Доставка супер магазин Wodolei.ru
Зрелище было умиротворяющим, и раздражение постепенно проходило по мере того, как пейзаж усмирял бурю в его душе.
— Может, ты и прав, Бен,— согласился он, и его губы разъехались в слабой улыбке, продемонстрировавшей плоды зубоврачебных стараний стоимостью не меньше нескольких тысяч долларов.— Может, я просто понапрасну заставляю тебя терять время. Может, лучше тебе заняться выполнением своих прямых обязанностей по охране спокойствия наших граждан. Закон и порядок — вот наш лозунг. Нашим женщинам никто не угрожает, наши улицы безопасны, не так ли?
— Более безопасны, чем в любом другом американском городе. Конечно, и у нас случаются время от времени неприятности. Вот прошлой ночью, например, на Лара-би-авеню прирезали цветную девчонку, и я собираюсь разобраться с этим. Да, сэр, уж я постараюсь разобраться! — пообещал Мартон.
— Насмерть?
— Да, исполосовали так, что живого места не осталось.
Пикелис, прежде чем заговорить, выпустил колечко дыма.
— Я хочу, чтобы ты раскрыл это чудовищное преступление, Бен. Ты знаешь, я не намерен сюсюкать с цветными, но все же я хочу доказать нашим темнокожим соседям, что мы блюдем и их безопасность. Мы же не хотим, чтобы эти вонючие агитаторы опять понабежали к нам в город и начали будоражить наших мирных чернокожих граждан, не так ли, Бен?
— Верно, хотя я не боюсь этих чертовых агитаторов. Помню, мы здорово им впарили тогда, в шестьдесят втором, 'а потом и в шестьдесят шестом. Мы у этих крикунов отбили охоту наведываться к нам,— уверенно сказал капитан.
Он был прав. Здесь еще не забыли те зверские побоища.
— И все же, Бен,— рассудительно заметил Пикелис,— было бы неплохо, если бы полиция Парадайз-сити выказала определенную заинтересованность в обеспечении безопасности цветных жителей. Это же все равно что годовая премия за страховой полис. Ведь если нам слегка задобрить черных, то и агитаторам ловить тут будет нечего — если эти вонючие идиоты все-таки у нас появятся.
Мартон вздохнул и встал со стула.
— Я немедленно займусь этим делом, Джонни,— поклялся он.
— Хорошо. Да, и не забудь о сегодняшнем банкете в девять. Быть в черном галстуке,— напомнил главный гангстер.
— Да, уж ради Кэти я надену черный галстук,— доложил толстый полицейский.
Быстрая смена кадра: общим планом дать автовокзал на углу Двенадцатой и Конант-стрит, потом быстренько средним планом — рейсовый автобус, прибывающий в десять пятьдесят шесть из Джексонвилля.
Вот так поступил бы всякий опытный и обладающий небогатым воображением голливудский режиссер, если бы он снимал этот эпизод Ингмар Бергман или Ан-тониони сняли бы все это иначе, но они-то иностранцы, и их картины в любом случае трудны для восприятия. Камера направлена на дверь, из которой выходят пассажиры. Сначала розовощекий матрос, приехавший
в увольнительную, потом две девчонки, вернувшиеся домой от бабушек, худощавый коротко стриженный мужчина с «дипломатом» и, наконец, пара чернокожих с девятилетним сынишкой. Камера отъезжает и дает общим планом пассажиров: они оглядываются по сторонам, вздыхают, разбирают чемоданы и разбредаются по разным направлениям.
Церебивка кадра — очень быстро! — на мужчину с «дипломатом», который, подхватив свой чемодан, голосует проезжающему такси. Уиллистон проходит здесь как Артур Уоррен, социолог, специалист по опросам общественного мнения, нанятый Южной корпорацией по изучению общественного мнения для подготовки подробного доклада об отношении жителей округа Джефферсон к телевидению и кинематографу. Южная корпорация по изучению общественного мнения существует на самом деле, вот уже шесть лет, с тех пор как бывший социолог-инструктор Колумбийского университета создал эту фирму в Майами. Это известная и преуспевающая фирма, действующая в полном соответствии с законами и аккуратно уплачивающая налоги — словом, великолепная «крыша» для Артура Уоррена. Артур Уоррен — человек серьезный, трезвомыслящий и респектабельный. В кармане у него лежат квитанции компаний «Херц: автомобили напрокат» и «Тексако», кредитная карточка «Дайнерс клдб», выданные во Флориде водительские права, карточка «Голубого креста» и чековая книжка, удостоверяющая его счет в Первом федеральном банке Майами; В его «дипломате» лежит четырехстраничный меморандум президента ЮКОМ, где подробно излагаются цели и задачи командировки Артура Уоррена. Текст меморандума изобилует достаточным количеством социологических терминов, чтобы заставить любого читателя заскучать уже на второй странице,— при всем при том он производит весьма убедительное впечатление.
Отнюдь не в знак неуважения к Торговой палате Парадайз-сити: жара была нестерпима, влажность невыносима, отчего неминуемо страдало первое впечатление новоприбывшего. Артур Уоррен с удовольствием принял предложение таксиста снять номер в отеле «Джефферсон» на Джефферсон-авеню. Отель располагался в центре города, номера были недорогие, с кондиционерами и невзрачными обоями — словом, здесь не зазорно было бы разместиться заезжему коммивояжеру или иногородней баскетбольной команде.
В киоске вестибюля лучшим образцом табачной промышленности были сигареты «Беринг» по двадцати пяти центов за штуку, а на книжной витрине красовались дешевые издания научных опусов о нимфомании и непотребных оргиях подростков, о бандах мотоциклистов-садистов и о содомии в провинции, а также о коммунистическом проникновении в Организацию Объединенных Наций.
Что ж, типичный третьеразрядный отельчик, подумал Уиллистон, распаковывая чемодан в номере 407. Покончив с этим делом, он вознамерился прогуляться по центру, города. В кинотеатре «Джефферсон» шел дурацкий итальянский вестерн и еще какой-то диснеевский фильм о мальчике и его дрессированном осьминоге, а «Сент-рал», в двух кварталах от его отеля, предлагал зрителям картину о разочаровавшемся в жизни рок-певце плюс японский научно-фантастический фильм о гигантском таракане, сожравшем половину Осаки. Похоже, ту половину, что была сделана из папье-маше. Школьницы таращили глаза на новые купальники в витринах универмага «Херманз бразерс», мамаши в джинсах тащили упирающихся детишек от магазина игрушек «Вайнерс тайии тотс», а перед входом в супермаркет «Эй~энд-Пи» на Карвер-стрит одетые в спортивные рубашки отцы семей- ства загружали коробки с продуктами в багажники своих «универсалов».
Эксперт по опросам общественного мнения миновал секретарш, увлеченно обсуждавших фасоны вечерних платьев перед витриной «Пэрис фэшонз», свернул у винного магазина «Ларриз ликорз» налево и огляделся в поисках какого-нибудь прохладного местечка, где бы можно было скрыться от зноя. Через' секунду он юркнул в аптеку «Хаммерз драг-стор» — современное сооружение из алюминия и стекла, где посетителям предлагали электронные часы, сандвичи с жареным мясом, алюминиевые пляжные шезлонги, романы Агаты Кристи и Эллери Квина, четыре вида противозачаточных таблеток, витаминизированную зубную пасту, косметику фирмы «Ревлон», широкий ассортимент слабительных средств, разнообразнейшие шампуни против перхоти, одиннадцать сортов транквилизаторов и фирменный солод Хаммера повышенной вязкости девятнадцати вкусовых разновидностей. Мало того, солод был еще и в замороженном виде!
Не зная, на чем остановить свой выбор— то ли на большом сандвиче с тунцом под томатным соусом, то ли на пузырьке снотворных пилюль «Соминекс», Уиллистон заметил лысого мужчину в очках и в стандартном аптекарском халате: он давал какие-то указания мальчишке-клерку. Разведчик решил, что мужчина в очках — это, и есть мистер Хаммер, и не ошибся. Уиллистон присел на табурет у прилавка, поежился в прохладной струе воздуха из кондиционера и решил, что уж лучше подвергнет риску свою систему пищеварения, нежели вернется в полуденную духоту улицы.
— Пожалуйста, сандвич с тунцом под томатным соусом,— попросил он блондинку-продавщицу, одетую в обтягивающее зеленое платье.
Она вдруг улыбнулась и потом вроде бы подмигнула, дав понять Уиллистону, что ее мимика не была лишь простым знаком традиционного южного гостеприимства. Ухмыляющийся клерк, проходя у продавщицы за спиной, игриво похлопал ее по обильному заду, и, когда Уиллистон понял истинную причину ее веселья, он и сам ей машинально улыбнулся в ответ. Потом он заказал холодный кофе, и девушка нараспев повторила его заказ невидимому повару за стеной.
Уиллистон перевел взгляд на мистера Дэвида Хам-мера, который передавал какой-то конверт упитанному мужчине в полосатой куртке. Это был убийца Барринд^ жера. Профессор психологии этого знать не мог, но во многих тюрьмах он видел достаточное количество осужденных, чтобы почти безошибочно распознать в этом мужчине с детским лицом и прищуренными глазками психопата с преступными наклонностями.
Лютер Хайетт и был преступником-психопатом, обожавшим всяческое насилие и кровопролитие и мороженое с кленовым сиропом, а в данный момент он взимал с мистера Хаммера еженедельный взнос в «Службу безопасности торговых работников Парадайз-сити». Этого Уиллистон тоже знать не мог, как не знал он, что каждый торговец в городе вступал в эту организацию, чтобы обезопасить себя от разбитых витрин и сломанных рук. Безмолвная передача денег аптекарем свидетельствовала не о недостатке мужества, но скорее о его убежденности в том, что местные хирурги-ортопеды оставляют желать лучшего. В докладах студентов-аналитиков не упоминалось о таких малоизвестных деталях муниципальной жизни, так что Уиллистон просто отметил про себя, что мистер Хаммер отдал кому-то — возможно, психопату
с преступными наклонностями — белый конверт. Через минуту прибыл сандвич с тунцом под томатным, соусом, и все внимание Уиллистона некоторое время было приковано к этому сооружению исполинских размеров под толстым-толстым слоем майонеза, представлявшего грозную опасность для пищеварительного тракта.
Отправив в рот первый кусок, он едва смог отрешиться от вопроса, отчего этот бутерброд с тунцом осквернен таким обилием соленых огурцов и кетчупа с перцем. Возможно, сделал он вывод, это некий местный рецепт, и заставил себя доедать сандвич, ибо, даже если его вывод оказался неверен, только очень безмозглый разведчик стал бы в первый же день появления в Парадайз-сити привлекать к себе, внимание жалобами на местную кулинарию. Уиллистон терпеливо покончил с едой, выпил ледяной кофе и оставил щедрые чаевые продавщице. Мистер Хаммер стоял у кассового аппарата у входной двери, и Уиллистон пошел к нему платить по счету, раздумывая, скажет ли ему что-нибудь аптекарь.
Сказал.
— Заходите к нам, не стесняйтесь, вы меня слышите? — с добродушным укором произнес Хаммер традиционное южное прощание.
Уиллистон вежливо кивнул, и его взгляд скользнул по фирменной наклейке «Службы безопасности торговых работников» на кассовом аппарате. Он вышел на душную улицу вовремя — в тот момент, когда наемный убийца забирал белый конверт у владельца магазина по соседству. Когда жирнорожий психопат запустил руку в окно серого «понтиака» и выудил оттуда пачку «Кул», Уиллистон автоматически отметил аббревиатуру «СБТР» на дверце «понтиака» и догадался, что это означает: «Служба безопасности торговых работников». Вот как все просто, оказывается.
Разведчик зашагал к западу по Черри-стрит и дошел до публичной библиотеки, ничуть не подозревая, что за ним следят. Окинув взглядом бронзовую статую кавалериста армии конфедератов в скверике перед библиотекой, Уиллистон вошел в трехэтажное кирпичное здание. Как указывалось в одном из отчетов его студентов, в фондах библиотеки хранилось 29 тысяч томов, разнообразные периодические издания, подшивка местной газеты, а директор библиотеки приходилась сестрой мэру Эшли. В отличие от своего брата, она не была ни алкоголичкой, ни коррупционершей И не водила дружбы с убийцами. Но
ведь за всеми — за возможным исключением Дорис Дэй и Джона Леннона — водится какой-нибудь недостаток, а таковыми у мисс Джеральдин Эшли были: 1) девственность, то есть нетронутая девственная плева, в возрасте пятидесяти одного года и 2) не покидавшее ее чувство, что целая свора накурившихся «травы» боевиков партии «черные пантеры» — диких, немытых и вооруженных автоматами «АК-47», доставленными из коммунистического Китая, возможно, уже направляется сюда из Гарлема, чтобы снасильничать всех добропорядочных девственниц Парадайз-сити.
Будучи довольно чопорной дамой, мисс Эшли делилась этими опасениями с весьма ограниченным кругом лиц, и, разумеется, она ничего не сказала Эндрю Уил-листону, когда он попросил завести на него читательский абонемент. Вдобавок к своей девственности и чопорности она была еще и страшно любопытна, но всегда проявляла свое любопытство в весьма неназойливой форме.
— Я вижу, вы собираетесь пожить у нас в округе, мистер Уоррен,— заметила она, кивнув на заполненную им читательскую анкету.— Это отель для людей, занимающихся бизнесом, не так ли?
— Ну, я не вполне бизнесмен — больше ученый-обществовед, работающий по заказу промышленных фирм,— ответил он.
Затем он рассказал ей об исследовании предпочтений городских жителей в области кино и телевидения, которое он, по заданию Южной корпорации по изучению общественного мнения, должен осуществить в Парадайз-сити, а потом, чуть позже, в четырех других городах — двух больших и двух поменьше. Он пересыпал свою речь терминами вроде «коэффициент населения», «интегрированная случайная выборка», «аудиовизуальный синтез» и «развитие рынка досуга в обществе всеобщей автоматизации»,словно не сомневался, что мисс Эшли понимала их значение.
— Нашим клиентом является крупный конгломерат с капиталовложениями свыше девяноста миллионов долларов в индустрии досуга и развлечений,— доверительно сообщил он ей,— и мои исследования ставят своей целью проверить прогноз Маклюэна относительно возможностей развития электронных средств массовой ком-муникации в Америке до 1979 года, когда валовой наци-Канадский социолог, исследователь средств массовой информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Может, ты и прав, Бен,— согласился он, и его губы разъехались в слабой улыбке, продемонстрировавшей плоды зубоврачебных стараний стоимостью не меньше нескольких тысяч долларов.— Может, я просто понапрасну заставляю тебя терять время. Может, лучше тебе заняться выполнением своих прямых обязанностей по охране спокойствия наших граждан. Закон и порядок — вот наш лозунг. Нашим женщинам никто не угрожает, наши улицы безопасны, не так ли?
— Более безопасны, чем в любом другом американском городе. Конечно, и у нас случаются время от времени неприятности. Вот прошлой ночью, например, на Лара-би-авеню прирезали цветную девчонку, и я собираюсь разобраться с этим. Да, сэр, уж я постараюсь разобраться! — пообещал Мартон.
— Насмерть?
— Да, исполосовали так, что живого места не осталось.
Пикелис, прежде чем заговорить, выпустил колечко дыма.
— Я хочу, чтобы ты раскрыл это чудовищное преступление, Бен. Ты знаешь, я не намерен сюсюкать с цветными, но все же я хочу доказать нашим темнокожим соседям, что мы блюдем и их безопасность. Мы же не хотим, чтобы эти вонючие агитаторы опять понабежали к нам в город и начали будоражить наших мирных чернокожих граждан, не так ли, Бен?
— Верно, хотя я не боюсь этих чертовых агитаторов. Помню, мы здорово им впарили тогда, в шестьдесят втором, 'а потом и в шестьдесят шестом. Мы у этих крикунов отбили охоту наведываться к нам,— уверенно сказал капитан.
Он был прав. Здесь еще не забыли те зверские побоища.
— И все же, Бен,— рассудительно заметил Пикелис,— было бы неплохо, если бы полиция Парадайз-сити выказала определенную заинтересованность в обеспечении безопасности цветных жителей. Это же все равно что годовая премия за страховой полис. Ведь если нам слегка задобрить черных, то и агитаторам ловить тут будет нечего — если эти вонючие идиоты все-таки у нас появятся.
Мартон вздохнул и встал со стула.
— Я немедленно займусь этим делом, Джонни,— поклялся он.
— Хорошо. Да, и не забудь о сегодняшнем банкете в девять. Быть в черном галстуке,— напомнил главный гангстер.
— Да, уж ради Кэти я надену черный галстук,— доложил толстый полицейский.
Быстрая смена кадра: общим планом дать автовокзал на углу Двенадцатой и Конант-стрит, потом быстренько средним планом — рейсовый автобус, прибывающий в десять пятьдесят шесть из Джексонвилля.
Вот так поступил бы всякий опытный и обладающий небогатым воображением голливудский режиссер, если бы он снимал этот эпизод Ингмар Бергман или Ан-тониони сняли бы все это иначе, но они-то иностранцы, и их картины в любом случае трудны для восприятия. Камера направлена на дверь, из которой выходят пассажиры. Сначала розовощекий матрос, приехавший
в увольнительную, потом две девчонки, вернувшиеся домой от бабушек, худощавый коротко стриженный мужчина с «дипломатом» и, наконец, пара чернокожих с девятилетним сынишкой. Камера отъезжает и дает общим планом пассажиров: они оглядываются по сторонам, вздыхают, разбирают чемоданы и разбредаются по разным направлениям.
Церебивка кадра — очень быстро! — на мужчину с «дипломатом», который, подхватив свой чемодан, голосует проезжающему такси. Уиллистон проходит здесь как Артур Уоррен, социолог, специалист по опросам общественного мнения, нанятый Южной корпорацией по изучению общественного мнения для подготовки подробного доклада об отношении жителей округа Джефферсон к телевидению и кинематографу. Южная корпорация по изучению общественного мнения существует на самом деле, вот уже шесть лет, с тех пор как бывший социолог-инструктор Колумбийского университета создал эту фирму в Майами. Это известная и преуспевающая фирма, действующая в полном соответствии с законами и аккуратно уплачивающая налоги — словом, великолепная «крыша» для Артура Уоррена. Артур Уоррен — человек серьезный, трезвомыслящий и респектабельный. В кармане у него лежат квитанции компаний «Херц: автомобили напрокат» и «Тексако», кредитная карточка «Дайнерс клдб», выданные во Флориде водительские права, карточка «Голубого креста» и чековая книжка, удостоверяющая его счет в Первом федеральном банке Майами; В его «дипломате» лежит четырехстраничный меморандум президента ЮКОМ, где подробно излагаются цели и задачи командировки Артура Уоррена. Текст меморандума изобилует достаточным количеством социологических терминов, чтобы заставить любого читателя заскучать уже на второй странице,— при всем при том он производит весьма убедительное впечатление.
Отнюдь не в знак неуважения к Торговой палате Парадайз-сити: жара была нестерпима, влажность невыносима, отчего неминуемо страдало первое впечатление новоприбывшего. Артур Уоррен с удовольствием принял предложение таксиста снять номер в отеле «Джефферсон» на Джефферсон-авеню. Отель располагался в центре города, номера были недорогие, с кондиционерами и невзрачными обоями — словом, здесь не зазорно было бы разместиться заезжему коммивояжеру или иногородней баскетбольной команде.
В киоске вестибюля лучшим образцом табачной промышленности были сигареты «Беринг» по двадцати пяти центов за штуку, а на книжной витрине красовались дешевые издания научных опусов о нимфомании и непотребных оргиях подростков, о бандах мотоциклистов-садистов и о содомии в провинции, а также о коммунистическом проникновении в Организацию Объединенных Наций.
Что ж, типичный третьеразрядный отельчик, подумал Уиллистон, распаковывая чемодан в номере 407. Покончив с этим делом, он вознамерился прогуляться по центру, города. В кинотеатре «Джефферсон» шел дурацкий итальянский вестерн и еще какой-то диснеевский фильм о мальчике и его дрессированном осьминоге, а «Сент-рал», в двух кварталах от его отеля, предлагал зрителям картину о разочаровавшемся в жизни рок-певце плюс японский научно-фантастический фильм о гигантском таракане, сожравшем половину Осаки. Похоже, ту половину, что была сделана из папье-маше. Школьницы таращили глаза на новые купальники в витринах универмага «Херманз бразерс», мамаши в джинсах тащили упирающихся детишек от магазина игрушек «Вайнерс тайии тотс», а перед входом в супермаркет «Эй~энд-Пи» на Карвер-стрит одетые в спортивные рубашки отцы семей- ства загружали коробки с продуктами в багажники своих «универсалов».
Эксперт по опросам общественного мнения миновал секретарш, увлеченно обсуждавших фасоны вечерних платьев перед витриной «Пэрис фэшонз», свернул у винного магазина «Ларриз ликорз» налево и огляделся в поисках какого-нибудь прохладного местечка, где бы можно было скрыться от зноя. Через' секунду он юркнул в аптеку «Хаммерз драг-стор» — современное сооружение из алюминия и стекла, где посетителям предлагали электронные часы, сандвичи с жареным мясом, алюминиевые пляжные шезлонги, романы Агаты Кристи и Эллери Квина, четыре вида противозачаточных таблеток, витаминизированную зубную пасту, косметику фирмы «Ревлон», широкий ассортимент слабительных средств, разнообразнейшие шампуни против перхоти, одиннадцать сортов транквилизаторов и фирменный солод Хаммера повышенной вязкости девятнадцати вкусовых разновидностей. Мало того, солод был еще и в замороженном виде!
Не зная, на чем остановить свой выбор— то ли на большом сандвиче с тунцом под томатным соусом, то ли на пузырьке снотворных пилюль «Соминекс», Уиллистон заметил лысого мужчину в очках и в стандартном аптекарском халате: он давал какие-то указания мальчишке-клерку. Разведчик решил, что мужчина в очках — это, и есть мистер Хаммер, и не ошибся. Уиллистон присел на табурет у прилавка, поежился в прохладной струе воздуха из кондиционера и решил, что уж лучше подвергнет риску свою систему пищеварения, нежели вернется в полуденную духоту улицы.
— Пожалуйста, сандвич с тунцом под томатным соусом,— попросил он блондинку-продавщицу, одетую в обтягивающее зеленое платье.
Она вдруг улыбнулась и потом вроде бы подмигнула, дав понять Уиллистону, что ее мимика не была лишь простым знаком традиционного южного гостеприимства. Ухмыляющийся клерк, проходя у продавщицы за спиной, игриво похлопал ее по обильному заду, и, когда Уиллистон понял истинную причину ее веселья, он и сам ей машинально улыбнулся в ответ. Потом он заказал холодный кофе, и девушка нараспев повторила его заказ невидимому повару за стеной.
Уиллистон перевел взгляд на мистера Дэвида Хам-мера, который передавал какой-то конверт упитанному мужчине в полосатой куртке. Это был убийца Барринд^ жера. Профессор психологии этого знать не мог, но во многих тюрьмах он видел достаточное количество осужденных, чтобы почти безошибочно распознать в этом мужчине с детским лицом и прищуренными глазками психопата с преступными наклонностями.
Лютер Хайетт и был преступником-психопатом, обожавшим всяческое насилие и кровопролитие и мороженое с кленовым сиропом, а в данный момент он взимал с мистера Хаммера еженедельный взнос в «Службу безопасности торговых работников Парадайз-сити». Этого Уиллистон тоже знать не мог, как не знал он, что каждый торговец в городе вступал в эту организацию, чтобы обезопасить себя от разбитых витрин и сломанных рук. Безмолвная передача денег аптекарем свидетельствовала не о недостатке мужества, но скорее о его убежденности в том, что местные хирурги-ортопеды оставляют желать лучшего. В докладах студентов-аналитиков не упоминалось о таких малоизвестных деталях муниципальной жизни, так что Уиллистон просто отметил про себя, что мистер Хаммер отдал кому-то — возможно, психопату
с преступными наклонностями — белый конверт. Через минуту прибыл сандвич с тунцом под томатным, соусом, и все внимание Уиллистона некоторое время было приковано к этому сооружению исполинских размеров под толстым-толстым слоем майонеза, представлявшего грозную опасность для пищеварительного тракта.
Отправив в рот первый кусок, он едва смог отрешиться от вопроса, отчего этот бутерброд с тунцом осквернен таким обилием соленых огурцов и кетчупа с перцем. Возможно, сделал он вывод, это некий местный рецепт, и заставил себя доедать сандвич, ибо, даже если его вывод оказался неверен, только очень безмозглый разведчик стал бы в первый же день появления в Парадайз-сити привлекать к себе, внимание жалобами на местную кулинарию. Уиллистон терпеливо покончил с едой, выпил ледяной кофе и оставил щедрые чаевые продавщице. Мистер Хаммер стоял у кассового аппарата у входной двери, и Уиллистон пошел к нему платить по счету, раздумывая, скажет ли ему что-нибудь аптекарь.
Сказал.
— Заходите к нам, не стесняйтесь, вы меня слышите? — с добродушным укором произнес Хаммер традиционное южное прощание.
Уиллистон вежливо кивнул, и его взгляд скользнул по фирменной наклейке «Службы безопасности торговых работников» на кассовом аппарате. Он вышел на душную улицу вовремя — в тот момент, когда наемный убийца забирал белый конверт у владельца магазина по соседству. Когда жирнорожий психопат запустил руку в окно серого «понтиака» и выудил оттуда пачку «Кул», Уиллистон автоматически отметил аббревиатуру «СБТР» на дверце «понтиака» и догадался, что это означает: «Служба безопасности торговых работников». Вот как все просто, оказывается.
Разведчик зашагал к западу по Черри-стрит и дошел до публичной библиотеки, ничуть не подозревая, что за ним следят. Окинув взглядом бронзовую статую кавалериста армии конфедератов в скверике перед библиотекой, Уиллистон вошел в трехэтажное кирпичное здание. Как указывалось в одном из отчетов его студентов, в фондах библиотеки хранилось 29 тысяч томов, разнообразные периодические издания, подшивка местной газеты, а директор библиотеки приходилась сестрой мэру Эшли. В отличие от своего брата, она не была ни алкоголичкой, ни коррупционершей И не водила дружбы с убийцами. Но
ведь за всеми — за возможным исключением Дорис Дэй и Джона Леннона — водится какой-нибудь недостаток, а таковыми у мисс Джеральдин Эшли были: 1) девственность, то есть нетронутая девственная плева, в возрасте пятидесяти одного года и 2) не покидавшее ее чувство, что целая свора накурившихся «травы» боевиков партии «черные пантеры» — диких, немытых и вооруженных автоматами «АК-47», доставленными из коммунистического Китая, возможно, уже направляется сюда из Гарлема, чтобы снасильничать всех добропорядочных девственниц Парадайз-сити.
Будучи довольно чопорной дамой, мисс Эшли делилась этими опасениями с весьма ограниченным кругом лиц, и, разумеется, она ничего не сказала Эндрю Уил-листону, когда он попросил завести на него читательский абонемент. Вдобавок к своей девственности и чопорности она была еще и страшно любопытна, но всегда проявляла свое любопытство в весьма неназойливой форме.
— Я вижу, вы собираетесь пожить у нас в округе, мистер Уоррен,— заметила она, кивнув на заполненную им читательскую анкету.— Это отель для людей, занимающихся бизнесом, не так ли?
— Ну, я не вполне бизнесмен — больше ученый-обществовед, работающий по заказу промышленных фирм,— ответил он.
Затем он рассказал ей об исследовании предпочтений городских жителей в области кино и телевидения, которое он, по заданию Южной корпорации по изучению общественного мнения, должен осуществить в Парадайз-сити, а потом, чуть позже, в четырех других городах — двух больших и двух поменьше. Он пересыпал свою речь терминами вроде «коэффициент населения», «интегрированная случайная выборка», «аудиовизуальный синтез» и «развитие рынка досуга в обществе всеобщей автоматизации»,словно не сомневался, что мисс Эшли понимала их значение.
— Нашим клиентом является крупный конгломерат с капиталовложениями свыше девяноста миллионов долларов в индустрии досуга и развлечений,— доверительно сообщил он ей,— и мои исследования ставят своей целью проверить прогноз Маклюэна относительно возможностей развития электронных средств массовой ком-муникации в Америке до 1979 года, когда валовой наци-Канадский социолог, исследователь средств массовой информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40