Все таращатся на Шафто в умопомрачи
тельной форме, и все как громом поражены; он мог бы забросить по баскетбол
ьному мячу в рот каждому. Уголком глаза он видит пожилую женщину, состоящ
ую с Глорией в немыслимо сложном родстве и уже со следами ее помады на щек
е. Женщина движется наперехват с явным намерением облобызать. Шафто пони
мает, что вырвется сейчас или никогда. Не обращая внимания на женщину и по-
прежнему глядя только на мальчишек, он замирает по стойке «смирно» и отд
ает честь. Мальчишки козыряют, вразнобой, но очень молодцевато. Бобби Шаф
то поворачивается на каблуках и строевым шагом выходит в дверь. Он думае
т, что вернется в Малате завтра, когда все немного успокоится, проведает Г
лорию и ее близких. Больше он ее не увидит.
Он возвращается на корабль. Все увольнения отменены. Ему удается поговор
ить с дядей Джеком, который подходит на моторке, так что можно перекрикив
аться. Дядя Джек Ч последний из манильских Шафто. Эта ветвь семьи берет н
ачало от Нимрода Шафто, из Теннесийских Добровольцев. Какой-то филиппинс
кий повстанец под Кигуа прострелил Нимроду правую руку. Очнувшись в мани
льском госпитале, старый Нимрод, или Левша, как звали его с тех пор, понял, ч
то ему нравится мужество филиппинцев, ради убийства которых пришлось из
обрести новый мощный класс револьверов (кольт 45-го калибра). Более того, ем
у понравились их женщины. Нимрода тут же комиссовали. Выяснилось, что на в
оенную пенсию по инвалидности в местной экономике много что можно сдела
ть. Он занялся экспортной торговлей на берегу реки Пасиг, нашел себе жену
Ч наполовину испанку, родил сына (Джека) и двух дочерей. Дочери со времене
м уехали в Штаты, в Теннеси, где Шафто обитали с тех самых пор, как в 1700-х осво
бодились от кабального контракта, по которому попали в Америку. Джек ост
ался в Маниле и унаследовал отцовское дело, но так и не женился. По манильс
ким стандартам он неплохо зарабатывал и всегда оставался чем-то средним
между просоленным морским волком и надушенным денди. С мистером Паскуал
ем они были партнерами лет сто. Так Бобби Шафто познакомился с мистером П
аскуалем и так впервые увидел Глорию.
Когда Бобби Шафто сообщает последние слухи, у дяди Джека вытягивается ли
цо. Никто не хочет верить, что скоро на остров нападут японцы. Его следующи
е слова должны быть: «Пропади все пропадом, я сваливаю отсюда, пришлю откр
ытку из Австралии». Вместо этого он говорит: «Через пару дней загляну теб
я проведать».
Бобби Шафто прикусывает язык и не говорит, что думает, а именно, что он мор
пех, и на корабле, и сейчас война, а в военное время морпехи на корабле редк
о остаются на одном месте. Он просто стоит и смотрит, как дядя Джек пыхтит
прочь на моторной лодке, снова и снова поворачиваясь, чтобы помахать мод
ной панамой. Матросы вокруг Шафто смотрят, посмеиваясь, но с некоторым во
схищением. Вода кишит шлюпками: все военное оборудование, которое не вму
ровано в бетон, грузят на корабли и везут на Батаан или Коррехидор, а дядя
Джек в бежевом костюме и панаме стоит в полный рост и с апломбом лавирует
между шлюпками. Бобби Шафто провожает его глазами, пока моторка не исчез
ает за изгибом реки Пасиг, и думает, что он, наверное, последний в семье вид
ит дядю Джека живым.
Несмотря на все приготовления, отбытие застигает его врасплох. Корабль с
реди ночи сходит со стапелей без традиционных прощальных церемоний. Счи
тается, что в Маниле полно японских шпионов, а для нипов милое дело Ч пото
пить полный корабль опытных морских пехотинцев.
Манила исчезает в тумане. Мысль, что он с той ночи не видел Глорию, Ч словн
о медленное сверло дантиста. Как она там? Может, все постепенно устаканит
ся, фронты определятся и он добьется назначения в эту часть света? Старый
черт Макартур будет стоять насмерть, и даже если Филиппины падут, Франкл
ин Делано Рузвельт не оставит их надолго в руках врагов. Если повезет, мес
яцев через шесть Бобби Шафто будет идти маршем по Тафт-авеню Манилы, всле
д за оркестром; может, с одним-двумя пустяковыми боевыми ранениями. Колон
на достигнет участка улицы, где, растянувшись почти на полмили, выстроил
ись Альтамира. На середине пути толпа расступится, Глория выбежит, вспры
гнет ему на руки и покроет его жаркими поцелуями. Он внесет ее по ступеньк
ам в маленькую уютную церковь, где священник в белом облачении будет жда
ть с улыбкой на лице... Грезы рассеиваются в грибе оранжевого пламени над а
мериканской военной базой. Она горела весь день, и сейчас просто рванула
очередная цистерна с горючим. Жар чувствуется за мили. Бобби Шафто на кор
абле, в спасжилете на случай, если их торпедируют. В свете взрыва он оборач
ивается на товарищей. Все они, тоже в спасжилетах, с застывшими усталыми л
ицами, смотрят на пламя.
Манила в полумиле за кормой, но с тем же успехом до нее может быть тысяча м
иль.
Он помнит Нанкин и что устроили там японцы. Что было с женщинами.
Когда-то, давным-давно, был город, и он звался Манила. Там жила девушка. Ее им
я и лицо лучше забыть. Бобби Шафто начинает забывать изо всех сил.

ПЕШЕХОД

«УВАЖАЙ ПЕШЕХОДА» Ч гласят уличные знаки в Маниле. Как только Рэнди их в
идит, он понимает, что дело плохо.
Первые две недели жизни в Маниле его работа заключалась в ходьбе. Он ходи
л по городу с портативной джи-пи-эской, замерял широты и долготы. В гостини
чном номере шифровал данные и по электронной почте отправлял их Ави. Они
становились частью интеллектуальной собственности компании «Эпифит».
Ее активами.
Теперь, сняв офисное помещение, Рэнди упрямо ходит туда пешком. Он знает: с
тоит один раз взять такси, и с прогулками покончено.
«УВАЖАЙ ПЕШЕХОДА» Ч гласят знаки, но водители, среда обитания, местные п
равила землепользования, сама планировка города Ч все обливает пешехо
да заслуженным презрением. Рэнди больше бы уважали, если бы он ходил в офи
с на ходулях и в тюбетейке с пропеллером. Каждое утро портье спрашивает, в
ызвать ли такси, и всякий раз едва не падает в обморок, услышав отказ. Кажд
ое утро перед отелем таксисты, облокотись на капот и куря, кричат ему: «Так
си? Такси?» Когда он отказывается, они острят между собой на тагальском и г
ромко хохочут.
На случай, если Рэнди еще не все понял, новенький белый с красным вертолет
спускается над парком Рисаля, поворачивает раз или два на месте, как соба
ка, выбирая лежку, и зависает недалеко от пальм прямо перед входом в гости
ницу.
У Рэнди вошло в привычку идти к Интрамурос через парк Рисаля. Это не самый
короткий путь. Самый короткий Ч через ничейную территорию, большой опас
ный перекресток, облепленный самодельными лачугами безработных (опасн
ы машины, не безработные). С другой стороны, по пути через парк достаточно
отбиться от легиона проституток. Впрочем, Рэнди это нетрудно. Проститутк
и не могут уяснить, почему богатый человек, живущий в гостинице «Манила»,
каждый день по собственной воле ходит пешком. Они отступились, сочтя его
психом. Он перешел в разряд иррационального, того, что принимают на веру, а
на Филиппинах эта категория практически безгранична.
Рэнди не мог взять в толк, откуда так воняет, пока не заметил в тротуаре бо
льшую прямоугольную дыру и, заглянув туда, не увидел стремительный поток
нечистот. Тротуар просто закрывает канализацию. Доступ к ней обеспечива
ют бетонные плиты, в которые вмурованы стальные скобы. Сквоттеры прилажи
вают к скобам проволочные ручки, чтобы в любой момент поднять плиту и уст
роить общественную уборную. На плитах выдавлены инициалы, названия бриг
ад или метка изготовителя; умение и проработанность деталей варьируют, н
о рвение неизменно на высоте.
Число ворот в Интрамурос ограничено. Рэнди каждый день рискует напороть
ся на извозчика. Иным из них больше нечего делать, кроме как минут по пятна
дцать тащиться следом, повторяя: «Сэр? Сэр? Такси?» Один так
просто демонстрирует чудеса предприимчивости. Стоит его лошади поравн
яться с Рэнди, как она пускает струю. Моча, шипя и пенясь, бьет в мостовую. Ка
пли попадают на штанины. Рэнди всегда ходит в длинных брюках, как бы ни был
о жарко.
Интрамурос Ч район на удивление дремотный, главным образом потому, что
с войны так и лежит в руинах. Странно видеть заросшие сорняками пустыри п
осреди большого, густонаселенного города.
В нескольких милях южнее по направлению к аэропорту, среди красивых мног
оэтажных зданий раскинулся Макати: шикарные пятизвездочные отели по дв
а на квартал, чистые и прохладные с виду офисные небоскребы, современное
жилье. Здесь могла бы разместиться корпорация «Эпифит». Однако Ави с его
извращенным чувством недвижимости пренебрег всем этим ради того, что по
телефону назвал «колоритом». «Не люблю покупать или арендовать недвижи
мость, когда ее цена на пике», Ч сказал он.
Разбираться в мотивах Ави Ч все равно что чистить луковицу зубочисткой
. Рэнди понимает, что все не так просто. Может быть, Ави оказывает услугу ил
и платит за услугу арендодателю. Может быть, он начитался какого-нибудь г
уру по менеджменту, который советует начинающим предпринимателям глуб
же вживаться в культуру страны. Впрочем, Ави не из тех, кто верит в такие кн
ижки. Последняя гипотеза Рэнди, что все связано с линиями прямой видимос
ти Ч широтами и долготами.
Иногда Рэнди ходит по старой испанской стене. Над Калле Виктория, где пер
ед войной был штаб Макартура, она шириной с четырехрядное шоссе. Влюблен
ные прячутся в амбразурах, закрываясь зонтиками от посторонних глаз. Сле
ва внизу ров шириною в пару городских кварталов, по большей части сухой. Б
езработные понастроили в нем лачуг. Там, где еще стоит вода, они ловят краб
ов или натягивают самодельные сети между пурпурными и малиновыми цвета
ми лотоса.
Справа Интрамурос. Над россыпью камней торчат несколько зданий. Старинн
ые испанские пушки наполовину ушли в землю. На камнях обитают тропически
е растения и безработные. Шесты для сушки белья и телевизионные антенны
заплетены лианами и самодельной проводкой. Столбы электропередачи тор
чат под всевозможными углами, как покосившиеся деревья в лесу, некоторые
сплошь облеплены стеклянными пузырями счетчиков. Через каждые несколь
ко ярдов куча мусора дымится без всякой видимой причины.
Возле церкви за Рэнди увязываются дети. Они жалобно причитают, пока он не
раздает им песо. Тогда они расплываются в улыбке и порой весело отвечают
«Спасибо» на превосходном американском английском. Манильские нищие о
тносятся к своему ремеслу без лишней серьезности, как будто заражены соц
иальным грибком иронии, и постоянно прячут улыбку, не веря, что заняты чем-
то настолько банальным.
Они не понимают, что он работает.
Идеи всегда посещали Рэнди чаще, чем он успевал их реализовать. Первые тр
идцать лет жизни он разрабатывал идеи, которые казались наиболее интере
сными, и бросал их, как только возникали новые, еще более многообещающие.

Теперь он снова в фирме и в некотором роде обязан работать продуктивно. Х
орошие идеи рождаются с прежней частотой, но надо держать себя в руках. Ес
ли идея не нужна «Эпифиту», ее следует временно забыть. Если нужна Ч не бр
осаться в нее с головой, а разобраться, не додумался ли до этого кто-нибудь
другой. Может, проще купить технологию? Нельзя ли поручить работу контра
ктному программисту в Штатах?
Он идет медленно, отчасти потому, что иначе его хватит инфаркт. Хуже того,
он может провалиться в открытый канализационный люк или задеть электро
проводку сквоттеров, которая затаившейся гадюкой болтается над голово
й. Постоянная опасность получить смертельный удар током или утонуть в жи
дком дерьме заставляет его то и дело смотреть вверх, вниз и по сторонам. Ни
когда еще Рэнди не оказывался настолько зажат между непредсказуемыми н
ебесами и адской бездной. Манила пропитана религией, как Индия, и вся эта р
елигия Ч католическая.
В северной части Интрамурос Ч маленький деловой район. Он втиснут между
Манильским собором и фортом Сантьяго, построенным испанцами для защиты
устья реки Пасиг. То, что это деловой район, можно понять по пучкам телефон
ных проводов. Как во всех быстроразвивающихся азиатских странах, трудно
сказать, пиратские это провода или погано протянутые официальные. Нагля
дно видно, чем плох чисто количественный рост: пучки местами толще, чем в ч
еловеческий обхват. Столбы кренятся под их тяжестью, особенно на поворот
ах, где натяжение больше.
Все здания построены самым дешевым мыслимым способом: бетон заливают на
месте в деревянные опалубки на собранные вручную решетки из стальных пр
утьев. Дома прямоугольные, серые, совершенно безликие. Поблизости нескол
ько зданий повыше, в двадцать Ч тридцать этажей, ветер и птицы гуляют в вы
битых окнах. Их так и не восстановили после сильного землетрясения в вос
ьмидесятых.
Рэнди проходит мимо ресторанчика, перед которым торчит бетонная будка. О
кна и двери забраны почерневшими стальными решетками, на крыше Ч выхлоп
ные трубы дизельного генератора. Надпись по трафарету гордо гласит: «У Н
АС ВСЕГДА СВЕТЛО». Дальше послевоенное офисное здание, четырехэтажное
Ч к нему тянется особо толстый пук телефонных проводов. На фасаде Ч лог
отип банка. Перед зданием Ч парковка. Два места у въезда загорожены коря
выми табличками: «Только для бронированного автомобиля» и «Только для у
правляющего банком». На входе двое охранников сжимают толстые деревянн
ые рукоятки помповых ружей Ч огромных, карикатурных, похожих на бутафор
ские. Еще один охранник за пуленепробиваемым стеклом с надписью: «Просьб
а сдать огнестрельное оружие».
Рэнди кивает охранникам и заходит в вестибюль. Там так же жарко, как и снар
ужи. Рэнди проходит мимо банка, мимо ненадежных лифтов, открывает стальн
ую дверь и оказывается на узкой винтовой лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68