Книзу она расширяется. Правда, наш шплинт в любую щель пролезет. Спускаться будешь по веревке. Попадешь прямо в салон отдыха перед сауной. Слева будет лестница. Поднимешься и отведешь запор вручную. Люк открыт, и мы снова вместе, клопики мои недорезанные. Вперед!
Фарш вернулся за сумкой, брошенной у входной двери, и достал из нее веревку и фонарь.
Гном обвязался веревкой, включил фонарь и залез в камин.
— Смешно, — хмыкнул Фарш. — Баран и тот весит тяжелее, чем этот ханурик. Его одним пальцем держать можно.
— Гном просочится туда, куда мышь не пролезет, — проворчал Хрящ. — Знатный форточник.
— Кому они нынче нужны? Его профессия отмирает. Не те двери, не те окна. Сквозь стену не пройдешь. Тут хитрость нужна и сила. Народ у нас тупой, доверчивый, сами двери открывают.
— И пулю в лоб! Так, что ли? В наше время человеческая жизнь в цене была. Ни один вор на мокруху не шел. Жили по понятиям, — Угу! Полжизни в зоне, а теперь в полном говне. Вот и все ваши «понятия», шалупонь безмозглая.
Замок щелкнул, и люк в полу открылся. Из подвала выглянул Гном.
— Прошу к столу, вскипело!
Они спустились. Луч фонаря пробежал по обшитым вагонкой стенам.
Фарш вел себя так, будто находился в собственном доме. Он быстро отыскал на стене нужную панель и сдвинул ее в сторону. За вагонкой была стальная дверца сейфа с кодовым замком.
— Ваш выход, господин Хрящ. Работайте, мистер медвежатник.
Хрящ подошел к сейфу и внимательно осмотрел его.
— Сложный механизм. Шестизначный код. Мне нужен стетоскоп и три часа времени. — Фарш загоготал.
— Может, тебе еще водки, девочек и баньку растопить?! Динозавры! Проку с вас никакого, пыльные мешки. В каком веке живете?
— А ты что предложишь? — спокойно спросил Хрящ. Фарш достал из сумки пластид и отрезал кусок бикфордова шнура.
— Мы в подвале. Над нами бетонный потолок, кругом кладка в четыре кирпича. Долбанем, и никто ничего не услышит.
— Деньги сгореть могут, — вмешался Гном.
— А мы рискнем. Все не сгорит.
— Предусмотрительный. Все учел.
— А то на вас бы полагался, клопы вонючие.
Фарш принялся за дело. Вряд ли он был специалистом, но инструктаж получил квалифицированный. Хрящ уже не сомневался в том, что их взяли для отвода глаз. Им нужны козлы отпущения, а не специалисты с устаревшими взглядами и методами работы.
Шнур загорелся. Они поднялись наверх и захлопнули крышку люка.
Через минуту пол сотрясло, а крышку вышибло.
— Ну что я говорил! Мы даже ворон в саду не спугнули. Чистая работа.
Когда дым рассеялся, они вернулись назад. Искореженная дверца сейфа висела на одной петле. Луч фонаря скользнул по стенке и остановился, уткнувшись в плотные, затянутые в целлофан пачки денег.
Фарш достал из сумки мешок из черной прорезиненной ткани и бросил его на пол.
— Сгребайте башли в тару, и уходим.
Тяжелые блоки с долларами походили на кирпичи. В каждой упаковке по десять пачек, в каждой пачке по сто стодолларовых купюр. Хрящ пытался сосчитать количество брикетов: их было тридцать.
Нехитрая арифметика вывела в его сознании сумму в три миллиона долларов.
Фарш поднял мешок и хмыкнул.
— Не так уж много, как я думал. Правда, для вас этот груз слишком тяжел. Не по годам ноша. Пошли, шмакодявки. «Нас ждет веселый поезд!» Как там дальше поется?
Фарш шел первым. Это и стало его последней ошибкой. Слишком рано расслабился.
Хрящ достал пистолет и выстрелил ему в затылок в тот момент, когда здоровяк спустился с крыльца на тропинку.
— Три ноль в мою пользу, — усмехнулся Хрящ.
Монтер не спускал глаз с дома, оставаясь сидеть на столбе. Как только Фарш повалился на землю. Монтер достал из сумки рашпиль, снял с него ручку и оголил острый чугунный наконечник.
Прикинув расстояние, он примерился и швырнул напильник вниз.
Арбалет стоял возле машины, облокотившись на капот, и курил.
Заостренный четырехгранный наконечник инструмента вонзился ему в темя и погрузился в череп на половину своей длины.
Монтер сбросил сумку на землю и начал спешно спускаться. Труп Арбалета оказался слишком тяжелым. На участок его не поволокли, а запихнули в салон аварийки. Все трое уместились в кабине, и машина тронулась с места. За рулем сидел Хрящ, он и командовал парадом.
— Вот что, подельнички, дело наше дрянь. Таким губошлепам как наши амбалы-покойнички, хозяева не доверили бы большого дела. Речь идет о большом куше. А это значит, что где-то стоит капкан. До шоссе нам не добраться живыми. Нужно сгинуть раньше чем нас чикнут.
— Твоему чутью можно верить, Хрящ. Только с такой ношей нам далеко не уйти.
— А далеко и не надо.
Пролесок закончился, и с правой стороны открылось поле, покрытое жухлой прошлогодней травой. Хрящ не раздумывал и свернул с дороги на открытый простор.
Машина прыгала по кочкам, но тянула. Впереди вновь показался пролесок. У опушки Хрящ снизил скорость и выехал на поляну.
— Машину видно с дороги, — сказал Гном. — Надо бы углубиться метров на двадцать.
— Попробуем.
Хрящ крутил баранкой, петляя между соснами. Они забирались в чащу все глубже и глубже, пока не выехали к оврагу.
— Ну вот и все. Баста! — подвел итог водитель. — Амбала посадим за руль. Ты, Монтер, возьми лопаты. Они нам пригодятся. Далеко с мешком мы не уйдем, но и близко от телеги копать нельзя. Неровен час, собак по следу пустят. Уйдем, насколько сил хватит.
Арбалета затащили в кабину и усадили на место шофера. Хрящ завел двигатель, сдвинул машину с откоса и спрыгнул. Аварийка скатилась в овраг и уткнулась носом в болотную жижу.
Хрящ взвалил мешок на спину.
— Ничего, терпимо. Я бы и второй такой уволок. Вперед.
Монтер нес лопаты, а Гном едва поспевал за своими подельниками.
Шли долго, углубляясь в лес, но Хрящ не останавливался. Он кряхтел, пыхтел, обливался потом, но шел.
Солнце уже катилось к закату, когда трое невысоких мужичков в униформе «Горэнерго» вышли на опушку.
— Это что? — спросил Гном.
— Похоже на больницу. Видишь, возле корпуса машины с красным крестом стоят. Аллейки, лавочки, цветочки, — предположил Монтер.
— На «скорой помощи» можно далеко уехать, — сказал Гном.
— Не пойдет, — коротко отрезал Хрящ. — Туда гляди. «Каблук» нам больше подойдет.
Возле одноэтажного домика с табличкой «Прачечная» стоял «Москвич».
Мини-фургончик выглядел очень соблазнительно.
— Я сяду за руль, а вы в будку полезайте. Авось пронесет.
Грабители перешли по мостику через овраг и попали на территорию городской больницы. Мешок с добычей забросили в салон, и туда же залезли Гном и Монтер. Хрящ, не теряя времени, сел за руль, выдернул провода из замка зажигания и соединил их напрямую. Машина завелась.
Пропажу заметили не сразу. «Каблучок» уже ехал по шоссе, и Хрящ считал, что дело сделано и проблемы позади. Его сообщники в это время тряслись в фургоне и пытались закрыть задние дверцы.
— Черт! — ворчал Монтер. — Они закрываются только снаружи. Здесь даже ручек нет. Нас остановят!
Гном вынул шнурок из ботинка и подал Монтеру.
— Пропусти его сквозь дырки в створках и завяжи. Главное, чтобы не хлопали.
Гном с тоской посмотрел на мешок с добычей. Лучше бы его не было.
Ничего хорошего он не ждал от груды денег. Ходишь, щиплешь кошельки по рынкам и точно знаешь, что получишь. Зря он пошел на это дело. Теперь жизни не будет.
Слишком большой кусок, чтобы его проглотить. Поперхнешься.
Гном не любил деньги. Он работал из любви к искусству. Таких осталось мало. Но Хрящ своего не упустит. Гном запомнил его глаза, когда они перегружали деньги в мешок. Заболел мужик. Зацепило его, и уже не спасешь. Да и Монтер — парень бесхребетный. Тот авторитетам в рот смотрит. Спрыгнуть бы сейчас и вернуться обратно в деревню к Нюрке под бочок. Нормально жили.
Но Гном не спрыгнул. Машина мчалась дальше, и уже стало ясно, что погони не будет.
— Видать, каждому — свое, — с тоской прошептал Гном.
***
Сквозь витринное стекло отчетливо проглядывала табличка, где черным по белому было написано, что перерыв закончится в восемнадцать часов.
Молодой человек дернул за сверкающую бронзой дверную ручку, но, как и следовало ожидать, дверь осталась на месте.
Стрелки циферблата показывали шестнадцать часов без одной минуты.
Он поднял голову и, словно в подтверждение, прочел неоновую вывеску: «Савой».
Ему ли не знать, где находится «Савой». В те времена, когда ресторан имел реальные цены и назывался «Берлином», они отмечали в нем очередные и внеочередные звания. Теперь здесь кутили люди другого сорта, но тем не менее он не успел забыть адрес и не мог перепутать дверь.
Молодой человек поправил галстук и постучал по полированному стеклу.
Шелковая занавеска слегка отодвинулась, и возникла холеная физиономия швейцара. Затем появилась рука, и щеколда сработала. Дверь приоткрылась, и в проеме сверкнула золотым шитьем ливрея, похожая на маршальский мундир.
— Привет, генерал. Мне нужен господин Шевцов.
— Как доложить? — холодно спросил швейцар.
— Доложи его величеству, что прибыл его холоп Трошин, сын Макара, с челобитной.
Бледное напудренное лицо лакея оставалось ледяным. Он отошел, уступая дорогу.
— Проходите налево. Через зал.
Ресторан, погруженный в полумрак, пустовал. Шелковые занавески приспущены, на белых скатертях искорками сверкал хрусталь. Непривычная тишина.
Вместо снующих между столиками официантов замерли в позе истуканов несколько человеко-быков с трафаретными физиономиями. Слабый звук столовых приборов доносился из дальнего угла. За крайним столиком у окна сидел мужчина и мирно поглощал блюда высококлассной кухни. Гость прошел к уставленному разнообразной снедью столу и остановился в двух шагах, разглядывая особо важную персону с вилкой и ножом в руках. На вид ему было чуть больше пятидесяти, благородная седина на висках, смуглое лицо, голубые глаза, полированные ногти, безупречный костюм, белоснежная сорочка, «Порода так и прет, — подумал молодой человек. — Такой и в бушлате марку держать сумеет».
Увидев подошедшего, элегантный господин прервал тщательное пережевывание и оценивающе осмотрел пришельца. Его синие глаза выражали любопытство ребенка, разглядывающего мартышку в зоопарке. Наивность и бесцеремонность немного смутили гостя, и он вновь поправил узел галстука.
— Вы Дмитрий Николаевич Шевцов? — спросил пришелец, словно в зале находились по меньшей мере два человека за разными столиками.
— А вы от Никанора Евдокимыча?
— Совершенно верно. Меня зовут Филипп Макарович Трошин. — Шевцов положил вилку и указал на свободный стул.
— Да-да, я вас себе таким и представлял. Крепкий, высокий, с мужественным лицом и даже с ямочкой на подбородке. А самый приятный сюрприз — ваше имя.
— Извините, не понял, — удивился Трошин, присаживаясь к столу.
— Ну да. Вас зовут Филипп. Это мой любимый персонаж. Я, видите ли, обожаю читать американские детективы. Ну не современную бойню, конечно, а классику. Чэндлера. Главный герой его романов — Филипп Марлоу. Он тоже частный детектив. Если вы не возражаете, я буду называть вас просто Фил.
— Как хотите. Я думаю, имя сыщика — не главное в работе, — Конечно.
Шевцов очень легко и непринужденно вел разговор, его белозубая улыбка, мягкий голос и открытый взгляд располагали к себе собеседника, и Трошин почувствовал, как тиски неуверенности ослабли.
— Вы знаете, — продолжал Шевцов, — я ведь очень далек от людей вашей профессии, и мне очень интересно поговорить с живым персонажем, а не с киношным. Черт! Ну да…
На секунду Шевцов задумался, потом кивнул, будто согласился с собственной мыслью, и, достав из кожаного портсигара коричневую сигарету, сменил тему.
— Вас, Фил, мне рекомендовал генерал Скворцов. Очень уважаемый мною человек. Он сказал, что я могу на вас положиться. Это так?
— Конечно, если вы верите рекомендациям.
— Да, таким рекомендациям я доверяю. У меня есть информация, что вы хотите открыть свое сыскное и охранное агентство, но бюрократические препоны вам не позволяют этого сделать. В вашей команде есть люди, которые так же, как и вы, незаслуженно остались на улице. Мне нравится ваша идея. Наша милиция, как бы это мягче выразиться, не всегда оказывается на высоте, к тому же ее работники в большинстве своем не очень грамотны, и не всегда им можно доверять.
Но это мое мнение. Я приветствую саму идею создания профессиональных сыскных агентств. Во всяком случае, будет лучше, если вы организуете такого рода структуру, а не криминальную группировку.
Впрочем, я, как всегда, ухожу от заданного курса в дебри. — Шевцов улыбнулся. — Трибунная болезнь. Болтология!
Но по сути скажу одно. Я готов помочь вам. Причем серьезно помочь. Вы получите лицензию, вас зарегистрируют должным образом, у вас будет свой офис в центре Москвы с умеренной арендной платой… Ну, скажем, на Сретенке. И еще. Вы получите право на ношение боевого оружия. Что скажете?
— Предложение из области фантастики. Не зная, кто вы, я бы не принял всерьез ваш расклад.
— Нашим посредником является генерал Скворцов Никанор Евдокимыч, которому мы доверяем и который, в свою очередь, доверяет нам. Крепкая цепочка.
Все обещанное мной вы получите, но услуга стоит дорого.
— Сколько же?
— Три миллиона долларов.
Фил побледнел. Приступ злости, прилив гнева заставили его вскочить с места.
— Ну-ну! Успокойтесь. Вы должны оставаться хладнокровным при любой ситуации. И научитесь слушать собеседника до конца.
Фил понял свою ошибку и покорно сел. Сидя без гроша в кармане большую часть своей сознательной жизни, человек не всегда правильно реагирует на заоблачные цифры.
— Игра, которую я вам предлагаю, должна быть выиграна. Ее нельзя проиграть. В деле участвует много народу. Конкурсная основа. Суть в том, что названную сумму украли. Эти деньги принадлежат группе предпринимателей. Они лежали в сейфе очень уважаемого человека, и их выкрали. Кража со взломом.
Причем мне известны взломщики. Мы получили анонимку с предупреждением о готовящемся налете, но халатность и недооценка противника привели к тому, что мы упустили жуликов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64