Ефимов ничего перед собой не видел, он хотел водки. Он даже не заметил знакомую «Волгу» генерала Боровского, которая скромно прижалась к обочине на противоположной стороне улицы.
— С почином вас, Григорий Михалыч, — прошептали губы генерала.
***
Заместители всегда знают больше, чем начальники. Особенно когда начальники сменяют друг друга, а замы остаются на местах. Среди команды Князя были люди, о которых он ничего не знал. Хлыст выдвинул бывшего генерала на пост руководителя ведомства смерти год назад, а бывший капитан милиции по кличке Мопс сидел на должности зама со дня основания самой организации.
При всех руководителях стрелкового звена дела шли ровно. Мопс никогда не открывал перед своим непосредственным начальником всех карт. В частности, это касалось особого звена, состоявшего из шести человек, которых Мопс считал своей личной гвардией. Это были профессионалы высшего пилотажа, они не работали по пустякам. Хлыст не без основания считал, что Мопс берет заказы на ликвидацию со стороны, но доказательств у него не было, и он не хотел портить отношения с человеком, который стоял у истоков дела и лично знал Шевцова.
Свою гвардию Мопс вербовал сам, он доверял ей, она доверяла ему, он знал, что его не сдадут, она знала, что он ее не продаст. Когда в руководство подразделением пришел Князев, Мопс холодно принял реорганизацию своего ведомства. Введение новых звеньев наблюдателей, контролеров, бригадиров, группы отхода, по мнению Мопса, ничего не меняло. Штабное генеральское баловство, но оно понравилось Хлысту, который ничего не смыслил в деле, и реорганизация состоялась. Мнение и идеи штабиста с лампасами всегда важнее, чем опыт бывшего опера с судимостью за плечами.
Мопс молча продолжал выполнять свою работу и не обращал внимания на генеральскую блажь. Его устраивало нейтральное положение, когда он оставался связующим звеном между руководством и исполнителем.
Сейчас, когда дела резко ухудшились и в течение месяца произошло три провала, Мопс оставался в тени, а вся ответственность ложилась на плечи Князя. Мопс воспринял появление Хлыста как результат провалов, но дело оказалось куда интереснее. Это случилось две недели назад, после первого провала. Хлыст пришел к нему домой, что выглядело неслыханным нарушением субординации. Этой тропинкой он обошел Князя, а значит, генерал не пользовался высоким доверием. Мопсу льстило такое отношение.
Мопс поставил чайник на плиту, варенье на стол, угостил гостя чем Бог послал. Выпивки в доме не держали. Мопс свое отпил и до сих пор зализывал свой цирроз печени. И лишь в обществе гражданской супруги позволял себе стаканчик-другой, чтобы ей меньше досталось.
Хлыст вел себя мягко, заискивающе, словно нашкодивший школьник в кабинете директора.
— Я знаю тебя давно, Мопс. Знаю о твоих орлах, которых ты прячешь по кустам. Я на многое могу закрывать глаза ради дружбы старых соратников, но иногда необходимо объединять силы, делать нужное дело и чем-то при этом жертвовать.
— Не виляй хвостом, Яша. Плохой из тебя дипломат. Говори в лоб, тебе это больше идет.
— Хорошо. Мы получили задание от нашего босса, и оно должно быть выполнено на очень высоком уровне. Здесь придется задействовать человека из твоей гвардии. Я не могу давить на тебя, но дело касается нашей структуры, а значит, исполнитель после выполнения задания должен уйти в мир иной. Только мертвые умеют молчать по-настоящему.
— Говори суть, Хлыст.
— Работа предстоит командировочная. В течение десяти дней в Челябинске должна погибнуть семья. Сын, дочь, мать. Отец семейства должен оставаться живым и здоровым. С одиноким человеком можно делать что угодно. Он лишен защиты. А в случае необходимости его и опознать будет некому. А если исчезнет, то искать не станут. Но сам глава семьи нам нужен живым и здоровым.
Из него надо сделать одинокого вдовца. Остальное нас не касается. Никакой стрельбы, никаких ужасов и никакого уголовного дела. Сосулька на голову упала, электропроводка оголилась, лед под ногами слишком тонкий, а голова слишком хрупкая.
— Деликатная работенка. Есть у меня такой специалист, любитель кроссвордов и ребусов, великий изобретатель. И ты хочешь, чтобы я отдал мастера на алтарь Шевцова? Плевать я на него хотел. Передай боссу, что у нас нет специалистов такого ранга.
— Я же сказал, что не настаиваю. Сам решай, как поступить, и заплати человеку столько, сколько скажет. Главное — это успех операции. Мы начинаем уставать от провалов.
Хлыст вынул из кармана конверт и положил его перед Мопсом.
В этот же вечер конверт и инструкции были переданы Степану Кандыбе, самому хитроумному изобретателю в области умерщвления людей. Кандыба всегда ходил с револьвером в кармане, однако последний раз стрелял из него лет пять назад. У него имелись другие способы убивать людей. Делал он это с большой фантазией и удовольствием.
Кандыба вылетел в Челябинск первым рейсом и уже в самолете чертил схему несчастного случая.
Спустя две недели Мопс пригласил Хлыста в гости на чашку чая.
Операция завершилась согласно запланированным срокам и необходимой программе. И все же в деле обнаружился небольшой изъян. Что касается двадцатилетней дочери, то девушка увлекалась горными лыжами. Так получилось, что во время спуска у нее сломалась лыжа и ее отбросило в сторону, где находился обрыв в двести с лишним метров высотой. Девушку нашли через три дня у подножья, куда с трудом пробралась команда спасателей. Увы, но человеческие возможности ограничены, и оживить переломанные кости никто не смог. Мать девушки попала под машину, которая выскочила из-за трамвая. Она скончалась по дороге в больницу. Водитель машины скрылся с места происшествия, а когда его нашли дома в пьяном виде, он пытался доказать, что был в запое и не выходил на линию три дня. Диспетчер автобазы утверждает обратное, будто машина все дни работала, а о запое она ничего не знает. Никто на базе не смотрит в кабину водителя, смотрят на номера автомобиля, но об этом диспетчер промолчала.
Мальчик погиб совсем глупо. Он упал в пролет лестницы в школе с четвертого этажа и разбился. Никто не смог вразумительно ответить, почему в пролете нет сеток безопасности. Отвечать должен директор школы.
В нашей стране так принято. В низших слоях общества все за все отвечают. Это только на вершине горы никто не несет ответственности. Слишком близко стоят к Богу, какая может быть ответственность, улыбаясь, рассуждал Мопс. Подумаешь, войну начали, подумаешь, сотню тысяч ребят через мясорубку пропустили! Нет виноватых и быть не может.
Их обвинят после похорон, когда не страшно будет, а сейчас они остаются мудрыми руководителями и продолжают душить свой народ. Нет, не специально, конечно. Просто иначе не получается.
Философия Мопса не интересовала Хлыста. Он выпил чай и откланялся.
Его устраивал результат работы, за исключением мелкого изъяна. Сердце отца семейства не выдержало трех смертей самых близких ему людей, и сильный сердечный приступ подкосил сорокасемилетнего бизнесмена, полного сил и энергии, цветущего и веселого человека. Но такие последствия закономерны, и Хлыст не думал о мелочах. Босс останется довольным. В большей степени Хлыста беспокоила последняя фраза Мопса, которую тот обронил в дверях, прощаясь со старым соратником:
— Рано или поздно, но нам придется уходить с арены, и тогда мы пригодимся друг другу. Ничто не вечно в этом хрупком мире.
Хлысту послышались нотки угрозы или предупреждения. Он не смог уловить настроение старого хитреца. Но в целом, думал Хлыст, они устраивали друг друга, и вряд ли их позиции на баррикадах столкнутся лбами. Скорее всего, их места рядом.
После встречи с Хлыстом Мопс отправился на совещание к Князю.
Положение ухудшилось до крайности, и штабист пошел на уловки, которые требовали определенных потерь. Но любая военная операция должна предусматривать потери, если речь идет о сохранении армии. Мопс согласился с предложенной доктриной, и на карту было выставлено несколько шестерок, их выкидывали из колоды ради сохранения десяток и валетов.
***
Медведев в эту ночь не выспался. Он уступил квартиру сестры фронтовому дружку и его приятелю, которые рванули с зоны, а сам ночевал на чердаке вместе с бомжами. Он знал, что мужикам некуда идти, и принял единственное решение уйти самому. Для родных, как всегда, он уехал в командировку и домой возвращаться не стал. Некоторое неудобство не играло большой роли, но реакция ослабла. Полночи он думал о прошлом, вспоминая, как они с Чижом спали под одним бушлатом, ели из одного котелка. Даже тогда ему жилось лучше и спокойнее. Он не задумывался о настоящем, а прошлого не существовало. Теперь у него не было будущего, оставалось только прошлое. Ночью ему снились кровь и огонь, а днем он видел равнодушие, презрение и обман.
Медведев так и не нашел своего пути, но его выловили быстро. Стрелять он умел, и тот, кто вложил в его руку пистолет, много с него не требовал. Он даже не знал, что числится в низшей касте «подъездников» и что голова его ничего не стоит. Он получал свои кровавые деньги и очень быстро избавлялся от них. У него не было накоплений, и он не заводил детей. Жене он ничего не обещал и лишь сказал однажды, что если он не вернется, то пусть не ждет. Но каждый раз она ждала, и пока ей везло, он возвращался.
На Пятой Парковой все дома строились по одному шаблону — кирпичные пятиэтажки без лифтов. Это значило, что ему придется засветиться перед любым случайным жильцом. Медведеву казалось это задание странным. В таких домах с крохотными квартирками и смежными комнатами жили обычные смертные обыватели.
Кому может понадобиться жизнь слесаря или инженера?
Вход в подъезд находился во дворе. Медведев остановил свою «шестерку» у дома напротив и выключил зажигание. Он знал, в котором часу объект выйдет из дома, и не торопился. За полчаса до начала операции он уже заходил во двор и проверял подъезд. Все чисто.
В девять двадцать семь убийца вышел из машины и направился к дому.
Дверь подъезда скрипнула, он вошел внутрь и начал медленно подниматься. На третьем этаже хлопнула дверь, послышался хриплый мужской кашель, и тяжелые шаги принялись отмерять ступени. Медведев сунул руку в карман. Они встретились на лестничной клетке между этажами. Объект выглядел очень странно. На улице началась оттепель, а он натянул на уши меховую шапку. Вязаный шарф закрывал горло, обмотав его вокруг, а цигейковая шуба и вовсе выглядела смехотворно.
Медведев не имел времени для анализов. Человек прошел мимо и продолжал спускаться. Еще мгновение, и тот очутится на улице. В манекене была заложена какая-то фальшь. Инстинкт стрелка сработал раньше, чем инстинкт самосохранения.
Он выхватил пистолет и сделал четыре выстрела, больше ему не дали. Они выросли из-под земли и взяли его в клещи. Он только успел заметить, как слетела мохнатая шапка, а под ней мелькнул стальной шлем. Вот почему голова казалась слишком большой. Внизу захлопали двери подъезда, с верхней площадки бежали люди в шинелях. Их было слишком много на одного обезоруженного инвалида. Медведеву заломили руки и поволокли вниз. Бывший солдат по кличке Гиббон улыбался. Он уже давно перешел границу страха и существовал в другом измерении, там, где не оставалось места чувствам и эмоциям, а жили лишь примитивные первобытные инстинкты. Сейчас его пытались вернуть на землю в среду обитания себе подобных, и ему это нравилось. Он возвращался в тот мир, где от него требовалось сопротивление, где надо бороться, и эта борьба должна проявляться в любой форме.
К подъезду подкатила машина, и убийцу подвели к открытой двери. Со стороны это выглядело игрой, пойманный с поличным смеялся, будто услышал анекдот.
***
— Фарс какой-то! — воскликнул Князь. Никто не знал что из квартиры в доме напротив ведется наблюдение. Рыбаки видели, как щука цапнула приманку.
— Дешевый спектакль! — повторил Князь, оторвав бинокль от глаз.
Он злился. Желваки ерзали по скулам побелевшего лица. Он очень не хотел видеть эту картину по данному адресу.
— Это правда или инсценировка? — спросил он наконец, строго глянув на стоявшего рядом Мопса.
Но Мопс молчал. Заложив руки за спину, он равнодушно наблюдал, как уводят одного из его бойцов.
— Я не могу понять одного, — возмущался генерал. — Неужели оперативники так глупы? Получая информацию, нужно проверять ее корни! Нетрудно понять, что им подбросили «утку». Кому нужно убивать мастера цеха трикотажной фабрики?
— Не в этом дело, Игорь Николаич. Их не интересует жертва. Агент имеет высокий авторитет, и его сигналам доверяют без оглядки на существуют противоречия. Получен сигнал «опасность», и они действуют.
— Это академик Павлов вырабатывал рефлексы у собак на опасность, на жратву, на… Черт! — Князь швырнул бинокль на пол.
— Игорь Николаич, квартиру нам предоставили на первую половину дня. Жильцы прониклись пониманием к сотрудникам уголовного розыска и пошли на наши условия. Но громить квартиру не следует. Нам перестанут верить.
— Ладно, пошли отсюда.
— Хорошо. Надеюсь, нет смысла ехать на следующую точку, тут все ясно. Дать ребятам отбой!
Князь с горечью кивнул.
***
В то время когда армия оперативников заламывала руки убийце на Пятой Парковой, Чиж сказал Белому:
— Мне снился бой. Страшный бой. Мы стреляли хлебными пулями, которые сгорали в полете, а страшные монстры крушили из огнеметов. Рядом со мною сражался Гиббон и ему снесло голову. Плохая примета. Мы даже не спросили, как его найти — слишком устали.
Разговор проходил в машине. Вот уже второй день они следили за Котом и делали это очень плохо. Кот был очень беспечным человеком. Ему и в голову не могла прийти мысль, что кто-то устроит за ним слежку. Сегодня он не заметил бы и патрульную машину, если та села бы ему на хвост.
Временные неудачи не могли сломить натиска господина Кошкина. Один день хороший, другой хуже. Кот ехал на встречу с Кузьмовым не в лучшем настроении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64