Выясни
лось, что Гото Денго с несколькими друзьями каждое утро в определенном п
арке упражняются в своей драчке. Шафто убедился, что завещание в порядке,
написал последнее письмо родителям, братьям и сестрам в Окономовок, отпр
авился в парк, заново представился удивленному Гото Денго и предложил се
бя в качестве живой боксерской груши. Нипов повеселила его ублюдочная са
мозащита, но восхитила стойкость, так что за небольшую цену в несколько с
ломанных ребер и пальцев Бобби Шафто прошел начальный курс японской дра
чки, которая зовется дзюдо. Со временем они стали вместе ходить в бары и ре
стораны. Шафто научился отличать четыре разновидности водорослей, три р
азновидности рыбьей икры и несколько оттенков нипской поэзии. Конечно, о
н не понимал, чего они лопочут, однако мог считать слоги, а как он понял, нич
его больше в нипской поэзии нет.
Впрочем, от этих знаний не много проку, как и вообще от нипской культуры, п
отому что в скором времени ему предстоит их убивать.
В благодарность Бобби Шафто научил Гото Денго не подавать по-девчачьи. М
ногие нипы хорошо играли в бейсбол и веселились, когда их верзила-прияте
ль позорно мазал. Шафто научил Гото Денго встать боком, развернуть плечи
и дослать подачу. Последний год он внимательно следил за техникой броска
у Гото Денго, вот почему картинка, как тот упирается ногами в каменные пли
ты Банда, разворачивается, кидает обмотанную лентой гранату и почти грац
иозно замирает на носке армейского ботинка, стоит перед глазами у Шафто
до самой Манилы и позже.

Через два дня на борту становится ясно, что сержант Фрик разучился чисти
ть ботинки. Каждый вечер он выставляет их на палубу рядом с кубриком Ч ви
димо, ждет, что кули начистит. И каждое утро они еще грязнее, чем раньше. Чер
ез некоторое время он начинает получать нарекания и наряды на картошку.

Само по себе это простительно. На заре службы Фрик охранял почтовые поез
да, вел перестрелки с бандитами в зарослях чаппараля. В двадцать седьмом
его спешно перебросили в Шанхай. Пришлось перестраиваться. Отлично. Тепе
рь он на старой лоханке, построенной до Первой мировой, и ему хреново. Одна
ко он не сносит тяготы с достоинством, которого морпехи ждут от морпеха. Р
аскис. Позволяет себя унижать. Злится. Многие в четвертом полку настроен
ы точно так же.
Раз Бобби на палубе эсминца травит баланду с парой молодых ребят. Нескол
ько «стариков» выстраиваются в хвост на юте. Судя по выражению лиц и жест
ам, у них прихватило животы.
Шафто слышит, как ребята переговариваются между собой.
Ч Что с морпехами? Ч спрашивает один. Товарищ печально качает головой, к
ак врач над пациентом, у которого только что закатились глаза.
Ч Обазиатились, бедолаги, Ч говорит он.
Оба поворачиваются и смотрят на Шафто.
За ужином, в кают-компании, Бобби Шафто проглатывает еду в два раза быстре
е обычного и подходит к столу, где сидят угрюмые «старики».
Ч Разрешите обратиться, сержант! Ч орет он. Ч Позвольте начистить вам б
отинки, сержант!
У Фрика отвисает челюсть, виден кусок недожеванной говядины во рту.
Ч Чего-чего, капрал?
Кают-компания замолкает.
Ч Почтительно прошу разрешения начистить вам ботинки, сержант!
Фрик даже трезвый не отличается сообразительностью. Кроме того, они с то
варищами пронесли-таки на корабль опиум Ч достаточно взглянуть на зрач
ки.
Ч Ну да, Ч говорит он и смотрит на других недовольных. Те немного удивле
ны, но находят происшествие забавным. Фрик расшнуровывает ботинки. Шафто
берет их и через некоторое время возвращает начищенными. К этому времен
и Фрик успевает вообразить о себе невесть что.
Ч Отлично, капрал Шафто, Ч нагло говорит он. Ч Провалиться мне, если ты ч
истишь ботинки хуже моего кули.
Сразу после отбоя Фрик и его приятели становятся объектами мелких розыг
рышей. Ночью происходят другие, более грубые шутки. Кого-то из «стариков»
стаскивают с койки и колотят неизвестные злоумышленники. Наутро началь
ство устраивает им неожиданную проверку и выволочку. «Обазиатившиеся»
весь следующий день держатся вместе и начеку.
К полудню до Фрика доходит, что все это сознательно спровоцировал Шафто
своей выходкой. Он бежит к Бобби и пытается выбросить его за борт.
В последнюю секунду один из товарищей успевает предупредить Шафто. Тот о
борачивается и отражает нападение. Фрик отлетает от борта и пытается схв
атить Шафто за яйца. Шафто тычет ему в глаза. Противники расходятся. Предв
арительные формальности окончены; дальше в ход пойдут кулаки.
Фрик и Шафто боксируют пару раундов. Собирается большая толпа морпехов.
Фрик явно берет верх. Он обыкновенно плохо соображает, а сейчас и вовсе не
в себе, но боксировать умеет. К тому же он на сорок фунтов тяжелее Шафто.
Шафто тянет, пока Фрик не разбивает ему губу в кровь.
Ч Далеко ли до Манилы? Ч орет Шафто.
Сержант Фрик обалдевает от вопроса и на секунду останавливается.
Ч Два дня, Ч отвечает один из корабельных офицеров.
Ч Черт, Ч говорит Бобби Шафто. Ч Как я с такой губой буду целовать мою де
вушку?
Фрик отвечает:
Ч Найдешь себе бабу подешевше.
Шафто этого и надо. Он опускает голову и бросается на Фрика, вопя, как нип. Ф
рик не успевает очухаться, как Шафто делает захват, которому научил его Г
ото Денго, добирается до шеи и давит, пока губы у Фрика не белеют, как перла
мутр. Тогда Шафто перебрасывает его за борт и держит за щиколотки. Фрик пр
иходит в себя и кричит: «Сдаюсь!»
Срочно назначают дисциплинарное разбирательство. Шафто признают винов
ным по двум статьям: вежливость (начистил Фрику ботинки) и защита жизни мо
рского пехотинца (себя) от опасного психа. Опасный псих отправляется пря
миком на губу. Через несколько часов по воплям Фрика каждый морской пехо
тинец понимает, что такое опиумная ломка.
Вот почему сержант Фрик не видит, как корабль входит в Манильскую бухту. Ш
афто почти жалко сукина сына.
Остров Лусон весь день тянется по левому борту, едва различимый в дымке, и
зредка внизу видны пляжи и пальмы. Все морпехи здесь не по первому разу и у
знают Центральную Кордильеру на севере и хребет Самбалес, сбегающий вни
з к бухте Субик. Бухта Субик вызывает к жизни шквал непристойных анекдот
ов. Корабль не заходит в нее, а идет дальше на юг: мимо Батаана и к входу в Ма
нильскую бухту. Корабль благоухает гуталином, тальком и лосьоном после б
ритья. Пусть четвертый полк Ч бабники и курят опиум, никто не станет отри
цать, что они Ч самые бравые ребята во всем корпусе.
Проходят Коррехидор Ч остров, очертаниями напоминающий каплю воды на в
ычищенном ботинке, с мягкой округлостью посредине и обрывистыми склона
ми к морю. Or одного его конца отходит длинный костлявый сухой хвост. Морпе
хи знают, что остров изрыт туннелями и нашпигован орудиями, но единствен
ный признак всех этих укреплений Ч кучки бетонных казарм на холмах, где
живут артиллеристы. Над вершиной Топсайд торчит клубок антенн. Очертани
я их Шафто знакомы Ч на станции «Альфа» в Шанхае были такие же, их еще при
шлось разбирать и перетаскивать в грузовик.
Исполинские известняковые обрывы уходят почти в море, у основания Ч вхо
д в туннель, где сидят корректировщики огня и радисты. Рядом док; из гражда
нского транспорта выгружают припасы и складывают прямо на берегу. Морпе
хи отмечают это как явный признак близящейся войны. «Августа» бросает як
орь в бухточке, оборудование в брезенте грузят на шлюпки вместе со штабн
ыми шанхайскими морячками.
После Коррехидора волны сразу становятся ниже. Зеленовато-бурые водоро
сли колышутся у поверхности, закручиваясь в причудливые завитки. От воен
ных кораблей по спокойной воде стелются бурые плети дыма. Ветра нет, и они
расползаются в зубчатые структуры вроде прозрачных горных хребтов. Кор
абль проходит мимо военной базы в Кавите. Берег здесь плоский, как блин, и
низкий Ч если бы не пальмы, сливался бы с водой. Над землей возвышаются не
сколько ангаров и водокачек, а чуть дальше Ч кучка низких казарм. Манила
Ч прямо по курсу, еще в дымке. Время к вечеру.
Внезапно дымка рассеивается. Воздух чист, как глаза ребенка, и почти час в
идна бесконечность. Они входят в область грозовых фронтов, часто прошиты
х молниями. Пухлые серые тучи Ч словно куски сланца между наковальнями.
За ними громоздятся другие облака, розовеющие в свете заката. За ними Ч е
ще облака, упакованные во влажность, словно елочные игрушки Ч в папирос
ную бумагу, пространства синего неба, еще грозовые фронты, перебрасывающ
иеся молниями по двадцать миль длиной. Небеса, вложенные в небеса, вложен
ные в небеса.
В Шанхае было холодно, потом теплело день ото дня, временами даже парило. О
днако к тому времени как взорам открывается Манила, легкий бриз проносит
ся по палубе, и все морпехи разом издают вздох, как будто кончают в унисон.


Духи Манилы
Веют от пальмовых рощ.
Бедра Глории.

В контурах манильских черепичных крыш чувствуется смешение испанских
и китайских кровей. Перед городом Ч набережная с променадом наверху. Гу
ляющие машут морским пехотинцам, некоторые посылают воздушные поцелуи.
Свадьба спускается по ступеням церкви и через бульвар высыпает на набер
ежную. Молодые фотографируются в нежном закатном свете. Мужчины в модных
, просвечивающих филиппинских рубашках или в военной форме США. Женщины
в красивых платьях. Морпехи кричат и свистят им, женщины оборачиваются, п
одбирая юбки, чтоб не споткнуться, и пылко машут в ответ. Морпехи шалеют и
чуть не падают за борт.
Когда корабль входит в док, из воды вырывается серпик летучих рыб. Он скол
ьзит, как бархан по пустыне. Рыбки Ч серебристые продолговатые листики.
Каждая входит в воду с металлическим щелчком; щелчки сливаются в резкий
дрожащий звук. Серпик скользит под причал, огибает опору и пропадает в те
ни.
Манила, Жемчужина Востока, ранний воскресный вечер, седьмого декабря тыс
яча девятьсот сорок первого года. На Гавайях, по другую сторону линии сме
ны дат, только что наступила полночь. У Бобби Шафто и его товарищей нескол
ько часов свободы. Город современный, христианский, островок процветани
я в нищей Азии. Здесь почти как в Америке. При всей католической набожност
и в Маниле есть уголки, предназначенные специально для разгоряченных мо
ряков. Достаточно сойти на сушу, повернуть направо Ч и вы где надо.
Бобби Шафто сворачивает налево, вежливо отделывается от легиона наэлек
тризованных проституток и направляется к темной громаде Интрамурос. Он
останавливается лишь для того, чтобы купить букет у цветочницы в парке. И
сам парк, и стена над ним заполнены гуляющими парочками. Мужчины по больш
ей части в военной форме, женщины Ч в скромных, но эффектных платьях, крут
ят на плече парасольки.
Два кучера в наемных экипажах предлагают Шафто свои услуги, но тот отказ
ывается. Извозчик просто домчит его быстрее, а он слишком взвинчен. Лучше
остыть. Шафто проходит через ворота в стене и попадает в старый испански
й город.
Интрамурос Ч лабиринт желтовато-коричневых каменных стен, резко встаю
щих из узких улочек. Окна первого этажа забраны в чугунные клетки. Прутья
вьются и распускаются изящными коваными листочками. Слуги с длинными ды
мящимися шестами только что зажгли газовые фонари; нависающие вторые эт
ажи озарены светом. Из верхних окон несутся музыка и смех. Когда Шафто про
ходит через очередную арку во внутренний дворик, до него долетает запах
цветов в саду.
Провалиться, если он может отличить один дом от другого. Он помнит назван
ие улицы Ч Магалланес, потому что Глория говорила, это то же, что Магеллан
. И еще он помнит вид на церковь из окна Паскуалей. Он несколько раз обходи
т квартал, уверенный, что уже близко. Тут из окна доносится взрыв девичьег
о смеха. Шафто тянет на звук, как медузу в водозабор. Все сходится: то самое
место. Девушки по-английски сплетничают о преподавателях. Глории не слыш
но, но Шафто почти уверен, что различил ее смех.
Ч Глория! Ч говорит он. Потом еще раз, громче. Если его и услышали, то не об
ратили внимания. Наконец он разворачивается и, как гранату, бросает буке
т за деревянные перила, через узкий просвет перламутровых ставней, в ком
нату.
Тишина в комнате, потом новый взрыв смеха. Перламутровые ставни раздвига
ются с медленной, щемящей робостью. На балкон выпархивает девятнадцатил
етняя девушка в форме студентки медучилища, белая, как лунное сияние на С
еверном полюсе. Длинные черные волосы распущены и колышутся на легком ве
тру. В последних отблесках заката лицо алеет, как уголья. Мгновение она пр
ячется за букетом, зарывшись в розы, и глубоко вдыхает их аромат, потом из-
за цветов выглядывают черные глаза. Девушка медленно опускает букет, пок
азываются высокие скулы, точеный носик, умопомрачительный изгиб губ, зуб
ки, белые, но соблазнительно неровные, почти различимые. Она улыбается.
Ч Охренеть, Ч говорит Бобби Шафто. Ч Твои скулы, бля, ну чисто бульдозер.

Она подносит палец к губам. При одной мысли, как что-то касается губ Глории
, невидимое копье пронзает Шафто грудь. Она смотрит вниз, убеждается, что к
авалер никуда не уйдет, и поворачивается спиной. Свет косо падает на тали
ю и ниже, не показывая ничего, но предполагая л
ожбинку. Глория возвращается в комнату, ставни закрываются.
Внезапно полная комната девиц замолкает, лишь изредка раздается сдавле
нный смешок. Шафто прикусывает язык. Они все испортят. Мистер и миссис Пас
куаль заметят тишину и насторожатся.
Гремит чугунный засов, открываются большие ворота. Привратник машет рук
ой. Шафто идет за стариком через черный сводчатый туннель каретного подъ
езда. Жесткие подошвы начищенных ботинок скользят по булыжнику. Лошадь в
конюшне слышит запах лосьона и ржет. Сонная американская музыка Ч медл
енный танец с Радиостанции Вооруженных Сил Ч льется из приемника в камо
рке привратника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68