— Зачем? Эти бюрократы запретят дергаться, а потом придут к тому же решению, что и мы, но только на три недели позже. Вот почему вы наняли меня, Гас. Чтобы делать то, что надо прямо сейчас.
Гас заколебался, а потом подумал: действительно, какого черта?
— Хорошо, договорились.
— Прекрасно. И конечно, мне понадобится небольшой аванс.
Гас вытащил чековую книжку:
— Сколько?
— Просто выпишите чек на «Сиэтл тайме», но не проставляйте сумму. Я впишу, сколько стоит объявление. И кстати, пока вы достали чековую книжку…
Гас бросил на детектива подозрительный взгляд.
— Ну-ну, не смотрите так на меня, — сказал Деке. — Я же говорил, что я универсальный частный сыщик. И люблю высказывать различные идеи. Может, эта идея немного своеобразная, но я знаю одного медиума…
— Медиума?
— Угу. Вдруг вашу жену способен отыскать человек, который берет ювелирное изделие или предмет одежды, улавливая какие-либо вибрации или что-то там такое? Конечно, это ненаучно, но полиция иногда использует экстрасенсов, так почему вам нельзя? Если вы действительно готовы на все, я хочу предложить и такой вариант.
— Я подумаю об этом. Сначала посмотрим, что нам дадут объявления.
— Конечно. Вам решать.
Гас отдал чек, потом начал рассматривать рассыпанные на столе объявления. Семнадцатилетняя девушка. Мальчик в детском саду. Еще несколько человек. Жены, сыновья, дочери. Просто имена и лица на бумаге, черно-белое наследие развалившихся семей.
— Хоть кто-то из этих людей нашелся? Деке нервно пожевал сигару:
— Угу, большинство из них.
— А сколько живыми?
— Немного, — ответил детектив спокойно и серьезно. Гас с отсутствующим видом откинулся на спинку стула.
Деке сказал:
— В этом бизнесе нет никаких гарантий, мистер Уитли.
— Я и сам знаю, — вздохнул Гас.
Они просидели почти до пяти. Потом вышли вместе и расстались лишь в холле гостиницы. Виктория взяла такси и поехала в аэропорт, пообещав Айзеку, что, возможно, внесет кое-какие изменения в портрет. Гоулд направился в бар, бормоча, что надеется найти там еще эти вкусные крекеры. Айзек пошел с Энди к ее машине.
Общение с Андервудом всегда доставляло Энди удовольствие. Конечно, с тех пор как его назначили помощником ответственного специального агента, она видела Айзека не так часто, как в те времена, когда он был ее прямым начальником. И чем больше они находились вместе, тем больше Энди понимала, что скучает не по начальнику, а по человеку.
Дождь прекратился, но мостовая еще оставалась мокрой. Только-только стемнело, и солнце исчезло, так по-настоящему и не появившись. Энди шла к машине по ярко освещенной дорожке под центральной линией уличных фонарей.
— Ну, так что с Гоулдом? — спросила она. Айзек шел рядом, засунув руки в карманы куртки.
— Я же говорил, что просто хотел получить еще одну точку зрения на проблему.
— Звучит нелепо.
— Знаю. И все же это так. У Гоулда больше опыта составления портретов, чем у всех, кого я знаю за пределами Квонтико. Он сущее наказание, но, по-моему, помог нам сфокусироваться.
— Я думала, может, ты привез его потому, что недоволен мной…
— Ничуть. — Они остановились возле машины Энди. — Я беспокоился о Виктории.
— О Виктории?
— Она слишком разбрасывается. Как и все профилеры ОПР.
— Должна признаться, составленный ею портрет произвел на меня не слишком сильное впечатление. Не такой точный, как я ожидала.
— Ты очень добра, Энди. Это ведь была заготовка-полуфабрикат, обычная чепуха насчет серийных убийц, какую спец вроде Виктории может отбарабанить даже во сне.
— Так ты привез Гоулда, чтобы помочь ей?
— Да нет же, черт побери. Я привез Гоулда, чтобы как следует встряхнуть ее.
— Она не станет слушать Гоулда.
— Ты не уловила главное. Она ни за что не допустит, чтобы Гоулд превзошел ее. Думаешь, ей хочется вернуться в Квонтико, признав, что дело раскусила не она, а отставной старпер вроде Гоулда? Могу побиться об заклад, отныне наш случай станет для Сантос первоочередным.
— Так Гоулд в деле или нет?
— Нет, — хмыкнул Айзек. — Он свою роль сыграл. Можешь расслабиться.
— Не могу сказать, что испытываю симпатию к старику, но мне его почти жаль. Ты использовал его.
— Да ладно, дед от души повеселился. Думаешь, он бы смахивал на тебя крошки, если бы рассчитывал на долгосрочные отношения?
— Тогда что сказать обо мне? Я же смахнула крошки обратно…
Оба засмеялись, облокотившись на ее машину. Смех затих, но взгляды агентов встретились, и Энди с Айзеком не отвели глаз. Улыбнулись друг другу, хотя все это не походило на обычные дурачества. Здесь было что-то серьезнее.
— Что? — спросила Энди.
— Ничего.
— Ну же, Айзек. К чему это ведет? О чем ты думаешь?
— Я… не знаю.
— Да ладно. Можешь сказать мне. Он нервно хихикнул.
— Что тебе сказать?
— Что дальше?
Вопрос получился довольно неопределенным. Он допускал самое широкое толкование: от «Каким будет мое следующее задание?» до «Что ты делаешь в субботу вечером?». Может быть, дело заключалось в разнице в возрасте. А может, просто в щепетильности Айзека из-за его новой высокой должности. В любом случае он выпалил:
— Телефонный звонок из Орегона изменил все это дело. Энди пришлось перестраиваться. Возвращаться обратно к работе.
— В каком смысле?
— Мы больше не должны лишь предоставлять поддержку и экспертные оценки местной полиции в ходе расследования убийства. Возможно, перед нами похищение за границу штата. Это седьмой разряд. Наша юрисдикция. Дело переходит к ФБР.
— Означает ли это, что ты передаешь его кому-то другому?
— Ты занималась тремя делами о похищении, считая ограбление первого федерального банка, которое превратилось в захват заложников. Во всех случаях ты проделала отличную работу. С какой стати мне передавать дело кому-то другому?
— Оно довольно серьезное.
— В высшей степени серьезное. И могло бы стать трамплином в карьере.
— Ух ты. Не знаю даже, что сказать.
— Ты хочешь им заниматься или нет?
— Конечно, хочу.
— Тогда оно твое. Но при одном условии.
— Каком?
— Не облажайся.
Это прозвучало грубо, однако Энди поняла, чтб Айзек имел в виду. Не важно, во что может когда-нибудь превратиться их дружба, — она обязана добиться успеха.
— Можешь не беспокоиться.
После встречи с сыщиком Гас поехал прямо домой. В безлунные вечера в квартале Магнолия бывало совершенно темно, особенно вдоль берега на западном краю, где неяркий свет звезд загораживали деревья. И хотя деревьев здесь было в избытке, при этом ни единой магнолии. Еще в девятнадцатом веке землемеры перепутали слова, и земляничное дерево (по-испански мадронья) превратилось в магнолию. Одно роскошное поместье за другим, украшенные земляничниками, дубами, вязами, огромными дугласовыми пихтами. Живые изгороди из вишни — пожалуйста. Даже заросли бамбука. Только не магнолии. «Все правильно», — подумал Гас. Роскошный обман, названный в честь того единственного, чего здесь нет.
Притормозив, Гас свернул к своему дому. Остановился у железных ворот. Два огромных фонаря горели на вершинах импозантных каменных колонн по обеим сторонам подъездной дорожки. Старинные ворота — настоящее произведение искусства. Если присмотреться повнимательнее, можно было различить в тонкой резьбе «С» первую букву фамилии первых владельцев. Этот участок всегда находился во владении одной и той же семьи. Гас с детства восхищался этим домом и считал его самым потрясающим из когда-либо построенных.
Он помнил вечер, когда впервые привез сюда Бет. Дом выглядел почти так же, как и сейчас, по крайней мере с этого места перед воротами. Вечер тоже был очень похожий — облачный и прохладный, в воздухе висела туманная дымка. Но в отношениях между супругами все как раз начинало меняться. Морган еще лежала в пеленках, а ее отец был энергичным молодым партнером в «Престон и Кулидж». Они возвращались домой с обеда в честь избрания Гаса в исполнительный комитет фирмы. Уитли был на правильном пути и быстро продвигался. Из ресторана он поехал через Магнолию и остановился перед воротами.
— Почему мы встали? — спросила Бет.
Гас посмотрел на участок, потом снова на жену.
— Мы приехали.
— Куда?
— Домой.
— К кому домой?
— К себе.
Она засмеялась:
— Какой банк ты ограбил?
— Тебе здесь нравится?
Бет посмотрела на залитую лунным светом, аккуратно подстриженную лужайку, на огромный дом в тюдоровском стиле. Все походило на сказку. На весьма дорогую сказку.
— Как такое может не понравиться?
— Очень скоро я куплю дом для тебя.
Она улыбнулась, но не так широко, как он ожидал.
— Я имею в виду то, что сказал, — сказал Гас. — Я собираюсь купить этот дом.
— Ни минуты не сомневаюсь в этом.
— Ты не выглядишь такой уж уверенной.
— Я совершенно уверена. — Бет снова посмотрела на дом. — Просто все это немного пугает меня.
— Что тебя пугает?
— Ты. И эта работа. Это новое положение.
— Это замечательная перспектива. Я — самый молодой юрист, когда-либо избиравшийся в исполнительный комитет. Клянусь, я буду руководить этой треклятой юридической фирмой. Следующий шаг — управляющий партнер. И тогда я куплю этот дом.
Бет посмотрела в окно машины.
— Поехали, а?
— Что с тобой?
— Ничего.
— Нет. Что-то не так. Скажи. Она спокойно взглянула на мужа:
— Ты последнее время не замечал, как часто говоришь о том, что ты собираешься сделать?
— Я делюсь с тобой. Это мои планы. Мои мечты.
— Просто кажется, что раньше они больше касались нас обоих.
— Они и сейчас касаются нас.
— Да? Раз ты собираешься купить мне нечто, значит, это наше общее решение?
Гас чуть не застонал.
— Я только что сделал огромный шаг по служебной лестнице. Неужели ты не можешь порадоваться этому? Разделить этот успех со мной?
Бет опустила глаза.
— Прости. Ты прав. Мне следовало бы радоваться за тебя.
— Но ты не рада.
Ее глаза увлажнились, блестя в мерцающем свете фонарей.
— Ты когда-нибудь вспоминаешь дни, прожитые в однокомнатной квартире? Тебе не кажется, что это была наша счастливейшая пора?
— Не квартира делала нас счастливыми.
— Вот именно. Так почему я должна быть счастлива от переезда в дом, из-за которого моему мужу придется работать по семьдесят часов в неделю? Этот дом такой чертовски большой, что, закрывая парадную дверь, можно услышать эхо. Словно напоминание о том, как я на самом деле одинока… Я не хочу этого! Не хочу слышать эхо. Отголоски.
Железные ворота начали открываться, пробудив Гаса от воспоминаний. Наверное, Карла увидела его на экране камеры наружного наблюдения и открыла ворота прямо из дома. Ворота распахнулись во всю ширь, приглашая его домой. Но он не тронулся с места. Гас по-прежнему думал о словах Бет, так четко сохранившихся в памяти. Столь же явно сохранился в памяти и его ответ. Он наклонился к жене, смахнул с ее щеки слезу и поцеловал. Потом посмотрел прямо в глаза и тихо сказал: «Обещаю тебе, Бет, я никогда не допущу, чтобы такое случилось».
Только теперь, годы спустя, этот вечер наконец вспомнился Гасу. А все эти годы он лишь снова и снова говорил ей, что собирается делать.
32
Энди разрывалась на части. С одной стороны, она еще мучилась из-за встречи в гостинице, с другой — у нее кружилась голова из-за смущающего разговора с Айзеком. Он был прав, когда пресек все в корне. Айзек быстро поднимался по служебной лестнице и не нуждался в репутации человека, пристающего к агентам-женщинам. Конечно, можно снять с него бремя и самой пригласить на настоящее свидание, но это тоже было бы нечестно. Если мужчина собирается встречаться с подчиненной, то это должно происходить по его собственной инициативе.
По дороге Энди купила пиццу, дома плюхнулась на диван и поймала по телевизору самый конец баскетбольного матча. «Соникс» были впереди на восемь очков, но Энди поставила бы последние два ломтика пиццы, что они снова упустят преимущество.
Телефон зазвонил за минуту до финала. Счет сравнялся. Плохие парни напирали. Игра висела на волоске, и Энди очень не хотелось отвлекаться на звонок. Хотя, с другой стороны, несчастливые концовки в этом сезоне случались слишком часто. Энди скатилась с дивана и ответила. И правильно. Это оказалась криминальная лаборатория.
— Разобрали отпечатки пальцев. Энди сразу же села.
— Какие именно?
— Большой и указательный пальцы с телефона. Понадобилось время, чтобы выделить что-то разборчивое. Таковы уж эти автоматы…
— Что вы вытянули?
— Кнопки были слишком измазаны, но мы разобрали там и на динамике.
— Кто это?
— Приготовьтесь удивиться. Это Бет Уитли.
Энди онемела. Потом поблагодарила лаборантов за быструю работу и положила трубку, совершенно сбитая с толку. Немногим больше часа назад она убедила Айзека и всех остальных, что убийца забрался в голову Бет, узнал их с Морган секретный код и сам набрал номер. И вот, пожалуйста. Она сломала мозги, но теория и факты противоречили друг другу. Отпечатки пальцев обычно не лгут. Бет держала телефон в руке. Так или иначе, она там побывала.
А потом исчезла. Снова.
Энди позвонила Гасу в тот же вечер. У него было множество вопросов, ни на один из которых она не была готова ответить. Когда они прощались, он был раздражен, но за звонок поблагодарил.
Большую часть вторника Энди провела в кабинете, занимаясь организационными вопросами. Айзек велел ей работать над розыском похищенной Бет Уитли — они назвали случившееся похищением — в первую очередь. К счастью, большинство других из ее тридцати трех дел были в состоянии относительного покоя, но Энди знала, что ситуация может измениться в любой момент. Другие агенты обещали ей присматривать за самыми взрывоопасными — с одобрения ее непосредственного начальника.
Сейчас ее руководителем был Кент Лундкуист, возглавивший отдел по расследованию насильственных преступлений после того, как Айзек стал вторым человеком в управлении, помощником ответственного специального агента. Лундкуист довольно часто напоминал Энди, что отчитываться перед Айзеком должен он, а не она. Было в порядке вещей, что агент может обжаловать решение начальника перед помощником ответственного специального агента, но необычно близкие отношения Энди и Айзека заставляли Лундкуиста насторожиться всякий раз, когда она действовала через его голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47