Мы пойдем вместе. Мы же теперь партнеры, и ты заслужил свои двадцать процентов с прибыли. Я держу свое слово! Но мы должны убедиться, что на этих людей можно положиться, с завтрашнего дня сядешь на одну из моих машин. Мои люди будут наблюдать, нет ли за тобой слежки. А чтобы это было понятно, появляйся каждый день на открытом пространстве. На развилке Дмитровского и Коровинского шоссе есть пустырь, через который проходит дорога к новостройкам. Там живет хорошенькая шлюшка. Вот и посещай ее каждый день в обеденное время. И удовольствие получишь, и дело сделаем. Ты меня понял, Бориска?
— Конечно, Олег Кириллыч. Вы опытный человек, я бы до такого не додумался.
— Этим мы и должны дополнять друг друга. Твоя молодость, энергия и мой опыт и знания. Так и делаются большие дела. Ну а теперь стоит выпить шампанского за успех мероприятия. Предосторожности нужны, но в целом дело сделано. На этот счет у меня припасена бутылочка настоящего брюта.
***
Кто-то распивал шампанское, а кто-то умирал от жажды. Марго очнулась в сыром подвале. Яркий свет от юпитеров слепил глаза. Железная койка с голыми досками стояла посреди помещения, где ее окружали кирпичные стены.
Правая рука была прикована наручником к железным прутьям у изголовья, а левая нога — к спинке в ногах. Такая растяжка не давала свободы движения, и Марго застонала. Все тело затекло и ныло. Сильный жар от прожекторов вызывал жажду, пот лился ручьями, лицо и волосы были в крови. Сейчас она уже не выглядела сногсшибательной секс-бомбой.
Марго не знала, сколько прошло времени, но ей казалось, что долго она не выдержит. Где-то в глубине со скрежетом открылся засов, скрипнула дверь, и она услышала гулкий стук каблуков, будто лежала на дне колодца. На секунду шаги затихли, свет стал мягче, и из темноты появилась фигура в белом смокинге с красной гвоздикой в петлице.
От невыносимых ярких лучей ее глаза покраснели и слезились. Она не сразу его узнала и долго всматривалась в человека, стоявшего у кровати. В руках он держал маленький поднос, накрытый белой салфеткой.
— Дайте воды, — прохрипела Марго.
— Совсем ослабла, кошечка.
Этот слащавый голос ни с каким другим не перепутаешь. Он мог принадлежать только одному человеку.
— Кот, это ты меня заковал?
— Ха! Я слышал, что ты боевая баба. Тебе бы ноги раздвигать и деньги на этом делать, а ты ногами по лицу. Несолидно! Дорого ты мне обходишься, кошечка. Очень дорого. Князь вернул тебя мне, а взамен потребовал пятнадцать кусков зелеными. Он говорит, что ты борец с белой смертью и состоишь на службе в главной ментовке Москвы. Убил меня Князь наповал. Грозится заложить Хлысту. Пришлось отдать ему пятнадцать косых. Вонючка! Но он еще мне заплатит!
А для начала я с тобой рассчитаюсь. Всю оставшуюся жизнь ты будешь молиться на то, с чем боролась! Ха!
Кот скинул салфетку с подноса и придвинул табурет к кровати.
Девушка увидела жгут, шприц, ампулы и вату. Она попыталась отстраниться, но у нее не хватало сил на сопротивление. Кот легко с ней справился. Марго напряглась как могла, но вскоре сдалась. Что-то такое произошло, и она услышала музыку. Очень красивую музыку и совсем рядом. Под ней плескалось изумрудное море. Где-то вдалеке пробегала желтая полоска пляжа, пальмы и бирюзовое небо.
Дышалось легко, и ее несло течением к водопаду. Чистая вода искрилась на солнце, как бриллиантовое ожерелье. Ее подняло вверх, и она полетела над волнами, как птица…
Кот сложил инструменты на поднос, накрыл салфеткой и направился к выходу.
За дверью его поджидал Глухарь.
— Вот что, Котяра. За аренду помещения ты мне будешь должен. Мне из-за тебя братву ущемлять приходится.
— Дня через три я тебе отдам твой сарай. Тебе что, денег не хватает? Бедным стал?
— Я наркотой не балуюсь.
— Зато с Соленым погромы на чужой территории устраиваешь. А людишки твои Хлысту принадлежат, а не Соленому. Сколько он тебе подбрасывает за одну разборку?
— Смотри допоешься, Кот.
— Твой голосок звонче звучит, Глухарь. Не забывай, что твое место в подвале, а мое наверху. У нас один хозяин. Если ты этого не понимаешь, то кто-нибудь из люберецких узнает, кого Соленый на стрелку с собой водит. На тебе, птичка, ни одного перышка не останется.
Несколько секунд они мерили друг друга взглядами, после чего разошлись.
В зале все шло своим чередом. Кот осмотрел публику. В большинстве своем те же лица. Он вновь заметил коренастого седого мужичка с простоватой русской физиономией и хитрыми голубыми глазками. Кот видел его в третий раз. И каждый раз его приглашали в кабинет к Хлысту. Поначалу Кот решил, что за ним поставили наблюдение, но мужичок не проявлял к обслуге интереса.
Сегодняшний вечер не отличался от остальных. Коренастого мужичка вновь пригласили к Хлысту. Кот терялся в догадках. Ему и в голову не могло прийти, что Хлыст имеет дело с милицией. На этот раз Хлыст решил идти ва-банк.
— Я тут вычитал в газетах о смерти банкира, которого пристрелили в больнице, — начал разговор Хлыст, как только Ефимов вошел в его кабинет.
— В наше время этим никого не удивить. Интересно другое. — Ефимов сел в кресло и закурил. Сегодня он был расположен к более длительной беседе. — Убийцу никто не схватил. И не схватит. Очевидно, опытный парень. Те, кого хватали до сегодняшнего дня, ничего из себя не представляют. Они идут в отчет по раскрываемости организованной преступности. Время от времени МВД должно получать такого рода подачки. Нельзя же держать милицию на голодном пайке.
— Преувеличиваете, господин Ефимов. Могу заключить с вами пари, что ни один киллер в ваши руки не попадет.
— Уверены?
— Могу сообщить вам неприятное известие. Агент Петровки накрылся. Вам негде брать информацию.
— Чепуха! Достаточно знать исходный материал, а остальное дело техники. Я опутаю всю вашу цепь паутиной. Достаточно того, что у меня есть фотографии всех людей, которые посещали это казино за последние три месяца. Это ли не след? — Ефимов блефовал. У него не было никаких фотографий. — К тому же у меня есть поэтажный план здания, полученный из надежных источников, и меня очень интересует, чем заняты четырнадцать комнат гостиничного типа на четвертом этаже и чем заполнен подвал, построенный по системе лабиринтов. И зачем в здании предусмотрено восемь выходов, не считая главного.
— Все это не имеет никакого значения, подполковник. Я арендовал это здание, а не строил его. Мне досталось то, что когда-то было клубом. Я сделал ремонт и перепланировку первого этажа. Вы должны это знать, если увлекаетесь историей московских казино.
— Я чувствую, вы еще не созрели для обстоятельного разговора.
Когда я накрою в вашей лавочке людей, торгующих наркотиками, то будет уже поздно руками размахивать. У меня на крючке сидит поставщик с его бухгалтерией.
Я вам могу назвать цифры. Вы глупо себя ведете, господин Корин. Вы даже не видите врагов в собственном окружении.
Ефимов встал и направился к двери.
— Постойте, подполковник. — Ефимов оглянулся. — Ваши условия!
— Мне нужен подряд на отстрел. Это звено должно перейти в мои руки. Вы на этом только выиграете. Прибыль обсудим позже.
— Мне надо подумать.
— Надеюсь, трое суток вам хватит. Кроме руководителя, оставите тот же состав. Нескольких человек я приведу с собой. От таких предложений не отказываются, Корин. Вас окружают враги, я буду той опорой, которая вам необходима. Пора вашему хозяину сменить тон диктата на уважительные просьбы.
Ефимов вышел. Хлыст ухватился за последнюю мысль мужичка с хитрыми глазками. Диктат Шевцова перешел все разумные границы. Он рубит сук, на котором сидит.
Хлыст решил сделать последнюю попытку. Если Шевцов не отступится от своего требования выложить ему три миллиона зеленых, то Хлыст перетасует карты и возьмет себе все козыри. Ему терять нечего. Кроме казино, в жизни Хлыста не оставалось ни малейшего просвета на будущее. Если его вышвырнут на улицу, то он окажется голым в клетке с тиграми. Слишком много врагов облизывались, глядя на него. Но пока существовала золотая клетка, никто не желал ломать о нее зубы.
***
Дом на Абельмановской заставе выглядел вполне прилично, жильцы не жаловались, но человек, имеющий врагов, вряд ли решился бы жить в нем. Василий Кузьмов считал, что у него нет врагов, и не беспокоился за свою жизнь. Даже визит подполковника Ефимова его не очень встревожил. Их связывало такое, что никто из двоих не стал бы испытывать судьбу и давить на мозоли старому партнеру. Если и были когда-то у главного аптекаря враги, то их уже черви сожрали. Так он думал и ошибался.
Сейчас Белый и Чижов облюбовали пятиэтажное здание напротив. Оба дома разделяло не больше сотни метров. Для начала пришлось выгнать бомжей с чердака и повесить свой замок. Бродяги — народ ушлый, участкового они не испугаются, милиция перед ними беспомощна, но когда их гонят уголовники, спорить не приходится.
Чижов прихватил с собой оптический прицел, который заменил бинокль, и три дня наблюдения за окнами Кузьмова дали свои результаты.
— Паренек живет тихо, — сделал заключение Чиж, передавая оптику напарнику. — Кроме баб, его ничего не интересует, гостей не зовет, друзей нет, квартирка скромная, правда, машина хорошая. Куда ему деньги девать? Или обнищал?
Белый выбросил окурок в слуховое окно на крышу.
— В кубышку складывает. Я ни черта не врубаюсь в нынешние цены и бумажки, но и восемь лет назад парень не бедствовал. А теперь прикинь, старичок, если на столе, который стоит против окна, поставят бутылку водки, сможешь отстрелить ей горлышко?
Чиж удивленно посмотрел на Белого.
— Это же кощунство!
— Хорошо. Вместо водки я налью в нее воды.
— Тогда без вопросов. Чего тут стрелять, тут проще из рогатки пальнуть.
— Вот и чудненько, можешь сам выбирать оружие, но в тот момент, когда я закурю и погашу спичку, дай залп. Мы им откроем новую эру. Пора провести душещипательную беседу с дружком.
— Таких к стенке ставят, а ты резину тянешь.
— Шлепнуть можно, но смысла нет. Бах, и все! Человек осознать должен, какой он грех на душу взял. Пусть суд им занимается. Он должен пройти через нары и просидеть от звонка до звонка. Такого тюфяка быстро петухом сделают. Протянет годков пять в курятнике и сам в петлю полезет. А ты его от мук избавить хочешь.
— Пять лет не протянет, через год околеет.
— Вот это и будет настоящим возмездием.
— Да, Сережа, здорово тебя полоснуло по сердцу.
На следующий день Кузьмов пришел домой раньше обычного. Его пригласили на конференцию, но у него разболелась голова, и он деликатно откланялся.
Как только он повернул ключ в двери и дернул за ручку, ему на плечо опустилась чья-то ладонь. Кузьмов оглянулся. На него смотрело худое, бледное лицо. На секунду оно показалось ему знакомым, но он тут же отбросил эту мысль, как яблочный огрызок.
— Привет, Зануда.
Кузьмов вздрогнул. Так его могли назвать только два человека, но оба давно уже погибли.
— Не ждал. Поди, панихидку по мне уже справил? — У Кузьмова подкосились ноги. Он хотел крикнуть, но ком подкатил к горлу и сдавил голосовые связки. В глазах поплыли красные круги.
Белый подхватил перепуганного Кузьмова и втащил его в квартиру Шок продолжался несколько минут. Розовые щеки хозяина превратились в серый студень и тряслись, как в лихорадке. Человек глянул в лицо собственной смерти, и удивляться тут нечему.
— Очнись, дружище. Нервишки ты свои хорошо помотал. Все еще по канату над пропастью ходишь. Так долго не протянешь. Ты я смотрю, не рад моему появлению. Жаль! А я, понимаешь ли, шесть тысяч верст отмахал, чтобы повидаться с тобой. Где же радушный прием? А? Не слышу.
— Мне говорили, что тебя… — Кузьмов осекся.
— Нет, над тобой пошутили. Ладно, хватит трястись, доставай ханку, ставь на стол, будем держать совет. Филевский совет! Боюсь, единогласным решением будет постановлено, что тебе придется оставить Москву.
— Послушай, Серега. Ты просто ничего не знаешь. Я тут ни при чем.
— Догадываюсь. А чего ты сразу-то не сказал, когда наган мне передавал для Женьки? А?
— Глупо получилось… Но тут я не виноват.
— Конечно, сидеть пришлось мне, виноватому!
Кузьмов начал суетиться. Вскочив на ноги, он полез в буфет, достал водку, кильки и тут же поставил на стол конфеты, компот из ананасов, вафли.
— Ты должен понять, Серега, у меня не было выхода. Страх парализовал. Помнишь документы отцовы? Короче говоря, нас накрыли. Этот гад мне сказал, что все испугом отделаемся, а я-то сдуру ему все рассказал. Тут, понимаешь, мешанина такая вышла…
— Хватит вертеться. Сними пальто и сядь за стол. Толком говори.
— Я не могу. Погоди, мне надо сосредоточиться. Нет, я лучше выпью.
Кузьмов отвинтил пробку, налил водку в чашку, где еще оставался утренний недопитый чай, и опрокинул смесь. Пальто он так и не снял, а уселся на стул и тупо уставился на воскресшее привидение. Белый догадался, что понять этого человека спустя столько лет будет очень трудно. Когда-то они понимали друг друга с одного взгляда, но теперь они были врагами.
— Успокоился?
— Да, почти… Сейчас…
Он налил себе еще водки и опорожнил полную чашку в два глотка.
— Хватит, Зануда, пора.
— Нас взяли под колпак за два месяца до того, как погиб Женька. Мы спороли глупость. Выписали требование на морфий для нашей районной больницы.
Помнишь? Идиоты! Там всего один корпус. Когда из аптечного управления пришел счет за лекарства, они схватились за головы. Бешеная сумма, да еще счет с перечисленными лекарствами. Короче говоря, главврач сообразил, что его подставили, и сообщил в милицию. В райотделе завели дело, и вел его капитан Ефимов. Он начал со склада. Подняли документы и собрали все заявки той же серии, которая использовалась в нашей больнице. Было решено, что кладовщик даст сигнал, когда приедет экспедитор с заявкой той же серии. Ты первый попал под колпак. Ефимов взял тебя под наблюдение. Ведь это ты получал товар и хранил его у себя. Затем мы все попали в капкан. Ефимов выяснил, кто мой отец, и узнал, как нам достались бланки. Он там же вышел на оптовика, который имел дело с Женькой, но пока не трогал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64