— Ну, так расскажите, — потребовал Гремлин.— Ну ладно, — вздохнул я. — Нас ждут злобная королева и камера пыток, не говоря уже о темнице.— Согласен, желать идти вперед — веская причина, — смягчился Гремлин. — Но это не так-то просто. Будут опасности и пострашнее этого лабиринта, предупреждаю вас.— Но все-таки не такие, как те, что остались позади?— Не лучше, — проворчал страшилка. — Стало быть, вы думаете, что находитесь на пути ко дворцу этого самого Короля-Паука?— Ну, не ко дворцу, так к царству.Гремлин покачал тем, что у него являлось головой.— Его царство лежит в самом центре континента, простирающегося между Северным и Срединным морями. Оно лежит на вашем царстве, словно блюдце на тарелке Вы ищете только его дворец, а не все царство целиком. Я отведу вас туда. Мне тоже понадобится его помощь, чтобы одолеть эту, как ее... Сюэтэ. — Гремлин усмехнулся. — И потом, если Король-Паук поможет вам силой, на волю выйдет Зло. А это мне на руку!Я вроде бы ни о какой такой помощи и не упоминав и уж точно ни слова не сказал про Аллюстрию. По моим плечам и затылку снова побежали мурашки. Я чувствовал, как меня ощупывают, изучают. На всякий случай я решил, что самое плохое — это то, что я участник какого-то заговора, но ни в коем случае не его объект. Так или иначе, веселиться все равно было не с чего.— Значит, ты нам поможешь?— И тем самым поучаствую в драке с самодовольными и жестокими правителями? Помогу, помогу с превеликой радостью! Идите за мной! — крикнул Гремлин и запрыгал вперед. — И не отставайте!Я поспешил за ним, мои товарищи — за мной, но не думаю, чтобы хоть один из нас искренне полагал, что все идет как надо.Между тем Гремлин таки вел нас. Как ему это удавалось, сказать не могу. Только... всякий раз, когда мне казалось, что нужно свернуть налево, Гремлин поворачивал направо, и так далее. Голова кружилась от быстрой смены арок, поворотов. Маленькое чудище ни разу не остановилось передохнуть. Откуда ему было ведомо, куда идти, я не понимал, но выспрашивать не хотелось.Наконец туннель закончился. Я поднял голову, приблизительно догадываясь о том, что увижу... и оказался почти прав. Я увидел воронку, уходящую вверх и в сторону и дальше идущую бороздой по кругу. Мы словно бы стояли в самой середине улитки.Но поражало не это, а то, что находилось выше этой улитки.— Чародей, — тихонько спросила Анжелика, — что это за темнота кругом?А темнота была кромешная, полная. Казалось, она поглощает все, что ее касается.— Это пустота, вакуум, — ответил я. — То, что лежит за пределами пространства и времени.— Но что же это тогда, — с трепетом в голосе спросил Фриссон, — за величественная дуга, что вздымается над нами?То, о чем он говорил, напоминало гигантский штопор, взметнувшийся ввысь от края улитки. Штопор уходил в пустоту и терялся в ней.— Ваша дорога лежит по этой спирали, — пояснил поэту Гремлин.Анжелика вздрогнула.— Но как же мы туда взберемся?— Вон ворота, — указал Гремлин. Вдали стена образовывала выступ. Там начинался новый туннель.— Если надо — значит, надо, — проворчал Жильбер. — Веди.— Повести-то я поведу, — пробормотало чудище, но стоило ему сделать всего один шажок, как послышался ужасающий рев, сотрясший стены, заставивший нас застонать от боли в ушах. Нас как будто ударной волной стукнуло.— Непредвиденное обстоятельство, — извинился Гремлин.И вот из мрака туннеля показалось это самое обстоятельство — чудовище: полубык, получеловек. Монстр стоял на задних ногах, заканчивающихся копытами, и размахивал бычьим хвостом. Мускулистая грудь быка переходила в бугристые человеческие плечи и руки. Рот страшилища открылся, оттуда снова вырвался рев. Поначалу мне показалось, что голова у чудовища львиная, но, приглядевшись, я понял, что голова мужская, с густой бородищей, длинными усами и пышной гривой волос.Но вот изо рта этой человеческой головы торчали совсем не человеческие клыки.Анжелика застонала и привалилась ко мне. Я выставил перед собой руку.— Чародей, — произнес Жильбер, — что это за создание?— Это Бык, — ответил за меня Гремлин. — И он должен убивать всякого, кто придет сюда. Глава 18 Бык бросился в атаку, расставив руки в поисках легкой добычи.— Рассыпаться! — крикнул я, отпрыгнул влево и увлек за собой Анжелику.Жильбер бросился вправо, Фриссон побежал вперед и по кругу.Бык развернулся и помчался за ним.Но тут дорогу чудовищу неожиданно преградил Крысолов и как гаркнет на Быка:— А ну, стой! Где твой пропуск?Быка, видимо, настолько изумила дерзость жалкого человечишки, что он резко остановился и вытаращился на Крысолова. Потом Бык пригнул голову, поднял плечи и с криком ярости бросился на бюрократа.Крысолов повернулся и побежал, выкрикивая:— Воина! Пошлите воина! Воина пошлите!— А вот он я! — воскликнул Жильбер и бросился под ноги Быку отточенным броском.Монстр изогнулся в воздухе, словно большая волна, готовая ударить о берег, рыча при этом так, как гремит земля при землетрясении. Я дрожал и надеялся, что все-таки от Жильбера хоть что-то останется...Так или иначе, сквайр дал нам время, и я успел кое-что вспомнить, но меня опередил Фриссон. Раз Зевс, от тоски изнывая, Боролся с атакой зевоты, С высот Олимпийских взирая На дальнего мира красоты. Случайно свой взгляд обратил он К далекой стране Финикии, И мигом о скуке забыл он, Европу увидев впервые. Не смог он в нее не влюбиться, И тут же в Быка обратился, И в стадо отца той девицы Он в бычьем обличье внедрился. Какая для взора отрада! Какая могучая сила! Практически с первого взгляда Европа Быка полюбила. Сначала не мог он открыться, Скрывая с трудом восхищенье, Глядел и глядел на девицу, На все ее телодвиженья... Вдруг что-то замерцало в самой середине круга, замерцало и обрело форму... там возникла высокая чувственная женщина, одетая всего-навсего в тончайший хитон. Ее светлые волосы были собраны в пучок, прекрасное лицо отражало полнейшую невинность. Женщина повернулась и побежала прочь. Складки хитона развевались, и взгляду представали полные бедра цвета слоновой кости. Ну, положа руку на сердце, надо было признаться: красотка получилась несколько прозрачная, но...Но Бык ее разглядел и тут же опрометью бросился за миражем, оглушительно рыча, а Гремлин хихикнул:— Вы капельку ошиблись — эта женщина ему не по вкусу.И тут иллюзорная дама исчезла, словно ее и не было, а на ее месте появилась юная хорошенькая телочка — по коровьим меркам, стройная и весьма привлекательная, чего не мог отрицать даже я. Она принялась прохаживаться между нами и Быком. Бык остановился как вкопанный. Глаза его выпучились от восторга. Телочка повернулась, игриво ударила Быка хвостом по физиономии и, покачивая бедрами, пошла в сторону от меня и моих товарищей.Бык, совершенно завороженный, последовал за ней.Собравшись с духом, я поспешил к Жильберу, но сквайр, на счастье, уже очухался и даже ухитрился сесть. Я облегченно вздохнул:— Ты в порядке? Все «о'кей»?Жильбер хмуро глянул на меня.— Что это значит «о'кей»?— Ну... в данном случае — «здоров».— Тогда да. — Жильбер ухватился за мою руку и, подтянувшись, встал на ноги. — Готов к новому бою. Где наш враг?На этот вопрос нам ответил сотрясающий стены рев. Мы повернули головы в ту сторону, откуда он доносился, и увидели, что Быку удалось-таки настигнуть телочку. А она возьми и превратись в испанского боевого быка. Испанец нагнул голову к самой земле и угрожающе бил копытом. Полубык-получеловек издал рев возмущения и в ярости бросился на врага.Как уж это вышло, непонятно, но он промахнулся.И опять же непонятно как, но испанский бычара вдруг снова обернулся телочкой, и телочка, кокетливо мыча, затопала прочь. Бык, взволнованный в высшей степени, взревел — на сей раз от страсти — и помчался за нею.И я понял, как нам можно спастись.— Быстрее! — крикнул я. — Пока он ничего не соображает!— Слушаюсь и повинуюсь, — кивнул Жильбер и уже был готов броситься за Быком...— Да нет, не то! — в отчаянии завопил я, но было поздно.На этот раз сквайр совершил более удачный бросок. Он сгруппировался и приземлился прямо под ногами Быка, мгновенно подпрыгнул и, обхватив колени чудища, изо всех сил рванул их вверх. Бык оскорбление взревел, в полете перевернулся, но Жильбер, заметив это, ухватил того за копыта и как шарахнет об пол! Даже стены задрожали. А Фриссон уже сорвал с ноги деревянный башмак, погнулся и, размахнувшись, нанес удар. «Кр-р-р-рак!» — дерево треснуло, ударившись о кость, одновременно раздался отчаянный вопль. Я вздрогнул: хотелось думать, что Бык мертв. Интересно, потребует ли Фриссон новый башмак?Но Бык только скорчился, потом приподнялся, согнулся в пояснице и снова тяжело упал на землю. Поднял голову, тупо посмотрел перед собой, вращая глазами, перевернулся на живот и подтянул ноги под себя.— Крепкая, однако, у него башка, — констатировал Фриссон, напяливая башмак.— Он придет в себя, и скоро, — напомнил Гремлин, оказавшийся рядом со мной. — Быстро, чародей! Сотвори чай!— Чай? — изумленно переспросил я.— Да-да, чай, и булочки с изюмом, и серебряный сервиз, и льняную скатерть. Быстрее! Не теряй времени!— Но что толку от чая и...— Ты что, не слышишь меня? Говорю тебе: я знаю этого Быка как облупленного! Твори крепкий чай, и немедленно. Потому что он уже почти очухался!Я сдался, оставив попытки найти в словах Гремлина хоть какой-то смысл, и прочел: Кто-то любит красное, кто-то любит белое, Кто-то любит не вино, а мясо подгорелое. Мне же сразу подавай С изюмом булки, крепкий чай! Воздух сгустился... что-то блеснуло... забелела льняная скатерть — из тех, что берут с собой на пикник... возникли чашки и блюдца, а посреди скатерти — чайник из фарфора и кости. Серебряную корзинку накрывала льняная салфетка, а на салфетке лежали аппетитнейшие булочки с изюмом, и от них шел пар! Рядом стояла еще одна корзинка — с пышками, а рядом с ней — масленка и горшочек с вареньем.— Девушка, наливай чай! — распорядился Гремлин. Анжелика растерялась — ее попросили сделать то, к чему она и не знала, как подступиться. Однако, совладав с собой, постаралась изобразить радушную хозяйку и грациозно уселась рядом с чайником.— Придерживай крышечку рукой, — прошептал я. Анжелика даже виду не подала, что услышала мой совет, налила чаю в чашку и проворковала:— Какая чудная погода, не правда ли? Довольно прохладно для августа, как вам кажется? Вам с лимоном, сэр, или с молоком?Бык поднял голову и уставился на Анжелику так, как смотрел бы на берег острова моряк, которого долго носило по волнам после кораблекрушения.— Может быть, с сахаром? — не унималась Анжелика. — Один кусочек или два?— Она просто потрясающе быстро все усвоила, — пробормотал я, глянув на Гремлина не без осуждения.Маленький уродец хитро усмехнулся, поблескивая глазками.— Вложить что-либо в чужие головы можно по-разному, чародей.— Два кусочка, — простонал Бык, приподнялся и ухитрился сесть, поджав ноги под себя.Фриссон и Жильбер изумленно переглянулись, Анжелика и глазом не моргнула. Взяла серебряные щипчики и опустила в чашку кусок сахара.— С молоком или с лимоном изволите?— С молоком, пожалуйста, — ответил Бык с интонацией выпускника хорошей частной школы. — И может быть, булочку?— Конечно, — кивнула Анжелика и подала Быку чашку на блюдце, после чего взяла из корзинки булочку и спросила: — С маслом?— Да, пожалуйста.— Я так и думала, — довольно мурлыкнула Анжелика, намазала булочку маслом, положила на тарелочку, подала Быку, обернулась ко мне. — А тебе, Савл?— С молоком и сахаром, — автоматически отозвался я, уселся по-турецки и с удивлением обнаружил, что голоден. — И еще булочку, пожалуйста.— А как же, непременно, — щебетала Анжелика. — Как думаете, наверное, осень будет нынче ранняя? Ну а вы что скажите, сэр Бык, вас к нам каким ветром занесло?Бык нахмурился.— Это я у вас должен спросить.— Ну, так умоляю, спросите! Да, кстати, а как вас зовут?— Джон, — ответил Бык.А как же еще?Затем он вежливо поинтересовался:— А вас каким ветром занесло в мои края?Фриссон и Жильбер осторожно подошли и сели. Анжелика, наливая им чая с молоком, ответила Быку:— Мы бежим от злобного тирана — жестокой королевы, которая готова пленить нас и подвергнуть изощреннейшим пыткам. А вы сюда как попали?— Я здесь давно, сколько себя помню, — медленно проговорил Бык. — А это очень, очень долго, девушка.— Века, — негромко вставил Гремлин.— Верно, — проговорил Бык, поклонившись уродцу. — Не знаю, кто загнал меня сюда. Только помню, что, когда я очнулся, в ушах у меня гремел его голос: «Стой здесь, и никуда не уходи, и убивай любого, кто дерзнет подойти сюда. Ты останешься здесь до тех пор, покуда Провидение не пошлет сюда тех, кто борется за воцарение Добра».Анжелика быстро посмотрела на меня.— Может быть, это мы и есть?— Может быть, — растягивая слоги, проговорил Бык. Видимо, ему даже страшно было поверить в удачу. — Но куда вы хотите попасть и зачем?— Мы идем во дворец Короля-Паука, — отвечала Анжелика. — Мы хотим попросить его о помощи, чтобы свергнуть злую колдунью, которая отдала страну во власть ведьм и чиновников. Правду сказать, ее подданные боятся на улицу выйти без ее дозволения.Бык нахмурился.— Но с какой стати Король-Паук станет помогать вам?— Но... — проговорила Анжелика, — мы слыхали, что он добрый и помогает тем, кто хочет спасти бедняков и жаждет справедливости.— Это верно, верно. Однако ему-то какой прок в том, что он вам поможет?— Этого... я не знаю, — пробормотала Анжелика.— Может быть, мы бы сумели это понять, если бы узнали, что ему нужно, — осторожно вставил я. — А вы это знаете?— Он ни в чем не знает нужды, — отвечал Бык. Я покачал головой.— Стал бы он тогда помогать другим. Значит, ему либо нравится оказывать помощь людям, либо он все-таки что-то получает, помогая им. Может быть, ощущение цели в жизни?— А сколько ему лет? — поинтересовался Фриссон.— Много веков, — сердито отрезал Бык. — По крайней мере столько, сколько я здесь живу.— Но тогда, вероятно, — предположил поэт, — ему нужно как-то оправдывать свою долгую жизнь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63