- Я знаю гораздо больше, чем Звездное племя, - продолжал Сол. - Разве не я предупредил вас об исчезновении солнца? А что сделали ваши звездные предки? Ничего! Разве это не означает, что я умнее и могущественнее их всех? Но если я настолько си­лен без всякого пророчества, то страшно предста­вить, каким могуществом обладаете вы трое.
Глаза Львиносвета засверкали, Воробей неволь­но выпустил когти, но Остролистая из последних сил сопротивлялась вкрадчивому голосу Сола.
«Пока что он ничего нам не дал. Его слова ниче­го не значат, они как туман или лунный свет, кото­рые просачиваются сквозь когти и ускользают из лап!»
- Все это чудесно, - рявкнула она, - но что нам делать с этим могуществом?
- А взять котов племени Теней - да кто они та­кие? - ворковал Сол, словно не слыша ее вопро­са. - Жалкие, никчемные создания! У них нет ни­какого права даже на собственную территорию, но они готовы в любой момент вторгнуться на вашу! Разве можно и дальше терпеть такое соседство? Изобразите дело так, будто племя Теней ворует вашу дичь, расскажите об этом всему племени, и тогда вашему Огнезвезду ничего не останется, как напасть на соседей! Захватив территорию племени Теней, вы вторгнетесь в Речное племя, а потом и в племя Ветра! - Он обвел глазами троих котов и, понизив голос до раскатистого урчания, доба­вил: - И тогда вы узнаете, что такое абсолютная власть! Все коты по берегам этого озера узнают тя­жесть вашей лапы.
Остролистая, разинув пасть, смотрела на Сола. Неужели это и есть путь к осуществлению проро­чества? Значит, для обретения силы звезд им пред­стоит воевать со всеми котами из соседних пле­мен? Она попыталась представить, что Огнезвезд отдаст такой приказ - и не смогла.
- Не думаю… - неуверенно пробормотала она.
Но Сол ее не слушал. Отойдя в дальний угол гнезда, он схватил в зубы валявшегося там кроли­ка и бросил его под лапы притихших воинов. По­тянув носом, Остролистая почуяла, кроме запаха дичи, отчетливый запах племени Теней.
- Я поймал этого кролика на территории пле­мени Теней, и как следует натер его об их погра­ничные метки, - пояснил Сол. - Отнесите его в свой лагерь и объявите, что гнались за патрульны­ми племени Теней, охотившимися на вашей тер­ритории! - Холодная радость зажглась в глубине янтарных глаз Сола. - Думаете, племя Теней смо­жет оправдаться? Эти тупые коты способны только верить в детские сказочки о мертвых котиках, ко­торые решат все их проблемы и придут на помощь в трудную пору! Они до сих пор верят в дурацкие знаки, идиоты!
Быстро покосившись на брата, Остролистая увидела, что Львиносвет, ощетинившись и недо­бро сощурив глаза, пристально смотрит на Сола.
- Ты ничем не лучше Звездоцапа, - негромко прорычал Львиносвет. - Ты хочешь свести свои сче­ты с племенем Теней! Все это нужно тебе, а не нам.
Напружинив мышцы, он легко оторвался от пола и прыгнул на Сола, выпустив когти. Остро­листая кинулась на брата и оттолкнула его в сто­рону, прежде чем он успел вцепиться в шерсть оди­ночки.
- Что ты творишь? - пропыхтела она, прижи­мая брата к полу.
- Это все не имеет никакого отношения к про­рочеству, - просто ответил Львиносвет и, стрях­нув с себя Остролистую, свирепо посмотрел на Сола. - Он просто хочет нас использовать. Но наша сила принадлежит нам, а не ему!
- Вот именно, - вставил Воробей.
Он тоже встал и пренебрежительно махнул хво­стом в сторону Сола, который с полным спокой­ствием отнесся к нападению Львиносвета и даже не попытался ответить на его обвинения.
- Солу на нас наплевать. Он хочет отомстить племени Теней за то, что Чернозвезд выгнал его. Но это не наша битва. Так мы ничего не получим и ничего не узнаем.
- Мы уходим, - бросил Львиносвет, вставая. - И больше не вернемся.
Остролистая растерянно уставилась на братьев.
- Но как же… Мы не можем! - крикнула она. - Нам нужно узнать…
- Нам не нужно ничего того, что Сол может нам предложить, - оборвал ее Львиносвет. - Мы были дураками, когда поверили ему, зная, как он поступал с другими котами. Разве ты не видишь, что он просто хочет развязать войну между наши­ми племенами? В пророчестве ничего об этом не говорится. Там сказано, что мы родимся, наделен­ные силой звезд - а не должны будем проливать кровь, чтобы получить ее! Идем.

Он вышел из гнезда, а Воробей молча последо­вал за ним. Остролистая тоже поплелась к выходу, но на пороге обернулась и посмотрела на Сола, од­нако одиночка ответил ей спокойным равнодуш­ным взглядом, и ничего не сказал.
Шипя от досады и злости. Остролистая выпрыгнула наружу.
«Мы - Трое из пророчества, ясно? Без всякого Сола обойдемся!»
Львиносвет и Воробей ждали ее под пролив- мым дождем в нескольких хвостах от гнезда. Ког­да Остролистая подошла к братьям, Сол выглянул наружу и крикнул им вслед:
- Подождите! Разве вы не хотите узнать имя своего отца?
Но Львиносвет даже ухом не повел в его сторону.
- Идем, - кивнул он Остролистой. - Так мы никогда не узнаем правду. Мы найдем ее сами, без посторонней помощи.
Остролистая кивнула, соглашаясь, однако, ша­гая по мокрой траве следом за братьями, она чув­ствовала на своей шерсти пронизывающий взгляд Сола.
Глава XXVI
К тому времени, когда они вернулись в овраг. Воробей промок до костей и едва держался на лапах от усталости.
Он чувствовал себя мухой, запутавшейся в паути­не лжи и обмана, но страшнее всего было ощу­щение того, что притаившийся в тени невидимый паук терпеливо ждет своего грозного часа.
Возле Заброшенного гнезда Воробей не сомне­вался в том, что они поступают правильно, по­вернувшись спиной к Солу, но сейчас его уверен­ность заметно растаяла. Что если этот коварный одиночка был их единственным шансом узнать правду?
«И что мы скажем Огнезвезду, когда он спросит, где мы были? Он порвет нас в клочки и бросит в кучу с добычей!»
Но на поляне Воробья встретил возбужденный гул голосов, доносившийся со стороны детской.
На троих котов, поздно вернувшихся в лагерь, ни­кто и внимания не обратил.
- Что тут происходит? - спросил Львиносвет.
В ответ раздался топот шагов, и подбежавший Лисенок восторженно завопил:
- Белолапа! У нее котята!
В тот же миг из детской послышался крик Яро- лики:
- Воробей! Скорее беги сюда, Листвичке нужна помощь!
Воробей подавил вздох. А он-то мечтал поско­рее забраться в свою палатку, обсушить промок­шую шерсть и уснуть!
Добежав до детской, Воробей молча протис­нулся мимо ошалевшего от волнения Березовика, рвавшего когтями траву, и пролез внутрь.
Ромашка и Милли загнали своих котят на под­стилки, чтобы освободить побольше места для Белолапы и Листвички. Молодая белая кошка лежа­ла на боку и часто-часто дышала.
- Все идет хорошо, - успокаивала ее Листвич­ка. - Ты сильная кошка, и детки у тебя здоровые, так что ты и не заметишь, как окотишься!
- Хотелось бы, - пропыхтела Белолапа.
Внешне Листвичка была совершенно спокой­на, но Воробей ясно чувствовал ее страх. Накло­нившись к уху Воробья, Листвичка быстро шеп­нула:
- Она совсем измучена. Боюсь, ей не хватит сил дать жизнь котятам.
Воробей положил лапу на вздувшийся живот Белолапы и попробовал сосредоточиться. Вскоре он почувствовал внутри слабое, но ровное двойное сердцебиение.
- У нее двойня, - шепнул Воробей. - Давай же, Белолапа! Ты сможешь.
Усевшись на землю рядом с Белолапой, он начал подбадривать и утешать ее, а сам задумался о котятах.
«Все хорошо, маленькие. Потерпите еще не­множко, вы почти в безопасности!»
Внезапно он провалился в мысли Белолапы.
Услышав оглушительное рычание, увидев щелка­ющие оскаленные пасти, горящие глаза и болтающи­еся языки, он понял, что молодой королеве чудится, будто ее детей преследует свора собак, когда-то на­павших на ее мать, Яролику. Воробей услышал бое­вые крики Грозовых котов, увидел кровь, струящую­ся из глубоких ран - грозно-алую на фоне светлой шерсти. Потом он почувствовал дикий голод и уви­дел вокруг себя лес, занесенный глубоким снегом.
Воробей обернулся, ничего не понимая.
«Неужели мать накануне рождения котят видит всю их последующую жизнь?»
На него нахлынул ужас Белолапы, беззвучно молящей о помощи.
Очнувшись, Воробей склонился над молодой королевой и зашептал:
- Не тревожься. Твои дочери будут живы и здо­ровы. Все племя будет любить и защищать их, - он погладил лапой вздувшийся живот Белолапы. - Уже пора.
- Да, - прокряхтела кошка.
Воробей почувствовал, как сильная волна про­шла по ее животу. Белолапа пронзительно закри­чала, и крошечный мокрый комок шлепнулся на подстилку из мха.
- Она жива? - прошептала Белолапа.
- Еще как! - заверил Воробей. - Теперь сле­дующая.
На миг Белолапа замерла, а потом снова изо­гнулось всем телом, и на подстилку выпал второй комочек.
- Отлично! - воскликнула Листвичка. - До­бро пожаловать в Грозовое племя, котятки!
Первый котенок требовательно запищал, и Ли­ствичка тихонько замурчала от удовольствия.
- Такая маленькая, но какая сильная! Идите к маме, малышки.
- Какие красавицы, - проурчала Белолапа. - Спасибо тебе, Воробей. И тебе, Листвичка. - Одной лапой она притянула к себе котят, и при­нялась яростно вылизывать их.
Горячая волна торжества прокатилась по телу Воробья, и он вышел из душной детской на воздух.
- Березовик! - громко окликнул он. - Заходи, полюбуйся на своих дочерей.
Березовик вихрем ворвался в детскую, едва не сбив с лап Воробья, и обдав его потоком своей бу­шующей радости и горячего облегчения.
- Белолапа, ты в порядке? - сдавленно спро­сил он. - Слава Звездному племени! Ой, какие они красивые!
Усевшись возле Листвички, суетившейся над Белолапой, Воробей невольно подумал о том, что чувствовала целительница, когда родила на свет собственных котят. «Интересно, наш отец так же радовался, как Березовик?»
Больше всего на свете ему хотелось поговорить с Листвичкой, услышать от нее правду о своем рож­дении. В тесноте детской, во время совместной ра­достной работы, это казалось таким возможным…
- Листвичка, - негромко окликнул Воробей.
Целительница обернулась к нему.
- С ней все будет в порядке, - воскликнула она, неправильно истолковав его намерения. - Иди, принеси укрепляющий сбор, и прихвати не­сколько листиков бурачника, чтобы у нашей Белолапы было вдоволь молока.
Момент был упущен.
- Хорошо, - ответил Воробей и вышел из дет­ской.
Когда он вернулся обратно с травами, дождь пре­кратился. Воробей подошел к куче дичи, чтобы не­много перекусить перед сном. Несколько котов уже сидели здесь, и их радость передалась Воробью.
- Всегда трудно, когда котята появляются на свет в пору Голых Деревьев, - вздохнула Тростин­ка. - Но Белолапа молодец, отлично справилась!
- Она и матерью будет замечательной, - про­скрипела Кисточка, и в голосе ее не было привыч­ной сварливости. - Такую кошку, как Белолапа, надо еще поискать! Помню, когда она ученицей была, так всегда заботилась, чтобы у нас был свежий мох, и никогда сырой не приносила! Вот она какая.
- Ох, нелегко нам придется, когда ее малыши подрастут и начнут выбегать из детской, - промур- чал Дым, с усмешкой глядя на Белохвоста. - Бо­юсь, не унаследовали бы они характер отца своей матери! Я не забыл, сколько головной боли ты при­нес Огнезвезду, пока не вырос и ума не набрался.
Белохвост возмущенно ощетинился и помахал хвостом.
- Они будут славными воительницами, и я спущу шкуру с каждого, кто захочет с этим поспо­рить!
Воробей, молча жевавший свою дичь, вдруг за­мер, услышав шаги Львиносвета и Остролистой. Казалось, его брат с сестрой единственные не раз­деляют общую радость племени, словно невиди­мая стена отделила их от Грозовых котов и даже друг от друга.
- Ну что ж, так оно и есть, - пробормотал себе под нос Воробей. Внезапно он почувствовал себя лишним на этом празднике, объединившем пле­мя. Проглотив последний кусочек добычи, Воро­бей встал и, не сказав никому ни слова, поплелся в свою палатку.
Его разбудил звук шагов, и открыв глаза, Во­робей увидел серую кошку, склонившуюся над его подстилкой.
- Щербатая! - воскликнул Воробей, садясь. Он был в своей палатке, залитой бледным лунным светом, и Листвичка тихонько спала в нескольких шагах от него.
Бывшая целительница бросила на подстилку Во­робья какое-то длинное черное перо и буркнула:
- Пора кончать со всеми этими секретами да тай­нами! Правда должна выйти на свет. Звездное племя совершило ошибку, так долго скрывая от вас истину.
- Но что… - начал было Воробей, но силуэт Щербатой начал таять, растворяясь в лунном сия­нии, пока не исчез совсем. И лунный свет тоже ис­чез, оставив Воробья в привычной тьме.
- Мышиный помет! Что за идиотская привычка говорить загадками? - прошипел Воробей, но ледя­ной холодок в животе уже подсказал ему, что на этот раз Щербатая сказала ему больше, чем достаточно.
Обшарив подстилку, он нашел перо, брошен­ное целительницей, и провел лапой по его гладкой шелковистой поверхности. Ему не нужно было зрение, чтобы представить глянцевитую черноту пера, переливающуюся в лунном свете.
- Щербатая принесла мне грачиное перо… - прошептал Воробей.
Вскочив со своего места, он тихонько вышел из палатки, стараясь не разбудить Листвичку. Вы­бравшись на поляну, он бросился к воинской па­латке и обошел ее кругом, ища запах брата, спав­шего возле внешних ветвей куста.
Подойдя ближе, он подобрал с земли сломанную ветку, просунул ее в куст и ткнул Львиносвета.
- А? Что? Отстань! - пробормотал брат во сне.
- Львиносвет! - прошипел Воробей, прижав­шись к самым веткам. - Мне нужно с тобой по­говорить. Разбуди Остролистую и вылезайте.
- Ты спятил? Сейчас же ночь! - простонал Львиносвет.
- Тише ты! Хочешь все племя перебудить? Это очень важно, понимаешь? Нужно поговорить.
- Ладно, ладно, только успокойся.
Воробей нетерпеливо ждал, пока его брат с се­строй выберутся наружу.
- Чего ты хочешь? - прошипел Львиносвет. - Где будем говорить?
- В лесу. Или еще где-нибудь, где нам никто не помешает.
Остролистая зевнула во всю пасть и пробормо­тала:
- Надеюсь, ты не зря нас разбудил!
- Еще как не зря, - ответил Воробей.
Выбравшись из лагеря через поганое место, они тихонько проскользнули мимо сторожившей вход Маковки и вышли в лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33