«Пошел ты к черту». Возможно, он ругается только по-итальянски. Как бы то ни было, но после его слов физиономии Фрэнка, Ленни и Винни сразу стали довольно кислыми.
Затем Фрэнк все же выдавил из себя улыбку, извинился и пошел по лестнице на второй этаж.
Мистер Манкузо перевел свое внимание на Ленни и Винни.
— Есть? — спросил он у них.
Они оба кивнули.
— Лицензия имеется?
Они снова кивнули.
— Ваши бумажники. — Он протянул руку.
Они оба положили бумажники ему на ладонь, и он вытряхнул из них все содержимое на пол, доставая лицензии на ношение оружия.
— Винсент Адамо и Леонард Патрелли. Чем зарабатываете на жизнь, ребята? — спросил он.
— Ничем.
Он бросил им их бумажники.
— Убирайтесь.
Они замешкались, потом собрали с пола деньги и кредитные карточки и скрылись.
Мистер Манкузо оглядел вестибюль, посмотрел вверх на клетки с птицами, на галерею.
— Хотите кофе? — предложил я.
Он покачал головой и стал прогуливаться по вестибюлю, заглядывая в горшки с пальмами и в нижние клетки с птицами. Затем начал рассматривать мраморные колонны.
Это был совсем другой мистер Манкузо, совсем непохожий на того, с которым я плавал на яхте. В какой-то момент он повернулся ко мне и пригласил сесть в кресло, стоящее возле него.
Я сел, он подкатил поближе другое кресло и устроился напротив меня. Мы молча сидели и слушали, как поют птицы.
— Какие у вас проблемы, мистер Саттер? — спросил он.
— Проблемы? Какие проблемы?
— Вот я вас и спрашиваю какие. У вас явно возникли затруднения, иначе вы не явились бы сюда. Семейные неурядицы? Трудности с деньгами? Учтите, таким путем вы не решите этих проблем. Или вы хотите что-то кому-то доказать? Что вас беспокоит?
— В данный момент — ничего.
— Впрочем, счастливы вы или несчастны, это не мое дело.
— Ваше дело — заставить меня исповедоваться перед вами?
— Да, возможно. Послушайте, я разрешу Белларозе вызвать его адвоката, Джека Вейнштейна. Вейнштейн приедет прямо в федеральный суд. Я дам вам пять минут, чтобы вы поговорили с Белларозой и объяснили ему тем или иным образом, что вы не сможете представлять его в суде и просите впредь оставить вас в покое. Поверьте мне, мистер Саттер, он поймет вас.
— По-моему, это не в вашей компетенции вторгаться в отношения между адвокатом и его клиентом.
— Давайте не будем говорить сейчас о законах, мистер Саттер. Вы сами понимаете, для меня как федерального агента не имеет значения, кто будет адвокатом Белларозы. Но как человеку и гражданину, мне это небезразлично.
— Спасибо за откровенность, — сказал я. — Однако я не могу уйти отсюда, мистер Манкузо. Только мне известно, как я сюда попал и по какой причине. И я останусь здесь до конца, что бы ни случилось. Понимаете?
— Я всегда все понимаю. Но почему бы вам не рассмотреть другие варианты?
— Возможно, мне следовало сделать это раньше.
Еще несколько минут мы сидели молча, затем я услышал тяжелую поступь Белларозы, спускающегося с лестницы.
Манкузо поднялся и встретил его у нижней ступеньки лестницы с наручниками в руках.
— Готов, Фрэнк?
— Конечно. — Беллароза вытянул руки и Манкузо надел на него наручники.
— Руки на стену, — скомандовал Манкузо. Беллароза повиновался, и Манкузо быстро обыскал его. — Все в порядке, — сказал он и обратился ко мне: — Так как вы все равно здесь, объясните вашему клиенту его права.
Я не помнил наизусть формулу разъяснений прав задержанного и поэтому почувствовал себя несколько неловко. (Я же всю жизнь занимался налогами и сделками по недвижимости.) Манкузо пришел мне на помощь, воспользовавшись для этого шпаргалкой.
— Ваш клиент понимает свои права? — спросил он.
Я кивнул.
Манкузо взял Белларозу за руку и собрался уже уводить его, когда я сказал:
— Мне хотелось бы ознакомиться с ордером на арест.
Мистер Манкузо с недовольным видом вытащил бумагу из кармана пиджака и протянул мне. Я внимательно изучил ее. Никогда раньше не видел ордеров на арест, и мне показалось любопытным взглянуть на него. Я считал, что уже начал зарабатывать свои пятьдесят тысяч и хотел загладить свой промах с разъяснением прав своему клиенту. Однако я почувствовал, что и Манкузо и Беллароза всем своим видом выражают нетерпение. Я вернул ордер обратно. Интересно, не надо ли мне потребовать копию для моего архива?
Манкузо довел Белларозу до двери. Я последовал за ними.
— Вы направляетесь сейчас с штаб-квартиру ФБР на Федерал Плаза? — спросил я Манкузо.
— Точно.
— Сколько времени вы там пробудете?
— Столько, сколько нужно, чтобы оформить документы на арестованного.
— После этого вы отвезете моего подзащитного прямо в Федеральный суд на Фоли-сквер?
— Точно.
— Когда это будет?
— Когда мы туда приедем, мистер Саттер.
— Там будут репортеры?
— Это не моя забота, мистер Саттер.
— Понимаю, это забота мистера Феррагамо, он сам должен обеспечить это цирковое представление.
— И это тоже не мое дело.
— Я собираюсь отслеживать каждый шаг моего клиента, мистер Манкузо, поэтому требую от всех представителей власти, чтобы они действовали в рамках закона и профессиональной этики, — предупредил я.
— Можете на это рассчитывать, мистер Саттер. Если позволите, я уведу арестованного. На дороге нас ждет машина.
— Конечно. — Я перевел взгляд на Фрэнка Белларозу. — До встречи на Федерал Плаза.
Беллароза, старавшийся казаться невозмутимым, несмотря на наручники, шутливо произнес:
— Не забудь портфель, не вздумай заезжать по дороге в кафе и, ради Бога, не потеряйся. Capisce?
Я отметил, что Фрэнк теперь не так красноречив, как прежде, но все, что он сказал, мне было понятно.
— Capisco.
Беллароза засмеялся.
— Видишь, еще несколько месяцев, и я научу его ругаться по-итальянски, — проговорил он, обращаясь к Манкузо.
— Пошли, Фрэнк. — Манкузо повел Белларозу к двери.
Я застыл в дверном проеме, ко мне подошли Ленни и Винни. Мы смотрели, как Манкузо ведет Фрэнка Белларозу вниз по дороге, к воротам, у которых стоял Энтони. Эта сцена врезалась мне в память на всю жизнь. Не думаю, что она произвела такое же глубокое впечатление на Ленни, Винни и Энтони — скорее всего, они не сделали из происшедшего даже элементарного логического вывода о том, что преступать закон невыгодно.
— Вы готовы ехать, советник? — обратился ко мне Ленни.
Я кивнул и взял свой дипломат. Ленни вышел, чтобы подогнать «кадиллак» к подъезду.
Я оказался один на один с Винни, который, видимо, до сих пор сокрушался в душе, что дом не был окружен группами захвата и десантниками.
— Нет, его все-таки следовало пристрелить, этого мерзавца. Вы так не считаете? Что он о себе мнит, черт бы его побрал!
— Вероятно, он считает себя представителем закона.
— Да? А пошел он... — Винни выскочил на крыльцо.
Я собирался последовать за ним, когда услышал шум сзади себя и обернулся. По лестнице в одной ночной рубашке и шлепанцах спускалась Анна — она голосила во всю мощь своих легких. Я попробовал юркнуть за дверь, но она увидела меня.
— Джон! Джон! О Боже! — завопила она.
Мадонна! Только этого мне не хватало.
— Джон! — Она летела на меня как пятитонный грузовик с бампером невероятных размеров. — Джон! Они забрали Фрэнка! Они забрали его! — Произошло столкновение. Бам-м-м! Через мгновение она обхватила меня своими могучими руками, и только поэтому мне удалось избежать падения на пол. Она спрятала голову у меня на груди и начала проливать слезы на мой галстук от «Гермеса». — О, Джон! Они арестовали его!
— Да, я же был здесь.
Она продолжала рыдать и сжимать меня в объятиях. Madonna mia. Эти чудовищные груди и эти могучие руки сейчас задушат меня.
— Сюда, сюда, — простонал я. — Не плачь. Тебе лучше присесть.
Я еле усадил ее в кресло, мне казалось, что весит она не меньше тонны. У нее под рубашкой ничего не было, и я с удивлением обнаружил, что от этой нечаянной близости плоть моя взволновалась, несмотря на ранний час и необычные обстоятельства. Мне в голову пришла дикая мысль, но я тут же отогнал ее от себя: очень уж не хотелось помирать в то утро.
Она теперь сидела в кресле, но продолжала держать меня за руки.
— За что они забрали Фрэнка? — пытала она меня.
Ха-ха, Анна, просто не представляю.
— Уверен, что тут какая-то ошибка. Не надо переживать. Сегодня вечером я привезу Фрэнка домой.
Она дернула меня вниз, и наши лица оказались на одном уровне. Я заметил, что, несмотря ни на что, она успела причесаться, попользоваться косметикой и надушиться своими изысканными духами. Она посмотрела мне прямо в глаза.
— Поклянись. Поклянись мне, Джон, что ты привезешь Фрэнка домой, — потребовала Анна.
Mamma mia, ну и утречко выпало мне сегодня. Когда занимаешься контрактами по недвижимости, такого не увидишь.
— Клянусь, — прохрипел я.
— Могилой своей матери. Поклянись могилой своей матери.
Насколько я знал, мать моя Гарриет на тот момент была жива и здорова и отдыхала в Европе. Действительно, многие почему-то думают, что мои родители умерли, да я и сам иногда так считаю.
— Клянусь могилой моей матери, что я привезу Фрэнка домой, — поклялся я.
— О... Боже! — Она начала целовать мне руки и бормотать слова благодарности. Я ухитрился бросить взгляд на свои часы.
— Анна, мне надо ехать на встречу с Фрэнком. — Я встал, она продолжала держать меня за руки. — Мне на самом деле надо ехать...
— Советник, нам пора, — крикнул мне Винни. Он увидел вцепившуюся в меня Анну и сказал: — О, здравствуйте, миссис Беллароза. Извините, но я вынужден увести мистера Саттера, ему надо ехать в суд.
— Анна, позвони Сюзанне. — Я наконец высвободил свои руки. — Вместе вам будет лучше. Сходите в магазин, поиграйте в пинг-понг. — Я поспешил к выходу, прихватил на ходу свой дипломат и выскочил на улицу.
* * *
Ленни гнал «кадиллак» по автостраде, ведущей к Манхэттену.
— Заметили, как великолепно держался дон? — спросил он.
— Да, он ничего не боится, — отозвался Винни и обернулся ко мне. — Верно, советник?
По правде говоря, эти двое уже успели порядком утомить меня, восхваляя на протяжении последних пятнадцати минут своего шефа так, как будто он был арестован КГБ за свои демократические взгляды и его ждали пыточные камеры на Лубянке.
— В данном случае ему бояться нечего, разве что лихачей на автостраде, — заметил я.
— Да? — взвился Винни. — Меня дважды арестовывали. Им надо обязательно сразу показать, что ты настоящий парень, иначе они тебя с дерьмом смешают. Посмотрел бы я на вас, если бы вам светил срок в десять или двадцать лет.
— Винни, — сказал я. — Если не хочешь, чтобы тебе дали срок, не нарушай законы. Capisce?
Ленни расхохотался.
— Вы только послушайте. Он говорит, как Джек Вейнштейн. А скажите, советник, что бы вы делали, если бы вас бросили в камеру, в которой уже сидит десяток черномазых и латинос?
— Я, пожалуй, предпочел бы оказаться в машине с двумя гангстерами-итальянцами.
Они сочли это хорошей шуткой и загоготали, захлопали по передней панели, а Ленни даже несколько раз просигналил. Я заметил, что итальянцы прекрасно воспринимают шутки по поводу их нации. Есть, правда, другие шутки, которые они на дух не переносят. С ними надо быть начеку.
— Дон собирается устроить сегодня ленч в кафе «Рома». Так ведь оно и будет, верно, советник? — Винни вопросительно уставился на меня.
— Надеюсь. В противном случае мы закажем ленч из кафе «Рома» прямо ему в камеру.
На этот раз мой юмор не был оценен.
— Не слишком удачная шутка, советник, — высказался Винни.
— Если из здания суда вы выйдете без дона, вам придется самому добираться домой, — добавил Ленни. Это прозвучало не как угроза, но как намек на нее.
— Это мои трудности. Ваше пело довезти меня до места, — сказал я.
Какое-то время все молчали, это меня вполне устраивало. Вот так я и ехал — в черном «кадиллаке» в сопровождении двух головорезов из мафии. Я направлялся прямо в пасть федеральной уголовной системы.
Часы показывали девять, час пик был уже позади, но движение на автостраде все еще оставалось оживленным, поэтому вряд ли можно было рассчитывать на то, что нам удастся обогнать Манкузо, да я к тому же и не знал, в какой машине он уехал с Белларозой. Однако, как вскоре выяснилось, нас тоже не обошли вниманием — мы ехали в сопровождении четырех серых «фордов».
Первым их заметил Ленни.
— Поглядите-ка на этих ублюдков, — процедил он.
Я так и сделал. В каждой машине было по два человека — они посматривали на нас, все время меняя порядок построения, но не отставая ни на секунду. Неожиданно одна из этих машин, шедшая впереди нас, резко замедлила ход, и Ленни пришлось нажать на тормоза.
— Сволочи!
Четыре серых «форда» зажали нас со всех сторон и вынудили ехать со скоростью не более десяти миль в час. Водители машин, следовавших за нами, были в истерике. Они гудели не переставая, выкрикивали ругательства и чуть ли не бились лбами о баранки своих автомобилей. Видимо, эти фокусы им пришлись не по душе.
Мы устроили то, что в сообщениях по радио называют «массовыми заторами». Это случилось невдалеке от туннеля Мидтаун.
Это была, конечно, не просто грубая выходка, а весьма неуклюжая попытка изолировать меня от моего клиента. Чувствовалась рука Феррагамо. Значит, скорее всего, в этих машинах находились не агенты ФБР, а люди из Министерства юстиции.
— Езжай прямо в Федеральный суд на Фоли-сквер, — велел я Ленни.
— Но дон приказал следовать за ним в штаб-квартиру ФБР.
— Делай, что я сказал.
— Но он же убьет нас.
— Делай, что я сказал!
Винни, у которого мозги работали чуть получше, произнес:
— Он прав. Нам надо ехать прямо в суд.
Теперь Ленни начал прозревать.
— О'кей, — кивнул он. — Но скажу тебе честно, Винни, что-то мне все это не нравится.
Я устроился поудобнее: такими темпами мы не скоро доберемся до места. Вряд ли Манкузо причастен к этим играм, размышлял я, скорее всего он получил по радио приказ везти арестованного сразу в Федеральный суд. Документы Белларозы могли оформить прямо в суде, а не в ФБР. В таком случае главарь крупнейшей мафиозной группировки Нью-Йорка предстал бы перед судьей без своего адвоката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88