Трудно поверить, что кому-то взбредет в голову подниматься на шестой этаж пешком.
— Странно. Мы с вами, очевидно, ровесники, Филипп Макарович, должны были в одно время заканчивать Академию КГБ, но я вас не помню. Я ведь тоже когда-то был москвичом.
— Я не заканчивал Академию. У меня диплом Института международных отношений.
— Но это прямой путь в разведку.
— Тут были свои сложности. Впрочем, моя персона не предмет обсуждения. Вы же не журналист, а комитетчик. Выкладывайте.
Они вышли из подъезда на улицу, и Фил с облегчением вздохнул.
— Мы получили от вас задание.
— От меня?
— Конечно. Это вы давали запросы в Челябинск, Свердловск, Барнаул и Красноярск. Наша бригада приняла вашу заявку. Вас интересует некто Хрящ. Так?
— Хватит вилять, капитан. Излагайте мысль четко и ясно.
— Звучит как приказ. Но я еще капитан, а вы уже не майор. Ладно. Прелюдии в сторону. Мы проделали серьезную работу и узнали, что интересующий вас объект отбывает срок в ИТК-13 Красноярского края. Необходимые данные мы отправили вам по факсу и получили ответ такого содержания: «Как и каким образом возможно достать Хряща в колонии, выбить его из-за колючки и доставить в Москву в работоспособном состоянии?» И хочу вам напомнить о ваших рекомендациях об «утке» по поводу обмена долларов США в трехмесячный срок. Мы все сделали. И вы не можете этого не знать, так как получили наш факс. Вы очень внимательно следили за нашей операцией с газетной статьей, отправленной в зону, и жаждали крови! Все ваши запросы и указания остались в документах. Или у вас наступила внезапная амнезия? Операция по изъятию Хряща из зоны проходила в несколько этапов с подстраховкой. Скажу сразу: очень больших денег нам стоил план побега и сроки его осуществления. Операция, задуманная Хрящом, выглядела неординарно и дерзко. Трудно поверить, что план составлял стандартный уголовник. Одна из важных деталей состояла в том, что в тайге их ждал проводник. Один из вольнонаемных, бывший зек. Это звено в цепочке нам казалось самым слабым, и мы заменили урку на своего человека, который должен был направить Хряща в капкан.
Облава в тайге себя не оправдывала. Пришлось бы Хряща тащить на себе до поселка сквозь непроходимый дремучий лес. Истинный капкан мы устроили в поселке. Надо сказать, что у нас имелись незначительные просчеты, но в целом операция выглядела убедительно и надежно. Но вот казус…
— Ну хватит! — оборвал капитана Фил. — Все это бред! Послушайте, что я вам скажу. Вся эта суета меня не касается. Кто угодно, но только не мы с вами должны были встречаться. Вам никто такого задания не давал! Запрос — это не задание. Вы сами затеяли свою игру. Я вас первый раз вижу и слышу. Никаких переговоров я с вами не вел, людей не тревожил и контрактов не заключал. Это понятно?
Лицо капитана покраснело.
— Мне все понятно, а вам нет. Делаем раскладку для слишком умных.
В гробу я видал эту Москву. Мне и в Сибири живется нормально. Но в тайге от рук бандитов погибает мой старый друг. Такой же майор, как вы, так же выставленный за дверь ни за что ни про что! Только вы живы, а он мертв и оставил двоих сирот семи и двенадцати лет на попечении безработной матери. Многие из нас сейчас по российским лесам с оружием в руках в поисках хлеба насущного бродят. Но есть люди, которые не способны на грязную работу и которым офицерская честь еще дорога. Саша Сизов взялся за вашу работу и считал ее полезной. За это нашей бригаде было обещано хорошее вознаграждение плюс оплата издержек и личных затрат. Во время операции Сизова убивают. Из колонии ушли другие бандиты. Хрящ перестраховался, либо был предупрежден, либо проверял тропу. Такой план дважды не сработает. Зеки ушли. Ниточка потянулась в Москву. Возможно, Хрящ выслал курьеров. Но мы это установим. Смерть своих друзей мы не прощаем. И работу начатую привыкли заканчивать. Теперь я заменил погибшего. Мне нужны дальнейшие инструкции. Я приезжаю в Москву, иду в ваш штаб по адресу, с которым мы вели переписку и обменивались факсами, а там мне говорят, что господин Трошин носа в свою контору не кажет около двух месяцев. И вообще ходят слухи, будто Трошин сам, в одиночку, занимается этим делом. Причина? Слишком большой куш лежит на кону. Чуть ли не три миллиона долларов!
Фил вздрогнул. Эта фраза просвистела в воздухе, как свист кнута.
— Зря вы так. Или вы и впрямь думаете, что, кроме вас, в контрразведке одни дураки работают?
Фил остановился у подземного перехода и, резко обернувшись, спросил:
— Чего вы хотите? Лекции я и сам читать умею.
— Ничего. Я должен скорректировать задание и выполнить его. За работу нам полагается вознаграждение. Сказали "А", имейте мужество сказать "Б".
У меня разработан канал, по которому я сам сумею вытащить Хряща из берлоги и доставлю его в Москву в любом виде.
— Он мне не нужен, капитан. Хороша ложка к обеду. Хрящ знал, где лежат деньги, и в этом был смысл его поисков. Я не придумываю работу из головы, я выполняю задания заказчиков. Что касается дела Хряща, то заказчик нашел свои деньги при помощи других людей, а нам дал отбой. Работа не выполнена в отведенные сроки, и ни о каких гонорарах и речи быть не может. Вы со своей командой, мягко говоря, облажались. Мне жаль вашего кореша, но вы знали, на что идете. Пора привыкнуть, капитан, к опасности, риску и пулям.
— Странно! Как с вами люди могли работать? Мне их жаль. Они ходят по лезвию бритвы.
— Это все?
— Хорошо, господин Трошин. Если от вас отказались наниматели, то я соглашусь с вашими доводами. Но если вы думаете, что капитаны глупее отставных майоров, то нашим дорожкам суждено еще раз перехлестнуться. Дорого вам эта встреча будет стоить.
Сибиряк поправил бобровую шапку и направился к автобусной остановке.
Фил сделал несколько кругов по бульвару и вернулся домой. Не снимая пальто, он рухнул на диван и, положив руки за голову, уставился в потолок.
Это был хороший отрезвляющий душ. Пришло время подвести некоторые итоги. Результаты имели плачевный вид, и чаша весов склонялась к неудачам в большей степени, чем к удачам. Недооценка противника, не правильное распределение сил, ошибочные выводы всегда приводили к провалам. Большой удачей Фила, как он считал сам, был перехват Гнома, единственного человека, кроме Хряща, точно знавшего местонахождение тайника.
Главным соперником в поисках денег оставался Хлыст, человек, проваливший задание Шевцова и попавший в немилость своего хозяина. Четыре вылазки в лес на лыжах в район возможных поисков с Гномом ни к чему не привели.
Гном не способен опознать местность и найти нужные приметы. Придется ждать минимум два месяца, пока сойдет снег и лес обнажится. Два месяца очень большой срок, и его нужно прожить. Главная помеха — возвращение Хряща. Оно маловероятно, и теперь Фил в этом не сомневался.
Фил был убежден, что люди Хлыста наблюдают за ним, и вел себя очень осторожно, но тут он получает главный удар с той стороны, от которой не ожидал опасностей. Появился еще один враг, которого нельзя сбрасывать со счетов. Это его сотрудники. Нужно иметь большой зуб на своего товарища по опасному делу, чтобы выложить залетному сибирскому медведю адресок с предосторожностями и инструкциями. Мальчики знают больше, чем нужно. Скорее всего, не Хлыст, а они вели за ним наблюдение. Ребята знают цифру «три миллиона», и это говорит о том, что они серьезно занимались вопросом. Они сказали о деньгах сибиряку, и это становится предупреждением Филу. Либо он должен принять их в дело, либо они сами вычеркнут его из списка претендентов.
Один Фил против троих опытных сыскарей ничего не сделает, а тут еще Хлыст со своей бандой под ногами путается.
Уцелеть в течение двух месяцев до предполагаемого отхода с добычей — значит считать себя умнее других. Выйти из воды сухим очень трудно. Но Фил решил, что два месяца ожидания могут сыграть и положительную роль. Никто не сможет додуматься, что Фил бездействует из-за того, что в лесу лежит снег.
Необходимо выйти на свет и дать понять всем претендентам на сокровища, что Фил в этой игре не участвует. Забытая история.
Но как же он мог бросить свою команду, два месяца не показывать носа, забыть о них и увлечься мнимым противником в лице Хлыста? Глупо и бездарно! То-то они ему даже не позвонили на прошлой неделе, когда у Фила был день рождения. А он радовался, что на водку тратиться не придется. Дурак!
Фил вскочил и вышел из дома. Через тридцать минут он подъезжал к Котельнической набережной. Фил видел только один способ законсервировать ситуацию на сегодняшнем уровне. Нужна хорошая инъекция веселящего газа, нужно переставить локомотив на новые рельсы и увести соперников в другую сторону.
Идеальный вариант — пуск локомотива под откос. Партизанщина. Примитивная партизанщина, прикрытая лопухом и мелкими цветочками.
У высотки Фил вышел и сделал два телефонных звонка из автомата, оба удачных. Генерал Скворцов согласился его принять, а его команда согласилась прибыть в штаб к восемнадцати часам вечера. Пора поиграть в активность. Он чувствовал холодность в разговоре, но они согласились на встречу, а значит, решили, будто их предупреждение через сибиряка сработало. Отлично. Пусть считают себя победителями на первом этапе. Теперь важно убедить Скворцова в своей правоте. Никто в команде Фила не подозревал, что работу давал им старый генерал Скворцов. Принято было считать, что клиентов выискивал Фил. Теперь это обстоятельство сыграло плохую роль, но команда продолжала считать его лидером, а это важно.
***
Скворцов любил тень, как папоротник. Он имел дела только с руководителями групп, но хорошо знал состав всей команды. У генерала не было любимчиков, он заботился обо всех офицерах, вышвырнутых из Комитета раньше времени. Человек, который начинал свою карьеру при Ежове, когда кругом были только враги, не мог кого-то любить. Времена изменились. Теперь хмурый старик имел свою личную картотеку, архив, компромат и груду уникальных документов.
Начало коллекции положил секретный архив Берии, который Скворцов сумел вывезти с его дачи в день ареста своего шефа.
Теперь бывший генерал имел большое доверие среди самых богатых и влиятельных людей страны. Это Скворцов сумел организовать свыше сорока оперативных групп, подобных команде Фила, и всех обеспечивал заработком. Старик принимал у себя одного из крупных коммерсантов или политиков, вникал в трудности щекотливого характера его дела и обещал помочь за определенное вознаграждение. Гонорар получали ребята из группы, которая занималась расследованием. Старику перепадало десять процентов за посредничество. Но любой посетитель не подозревал, что тут же попадал под «колпак» старика, и его карточка появлялась в море других бумажек с компроматами.
Просьбы и работа были разными — от слежки за неверными женами до расследования убийств, когда трупы хоронили без гробов в лесу, а не на кладбище.
Фил прошел пешком двести метров и свернул в арку. В тихом дворе сегодня было странное оживление. В углу возле гаражных ворот стоял обгоревший «мерседес». На мокром снегу валялись осколки стекол, группы дворовых старух судачили о чем-то, размахивали руками и заговорщически шептались.
Фил не интересовался тайными историями, терактами, обгоревшими машинами и сплетнями. Он миновал кучку стекол и вошел в один из подъездов левого крыла здания.
Без приглашения и предварительной договоренности здесь никого не принимали. Дверь открывал Герасим. Так хозяин звал своего немого слугу. Ходили слухи, будто Герасим, чье настоящее имя оставалось тайной, когда-то вел допросы в застенках Лубянки, и язык ему отрезали, чтобы не болтал лишнего. Здоровяк и вправду походил на тургеневского героя с тоскливым жалостливым взглядом и крутыми плечами.
Герасим проводил Фила в кабинет. Генерал сидел у окна и читал какую-то бумагу из папки, которая лежала у него на коленях. Рядом на старинном резном столе стоял длинный узкий ящик с карточками, временно выдвинутый из дубового бюро. Любой архив спецслужб мог бы позавидовать коллекции бывшего генерала НКВД и КГБ. Любая бумажка из сотен тысяч, хранившихся здесь, имела гриф «совершенно секретно».
Увидев Трошина, Скворцов улыбнулся и с гордостью школьника, получившего пятерку, сказал:
— Вчера я сделал одного периферийного политикана крупной фигурой.
И все лишь из-за того, что я отснял четыре бумажки из моей коллекции на ксероксе и передал копии в нужные руки. Когда эти листочки увидели в аппарате, вопрос был решен положительно. Политический шантаж делает одного человека королем, а короля червем. Сегодня нет смысла в дипломах и партийных билетах.
Образование вышло из моды. Достаточно владеть нужной информацией, и вы из дворника превращаетесь в министра, а из министра идете в грузчики. Нет смысла в знаниях, таланте, уме, опыте. Все значительно проще. Одно слово, одна бумажка.
Наше общество и его верхушка настолько криминальны и коррумпированы, что все стало доступным. Раньше роль фильтра играла партия. Сволочи! Но в стране был порядок. Сейчас настал час анархии и беспредела. При Сталине фокусы с тусовкой высоких персон мог делать только Сталин, а не Вольф Мессинг с его силой внушения. Сегодня главную роль играет нужная информация. Во всем. Ты остаешься жить только в том случае, если знаешь кто, где и когда намерен выстрелить тебе в спину. Возможность опередить соперника тебе дает информация. Да… Стрелять стали много и часто. Сегодня утром под моими окнами взорвали машину моего соседа. К счастью, парень остался живым. Повезло. Но как бы на это отреагировали власти десять лет назад?! В центре Москвы в пяти минутах ходьбы до Кремля!
Генерал многозначительно вздохнул и, повернув голову к Трошину, спросил:
— Нуте-с?
Кустистые седые брови нависли над строгими черными глазами.
Мужественное лицо, орлиный нос и пронизывающий взгляд. Фил не боялся старика, он знал его с детства. Его покойный отец дружил со Скворцовым, и их дачи находились рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64