Они были разного возраста, роста и цвета кожи, но всех объединяли длинные истощенные голодные волчьи лица.
– Красные клирики! – прорычал Кейн. – Лопни их глаза!
Когда он сказал это, я ощутил в основании черепа острый приступ боли, а в комнату вошли люди, которых я боялся еще больше, чем этих кровопийц. Тринадцать, все одеты в серые плащи с капюшонами поверх серых одежд. Лица серые, словно гниющая плоть, а глаза – еле различимые под капюшонами – как лишенный жизни холодный серый мрамор. В этих созданиях не было ничего, кроме страстного желания выпить наши жизни и самые души.
– О нет! – пробормотал Мэрэм, трясясь рядом со мной. – Каменноликие!
Лильяна защищающим жестом прижала руку к сердцу Дэя, сжимая джелстеи в другой и наблюдала за тем, как тринадцать Каменноликих занимают свое место в круге рядом с Морйином.
– Это они. Я почти уверена в том, что это они нас выследили.
– Тогда, может быть, наши друзья в безопасности, – прошептал Мэрэм, услышав это. – Возможно, они отыщут дорогу к…
– Прекрати шуметь! – рявкнул на него Кейн. – И охраняй свои мысли!
Предводитель Серых, высокий мужчина с безжалостным презрительным каменным лицом, обратил холодный взгляд в нашу сторону. Непереносимый страх пригвоздил меня к колонне, словно дюжина ледяных копий пронзила тело.
Но Лильяна поднесла к голове свою маленькую фигурку, вторгаясь в разум чудовища, ради нас сражаясь с ним и ужасным отрядом, ледяные копья неожиданно исчезли, и я ощутил, как к моим заледеневшим конечностям возвращается жизнь.
– Лильяна, ты сможешь их удержать?
Лильяна стояла, отважно глядя на Серых. Ее мудрые волевые глаза отражали высасывающие душу взгляды, пот катился по искаженному лицу.
– Думаю, смогу… ненадолго, – выдохнула она.
Могучей была сила синего джелстеи, но еще более могучим был разум Лильяны Эшваран. Надежда затеплилась во мне. Но не для нас: я мог только молиться, что Атара и остальные обнаружат, что нас схватили, а доблесть Лильяны даст им время бежать из Аргатты.
Но тут, словно бы читая мои мысли, Морйин повернулся ко все еще открытым воротам. Предвкушение победы исказило его красивое лицо, а сердце мое чуть не разбилось, когда двое стражей втащили в тронную залу Атару в цепях. Двое других вели к жертвеннику мастера Йувейна. И пятеро, вцепившись в длинные цепи, словно удерживая бешеного пса, пытались втащить в залу яростно сопротивляющегося Имайру. Еще пятеро шли за ним, держа цепи, приделанные к кандалам вокруг огромных ног, шеи и талии. Его черный плащ сорвали, кровь запачкала мех там, где кандалы врезались в тело. Потребовалась вся сила десяти здоровых мужчин, чтобы подтащить его к жертвеннику, где стоял Морйин со своими клириками, воинами и ужасными Серыми.
Увидев стражей, тащивших Атару, я поднял Элькэлэдар и сделал шаг вперед. Его клинок пылал от моей ненависти. Но Морйин, со страхом взиравший на яркий меч, наконец заговорил. Его слова зазвенели в зале, как сталь.
– Если ты приблизишься, Вэлаша Элахад, ее убьют.
Я видел, что Красные клирики, кишащие вокруг Атары, носили пристегнутые к поясам изукрашенные драгоценностями кинжалы. И Серые обнажили свои ножи: серо-стальные, острые, словно смерть. Стражи, выстроившиеся по кругу, направили на нас с Кейном мечи, алебарды и копья.
– Приковать! – скомандовал Морйин. Он обратил золотые глаза к мастеру Йувейну и бьющемуся Имайре. – И их приковать тоже.
Подошли стражи с молотками, и с ужасным звоном металла о металл пригвоздили цепи к железным кольцам, утопленным в стоящих камнях. Теперь, опутанные по рукам и ногам, мои друзья почти не могли двигаться.
Страх за Атару – и за мастера Йувейна, Имайру, за всех нас – пригвоздил к колонне и меня. Я мог лишь беспомощно смотреть в ясные синие глаза Лильяны, опустив меч и ожидая, пока Морйин заговорит снова.
Погрузившись в размышления, лорд Лжи расхаживал по кругу. Он приказал положить дубину Имайры и лук и стрелы Атары на пол, вне пределов их досягаемости, так же как в свое время ключ от оков Дэя. Там же лежали варистеи мастера Йувейна, пурпурный джелстеи Имайры и хрустальная сфера Атары. Морйин подержал руки над джелстеи, словно впивая их силу, пнул ногой окованную железом дубину Имайры, затем нагнулся, вытащил из колчана оперенную стрелу Атары и стоял, разглядывая острый стальной наконечник. Потом, словно вспоминая другие времена, когда он вершил тут свой суд, посмотрел вниз, на темные отметины в полу. Я неожиданно ясно понял то, что давно просилось на ум: на каменном полу жертвенного круга вырезан изогнувшийся дракон. Голова дракона располагалась в самом центре, и пасть его была раскрыта, словно для того, чтобы поглощать кровь, которая должна стекать по канавкам в темном липком камне.
– Очень хорошо. Мы можем начинать.
Его голос, как я помнил по ночным кошмарам, был чистым и сильным, словно звон серебряного колокола. Но здесь, при встрече во плоти, он и не думал очаровывать меня или убеждать. Его улыбка была ледяной и полной злобы. Манеры стали бесцеремонными и жестокими, словно мой враг пришел вершить суд железной рукой.
– Стой, где стоишь, валари! Я желаю говорить с тобой!
Он велел двадцати стражам и Красным клирикам медленно подойти к нам. Те прошли сорок футов, по десять человек с каждой стороны, приближаясь к нашему убежищу у линии колонн. Я понял, что он чего-то хочет от меня.
– Так, – пробормотал Кейн. – Так.
Я чувствовал, как сильное тело Кейна сжалось, готовясь к тигриному прыжку, да и сам с трудом пытался удержать себя в руках. Черные глаза Кейна сжигали Морйина огнем, рассчитывая числа и расстояния. Он сдерживался лишь потому, что было ясно: враг успеет отступить под защиту круга стражи, прежде чем мы доберемся до него.
Морйин обернулся и кивнул самому свирепому на вид клирику, мужчине с черной кожей жителя Юскудара и темными алчными глазами проклятого:
– Ну, лорд Сальмалик, все как я и предсказывал. Враги послали за мной убийц.
Он указал длинным изящным пальцем на Имайру.
– Очевидно, их привел сюда йаманиш. Нет сомнения, что из мести, поддерживая ложные претензии своего народа. Видите, что получается из горькой обиды и веры в древнюю ложь?
– Сам ты лжешь! – зарычал Имайра, пытаясь вырваться из цепей. – Аргатта была нашим домом!
Морйин кивнул стражнику, и тот ударил Имайру в лицо тупым концом копья, разбив рот.
– Твоему народу заплатили золотом за работу, которую они сделали здесь. И это была действительно хорошая работа, хотя мы многое тут подправили.
Имайра посмотрел на дракона, вырезанного в полу, потом поднял взгляд на драконий трон. Наконец перевел глаза на самого Красного Дракона.
– Ты забрал себе священное место и превратил его во что-то ужасное.
Морйин снова кивнул стражнику. Тот ударил Имайру копьем в бок, проделав кровавую дыру в шкуре.
– Это убийцам! – выкрикнул Морйин.
Золотой взгляд перешел на мастера Йувейна.
– Веками Братства противостояли нам. А теперь Великое Белое Братство послало одного из своих мастеров – мастера-целителя, не меньше – убить вместо того, чтобы исцелять тело и душу.
Мастер Йувейн открыл было рот, чтобы опровергнуть эту ложь, но, памятуя о кровавом копье стражника, решил, что сейчас с Морйином спорить не стоит.
– Если он его тронет, то я…
Мэрэм вдруг осекся, посмотрев на кристалл в своей руке. Треснувший и совершенно бесполезный огнекамень не зажег бы и спички.
Морйин указал на Атару стрелой, которую все еще держал в руках.
– Принцесса Атара арс Нармада, дочь узурпатора королевства, которое все еще принадлежит нам! Мужеубийца, которая, должно быть, уже видела меня мертвым, пронзенным ее убийственными стрелами!.. Ну, прорицательница, какое будущее ты видишь теперь?
Я тоже гадал, что же видела Атара. Она смотрела на фигуры падших Галадинов на стенах, и синие глаза наполнял ужас.
Я вспомнил последнюю часть пророчества Айонделлы Кайрилэнд о том, что дракон будет убит. Ну драконица по имени Анграбода действительно мертва, но Морйин, должно быть, боялся, что пророчество все-таки относится к нему. Возможно ли, что он не знал действительной причины, которая привела нас в Аргатту?
Ведь он не должен знать, – подумал я. – Ему неоткуда об этом знать.
Морйин отвернулся от Атары к нам, укрывшимся меж колонн, и указал на Дэя. В речах его сквозила великая горечь.
– Ну, юный Дэйариан, я был милосерден, но теперь тебя ждет крест.
Дэй прижался к Лильяне, все еще сражавшейся с Серыми, и задрожал, обводя глазами комнату, словно загнанный олень.
– И принц Мэрэм Мэршэк. – Морйин посмотрел на моего лучшего друга. – Почему ты присоединился к заговору, для меня остается загадкой.
– Для меня тоже, – пробормотал Мэрэм.
Он дрожал, но, несмотря ни на что, держался храбро.
– Лильяна Эшваран. – Морйин посмотрел на предводителя Серых. – По крайней мере твои мотивы, ведьма, мне ясны.
Он присоединил свой ужасный взгляд к взглядам Серых, пытаясь сокрушить ее разум.
– Оставь ее в покое, она всего лишь бедная вдова! – выкрикнул я.
Морйин вдруг улыбнулся мне.
– Ты так думаешь? Перед тобой Материкс Мэйтрише Тэли, самая главная ведьма.
Глаза Лильяна не отрывались от Серых, но по блеснувшему в них огоньку гордости я понял, что Морйин сказал правду.
– Ну, ведьма, неужели ты держала это в тайне от своих спутников?
Кейн, судя по выражению его лица, догадывался об истинном титуле Лильяны. И Атара. Но эти новости совершенно потрясли Мэрэма, мастера Йувейна, Имайру – и меня.
Морйин кивнул клирику по имени Сальмалик:
– Мэйтрише Тэли, понимаешь? Все они отравительницы и убийцы. Если бы не такие, как ты, они давным-давно устлали бы свой путь к власти над Эа трупами.
Польщенный этими словами, лорд Сальмалик преисполнился гордости. Но Морйин приберегал свою милость не только для него. Он прохаживался среди клириков и стражей, тут улыбаясь старому клирику и словно благодаря за долгую службу, там кладя руку на плечо молодому человеку, чтобы выказать ему свою благодарность за то, что тот рискует жизнью ради него, Морйина. Я понял, что лорд Лжи – великий соблазнитель, который демонстрирует свое превосходство и играет на страстях людей с искусством волшебника.
По кивку Морйина предводитель Серых неожиданно отвел взгляд от Лильяны. Она сразу повернулась ко мне.
– Я действительно Материке Мэйтрише Тэли. Наверно, я должна была сказать тебе… мне очень жаль, Вэль.
Лильяна ведь дала мне дюжину ключей к своей сущности. Почему я раньше не понял этого?
– И мы убивали, но лишь когда нас вынуждали к этому.
Изумление мое только возросло. Мэйтрише Тэли, говорят, располагали секретными святилищами и домами почти во всех землях. Если Морйин превосходил силой любого короля, даже короля Киритана, то Лильяна была самой могущественной женщиной Эа.
– Но Морйин лжет, говоря, что мы жаждем власти. Мы хотим лишь возродить Эа и вернуть его на древний путь.
– Ты должна быть поосторожнее с тем, кого называешь лжецом, старая ведьма! – рявкнул на нее Морйин и указал на другое железное кольцо на камне, к которому приковали Атару. – У тебя такой злой язык, что я могу захотеть вырвать его.
Лильяна указала своей фигуркой на Серых.
– Ясно, почему ты говоришь о таких вещах – это единственный способ заставить меня замолчать.
Морйин повернулся к предводителю Серых. Что-то невысказанное промелькнуло между ними, а потом Морйин обратился к нему, словно объясняя эту замену своим Красным клирикам и стражам.
– Скоро ты получишь синий джелстеи ведьмы. И черный камень, что похитили у твоего брата.
Морйин развернулся и посмотрел на Кейна. Их взгляды сомкнулись, как раскаленные докрасна железные кольца, скованные в цепь. Эмоции, яростные и глубокие, будто расплавленный камень вулкана, взорвались в зале. Я не мог сказать, чья ненависть больше, Кейна или Морйина.
– Ты, – сказал ему Морйин. – Как осмелился ты явиться сюда снова?
– Так вот, осмелился.
– И как ты теперь себя зовешь – «Кейн»?
– А как ты теперь зовешь себя – король королей? Ха!
– Мне давно следовало вырвать твой язык! – рявкнул Морйин.
– И ты полагаешь, он не вырастет вновь в десяти тысячах ртов, чтобы сказать правду о том, кто ты есть на самом деле?
– Думай, что говоришь!
– Я говорю, что хочу.
– На короткое время. – Лицо Морйина вспыхнуло яростью, и он указал на железные кольца камня Имайры – Когда тебя прикуют здесь, то кто освободит тебя?
– Спрашивай, – Кейн указал мечом на Морйина, – когда прикуешь меня там.
Морйин так жестко посмотрел на Кейна, что глаза его, казалось, покраснели от полопавшихся сосудов.
– Отдай камень! – потребовал он.
Кейн держал черный джелстеи, который вырезал из лба Серого в Алонии в ночь полнолуния.
– Забери! – рявкнул тот.
Мои старые подозрения насчет Кейна вернулись. Я в тысячный раз подивился его ненависти к Морйину. Похоже, они знали друг друга давным-давно.
Морйин увидел, что я смотрю на Кейна, и обратил свою злобу на меня.
– Ты принял в свою компанию сумасшедшего, валари.
– Не говори так о моих друзьях.
– Кейн твой друг? – глумился Морйин, указывая на Элькэлэдар, сияющий в моей опущенной руке. – Не более твой друг, чем этот меч.
Биение его сердца дало мне знать, что он боится яркого лезвия, словно самой смерти. Похоже, он с трудом мог заставить себя смотреть на него.
– Элькэлэдар, – тихо сказал он. – Как ты его нашел?
– Получил в дар.
Я чувствовал, что сияющее присутствие меча заставляет Морйина вспоминать самые мрачные моменты из темных, давно прошедших эпох, вызывая страшные видения. Я знал, как и он, о том, что было предсказано, что этот меч принесет ему смерть.
– Отдай меч мне, валари! Отдай сейчас же!
Эта неожиданная команда, разорвавшая тишину зала, как гром, оглушила каждый нерв в моем теле. Золотые глаза сотрясли меня, потрясающая сила его воли сокрушила мои кости, почти сломав мою решимость оставить меч себе.
– Отдай его и спаси себя! И спаси своих друзей!
Какая нужда была Морйину в Серых, если его собственный разум и злоба легко могли отравлять других? Когда он отыскал своими глазами мои, ненависть, исходившая от него, объяла меня подобно горящей смоле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125