В романе надо будет рассказать еще и о том, что лет за двести до Александра
Македонского появилась еще и ересь, демократическая по своему смыслу, н
ыне это мировая религия Ц буддизм. По Будде спасение от кармы уже не прер
огатива жрецов: каждый сам себе может обеспечить конец превращений и сча
стливое слияние с божеством. Но все равно, идея о том, что жизнь Ц несчаст
ье, остается и здесь.
И поэтому йог с легким сердцем передал эллину средство для продления жиз
ни на века. Он уже продлевал раз или два, убедился, что ничто не меняется в м
ире (а и много ли тогда менялось в Индии за сто-двести лет) и больше не хочет
. Пусть гость тянет и тянет свою карму, если ему так нравится.
Клеонт же, как и все эллины, жадно хотел жить. У эллинов даже и загробного р
ая не было в их религии. Только немногим героям боги даровали бессмертие
и удостаивали почетного права пировать на Олимпе.
Прочие же души отправлялись в сырые и темные подземелья Аида, и там тени т
осковали и стенали по ту сторону Леты Ц реки забвения. Нет, эллину умират
ь не имело никакого смысла.
Завязка завязана. Средство для пунктирной жизни в руках у Клеонта.

6. РАЗБЕГ

Средство есть, герой есть: можно направиться в будущее.
Нет, сначала надо еще вернуться в Италию, мы же Италию выбрали местом дейс
твия. К тому же и сам Клеонт, надо полагать, пожелает прежде всего вернутьс
я домой. Едва ли ему захочется рассматривать будущее в чужой стране. Да кт
о ее знает, может быть, в этой дремотной Индии ничего не изменится за столе
тие. Эллада же на подъеме. Эллада в кипении.
Итак, Клеонта надо переместить назад в родные Сиракузы.
А перемещались в те времена люди пешком. Три тысячи километров, четыре ми
ллиона шагов по завоеванной, но враждебной земле, из Индии через нынешни
й Афганистан, тогдашнюю Бактрию, Персию, Вавилонию, Сирию к берегам Среди
земного моря, там наниматься на корабль гребцом. Добрых три года пути, три
тома приключений: снежные горы, знойные пустыни, караваны и триеры, разбо
йники, морские и сухопутные, плен, рабство, бегство из рабства, полновесны
й приключенческий роман «Возвращение на родину».
Но я его писать не буду, ограничусь одной главой. Этак, уклоняясь в сторону
, никогда не дойдешь до конца. Признаю, в молодости литературной грешил я в
етвистостью. Пишешь, встречаешь что-то интересное, увлекся, глядь: ветка с
одержательнее и даже длиннее ствола. Естественно: на ветке плоды, на ство
ле только кора.
Однако с годами становишься целеустремленнее, просто времени нет уже, чт
обы отвлекаться. Так что я не буду изобретать лихие приключения, а вот обе
спечение обязан предусмотреть. Всякое путешествие начинается со снаря
жения. А тут три года пути, в дальнейшем еще прыжки из века в век. Как будет к
ормиться Клеонт?
Опять-таки тут есть штамп, хочется избежать его. Штамп Ц это клад Монте-К
ристо, вместительный сундук с драгоценностями. Так приятно было бы переч
ислять ценности, смакуя, какие громадные были в том сундуке изумруды, руб
ины, сапфиры, алмазы, топазы, какие великолепные ожерелья, кольца, запясть
я, серьги, диадемы, подвески, пояса, посуда, сбруя, оружие из золота, серебра
, нефрита, яшмы, сердолика, слоновой кости. Но не будем потакать жадности, т
ем более что клад непрактичен. Как тащить все это на себе из Индии в Сицил
ию, как сохранить от грабителей, где прятать, как переправлять из века в ве
к двадцать четыре раза, где хранить в вековом сне? А вдруг обнаружат, вдруг
украдут? Нет, мудрый йог снабдит Клеонта более надежным даром: научит исц
елять внушением Ц снимать боль, лечить нервные болезни, психические ино
гда, всегда дарить временное исцеление. Сундук с драгоценностями можно п
отерять, разбазарить, умение остается. И во все времена больные будут пла
тить, кормить, на худой конец, целителя. К тому же внушение, гипноз не раз из
бавят Клеонта и от врагов.
Это хороший мотив, это я использую.
Человек, не знающий отказа. В караван-сараях его кормят, дают ночлег, в спу
тники берут охотно, разбойники его щадят, стража пропускает. Тем более Ц
ветеран, соратники помогают по дружбе, а покоренные боятся завоевателя.

В пути, а может, и раньше, еще в фаланге, Клеонт услышит, что Александр давно
уже не тот, что был в Македонии. Начал-то он поход как первый среди равных, п
редводитель свободолюбивых эллинов, людей отважных, стойких и гордых, се
бя уважающих. Но, разгромив восточных варваров, Александр прельстился их
роскошью, завел себе пышные облачения, гарем побольше, чем у разбитого Да
рия Персидского, объявил себя потомком богов, заставил поклоняться как б
огу. Роскошь была приятна, поклонение льстило, и псевдо-бог оправдывал се
бя тем, что он Ц победитель Ц должен выглядеть внушительнее побежденно
го в глазах новых подданных, иначе его уважать не станут. Чванство это зад
ело прежде всего ближайших сподвижников, не первых, но считавших себя ра
вными. Были заговоры, в том числе так называемый «заговор пажей», молодых
слуг из числа знатных македонцев. Но Клеонт и его соседи по фаланге этим «
изменникам» не сочувствовали. Если кто и обижал солдат, то никак не импер
атор, угнетал их «капрал», его палки они боялись. Простые воины были за Але
ксандра, они, как и русские крестьяне, вплоть до конца XIX века, верили, что ца
рь-батюшка радеет за них.
Любопытно, что и три века спустя Юлия Цезаря убили знатные, ущемленные се
наторы, считавшие себя равными полководцу. Это они произносили речи о св
ободе, но свободе для себя, для сенаторов. А воины-то были за Цезаря, и с их п
омощью в конце концов наследники Цезаря разгромили «свободолюбивых» с
енаторов.
Нет ли закономерности?
Так или иначе, простой воин Клеонт верил, что император, несмотря на всю ми
шуру, полагающуюся ему по чину, наведет порядок и справедливость во всей
своей обширной державе. Не будем упрекать в наивности древнего грека. Ве
дь и наш современник, английский историк Тойнби, считал, что вся мировая и
стория сложилась бы совсем иначе, если бы Александр не умер на 33-м году жиз
ни в 323 году до нашей эры
То ли умер от малярии, то ли был отравлен по наущению Кассандра, сына тогда
шнего наместника Македонии. Фрукт был этот Кассандр, не хранить бы его им
я в истории. В дальнейшем он убил вдову Александра и его сына-подростка Ц
формально наследника империи, а заодно и мать Александра Олимпию. Впроч
ем, и та была не ангел. Ранее, когда ее муж Ц царь Филипп Ц вознамерился вз
ять другую жену (пятую), она сама организовала его убийство, потому Алекса
ндр и оказался на престоле таким молодым.
Такая была нравственность в ту эпоху, в счастливом детстве человечества.

О смерти императора Клеонт узнал в дороге. Позже услышал, что империю его
начали делить «диадохи» Ц бывшие полководцы. Македония досталась Анти
патру Ц отцу Кассандра, Египет Ц Птолемею, Неарху Ц флот, где он утопил
его, неведомо. Никакого намека на мировой порядок. Десяток государств, во
юющих, торгующихся, дробящихся, сливающихся. Вселенская свара. Пожалуй, и
в самом деле надо переждать сотню лет, пока выделится среди воителей нов
ый Александр и наведет порядок в новой громадной Элладе.
Да и Сиракузы не принесли радости вернувшемуся. Родители умерли, умер и н
аставник, друг Диона и Аристотеля. И девушка, которая страстно клялась в в
ерности семь лет назад, не проявила терпения. Вышла замуж, родила троих. Кл
еонта встретила увядающая толстушка на сносях. Лично я к ней не могу пред
ъявить претензий. В ту пору не было ни телеграфа, ни налаженной почты. Клео
нт ушел на семь лет, отплыл, словно в воду канул. Многие ли вернулись? Боюсь,
что и сам Клеонт не был анахоретом. Как известно по Гомеру, Одиссей не сохр
анил верность Пенелопе.
В общем, у Клеонта не было причин держаться за IV век до нашей эры. И он решил
отправиться в будущее. Может быть, там через сто лет все наладится: жизнь с
танет лучше, люди лучше…
И заснул. Как условились: в 318 году 1 июля.
Чтобы проснуться в 220-м Ц 1 июля.
А что такое 220 год до нашей эры?

7. СОВСЕМ ИНОЕ И ТО ЖЕ САМОЕ

Просыпается и смотрит: что изменилось, что не менялось?
Изменения-то заметить несложно. Изменения сразу бросаются в глаза, осле
пляют, оглушают, ошеломляют. Возьмем хотя бы последний прыжок Ц из 1880 года
в 1980-й. Ведь города совершенно иначе выглядели сто лет назад: ни асфальта, н
и автомашин, экипажи на улицах, лошади цокают копытами. Ни телевизоров, ни
телефонов, даже и электрических лампочек не было в квартирах. Свалившись
из девятнадцатого в наш грохочущий век, бедный Клеонт опоминаться будет
целый месяц, если сразу с ума не сойдет.
Все-таки удивительно выносливые мы люди.
И даже в те давнишние времена, когда Клеонт совершит свой первый столетн
ий бросок, перемены будут потрясающие. Одежда другая, язык не совсем тако
й же, политическая карта совершенно иная.
Конечно, прежде всего Клеонт заинтересуется: разобрались ли диадохи, ком
у командовать империей Александра. Нет, не разобрались. На ее обломках до
брый десяток монархий выкроился из бывшей Персии: Египет, Селевкия, Понт,
Вифиния, Пергам, Каппадокия, Пафлагония, о некоторых из них никто и не слых
ал сто лет назад, и в каждой свой царек, старающийся превзойти всех прочих
пышностью. Среди всех них Македония Ц рядовое государство, ничем не выд
еляющееся. И Греция перестала быть светочем культуры, Афины держатся тол
ько на былой славе, средоточие же мысли, пожалуй, в Александрии, Александр
ом основанной новой столице нового Египта
Все иначе.
А Сиракузы? Сиракузы ведут борьбу за владычество в Западном Средиземном
орье. Борьбу ведут с Карфагеном и этрусками. И ведут чужими руками, в англи
йском духе (насчет Англии это я забежал вперед). Этрусков разгромили римл
яне, дикари в недавнем прошлом, но дикари, привлекательные своим мужеств
ом, стойкостью, неприхотливостью и Ц главное Ц гражданственностью, Ц
такая противоположность изнеженному, эгоистичному, равнодушному к суд
ьбам империи персидскому Востоку, противоположность и безвольно покор
ному, подавленному и приниженному индийскому.
Так вот, за сто лет, пока Клеонт спал, «дикари» эти создали могучее государ
ство. И всю Великую Грецию проглотили, и большую часть Сицилии, и уже побед
или один раз Карфаген, а сейчас вступили в решительную борьбу. Кто кого? Ка
рфаген или Рим? Вышколенная армия или дружный народ? И Сиракузы мечутся в
этой борьбе. Стоит вопрос: не чьими руками воевать, а на чью сторону встать
?
Пожалуй, Клеонт сочувствовал римлянам. Дикари, но близкие по духу, училис
ь у эллинов, в колониях, обсидевших берега Южной Италии, у тех же Сиракуз. А
Карфаген Ц финикийский город, форпост восточной угрозы, против которой
Клеонт столько лет сражался, крепко держась за пятиметровое копье. В 220 го
ду еще нельзя было сказать, кто победит. Но из истории нам известно, а Клео
нт узнал об этом при следующем пробуждении, что Сиракузы прогадали. Им по
казалось, что Карфаген возьмет верх, они выступили против Рима и горько п
оплатились за свою ошибку. Римляне взяли город, разрушили, вывезли все це
нное… От того грабежа приобрели вкус к греческому искусству.
Впрочем, в дальнейшем все города они проглотили, враждебные и союзные, по
корные и непокорные. И Карфаген целиком, и Грецию всю, и Македонию всю, и Эп
ир, и половину Малой Азии.
Но об этом Клеонт узнал уже в 120 году.
Все изменилось за сто лет!
Все? Все ли меняется?

8. ВЕЧНОЕ

В самом деле, все ли меняется? Даже у нас разве ничего не осталось от бестр
амвайного, бестелеграфного, бессамолетного XIX века?
Что же осталось? Да так ли трудно найти? Вот беру я с полки книгу прошлого в
ека. Что попалось? Классика, Тургенев, том шестой, «Повести и рассказы»… «П
ервая любовь».
Первая любовь юноши, вернее, подростка. На даче он жил, на Воробьевых горах
, ныне Ленинские. Вчера я туда на метро доехал за десять минут. Прогулки оп
исаны по окрестным полям, ныне это Черемушки; какие там поля? Кварталы и кв
арталы! Прогулки верхом? Где в Москве увидишь лошадь, на бегах разве? Но не
в лошадях суть и не в маршрутах. Рассказана нам история первой чистой люб
ви мальчика, еще не мужчины, и о соперничестве с мужчиной, о светлом порыве
против опытности, о соревновании жаждующего и умеющего, обещающего и до
стигшего.
У Тургенева сын Ц соперник отца. Но сын-соперник Ц это крайность, редкий
пример (не будем подтверждать Фрейда с его комплексом Эдипа!), но зато как
часто младший соперничает со старшим, молодой с пожившим!
Волнует? Значит, осталось это в нашем веке, пришло из предыдущего, прошло с
квозь века. Извечный треугольник: Она и два претендента Ц юный и зрелый, н
абирающий силы и набравший, сильный.
Извечный треугольник. Вершина его почти неизменна: Она Ц свежая, только
что распустившаяся, готовая к любви, трепетно мечтающая о любви, ждущая л
юбви, жаждущая отдаться, зачать, стать матерью, сделать наиважнейшее в ми
ре дело: подарить человечеству человечка.
В основании треугольника два угла, условно назовем их «левым» и «правым»
. Левое в нашей стране считается прогрессивным, стало быть, в левый угол по
местим влюбленного юношу. Пожалуй, не так уж он изменится от эпохи к эпохе
: безумный от любви, пылкий, неопытный, не скажу «чистый», не очень уверен я
в безгрешной чистоте чувств половозрелого парня. В правом же углу Ц сил
ьный мужчина. Вот он, пожалуй, наиболее изменчивая фигура в вечном треуго
льнике. Ведь «сила» различна в разных веках: мускулы, оружие, власть, земля
, деньги, заслуги, слава, положение, должность… Конечно, привлекательный ю
ноша очень верит в себя, клянется любимой, что он добьется успеха, приобре
тет мускулы, оружие, власть, землю, деньги, заслуги и все прочее. Обещает, в с
ущности, переместиться в правый угол… где уже обитает достигший успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36