— Мое виски, конечно?
— Я принес тебе новую бутылку, чтобы компенсировать выпитое мною. Знаешь, этот «Джон Бегг» начинает мне нравиться все больше и больше. Налить тебе стаканчик?
Она кивнула и бросила сумочку на кровать.
— Может быть, я хочу два или три,— предупредила она.
— Ты этого заслуживаешь после рабского труда у раскаленного микрофона,— успокоил он ее.
Он налил ей виски, разбавил холодной водой из-под крана и стал смотреть, как она пьет.
— Что, нелегко работается в казино? — спросил он с притворной тревогой.
— Куда труднее, чем до того, как кое-кто устроил на это славное заведение налет столь живописным образом, сэр. Весьма нервная атмосфера с тех самых пор витает в зале.
Уиллистон пожал плечами.
— У этих «кое-кого» есть свои проблемы,— заметил он, допивая свое виски с водой из-под крана,— и могу тебя уверить, они и сами пребывают в нервном напряжении. Но, в отличие от некоторых грудастых блондинок, никогда не жалуются. Они стараются овладеть ситуацией.
— Ты просто бесподобен!
— Это правда. Бесподобный, прагматичный, умелый,— согласился он, снова наполняя свой стакан.
— И невероятно красивый для стареющего мужчины.
— Э, дорогая, похоже, ты на меня взбрыкиваешь!
— А ты, похоже, от меня отбрыкиваешься, профессор! — в сердцах сказала она.
Эта девчонка и впрямь умница.
— Я просто пытаюсь овладеть ситуацией, но с умом,— объяснил он.
— Ничего не получится. Даже если ты засадишь Гил-мана проработать весь план операции до мельчайших деталей, тебе не удастся овладеть женщиной таким вот образом — и ты сам это прекрасно понимаешь.
Он кивнул.
— Вот если бы ты перестал забивать себе голову всеми этими особыми подходами да перестал всиоминать, что говорится в сносках мелким шрифтом в учебниках психологии, то смог бы овладеть в две минуты,—
предсказала она.
Ее расчет оказался довольно-таки оптимистичным. На самом деле это заняло у него семнадцать минут. За это время каждый из них убедился в верности своих предположений. Уиллистон еще раз обнаружил, что она и в самом деле давно уже ничья не «сестренка», а Джуди опять поняла, что он тот самый герой, о котором она многие годы мечтала. Они заснули сном без сновидений и до утра продержали друг друга в горячих объятиях.
К моменту возобновления судебного процесса над Сэмом Клейтоном Парадайз-сити обрел такую же известность в США и во всем мире, как чешская деревня Лидице, Сталинград или Диснейленд. Французские, британские и западногерманские радиокорреспонденты и корреспонденты газет прибывали сюда с набитыми карманами и тем особым энтузиазмом, что неизменно посещал их при мысли о возможности показать истинную глубину морального падения этих богатеев-аме-рикашек. Лондонские журналисты устроили свой штаб в трейлере, расположившись по ту сторону границы округа, а дотошные французы трудились на борту чартерного теплохода, поставленного на якорь неподалеку от бухты Кэллоуэй. Хитроумные западные немцы коварно обвели вокруг пальца администрацию отеля «Джефферсон», сняв три номера для несуществующей рок-группы, якобы гастролирующей по Югу США, и, заняв номера, щедро одарили чаевыми весь гостиничный персонал и намекнули, что, если с ними тут обойдутся «несоответственно», они будут вынуждены обратиться к своему послу в Вашингтон.
Когда адвокат Дэвидсон без десяти десять утра 25 августа вошел в здание суда, камеры уже стрекотали, юпитеры сверкали, репортеры гудели, но во всей этой суматохе от его острого глаза не укрылся молодой человек с атташе-кейсом и оловянными глазами. Джошуа Дэвид Дэвидсон сразу же признал в нем одного толкового адвоката из «Фонда правовой защиты Национальной ассоциации содействия цветным гражданам» и очень обрадовался тому, что ассоциация наконец-то проявила
интерес к этому делу. НАСЦГ не входила в число шумливых групп в движении за гражданские права, но у них были отлично подкованные и в теории и на практике адвокаты. Их главный юрисконсульт, крупный специалист по конституционному праву, был старым приятелем Дэвидсона.
— Передайте мой самый горячий привет Джеку,— сказал адвокат защиты юристу НАСЦГ, дав ему понять, что он узнан.
— Обязательно... Жарковато сегодня.
— К концу сентября будет еще жарче,— напророче-ствовал Дэвидсон с кривой усмешкой.
Адвокат из НАСЦГ внимательно посмотрел на него.
— Думаете, все затянется так надолго?
— Может затянуться еще дольше. У меня в запасе тысяча вопросов к обвинению и просьб к суду, но до этого еще далеко — у нас уйдет не меньше месяца на отбор присяжных. Если, конечно, нам вообще удастся набрать сносный состав присяжных в этом округе.
Молодой адвокат кивнул.
— Так вы собираетесь действовать по полной программе?
— По самой полной. Не собираюсь ни в чем себе отказывать — при таком-то гонораре. Они у меня тут попыхтят как следует, а потом я передам вашей ассоциации половину гонорара в качестве необлагаемого налогом пожертвования.
— Вы это серьезно?
— Я никогда не шучу, когда речь идет о денежных делах,— бросил Дэвидсон и вместе с Келлехером и другими помощниками прошествовал к залу заседаний.
Они вошли в зал и увидели, что туда уже набилась куча народу — полицейские, репортеры, телеоператоры, журналисты.
— Аншлаг! — прокомментировал Келлехер.
— Люблю выступать при переполненном зале. Это меня вдохновляет,— ответил Дэвидсон, скользя взглядом по рядам. Он узнал Эверетта, обоих его помощников и еще одно лицо, никак им не ожидавшееся в Парадайз-сити. Улыбаясь, он поспешил по проходу к третьему ряду.
— Это же не «Эль Морокко», Пи-Ти! Какого черта ты здесь тогда делаешь? — спросил он.
— Да, в этом городишке небольшой выбор развлечений, Джошуа,— ответил миллионер-блондин.
— Это в десять-то утра? Ты или заболел, или и в самом деле испытываешь кровожадный интерес к сенсационному процессу?
Карстерс покачал головой.
— Ни то ни другое, просто расширяю свой кругозор — как пишут в программах борьбы с бедностью.
— А я и не знал, что ты потерял все свое состояние! Богатый охотник усмехнулся.
— Я потерял не состояние, а голову. А виной всему_ любовь одной милой дамы. Пора приниматься за ум и перестать попусту тратить время. Вот эта милая
дама, Джошуа.
Рядом с ним сидела миленькая брюнетка невысокого роста с сияющим лицом.
— Кэти, позволь представить тебе моего приятеля, который как-то спас моего не в меру темпераментного кузена от электрического стула.
— От газовой камеры,— поправил его адвокат.— В Калифорнии используют газ.
— Да-да, от газовой камеры. Познакомься с Джошуа Дэвидом Дэвидсоном, поэтом коллегии адвокатов и ревностным почитателем как Ветхого Завета, так и уголовного кодекса... Джошуа, это очаровательное создание зовут мисс Кэти Пикелис, она дочь виднейшего в Парадайз-сити бизнесмена.
Она была очень мила, хотя и не столь роскошна, какими обычно были окружающие Карстерса женщины.
— Очень рад с вами познакомиться, мисс Пикелис,— вежливо произнес Дэвидсон.
Он не собирался ни словом упоминать об ее отце.
— Я тоже рада с вами познакомиться, мистер Дэвидсон... Я и не знала, что Пи-Ти с вами знаком.
Адвокат пожал плечами.
— Пи-Ти знаком почти со всеми, хотя я еще ни разу не встречал его в обществе такой красивой девушки. Может быть, он наконец-то повзрослел.
— Вы льстец даже хуже, чем он,— съязвила она.
— Нет, лучше. Это то немногое, что я делаю лучше Паркера Теренса Карстерса.
— Она уже в курсе,— шаловливо подмигнув, парировал холостяк.
Кэти Пикелис вся зарделась при этих словах.
— Он еще не скоро повзрослеет,— заметила она.
— А мне надо приниматься за работу. Прошу меня простить, но тут есть один шофер, который доверил мне свою жизнь. Ты еще пробудешь какое-то время в городе, Пи-Ти?
Карстерс, поразмыслив, кивнул.
— Какое-то время — да. А ты?
— А я тут застрял надолго. Давай как-нибудь поужинаем? Если ты придешь с этой хорошенькой леди, за ужин плачу я. Где ты остановился?
— В «Парадайз-хаусе».
— Мы тоже. Я тебе позвоню. Был рад с вами познакомиться, мисс Пикелис,— заявил Джошуа Дэвид Дэвидсон, встряхнув своей седеющей гривой.
Стоя у стола обвинителя и беседуя с Эвереттом, Мартой смотрел и недоумевал, о чем это второй наиболее выгодный жених Соединенных Штатов — а, может быть, и всей Северной Америки — и Кэти Пикелис так мило болтают с врагом. Пусть Джон просветит ее относительно этого еврейчика-адвокатишки, подумал Мартон. Конечно, Малышу Джонни Пикелису следовало многое еще сделать из того, что Бен Мартон уж обязательно бы сделал, заправляй он всеми делами в округе Джефферсон. Может, Джон малость размяк после долгих лет единоличного правления и бесконтрольных денег, может, нам бы здесь не помешала более твердая рука.
Вошел судья, и заседание началось. Когда без четверти пять вечера Гиллис перенес слушания на завтра, еще не был выбран ни один присяжный. Дэвидсон полностью завладел инициативой, а его компетенция и знание тончайших технических нюансов процедуры действовала на присутствующих завораживающе. Под градом его вопросов и возражений окружной прокурор выглядел как перепуганный и озлобившийся студент-первокурсник, пытающийся сдать экзамен по основам уголовного права многоопытному профессору. На следующий день повторилась та же история, и только к половине четвертого был определен первый присяжный.
— Вы что-то не торопитесь, мистер Дэвидсон,— заметил Гиллис после объявления перерыва.
— Мы же не можем впопыхах вершить правосудие, ваша честь! — ответил адвокат с иронической усмешкой.— Да, кстати, забыл спросить, как ваша рыбалка?
— Замечательно! Жаль, что я сейчас не на озере с удочкой!
Знаменитый адвокат по уголовным делам тяжело вздохнул.
— Я вам сочувствую, ваша честь, и постараюсь компенсировать эту утрату, выстроив предельно увлекательную линию защиты.
— Вы уже неплохо начали, адвокат,—- сухо ответил Гиллис.— Очень увлекательно наблюдать, как вы вправляете мозги нашему выдающемуся окружному прокурору в свете последних постановлений и решений по процедурным вопросам. Вы сэкономите ему по крайней мере полтораста долларов на курсе повышения квалификации в Институте работников правосудия.
Дэвидсон подавил улыбку.
— Но я с него не возьму ни цента, ваша честь. Я обожаю учить уму-разуму окружных прокуроров. Знаете, мой отец мечтал, чтобы я стал преподавателем колледжа.
— Я этого не знал, мистер Дэвидсон,— сказал судья,— но меня это не удивляет. Очень многие талантливые юристы любят преподавательскую работу.
— И многие из них становятся судьями.
Теперь настал черед Гиллиса скрыть улыбку, ибо такую изящную лесть трудно было не оценить. М-да, у «старика Риса» против этого парня нет шансов, 27 августа был назначен второй присяжный, и в тот же вечер директор программ местного телевидения шепнул мэру Эшли на ушко, что команда «Си-би-эс» готовит часовой специальный репортаж о Парадайз-сити. Это произошло в тот самый вечер, когда одиннадцать специальных агентов ФБР в Майами и семь в Новом Орлеане получили приказ выехать к Макбрайду для подкрепления, причем передвигаться надо было порознь, чтобы столь многочисленная компания мужчин ни у кого в Парадайз-сити не вызвала подозрений.
Утром 28-го сотни бизнесменов Парадайз-сити нашли в своих почтовых ящиках листовки странного содержания. В листовке перечислялись все противозаконные деяния, скандалы, бесчинства и имена соучастников преступной организации Пикелиса и содержался призыв ко всём добропорядочным гражданам подняться на борьбу с гнусными рэкетирами. Листовка была подписана: «Комитет ста за освобождение Парадайз-сити». На рассвете эти листовки доставили адресатам чернокожие мусорщики и уборщицы.
Вечером 29-го примерно одна пятая населения округа Джефферсон, как обычно, смотрела по телевизору шоу Джэки Глисона, когда Арболино подключился к телевизионному кабелю около передатчика и заглушил звук. — на одну минуту. В течение этой минуты зрители могли видеть, как синхронно взлетают вверх длинные ноги танцовщиц Джун Тейлор, и с удивлением слушали выступление представителя «Комитета ста», призывавшего организовать крестовый поход для «очищения нашего города». «Если вы с нами,— настойчиво рокотал голос,— объявите об этом всем, напишите число «сто» на стенах домов, в общественных туалетах, на автомобилях, в магазинах — везде. Будьте осторожны — вас не должны заметить, потому что эти негодяи на грани истерики и они без колебаний станут мстить любыми преступными методами. Пишите число «сто». Пишите число «сто». Пишите число «сто». Ждите дальнейших инструкций».
Голос умолк, и в эфир прорвались бравурные финальные аккорды танцевального номера. Люди не отнеслись к этому серьезно, но на следующее утро в двух тысячах молитвенников в разных церквах города прихожане обнаружили отпечатанные тексты этого анонимного телеобращения. Люди недоуменно переглядывались и помалкивали, но к вечеру вторника кое-где на городских стенах стали появляться единицы с двумя нулями. В среду вечером полиция застукала студента-первокурсника, приехавшего в Парадайз-сити на каникулы: он изобразил эмблему городского движения сопротивления на стене автобусной станции. Полицейский выстрелил в воздух и приказал студенту не двигаться. Когда девятнадцатилетний сын одного из наиболее уважаемых в городе священников-епископалов пустился наутек, полицейский выпустил в него две пули и убил беглеца наповал.
Эту новость никак не удалось скрыть, ибо и жертва и ее отец были слишком заметными фигурами. Никто не мог. поверить официальной версии, которую распространил Бен Мартон, ибо все понимали, что Терри Уэст просто не тот парень, который смог бы угнать машину или напасть на представителей правоохранительных органов. Это была ложь, очередная ложь и очередной аргумент в пользу того, что жестокому господству банды Пикелиса нужно положить конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40