«Пр-рывет». Арифме
тика безупречна, применение формулы не убеждает. Независимо от перемнож
ений, при любых перемножениях все равно непонятно, по какой же причине до
лжны умирать некурящие, непьющие, в горах живущие 150-летние. Просто так? Про
сто так даже мыльные пузыри не лопаются.
Никак нельзя перешагнуть «естественный предел»?
Я погрузился в специальную литературу. Узнал, что существует двести теор
ий старения. Двести? Это значит Ц нет общепризнанной. Двести ученых школ,
легко опровергающих друг друга.
Но вот что было общее во всех двухстах теориях. Все они утверждали, что в о
рганизме есть слабый пункт: толстые кишки отравляют его, холестерин заби
вает сосуды, соединительная ткань вытесняет все прочие, нервные клетки р
азрушаются безвозвратно и т д. Где тонко, там и рвется. В начале века искал
и в организме слабый орган, в середине века Ц слабости тканей и клеток, в
наше время ищут слабости в молекулах. Глубже проникают и слабости ищут г
лубже.
И жизнерадостно обещают: «Вот эту слабость устраним, будете жить до ста п
ятидесяти».
«Но почему же, Ц спросил я (себя спросил), Ц природа сама не устранила сме
ртельно опасную слабость? Ведь по Дарвину все слабое вымирает. Существа
с кишками-отравителями должны бы исчезнуть с лица земли. Остались бы тол
ько крепкие, долгоживущие, срок жизни постепенно возрастал бы от бактери
и к человеку.
А он не возрастает. Актинии живут не меньше человека, черепахи гораздо до
льше. Высокоразвитые собаки и обезьяны Ц меньше черепах и актиний. Дубы
Ц уж на что примитивный организм Ц стоят сотни лет.
И где-то возникла мысль: «А может, природа и не стремилась к долголетию. Ес
ли у животных все целесообразно, и срок жизни должен быть целесообразный
… для сохранения вида.
Какой же? Во-первых, чтобы вид не исчез, надо успеть произвести на свет дос
таточно потомков, столько, чтобы по крайней мере два из них выжили и, в сво
ю очередь, успели дать потомство.
Ух, какая жестокая истина выглянула из этого рассуждения! Триста миллион
ов икринок мечет луна-рыба, в среднем выживают две. Жизнь для этих рыбешек
словно главный выигрыш в лотерее. Пресловутая кошка приносит примерно с
отню котят. Мир не переполнен кошками, значит, выживают и дают потомство в
среднем две из сотни. Женщина может родить около десяти ребятишек; в перв
обытном мире восемь из них погибали в зубах у хищников.
Итак, нашим предкам надо было произвести десяток детей для поддержания в
ида. Стало быть, житейский минимум человека был таков: 16Ц 18 лет до зрелости
, 20Ц 30 лет, чтобы родить десяток детей и еще лет 15, чтобы вырастить последыша
. Итого: 50Ц 65 лет.
А максимум?
А максимум равен минимуму, ибо в интересах вида менять поколения как мож
но чаще. Ведь в каждом следующем поколении природа начинает заново, соед
инив полезные гены отца и матери («удвоив генный фонд» Ц говорят сейчас).
При частой смене поколений вид развивается быстрее, приспосабливается
лучше.
Но, продолжая рассуждения, все целесообразное должно быть обеспечено би
ологически. Животному нужно видеть Ц появляется орган зрения, нужно бег
ать Ц формируются ноги. Если нужно своевременно убирать со сцены поколе
ние за поколением, должны быть заложены органы выключения жизни. Нельзя
же столь важное дело пускать на самотек.
Что же получается? Старость Ц это самоубийство организма?
С опаской глядел я на собственное тело. Где там прячется эта зловещая мин
а, склонная убить меня около 2000 года, может, и раньше?
И как бы ее разминировать?
Разминируешь, тогда живи и живи. Сколько? Вероятно, лет двести, может, и бол
ьше. Не до бесконечности. В зависимости от совершенства науки. Жизнь Ц эт
о беспрерывный саморемонт, но есть в теле и необратимые процессы. Возмож
но, придется подновлять омоложение через каждые тридцать лет. Будет перв
ая, вторая, третья, четвертая молодость. Повторная, многократная юность! Т
ак хорошо?

4. ДОВЕЛ ДО СВЕДЕНИЯ

Вот такие мысли сложились у меня лет 30 назад, где-то в конце 1958 года. Помню, ка
к рассказывал жене Ц первой своей многотерпеливой слушательнице. Дату,
конечно, не записал, а место запечатлелось: у глухого забора министерств
а, там, где некогда была алебастровая медаль с надписью: «Кто не работает,
тот не ест». Слушательница одобрила тему, ей это показалось важнее и инте
реснее, чем вулканическая электростанция. Я потратил недельку, изложил.
Сюжета еще не было, получилась статья. И я понес ее в «ЗнаниеЦ сила», сказа
л редактору с нескромной наивностью: «Лев Викторович, предлагаю Вам мате
риал, который будут вспоминать пятьдесят лет».
И Жигарев (с удовольствием выписываю фамилию. Вот был редактор, никаких х
лопот не боялся, лишь бы журнал получился интереснее)… итак, он взялся про
бивать статью.
Восемь рецензентов было Ц из самых смелых. Шесть отмолчались, двое дали
положительный отзыв: писатель-фантаст Ефремов и ученый-физик Чмутов. И с
татья вышла… в сентябрьском номере. И я, наивно-нескромный, ждал, что с тог
о сентября начнется борьба за многократную юность, решительная атака на
старость, отступление смерти.
Посыпались письма: от больных, от старушек, от беспокойных мам, от учителе
й и сельских врачей, от чудаков и чудака, коллекционирующего чудаков. (Кол
лекция чудаков. Тоже тема!) Только специалисты молчали. Не отозвался ни од
ин.
Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе.
Именно в те годы в Киеве организовался специальный институт долголетия.
Я послал туда статью. Переписка тянулась около года, ученые сомневались,
не подрывает ли авторитет научного учреждения обсуждение статьи дилет
анта. Но в конце концов меня пригласили сделать доклад на научном совете.

Можете представить себе, как я готовился, как продумывал варианты дискус
сии на пять ходов вперед: «Я скажу, мне возразят, я опровергну, мне на это от
ветят, и тогда я отвечу…» И как трепетал в душе: а вдруг эти ученые знают чт
о-то такое, таинственное, что в печать не попадает, что упустил я, выученик
библиотечных каталогов.
Ц Ну и зачем вы приехали к нам? Ц спросил заместитель директора. Кажетс
я, он предполагал, что я собираю справки для диссертации.
Я ответил: «Я привез вам гипотезу, привез идею исследования. У вас лаборат
ория. Надо ставить опыты. Какие? Давайте обсудим». Он возразил:
Ц У нас утвержден план. У нас неотложные задачи. К нам стучатся старики с
о своими старческими болезнями. Им надо помочь в первую очередь.
Я-то полагал, что наилучшей помощью была бы отмена старости, возвращение
молодости. Но возможно ли это? Заместитель директора сомневался. Чтобы у
бедить его, надо было кого-то омолодить, а чтобы омолодить, убедить вести
исследования в институте. И круг замкнулся. Институт считал неотложной з
адачей лечение старческих болезней.
Не в первый раз синицу в руках предпочитают журавлю в небе. Даже те, чья сл
ужебная обязанность ловить журавлей.
Вот так познакомился я с оборотной стороной высокой специализации наук
и. Ведь киевский институт-то создавался ради долголетия человека. Однак
о термин «долголетие» звучит как-то несерьезно, нескромно, самонадеянно
. Предпочли назвать «Институт геронтологии». Но что такое геронтология?
Наука о старости. Тем самым открылась возможность неограниченного и нео
пределенного изучательства всего, что имеет отношение к старости: старч
еское изменение зубов, кожи, волос, поседение, облысение. И за деталями исч
езло главное: причина старости, тем более что прячется она в другом возра
сте Ц еще до наступления старости.
К тому же прибавились условия административные. У института должен быть
штат: такие-то лаборатории: физиологи, биологи, иммунологи, биохимики… Во
главе лабораторий должен стоять доктор наук, на худой конец Ц кандидат.
И предпочтительно местные жители, чтобы квартиры для них не выпрашивать
. Ну и кто у нас в Киеве кандидат без работы? Вот Мария Ивановна защитила то
лько что. А что она защитила? Электрические свойства мышцы? Ну пусть и зани
мается сравнением электрических свойств мышцы молодой и старой крысы. И
меет отношение к старости? Прекрасно. Вставляем в план.
Пожалуй, за истекшие тридцать лет положение не изменилось. Вот лежит пер
едо мной сугубо научная книга, недавно выпущенная. В ней написано, что у на
уки есть задачи тактические, стратегические и сверхстратегические. Так
тика в проблеме удлинения жизни Ц борьба с авариями на дорогах и прежде
временной старостью, стратегия Ц борьба с раком, сердечными болезнями,
диабетом и прочими, чтобы приблизиться к биологическому долголетию Ц к
88 годам (150 уже сняты с повестки дня). Сверхстратегия же Ц радикальное изме
нение жизни мало обосновано и думать о нем рано, это дело далекого будуще
го, середины XXI века в лучшем случае.
Но изображение далекого будущего Ц сфера фантастики. Воображать будущ
ее, думать о будущем, рассуждать о будущем, писать о будущем Ц моя прямая
обязанность.
Приближать изображая!
Так я и поступил. Вставил проблему нестарения в роман-утопию, над которым
я работал в те годы.

5. СТВОЛ

Роман был написан и издан. Называется «Мы Ц из Солнечной системы». Желаю
щие могут найти в библиотеках. А рождался он трудно и долго переделывалс
я, ускользая от первоначального замысла, обрастал наплывами, как старый
орех. И иногда наплывы эти получались прочнее ствола, превращались в отд
ельные повести и рассказы. Так стала отдельной повестью история рождени
я идеи с естественной системой героев: энтузиаст и скептики. «Селдом суд
ит Селдома» назвал я ее. А можно бы и «Одиссея просителя».
Материал у меня был автобиографический: мои собственные усилия раскача
ть науку на поиски эликсира бессмертия. Но герою я дал иностранную фамил
ию. Зачем? В ту пору не полагалось критиковать «наших советских ученых». В
прочем, и сейчас тенденция эта не прошла. Только что в другом издательств
е, не в «Молодой гвардии», меня настойчиво убеждали не подрывать авторит
ет науки в глазах юного читателя.
Как и я, Селдом пришел к выводу, что старость Ц самоубийство организма. Не
спорить же герою с автором. Тоже вообразил он, что все на свете придут в во
сторг, узнав, что есть возможность жить и жить без старости, двести, а може
т, и триста, и четыреста. Но в отличие от меня Селдом был молод и не обремене
н литературной профессией. И он решил от слов перейти к делу Ц к лаборато
рным исследованиям.
У нас это проблема организационная Ц институт надо создавать; на Западе
Ц чисто финансовая: раздобудь деньги и твори что захочется. Селдом не со
мневался в успехе. Неужели люди не отдадут половину своего состояния для
продления собственной жизни на сотню лет. Надо только мецената найти, вл
иятельного и богатого. Найти и убедить.
О Одиссея просителя! Ожидание в приемной, грубые швейцары, заносчивые се
кретарши! «Позвоните завтра, зайдите через недельку, шеф уехал на месяц н
а курорт». Дежурства у подъезда, заискивающие подарки прислуге… и наконе
ц благодатная минута, когда, держа влиятельную личность за рукав, нужно б
ыстро, деловито, убедительно, с учетом психологии, прочувственно и разум
но уговорить человека не умирать, потому что жизнь так прекрасна.
Вы лично Ц позарез необходимы человечеству, надо же пожалеть ближних, п
озаботиться о них, продлевая себя.
Вас будут благословлять потомки.
И деньги потекут к вам рекой.
Да, и выгодами соблазнял Селдом. Оказалось, что жить долго согласны все (по
чти все), но прилагать усилия не склонны. Предпочитают, чтобы вечную юност
ь преподнесли им на блюдечке. Мало того, еще и прикидывают: сколько мне при
платят, если я соглашусь не умирать?
К богачам Селдом, как правило^не мог пробиться. Богачи настропалились ох
ранять свои капиталы от грабителей и просителей. Мало ли прожектеров на
свете, каждый норовит спасать человечество за счет моего кармана.
Селдома принял известный писатель. Выслушал, томно прищурившись, покача
л головой отрицательно: «Друг мой, это не моя тема. Я пишу о сладости забве
ния в вечном покое, о пустоте и бессмысленности жизни. Поклонники моего п
ера не простят мне непоследовательности». Селдом пошел к видному священ
нослужителю. Тот водил гостя по саду, истекая благодушием, умилялся боже
ственной премудрости, создавшей цветочки для услаждения глаз и пчелок д
ля опыления цветочков. Но ратовать за продление жизни на земле отказался
. «Сын мой, Ц сказал он, Ц ты ломишься в открытые ворота. Бог дарует блаже
нное бессмертие тем, кто терпеливо переносит страдания в этой юдоли. И ес
ли он решил, что пора призвать тебя, не надо сопротивляться воле божьей».

Ц А зачем же вы сопротивляетесь воле божьей? Ц зло сказал Селдом. Ц Ос
пу прививали? И нитроглицерин в кармашке.
Конечно же, Селдом ходил и к ученым, к известным биологам, к светилам медиц
ины. Некоторые снисходительно пытались урезонить:
Ц Как вы позволяете себе спорить? Вы же не специалист. Синичка сегодняшн
его престижа.
Селдом не сразу разобрался, что его оппоненты тоже не были специалистами
. Точнее, были специалистами, но в другом разделе. Знали почки или селезенк
у, брюхоногих или крестоцветные, никогда не задумывались о причинах стар
ости. Но признаться не хотели. Не мог признать ученый-биолог, что посторон
ний может что-то сообщить ему нового о биологии.
Наконец попался журналист, который почуял броскую тему. «Благодетель че
ловечества в трущобах! Умирает с голода, обещает бессмертие!» Журналист
все-таки устроил Селдому встречу с очень влиятельным человеком, его не т
олько министры, но и банкиры слушали.
Влиятельный задал только один вопрос:
Ц Кто работает над этим в Америке, кто Ц в России?
Если никто не работает, нам и соваться незачем.
Ох, Одиссея просителя!
Селдом кончил грустно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36