Сейчас наши люди займутся прополкой. Хлыст уже знает, кто гадит под его окном. Вопрос нескольких дней. — Мопс говорил злобно, тряся бульдожьими щеками и не сводя водянистых глаз с девушки. — Агент Ушакова попала в цель, и не ее вина в том, что она была поставлена на кон. Как-никак, но у нас казино. Партию выиграл генерал Князев. Но даже и теперь он будет расплачиваться за свои ошибки.
Князь смотрел на крышку стола с зеленым сукном и молчал. Мопс продолжил:
— Мы вернем ее Коту. Пусть он сделает из нее послушную овечку и пропустит через бордель. Должна же дамочка и на нас поработать.
Князь резко вскочил и вышел из кабинета. Где-то в глубине квартиры хлопнула дверь.
Марго встала и хотела уйти, но Цезарь тут же преградил ей дорогу.
— Такой видный мужик и такое дерьмо!
Девушка засмеялась, сделала пару шагов назад, скинула с ног туфли на шпильках и, в одно мгновение сделав оборот вокруг оси, выбросила пятку вперед. Удар расплющил нос Цезаря, и лицо покрылось кровью. Он отлетел назад и приземлился в коридоре. Марго крутилась, как фигуристка на льду. Еще один виток, и ее пятка шарахнула Мопса по затылку. Тот слетел со стула и врезался лбом в угол стола. В ту же минуту в комнату влетел дежурный швейцар. Этому досталось не меньше. Девушка выбросила ногу вперед, и пара ребер в грудной клетке дали трещину. Охранник упал на колени и тут же получил хлопок по ушам, после чего повалился на ковер и заскулил, как пес с отрубленным хвостом.
Марго бросилась к выходу, ей удалось выскочить на площадку и обезвредить еще двоих, но, на ее беду, у лифта собрались охранники с других этажей. Мирный перекур кончился бойней. Марго ошиблась, она знала, что в кухне рядом с окном проходит пожарная лестница. Она принципиально не закрывала окно, утверждая, что угорает от газовой плиты. Все ее приготовления к отходу потерпели фиаско из-за неопытности, злости, торопливости. Когда ее били ногами на площадке, она думала только о том, как сообщить своим о Цезаре…
***
Поезд из Челябинска опаздывал на тридцать минут. Дмитрий Николаевич Шевцов был человеком занятым, государственным и редко мог распоряжаться собственным временем. Сегодня он ухитрился отложить все намеченные дела.
Утренний морозец щипал за лицо, но Шевцов не уходил с перрона и ждал до последнего. Когда поезд остановился и проводники открыли дверь, он тут же вбежал в вагон и начал пробиваться вглубь, сквозь выходивший поток пассажиров.
Аркадий увидел брата в коридоре и рванулся ему навстречу. Они крепко обнялись и минуту стояли молча. У Аркадия на глаза навернулись слезы.
Дмитрий Николаевич похлопал брата по плечу.
— Крепись, Аркаша. Жизнь еще не кончилась.
Вагон опустел, и проводница застыла с охапкой простыней в двух шагах от братьев. Ее рот слегка приоткрылся, а голова склонилась набок. Она впервые в жизни видела близнецов. Двое мужчин выглядели как пара неразрезанных фотокарточек, полученных в ателье для паспорта. И делает же природа такие чудеса.
Аркадий ничего не видел, кроме глаз брата.
— Дима, ну как же так? Почему? — виновато спросил он, будто кто-то мог помочь его горю.
— Поедем домой, там поговорим.
Дмитрий Николаевич, как и многие депутаты, имел второе дно.
Человек с несколькими лицами. На работу он ездил на серой «Волге», квартиру имел не самую лучшую, но все это значилось в документах и демонстрировалось перед журналистами.
Братья сели в машину и через тридцать минут приехали в Малый Козихинский переулок, где стояли старые сталинские дома, но с новой начинкой внутри. Двухкомнатная квартира, которую занимал депутат Шевцов, находилась на девятом этаже двенадцатиэтажного здания. Два скоростных лифта, цветы на подоконниках в подъезде, просторные лестницы.
Шофер поднял чемоданы наверх и ретировался. Наконец братья остались одни. Дмитрий Николаевич быстро накрыл стол со стандартной русской закуской и хорошей запотевшей водкой.
— Это твоя квартира? — спросил Аркадий.
— Вот что значит навещать брата раз в двадцать лет. Эту хибару я обменял лет двенадцать назад и пережил капитальный ремонт с полной перепланировкой. Но сейчас я здесь не живу, а только числюсь. Теперь ты здесь будешь жить. Квартиру в Челябинске потом продадим, о твоей карьере я уже подумал. Тебя готовы взять в Академию наук. Ты же как-никак профессор. Из нас двоих кто-то должен стать ученым.
— А в школе ты учился лучше.
— Я свои знания пустил под откос. Вот видишь, в политики заделался.
Сели за стол, выпили, и в глазах Аркадия вновь появились слезы.
— Будь мужиком, Аркаша. Я уже говорил с руководством МВД, твоим делом займутся классные специалисты.
— Что же это за напасть такая, Димыч? Почему я? Милиция здесь не поможет. Уголовных дел никто открывать не хочет. А эту пьянь, что Машу сбила, кто-то отравил.
Шевцов напрягся.
— Шофера грузовика?
— Ну да. Напился как скотина после первого допроса, открыл газ и лег спать.
— А ты говоришь — отравили?
— Ну так участковый сказал. Он говорит, что таких поворотов судьбы не бывает, чтобы вся семья за неделю погибла.
— Я с ним согласен. Короче говоря, до тебя хотят добраться, но я им не дам этого сделать.
— Брось, Димыч. Кому я нужен? Ученые физики сегодня стоят дешевле дворников. Это факт.
— Кому-то нужен, раз вцепились в тебя. А что еще думает милиция?
— Ничего не думает. Вовка в лестничный пролет скользнул, а Вика на сломанной лыже в пропасть вылетела, и все в порядке вещей. Злой рок нас преследует.
— Я разберусь. У этого рока есть имя и фамилия. Но ты должен взять себя в руки. Сердце у тебя слабое, и нужно следить за собой, чтобы не играть на руку злым колдунам. Будешь жить в Москве под наблюдением врачей, а тем временем в Челябинске проведут обстоятельное следствие. Я человек занятой и появляться смогу не каждый день. Дверь никому не открывай. У меня есть ключи. Врача я сам приведу. К телефону не подходи. Могут запугать. Сам можешь звонить, я оставлю тебе все свои телефоны. В Челябинске знают, куда ты уехал?
— Нет, ты же не велел никому говорить.
— Правильно. Так безопасней. Пора наводить в этой стране порядок!
Эта фраза прозвучала как зловещая угроза, но Аркадий Николаевич Шевцов не слышал брата. Он пребывал в печали, и горе, как червь, подъедало его корни. Смерть его уже не пугала, но брат вовсе не хотел, чтобы близнец умер раньше времени.
Аркадий захмелел с двух рюмок и заснул, сидя на диване. Тяжелая долгая дорога, болезнь, нервные стрессы сделали его беспомощным и дряхлым.
Дмитрий Николаевич подложил под голову брата подушку, накрыл одеялом и ушел.
***
После подробного доклада Горбатому о похождениях Кота Чиж и Белый получили новенькие корочки. Подделку мог различить паспортный стол, который не узнал бы подписи своего начальника. С водительскими удостоверениями была задержка, но Горбатый обещал поторопить события. В общем, дезертиры ему понравились, и он посулил им устроить хорошую жизнь и непыльную работенку.
Чижов рвался за город к какой-то старушке, матери своего кореша.
Белый не хотел рисковать и ехать на машине мимо ГАИ у выезда из города. Пришли к компромиссу и поехали на электричке.
Старушка жила в деревне недалеко от платформы Михнево. К неожиданной радости Чижа, бабуся еще дышала и даже ходила за свиньями и курами.
Однополчанина погибшего сына она узнала, после того, как он напомнил ей, что шесть лет назад оставил на хранение этюдник с красками. Ящик сохранился и лежал под толстым слоем пыли на чердаке. Хозяйка накормила гостей, налила самогоночки помянуть сыночка и приглашала приезжать летом.
Этот год обещал быть яблочным.
Когда начало смеркаться, они поблагодарили хозяйку и уехали. Чиж не выдержал и, отклонившись в сторону от дороги, забрел в лес, утопая по колено в снегу.
— Ты сумасшедший парень, паломник! — ворчал Белый. Чижов положил ящик на снег, открыл его, убрал в сторону палитру с засохшими красками и вынул складной рамочный приклад. В течение минуты он собрал из мелких деталей хромированную винтовку с оптическим прицелом и магазином на пять патронов.
— Шедевр! А?
Белый покачал головой.
— Да, такого я даже в кино не видал. Чья это?
— Моя. Я ее на дуэли выиграл. Оружие врага — мой трофей. Закон! Во время потасовки с «духами» они оставили своего снайпера, чтобы тот ночью наших сторожевых снял. Ну я сел в противовес. Короче говоря, пересидел я его. В нашем деле приходится жить, как хамелеон. Раз — и превратился в сучок. Замерз. Он шелохнулся чуть раньше, и я его снял первым же выстрелом. Игрушка мне досталась. Кто ее делал, не знаю. Но мастер знал свое ремесло. Безотказная машина. А оптика!
Чиж увлекся и показал, на что способен.
— Конечно, рука не та. Здесь, как у музыкантов, год не стрелял и профнепригоден. Но я наверстаю.
— Зачем? — с грустью спросил Белый.
— А то как же. Это же мой хлеб. Я больше ничего делать не умею. Наемники всегда нужны.
— Глупый ты мужик, Чижов.
Белый по старым следам начал выбираться на дорогу.
В электричке ехали молча. Наконец Чиж не выдержал:
— А как же ты к Кузе своему собрался? С голыми руками?
— А ты считаешь, что без пулемета у него делать нечего? Задавит авторитетом главного аптекаря?
— Но пугнуть не мешает.
— Для этого пугачи существуют.
Снова замолкли. Когда входили в подъезд, не заметили милицейскую машину. Запах свободы быстро одурманивал мозги.
Лифт остановился на пятом этаже. Они вышли и направились к двери.
Три фигуры в форме и с автоматами возникли из полумрака лестничного пролета.
Беглецы застыли на месте.
— К кому идете, красавцы? — гаркнул лейтенант.
— К себе, — невозмутимо ответил Белый.
— Ты здесь живешь? — последовал вопрос.
— Нет, живем мы в Москве, но не здесь. В этой квартире живет подруга моего кореша.
Белый взглянул на спутника без тени волнения. Чижов облизнул пересохшие губы.
— Ну вы, мужики, даете. Так заикой оставить можно. Художник я.
— Вижу, — гаркнул лейтенант.
— Это квартира Райки Медведевой. Она нам ее сдает. С хахалем в Питер рванула. Ну а я с женой разошелся. Не на вокзале спать-то.
— А ты?
Лейтенант взглянул на Белого.
— Друзья по несчастью. Утешаю друга как могу, а вообще-то я дома живу.
— Документы.
Белый хотел сунуть руку в карман, но сержант не дал ему этого сделать.
— Я сам. Встать к стене лицом. Ноги в стороны, руки на стену.
В карманах ничего, кроме паспортов, не нашли. Документы сомнений не вызвали. Потребовали открыть квартиру. Ободранные, стены ни о чем не говорили. Обыск не нужен, все как на сковородке. Ни одного ящика, ни мешка.
Возможно, омоновцы заглянули бы в этюдник, если бы тот остался на полу, но чемоданчик висел на плече художника, и его грязный вид не привлекал внимания.
— Генку Медведева видели? — неожиданно спросил лейтенант.
— А кто это такой? — глупо спросил Белый, не дав открыть приятелю рта.
— Убийца! В СИЗО сидит. Людишек по подъездам хлопает.
— Брось, лейтенант, — начал заикаться Чижов. — Ты чего, пришел пугать нас?
Еще раз осмотрев стены, лейтенант повернулся и направился к выходу. Двое помощников пошли следом. Когда дверь хлопнула, Белый обессиленно упал на раскладушку.
— Не зря Гиббон мне снился. Так я и думал. Вот дурак!
Белый поднял голову.
— Дурак? Кажется, я это слово недавно произносил. Да-да, помню. В тот момент, когда один художник, глядя на дно этюдника, рисовал себе грандиозное будущее.
Чиж снял с плеча этюдник и со злостью бросил его на пол.
— Куда же нам деваться?
— Сколько тебе годков, старичок? Я знаю людей, которые в твоем возрасте начинали ходить в вечернюю школу. Вот они бы тебе дали точный ответ.
— Не те времена, Черный! Слишком душно. Впрочем, тебе виднее.
***
Наконец-то проглянуло солнышко, и сугробы начали уменьшаться, а на крышах скапливаться сосульки. Олег Кириллович Велихов подошел к окну и открыл форточку. На некоторое время он задержался у окна и, прищурив глаза, разглядывал лес. Если раньше ему нравилось, что его особняк стоит последним в ряду и он имеет возможность слушать пение птиц, то после налета лес стал его пугать. Генерал Боровский прав, надо выстричь большую поляну за оградой, а ветвистую липу спилить в первую очередь. Глазом моргнуть не успеешь, как лес покроется зеленью. Лучше не испытывать судьбу.
Он вернулся к своему креслу и взял рюмку с арманьяком.
— Извини, Бориска, я тебя перебил.
Борис Ефимов чувствовал себя олимпийским чемпионом. Его усердный труд увенчался успехом.
— Я проверил все цеха. Они работоспособны, но требуют небольшой реконструкции. Завод разливал минералку, теперь в простое. И главное, на громадной территории расположены крытые склады. Колхоз «Коммунар» переживает не лучшие дни. Ферма развалилась, скот пошел под нож. Завод прикрыли за отсутствием тары, затем перестали поставлять посуду, потом кончилось терпение рабочих. Председатель колхоза готов идти на любые компромиссы, но он не очень хорошо понимает, что получит колхоз, если сдаст нам в аренду завод. Главное — рабочие места, я ему это объяснил, и арендная плата и пять процентов с прибыли предприятия — Пять процентов? — удивился Велихов. — Это же гроши.
— Конечно. И один процент ему лично, на его счет за риск. Если что, то отвечать придется ему. Предприятие закрытого типа будет оформлено на колхоз. По документам, он восстанавливает завод минвод.
— Но где он будет брать воду? Нужно документальное обоснование.
***
— Обычная ключевая вода. Район богат великолепными источниками.
Они на этом и жили. И нам не надо добывать воду. Руководство колхоза — люди бедные, не очень грамотные, но алчные. Голодный всегда жаден. Сейчас они вычищают склады, и в любой день мы можем завозить туда спирт и освобождать «железку». Адвокат постучал по стопке оформленных документов, лежавших на столе.
— Да, Бориска, ты превзошел все мои ожидания. Пару дней понаблюдаю за колхозом. Я хочу пощупать председателя, такой ли он простачок, каким хочет казаться. Пусть приходит в ресторан «Пекин» к восьми вечера. Его проводят в мой кабинет.
— Мне тоже прийти?
— Разумеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64