– Как ты попал сюда? – выдохнул я.
– Разве ты не знаешь? Я следую за тобой из самого Меша.
Я схватился за рукоять меча. Может, это все еще сон? Или иллюзия, созданная Морйином так же, как художник создает изображение на холсте при помощи красок? Ведь он – Повелитель Иллюзий… Увы, это все-таки была не иллюзия. И он сам, и пламенные слова, исходившие из его уст, казались вполне реальными.
– Поздравляю тебя – ты сумел найти выход из моей комнаты. Меня это и удивило, и обрадовало.
– Обрадовало? Почему?
Морйин объяснил, что происходившее со мной во сне было лишь испытанием и способом пробудить меня. Похоже, он опять лгал, однако я все равно его слушал.
– Я говорил тебе, что добр. Но иногда сострадание губительно.
– Ты говоришь о сострадании?
– Да, потому что знаю о нем больше, чем любой человек.
Он рассказал мне, что мой дар ощущать горести и радости других имеет название – вэларда . Оно означает сердце звезд и страсть звезд. Потом Морйин указал на Утреннюю звезду и на яркие Солару и Эльтару в созвездии Лебедя. Весь Звездный народ, живущий среди этих огней, обладает даром вэларды. Потомки Элахада и других валари, пришедших в Эа давным-давно, утратили дар во время упадка последующих тысяч лет. Теперь лишь немногие благословленные души, подобные мне, знакомы с ужасной красотой вэларды.
– Она знакома и мне. Но есть путь положить конец страданиям.
– Как?
Он вытянул ладони, и они вдруг наполнились золотым сиянием, словно полированная чаша.
– Ты горишь, Вэлаша? Мучает ли еще тебя киракс с моей стрелы? Хотел бы ты исцелиться от яда и заодно от глубочайших твоих страданий?
– Как? – Несмотря на прохладу, исходившую от ручья, меня снова пожирала лихорадка.
– Я могу освободить тебя от этого дара. Или от боли, которую он причиняет.
Морйин указал на кэламу, которую я все еще сжимал в руке.
– Видишь ли, вэларда – как обоюдоострый меч. Ты можешь использовать ее только одним способом.
По его словам, истинные валари, как он называл Звездный народ, могли не только воспринимать чувства других, но и передавать свои.
– Ты испытываешь ненависть, Вэлаша? Случается ли тебе стискивать зубы, чтобы удержать бушующую внутри злость? Я знаю , что да. Но ты можешь использовать ее как оружие, которое сокрушит твоих врагов. Хочешь, я покажу тебе, как заострить клинок этого меча?
– Нет! – закричал я. – Это неправильно! Это исказит яркое лезвие, выкованное самим Единым. Пусть вэларда и обоюдоострая, как ты сказал, но я никогда не использую священный дар во вред другим. Так же, как не использую для убийства кэламу.
– Ты будешь убивать этим мечом. – Он указал на кэламу. – И вэлардой тоже. Знаешь, Вэлаша, отдавать свою боль другим – единственный способ не чувствовать их боль.
Я закрыл глаза, ища в себе то ужасное оружие, о котором говорил Морйин, и боясь отыскать его.
– Все, что ты говоришь, – неправда, – выдохнул я. – Это зло.
– Разве неправильно убивать своих врагов? Разве не они – то зло, что противостоит самым благородным твоим мечтам?
– Тебе не понять, о чем я мечтаю.
– Неужели? Разве твоей самой заветной мечтой не является прекращение войн? Послушай меня, Вэлаша, послушай очень внимательно: я ничего не хочу так, как остановить войны.
Я вслушивался в журчание ручья, в слова, слетавшие с золотых губ, и боялся, что он говорит правду.
Морйин продолжал:
– Короли и знать Эа любят войны, так как те дают им власть над жизнью и смертью других. И они принадлежат тьме, тогда как мечтатели, подобные тебе и мне, принадлежат свету. Смерть и сама великий враг. Наш страх перед ней. Поэтому мы должны вернуть камень Света. Только он принесет людям дар истинной жизни.
– Но в «Законах» написано, что лишь Элийины и Галадины обладают такой жизнью.
Глаза Морйина вспыхнули ненавистью в неверном утреннем свете.
– Все Галадины были когда-то Элийинами, тогда как Элийины были когда-то людьми. Но они ревниво относятся к своему могуществу. Теперь они будут удерживать людей, подобных тебе, от путешествия, которое сами когда-то проделали.
– Мне не нужно бессмертие.
– Ложь, – мягко произнес он.
– Все люди умирают.
– Не все, – заметил Морйин, расправляя складки плаща.
– Страшиться смерти не стыдно. Истинная храбрость в том…
– Лги мне, если хочешь, Вэлаша, но не лги себе самому. – Он взял меня за руку, и тонкие пальцы сжались с угрожающей силой. – Смерть каждого делает трусом. Думаешь, истинная храбрость состоит в том, чтобы поступать правильно, даже если боишься? Но ты совершаешь поступки, не зная, что на самом деле правильно, так как страшишься собственного страха и не желаешь взглянуть ему в глаза.
Я молча закусил губу.
– Истинная храбрость должна быть бесстрашной. Разве не этому учат валари?
– Этому.
Он улыбнулся, словно знал о валари все. Потом процитировал строки, так хорошо мне известные:
Соединится с тьмой
Глухой, слепой, немой.
И света мертв источник
В ничто безбрежной ночи.
– Есть путь сохранить этот свет, – сказал он, нежно трогая меня за плечо. – Позволь тебе показать.
Его глаза были окнами в иные миры, откуда люди пришли давным-давно – и где все еще живут, превзойдя свою сущность. Я почувствовал его желание вернуться туда. Оно было так же реально, как ветер, или ручей, или земля под ногами. Я ощутил его одиночество, как собственную щемящую тоску. Что-то невыносимо яркое взывало ко мне с диких холодных звезд. Я знал, что имею силу спасти его от ужаса, как спас Атару от людей холмов. И это знание жгло меня острее, чем драконий огонь и киракс в жилах.
– Позволь показать тебе. – Он вновь сложил ладони чашей. Из них хлынул яростный золотой свет, почти слепящий. – Слуг у меня много. А друзей нет совсем.
Я чувствовал его глубокое дыхание, а сам дышал быстро и неровно.
– Я сделаю тебя королем Меша и всех Девяти королевств. У меня есть в вассалах и короли – но король королей, пришедший ко мне с открытым сердцем и праведным мечом… О, это будет замечательно!
Я смотрел на свет, льющийся из его ладоней, и на мгновение перестал дышать.
– Помоги мне найти камень Света, Вэлаша, и ты будешь жить вечно. Мы будем править Эа вместе, а войны прекратятся навсегда.
Да, да, – хотел сказать я. – Я помогу тебе.
Но есть голос, шепчущий в глубине души. Он есть у всех. Иногда он звучит ясно, словно звон серебряного колокольчика, иногда становится неуловимым, как дыхание далеких звезд. Но его всегда можно узнать. И он всегда говорит правду, даже если мы не хотим ее слышать.
– Нет, – сказал я наконец.
– Нет?
– Нет, ты лжешь. Ты лорд Лжи.
– Я лорд Эа, и ты поможешь мне!
Я положил руку на рукоять меча, данного мне отцом, и медленно покачал головой.
– Будь ты проклят, Элахад. Ты обрек себя на смерть!
– Да будет так.
– Да будет так. Я открою тебе истинный секрет вэларды: единственная возможность избавиться от страха смерти – убивать других. И я убью тебя, Элахад.
Его ненависть обжигала, словно лава. Я понял: страх перед смертью привел к тому, что он теперь ненавидит жизнь. Так же, как мой страх перед Морйином заставил меня ненавидеть его.
А я ненавидел его так, что закипала черная желчь и кровь застила взор. Я ненавидел его, как огонь ненавидит дерево и тьма ненавидит свет. Больше всего я ненавидел его за то, что он играл на моих страхах и отравил душу этой глубокой и ужасной ненавистью.
Прежде чем выросли драконья голова и когти, прежде чем раскрылась страшная пасть, я выхватил кэламу из ножен и вонзил острие прямо в дракона, вышитого на тунике.
Я словно пронзил собственное сердце. Невыносимая боль заставила меня закричать. Меч разлетелся на тысячи осколков, горящих оранжево-красным огнем; они падали на землю и тонули в ручье, выбрасывая брызги кипящей воды. Я с ужасом смотрел на то, как Морйин тоже кричит и его лицо меняется – из драконьей морды оно стало моим собственным. Клубки кишащих красных червей принялись пожирать его глаза – мои глаза. Все его тело загорелось, и он исчез в ничто, из которого возник.
Потом я долго стоял у ручья, ожидая, что он вернется. Но напоминала о нем лишь ужасная пустота, сжимавшая мое сердце. Лихорадка спала, и в сумраке утра я вдруг понял, что замерз. Внутри меня пульсировали слова поэмы о Морйине, которые я никогда уже не смогу забыть.

Он вор, укравший золото,
Кинжал он зла и холода.
Дыхание прервет —
И тут же смерть придет.

Глава 13
Через некоторое время на берег ручья выбежали Атара, мастер Йувейн и пыхтящий Мэрэм. Атара сжимала в руках лук, а Мэрэм размахивал мечом. Мастер Йувейн держал «Сэганом Эли»; мысль о том, что он будет цитировать ее Морйину или швырнет в него книгой, заставила меня дико расхохотаться.
– Что случилось? Мы слышали, как ты кричал.
– Да, мы слышали, как ты разговаривал сам с собой и кричал. На кого ты кричал, Вэль? – спросил прямолинейный Мэрэм.
– На Морйина. Или просто на иллюзию – трудно сказать.
Я посмотрел на стальное мерцание своего клинка, каким-то образом вновь целого.
– Морйин был здесь? – спросила Атара. – Разве такое возможно? И куда он делся?
Я указал на слабый свет солнца на востоке. Потом на лес, на север, запад и юг и наконец ткнул куда-то в небо.
– Отведите Вэля в лагерь, – велела Атара мастеру Йувейну и Мэрэму, словно отдавая приказ, и направилась в лес.
– Ты куда?
– Посмотреть, – просто ответила она.
– Нет, не ходи! – Я шагнул вперед, желая остановить ее, но понял, что теряю сознание. Я покачнулся и упал бы, если бы Мэрэм не подхватил меня мощной рукой.
– Отведите его в лагерь! – повторила Атара, скрываясь за деревьями.
Мастер Йувейн и Мэрэм отволокли меня в лагерь, будто пьяницу, усадили у костра, прикрыли плащом. Пока Мэрэм растирал мне шею и холодные руки, мастер Йувейн нашел какую-то красноватую траву в своем деревянном сундучке и приготовил чай, отдававший железом и горькими ягодами. Мне стало теплее. Однако ледяное ничто, которым Морйин коснулся моей души, все еще сидело внутри.
– По крайней мере твоя лихорадка прошла, – сказал Мэрэм.
– Да. Умирать от холода гораздо приятней, – заметил я.
– Ты не умираешь, Вэль. Что тебе сделал Морйин?
Я постарался рассказать им о своем сне – и о том, что произошло у ручья. Но слова куда-то пропали. Невозможно описать бесконечный и бездонный ужас. По крайней мере я не смог.
Через некоторое время подействовал горячий чай, моя голова прояснилась, и я полностью пришел в себя. Светало, солнечные лучи тронули деревья. Я прислушался к песенке алого тангара, распевавшего на ветке дуба, любовался звездоподобными белыми чашечками златонитника, росшего в тени березы, жадно впитывал каждый блик, звук и запах. Мир казался замечательно и чудесно реальным.
Я уже собирался взять меч и пойти посмотреть, как там Атара, когда она неожиданно вернулась.
Девушка вышла из-за деревьев тихо, как лань. В ярком свете ее лицо было пепельно-серым. Она подошла и села рядом со мной у огня.
– Ну? – спросил Мэрэм. – Что ты видела?
– Люди. – Трясущимися руками Атара дотянулась до котелка с чаем. – Серые люди.
– Серые люди? Что ты имеешь в виду?
– Девять или больше. Одеты во все серое и на серых лошадях. Их лица отвратительны: серого цвета, словно сланец.
Она замолчала и глотнула чаю, а на лбу Мэрэма выступили крупные капли пота.
– Может быть, их лица такого цвета из-за сумерек, хотя вряд ли. Похоже, это не совсем люди.
Мастер Йувейн присел рядом и тронул ее за плечо.
– Прошу, продолжай.
– Один из них посмотрел на меня. У него не было глаз; точнее, его глаза не такие, как у людей – серые и прикрыты пленкой. Но он не слеп. Так посмотрел на меня… Словно я обнажена, а он знает обо мне все.
Атара глотнула еще чаю, потом взяла меня за руку.
– Глядеть в его глаза – все равно что глядеть в ничто. Так пусто, так холодно… я заледенела. Я чувствовала, что он хочет со мной сделать. Я… я не могу описать. Это хуже, чем люди холмов. Смерти я не боюсь, пыток, наверное, тоже. Но этот человек… он хотел убивать меня вечно и выпить мою душу!
– И что ты сделала? – спросил Мэрэм.
– Попыталась выстрелить в него. Однако мои руки застыли. Я собрала всю волю, чтобы поднять лук и прицелиться, но было слишком поздно – он проехал мимо.
– Отлично! – Мэрэм поморщился. – Похоже, Вэль прав. Нас действительно преследуют – серые люди без душ.
Солнце поднималось все выше, а мы по-прежнему сидели у костра и обсуждали, кто такие наши таинственные преследователи. Мэрэм боялся, что человек, с которым столкнулась Атара, – сам Морйин. Как еще объяснить ужасный сон и видение, посетившее меня?
Мастер Йувейн сказал, что это могли быть посланцы Морйина.
– У лорда Лжи множество слуг, и самые ужасные из них – это те, что отдали ему свои души.
– Может, их нанял Кейн? Вдруг он поджидает меня дальше по дороге в компании каменнолицых убийц?
– Если они хотели убить тебя, почему просто не спустились к ручью? – осведомился Мэрэм.
У меня не было ответа. Также я не мог сказать, почему серый человек и его спутники не напали на Атару.
– Кем бы они ни были, они знают, где мы. Что нам теперь делать, Вэль?
– Здесь, на дороге, мы станем легкой добычей, – ответил я, немного подумав.
– Будь добр, мой друг, не называй нас добычей .
– Извини, – сказал я, улыбаясь. – И все-таки, не вернуться ли нам в лес?
Судя по карте, которую я изучал в Меше, Нарский тракт изгибается к северу перед ущельем в Шошанской гряде и перед Сумой. Там же заканчивается огромный лес и начинаются более обжитые места.
– Мы можем через лес добраться до Сумы. Там будут холмы, которые укроют нас, и ручьи, которые помогут скрыть следы.
– Ты имеешь в виду реки, в которых мы утонем, и холмы, за которыми спрячутся убийцы. – Мэрэм с минуту раздумывал, пощипывая густую бороду. – Меня беспокоит, что дорога изгибается к северу. Почему? Древние алонийские строители обходили какое-то место? Что, если леса скрывают еще одну Черную трясину – или нечто худшее?
– Смелее, мой друг. – Я снова улыбнулся. – Хуже Черной трясины ничего быть не может.
С этим все согласились. Поспорив еще немного, мы пришли к выводу, что надо ехать через лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125