Наша задача-выяснить отноше-
ние между этими понятиями на основе определения воли как
способности человека к сознательной намеренной активности
или к самодетерминации через работу во внутреннем плане,
обеспечивающей дополнительное побуждение (торможение) к
действию на основе произвольной формы мотивации [см.: 141].
Исходя из этого, проанализируем вначале особенности процес-
сов (поведения, реакций), которые в литературе принято рас-
сматривать как произвольные.
В самом общем виде произвольное действие определяется
как нерефлекторное и неинстинктивное, предполагающее наме-
ренность и планомерность, осознание его причин, сознательный
контроль и регуляцию хода действия [см.: 224]. Другими сло-
вами, произвольное поведение отличают характеристики, про-
тивоположные тем, посредством которых принято описывать
непроизвольное поведение.
Отличительными признаками непроизвольного поведения
являются: 1) вынужденность реакций, их осуществление неза-
висимо от желаний субъекта; 2) невозможность для субъекта
управлять ходом процесса (реакции) по своему усмотрению.
Определение произвольного поведения как антонима непро-
извольного, конечно, схватывает какие-то существенные черты
произвольного поведения человека, но, во-первых, оно малопри-
менимо к анализу поведения животных, а во-вторых, некоторые
действия человека не имеют перечисленных выше характеристик,
хотя они, безусловно, не являются рефлекторными или инстинк-
тивными. Повседневная жизнь дает множество примеров, не
вписывающихся в приведенное определение: мы можем привыч-
но повернуть на перекрестке к дому, хотя намеревались пойти
в библиотеку; мы можем машинально положить чужую ручку
в карман, как делаем это всегда с собственной ручкой; мы авто-
матически вставляем в свою речь слова-паразиты, хотя очень
бы желали избавиться от них. Такое поведение не является из-
начально обязательным, оно формировалось в прошлом как
произвольное, но в настоящий момент совершилось ненамерен-
но, по привычке.
Не все и в поведении животных является рефлекторным или
инстинктивным, но нет оснований применять понятия сознатель-
93
ности, а часто и намеренности к поведению животных. Безуслов-
но, можно договориться, что осознание поведения есть необхо-
димый признак произвольного поведения, и тогда никакие <дей-
ствия> животных не попадают под понятие произвольного пове-
дения. Но даже у человека осознаваемость процесса не совпа-
дает с возможностью его произвольной регуляции: можно осоз-
навать частоту сердечных сокращений и не быть в состоянии
изменить ее; можно по косвенным ощущениям осознавать повы-
шенное артериальное давление и не иметь возможности произ-
вольно снизить его и т. д.
Поэтому более предпочтителен исторический подход к ана-
лизу поведения, в том числе и произвольного, предполагающий
наличие у развитых его форм более простых аналогов или зача-
точных форм поведения. При этом необходимо учитывать фак-
ты, с одной стороны, постоянного перехода непроизвольных про-
цессов на уровень сознательной регуляции, а с другой-посто-
янной автоматизации произвольного поведения, превращения
его в привычные автоматизмы. Такие взаимопереходы застав-
ляют думать о континууме реакций, где произвольные и непро-
извольные реакции являются разными полюсами этого ряда,
между которыми располагается множество переходных форм,
допускающих частичную произвольную регуляцию по одному
или нескольким параметрам (временным, пространственным, си-
ловым). Все это требует другого определения произвольных
процессов, не связанного с признаками, характерными только
для человека, но включающего общие основания, присущие про-
извольному поведению как человека, так и животных.
Попробуем прежде всего выделить особенности поведения
животных, часто рассматриваемого в литературе как произволь-
ное и описываемое в таких треминах, как <условные рефлексы
второго типа> (К). Конорский), <оперантные условные рефлек-
сы> (Б. Скиннер), <инструментальные условные рефлексы>
(Е. Р. Хилгард и Д. Дж. Маркие) или просто <условные рефлек-
сы> (И. П. Павлов, Э. А. Асратян, Л. Г. Воронин) [см.: 28; 61;
78; 174; 193; 2351.
Произвольным называют поведение животного, начинаю-
щееся по командам человека, но в отсутствие специального пус-
кового стимула. Например, поведение собаки, подающей лапу в
ответ на приказ экспериментатора после того, как этот приказ
в прошлом многократно сопровождался подъемом лапы и под-
креплялся пищей. Более сложный пример: собака сгибает лапу
в момент, когда экспериментатор готовится влить ей в рот кис-
лоту, а этому предшествовали случайные подъемы собакой лапы
во время действия безусловного сигнала (кислоты), которые
подкреплялись отменой раздражения ротовой полости. Подобная
реакция может начаться не только без пускового стимула, но и
без условного сигнала, определяющего момент ее начала. Так,
голодная собака при виде экспериментатора поднимает лапу,
если раньше в опытах каждый пассивный подъем лапы собакой.
94
сопровождался пищевым подкреплением. Если пищевое под-
крепление давалось на каждое нажатие рычага, расположенно-
го в клетке, или подкреплялись пищей лай, зевание, чесание,
то голодное животное осуществляет эти реакции без внешних
пусковых стимулов (такие реакции также описываются как ус-
ловные реакции на обстановочную афферентацию).
К произвольным относят найденные самим животным ответ-
ные реакции, обеспечивающие достижение положительного ре-
зультата. После того как у собаки выработали прочный услов-
ный рефлекс, ей начинают сгибать лапу во время предъявления
условного пищевого сигнала и при этом отменяют пищевое под-
крепление. Через несколько таких сочетаний собака начинает на
каждый условный сигнал разгибать (вытягивать) лапу, препят-
ствуя ее сгибанию. К этому же типу реакций относятся и случаи
замены собакой движений одной конечности движением другой
с тем же приспособительным значением [см.: 37].
Произвольной называется обычно и задержка животным ре-
акции при наличии пускового стимула, если животное до этого
каждый раз наказывалось за осуществление этих реакций в
определенном месте.
Из приведенных примеров видно, что произвольная регуля-
ция может быть связана только с одной какой-то стороной. На-
пример, процесс, который начался в отсутствие пускового сти-
мула или сигнала о времени начала, дальше может протекать
автоматически без произвольного контроля и регуляции. И на-
оборот, вынужденное действие может произвольно контроли-
роваться по разным параметрам. Произвольность может быть
связана только с выбором момента начала, изменения или окон-
чания действия; с выбором действия и его способа; осуществле-
нием самого действия (регуляция темпа, скорости, длительно-
сти, интенсивности и пр.). Поэтому рассмотрение процесса как
произвольного не означает, что данный процесс произвольно ре-
гулируется по всем его параметрам.
Одним из признаков произвольного процесса является отсут-
ствие пускового стимула для инициации или изменения хода
процесса, когда среда лишь обусловливает, но не определяет
поведение [см.: 35]. Другими словами, первым признаком произ-
вольного поведения является отсутствие его вынужденности, что
заставляет говорить о его намеренности. Начало реакции без
пускового стимула не означает, однако, отсутствия детермина-
ции произвольных процессов, наоборот, имеющиеся эксперимен-
тальные данные показывают, что произвольный процесс осуще-
ствляется только при наличии актуальной потребности, средст-
вом удовлетворения которой он и выступает. Так, пищевое ин-
струментальное поведение осуществляется только голодными
животными. Накормленное животное перестает нажимать на ры-
чаг, связанный с подачей пищи, поднимать или разгибать лапу
для получения пищи [см.: 61; 193; 235; 256]. Но если раздражать
электрическим током мозговые центры голода только что на-
о
кормленного и переставшего давать инструментальные реакции
животного, то пищедобывательное поведение восстанавливается
[см.: 236].
И у человека формирование и осуществление произвольных
реакций наблюдается только при наличии актуальной задачи
[см.: 130; 131; 152; 196; 204].
Второй характерный признак произвольного поведения-
приобретение процессом нового жизненного значения (нового
смысла), когда процесс становится средством для достижения
желаемых жизненных результатов (удовлетворение потребно-
сти, решение поставленной перед человеком задачи) Произ-
вольный характер регуляции может приобрести практически
любой процесс: движение, не имеющее фиксированной адаптив-
ной функции (например, сгибание лапы), и движение, имеющее
от природы важную биологическую функцию, собственный био-
логический смысл (зевание, чесание); различные вегетативные
реакции и различные психические процессы. Например, чеса-
тельные или вылизывающие движения животных, приспособ-
ленные для достижения собственного адаптивного эффекта, бу-
дучи превращены по инициативе и с помощью человека в сред-
ство избавления от боли или получения пищи, приобретают но-
вый смысл и в этой новой, несвойственной им ранее функции
переходят на произвольный уровень регуляции. Как следствие,
биологическая задача удовлетворения потребности, помимо при-
родного видотипичного способа ее решения, получает новый,
искусственно созданный способ решения, а сама реакция приоб-
ретает новое значение; теперь животное уже может выбирать
наиболее эффективный и простой способ достижения результата
в конкретных условиях и следовать тому значению реакции,
в котором она используется в данном контексте.
То, что реакция приобретает действительно новый биологи-
ческий смысл, хорошо видно на примерах использования этой
реакции в ее новом значении для одинаковых по своему биоло-
гическому воздействию на животное ситуаций: собака, обучен-
ная избавляться от удара электрическим током сгибанием лапы,
пытается избавиться этим же способом и от других вредных
раздражителей, которые не были представлены в ситуации
формирования этой реакции [см.: 256; 257].
Используемая в своем новом значении реакция меняет свой
<рисунок>, характер осуществления. Так, например, реакция
чесания или зевания, используемая животными как средство
получения пищи или избавления от вредных раздражителей,
постепенно редуцируется до символического движения, не спо-
собного обеспечить свой первоначальный биологический эффект:
Именно из-за этого свойства такие реакции получили название инст-
рументальных. И вследствие этого классический условный рефлекс не явля-
ется произвольной реакцией, так как в нем движение не получает нового
значения. Новое значение в нем получает условный сигнал, позволяющий
прогнозировать появление подкрепления [см.: 343].
96
вместо зевания животное просто приоткрывает рот, вместо чеса-
тельной реакции принимает соответствующую позу и делает
движение, похожее на чесание [см.: 174].
Но произвольное движение приобретает не только новое жиз-
ненное значение или биологический смысл. В некоторых ситуа-
циях животное вынуждено формировать заново и само движе-
ние или целый их комплекс (цирковая дрессировка). В этом
случае движение выступает не только как средство решения
какой-то задачи, но и как отдельная поставленная человеком
задача на период формирования движения.
Важнейшей особенностью формирования произвольных про-
цессов у животных является то, что в их становлении активно
участвует человек, который произвольно выбирает реакцию жи-
вотного и через подкрепление связывает ее с какой-то его по-
требностью, придавая тем самым выбранной им реакции новый
биологический смысл. Иными словами, необходимость форми-
рования новых движений или перевода непроизвольных реакций
на уровень произвольной регуляции чаще всего задается чело-
веком. В естественных условиях жизни такая необходимость,
возможно, связана с преодолением препятствий и использова-
нием вспомогательных средств, разводящих в ряде случаев
смысл и реальный результат движения (например, отойти от
приманки, чтобы, обогнув препятствие, завладеть ею,-в этом
случае отход имеет смысл приближения) [см.: 199, с. 257-259;
131, с. 62]. В некоторых ситуациях отчетливо проявляется наме-
ренный характер изготовления антропоидами вспомогательного
средства [см.: 344]. К зачаткам произвольности, видимо, следует
отнести и соподчинение мотивов у животных [см.: 29].
Чтобы перевести процесс на произвольный уровень регуля-
ции, недостаточно придать ему новое жизненное значение, необ-
ходимо, чтобы прямо или косвенно он был субъективно пред-
ставлен в ощущениях, на что указывал еще И. М. Сеченов
[506]. Это положение было подтверждено экспериментально вна-
чале в работах Н. И. Красногорского, а затем в многочисленных
исследованиях формирования двигательных навыков [см.: 34; 93;
110; 131; 214; 215 и др.], а также при патологии движений
вследствие поражения конечности или определенных областей
мозга [см.: 13; 200; 214; 217]. Роль чувствования и активной
ориентировки в формировании произвольной регуляции наглядно
проявилась в работе М. И. Лисиной [204], когда сосудистые ре-
акции испытуемых оказались средством избавления человека от
раздражения электротоком. Поскольку сосудистые реакции
имеют свои фиксированные биологические функции и их осуще-
ствление не связано с социальными нормами, то они не даны
человеку в его собственных ощущениях. Поэтому простое соче-
тание самопроизвольного расширения сосудов на руке с прекра-
щением действия болезненного электротока не позволяет полу-
чить условный рефлекс, несмотря на 200-кратное подкрепление
97
реакции. Но если расширение и сужение сосудов сопровождать
соответствующими изменениями высоты звука (или изменением
световых сигналов), то при инструкции, ориентирующей испы-
туемых в задаче, они обучаются произвольно изменять направ-
ление сосудистых реакций вначале с целью избавления от боле-
вого раздражителя, а затем и просто по приказу эксперимен-
татора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25