Если она вернет себе Джеймса и при этом окажется, что Саммаэль прав, Джеймс будет испорчен ее сущностью, и она потеряет все шансы на искупление. Но если он ошибался и Пятигранная каббала не справится с испытанием, тогда она вернется туда, откуда начинала, только еще и без Джеймса.
Джеймс выдержал противоборство с ней. Никому из людей это уже давным-давно не удавалось. Да, помогла светловолосая девушка, но именно Джеймс сказал «нет». Это было невыносимо, приводило в ярость и делало его в высшей степени вожделенным.
Простая деревянная дверь.
Мановение руки – и останутся только щепки.
Та ее часть, которая была Лили, вместо этого постучалась.
Звук получился гулким и, казалось, отозвался эхом в пустых глубинах дома. Она ждала, несвоевременно задумавшись о том, который теперь час. Различие дня и ночи было тем, что имело для нее хоть какое-то значение, а вот людям были необходимы часы и дни, чтобы отмерять отведенное им время, будто точное измерение могло продлить их краткие жизни.
На улице не было машин. Должно быть, уже поздно. Она снова постучалась, на этот раз громче. От предвкушения по ее человеческому телу побежали сладострастные мурашки. Над нею зажегся свет. Послышался топот ног по лестнице. Явно больше одной пары. Лили отступила в тень, желая посмотреть, кто выйдет.
Мужской и женский голоса заспорили. Она узнала голос Джеймса – и ее восторг усилился. Ощущение родилось во взятом взаймы теле или в ней самой? Это было так странно. Ей было не справиться с захлестывающими ее эмоциями. А самое тревожное было в том, что ей это нравилось.
Просто дверь. Для нее это не препятствие.
Дверь приоткрылась.
– Есть кто-нибудь?
Его голос, низкий и подозрительный. Дверь была теперь закрыта только на цепочку. Это было так абсурдно, что она едва не засмеялась.
– Кто здесь? – снова позвал он.
Он не мог увидеть ее при слегка приоткрытой двери, поэтому она ждала, зная свою жертву. Он захлопнул дверь, откинул цепочку и распахнул дверь настежь. При верхнем свете трудно было разглядеть что-либо. Она вышла из тени, пока он не призвал таинство Адонай Мелех.
– Ты! – только и смог вымолвить он.
Она изучала его лицо, пока он осознавал, кто перед ним. Настороженность сменилась удивлением, потом страхом и омерзением. Ни тени страсти, или сожаления, или раскаяния. Гнев душил ее, но она совладала с ним.
– Привет, Джеймс Майлс Стиплтон.
– Нет, – сказал он, неистово качая головой. – Нет, нет, нет.
– Пожалуйста. – Она придвинулась к нему, протягивая руку к его лицу. Он отпрыгнул, как будто в ее руке извивалась змея. – Это не то, что ты думаешь.
– Не то, что я думаю? – хрипло переспросил он. – Ты едва не убила меня, а тут объявляешься и ведешь себя так, словно я не перезвонил тебе после первого свидания.
– Я здесь не за этим.
– Джеймс? – Светловолосая сучка позвала его из глубины дома.
Лилит сдерживала переполняющий ее гнев, не желая, чтобы он это заметил.
– Оставайся там, – сказал он через плечо. Его лицо ожесточилось, когда он обернулся к ней. – Чего ты хочешь?
– Тебя.
Просто и искренне. Более чем искренне. Он был ей необходим. Это была физическая необходимость.
– Я в это не верю. – Он взъерошил пальцами и без того лохматые волосы. – После всего, что ты со мной сделала. – Он замолчал, собираясь с мыслями. – Я теперь знаю, что ты такое. Элиз и Морган мне все рассказали. Что ты задумала, Лилит?
– Я Лили, – сказала она. От отчаяния ее голос звучал грубо. – Разве ты не видишь? Я хочу быть Лили.
– Нет. Со мной это не пройдет. Нет.
Вот наконец-то та тоска, которую она хотела услышать. Она была близка к цели.
– Джеймс!
Светловолосая мерзавка появилась за его плечом. Их глаза встретились, и Лилит пришла в ярость, увидев неукротимую решимость в глазах другой женщины.
Элиз взяла Джеймса за руку, все так же глядя ей в глаза:
– Тебе его не видать.
– Мне? Мне не видать? – прошипела Лилит. – Не смей мне указывать! – Она собрала волю в кулак, вызывая в себе все женское.
– Нет! – Джеймс шагнул между ними, найдя в себе силы противостоять ей. От привлеченных сил воздух вокруг потрескивал.
Лилит обнаружила, что не может. Не может совладать с ним. Не с Джеймсом, единственным победившим ее человеком, а с единственным человеком, которого она должна поразить. Это открытие стало и удовольствием, и агонией, любовь и ненависть сплелись столь тесно, что стали неразделимы.
– Так ты выбираешь ее? – Слова просочились сквозь зубы Лилит. Она заставит его сказать это.
– Да.
Он больше не шутил, он был уверен. Он так сильно изменился, а катализатором перемен была она. Почему он этого не видит?
– Тогда это на твоей совести.
Она вытащила из кармана револьвер и уперла ствол себе в подбородок, так, чтобы он видел. Обыкновенное оружие для обыкновенной смерти. Он не попытался ее остановить, и она еще больше обезумела от ярости.
Еще миг. Последний шанс для него. Для них. Лили спустила курок. Миг ослепляющей боли – но и только. Она знала только, что девушка закричала, а Джеймс выругался; это было последнее, что слышал ее дух, воспаривший от кровавого месива.
Лили Тэйлор была мертва. И та часть Лилит, вину которой еще можно было искупить, которая могла претендовать на какую-то человечность, умерла вместе с ней.
Она парила над домом, когда Джеймс и эта сука запаниковали и забегали. Девица, которую Тагирирон пытался схватить в фермерском доме, помогла им втащить тело в гостиницу. У одного из них хватило ума выключить везде свет, пока никто ничего не увидел, и они незаметно поднялись по ступеням парадного крыльца. Кое-кто из соседей высунулся из окон, но темноволосая женщина быстро погрузила их в глубокий сон.
Несколько минут спустя тревога улеглась.
Колебание эманации подсказало ей, что она не одна.
– Да, Саммаэль? – напряженно произнесла Лилит.
– Теперь ты удовлетворена?
Она не услышала радости в его голосе, но она знала, что он доволен, просто хорошо себя контролирует.
– Да.
– Так мы поступим, как я предлагал? – настаивал Саммаэль.
Она повернулась к нему, чувствуя, что ему нужны ее слова, точно так же, как она ждала, что скажет Джеймс. Возможней ангелы и люди не так уж и различаются.
– Мы последуем твоему плану.
ЭШВИН
Эшвин припарковал взятый напрокат автомобиль в длинной тени тесно стоящих домов. Солнце приближалось к линии горизонта, над городком Скиптон моросил дождь. На улице выл ветер, и Эшвин поежился, хотя в машине было тепло. Эрик сидел на переднем пассажирском сиденье, задумчиво глядя на гостиницу Чизвиков.
– О чем думаешь? – спросил Эшвин. Ставни были закрыты, но видно было, что внутри горит свет.
– Я думаю, что они там, – сказал Эрик. Мы знаем, что никого из каббалы Чизвиков там не может быть, значит, это свои.
– А что, если нет? Что, если это один из Падших или их приспешников?
– Я так не думаю, – ответил Эрик. – Я думал об этом по пути сюда. Никто не остановит нас, когда мы снова пойдем к развалинам. Нам ведь необходимо пойти туда, правильно? Я бы больше тревожился о том, что случится, когда мы доберемся туда, а не о нынешней ситуации.
– Ты так собирался меня успокоить?
– Нет, Эш. Пойдем постучимся в парадную дверь и посмотрим, что будет дальше.
Эрик выбрался из машины, и Эшвину ничего не оставалось, как пойти вслед за ним.
– Я все еще не понимаю половины из сказанного тебе Ипсиссими.
– Я тоже, – признался Эрик, переходя Санрайз-стрит и обходя припаркованные машины.
Двое мужчин прошли по дорожке и остановились перед гостиницей. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как они были здесь в прошлый раз, и Эшвин знал, что он за это время стал другим человеком.
С тех пор как он это понял, ему стало любопытно повидать остальных. Что, если они в доме? Изменились ли они так же, как он сам? Нашли ли они Джеймса?
Эрик открыл калитку, за ним по тропинке шел Эшвин, пробираясь по лужам. Он взошли по ступеням, и Эрик остановился, занеся кулак над дверью. Он глянул на Эшвина, словно говоря: «К черту сомнения!» Эшвин пожал плечами.
– Кто там? – громко и требовательно спросили из-за двери.
Эшвину понадобился один миг, чтобы узнать голос Джеймса. В нем было больше глубины и властности, чем он помнил.
– А ты как думаешь? Открывай, Джеймс, – сказал Эрик. Эшвин услышал голоса по ту сторону двери. Морган? Дверь открылась, и Джеймс предстал на пороге, его лицо освещала широкая улыбка.
– Разрази меня гром, как здорово видеть вас обоих! – Он привлек их к себе, крепко обняв.
Когда Джеймс отпустил их, Эшвин изучил лицо потерянного друга. От забот у его глаз залегли морщинки, но в остальном все казалось обычным.
– Ты хорошо выглядишь, – сказал Эшвин. – Как всегда, неряха, но все же хорош.
Джеймс рассмеялся:
– Эш, можешь ругать меня хоть весь день. Я не возражаю, настолько я рад тебя видеть.
Он шагнул в сторону, чтобы они увидели ожидающих в прихожей Элиз и Морган. Эшвин бросился в дом и обнял Элиз. Она тоже обняла его, но отвернулась, когда он попытался ее поцеловать.
– Что случилось? – спросил Эшвин.
– Не сейчас, – ответила Элиз. – Поговорим позже.
Он отпустил ее; в глазах стоял вопрос, но она печально улыбнулась и посмотрела в сторону. Эрик вошел вслед за Эшвином, говоря с Морган и дружески ее обняв. Он потрепал Джеймса по плечу и приобнял Элиз. Морган улыбнулась, когда Эшвин сжал ее в объятиях.
– Давайте расположимся в столовой, – сказала Элиз. – Я принесу нам всем чаю или кофе, и мы поговорим обо всем, что случилось.
– На это нет времени, – сказал Эрик, качая головой. – Нам нужно идти прямо сейчас. Я объясню все по пути.
– О чем ты говоришь? – спросила Морган. – Вы же только что приехали.
Остальные посмотрели на Эшвина, который лишь закатил глаза – он уже привык к поведению Эрика.
– Сегодня двадцать первое декабря, – сказал Эрик, своей серьезностью ослабив радость воссоединения.
– Ну и?.. – спросил Джеймс.
– Сегодня день зимнего солнцестояния, и Ипсиссими сказали мне, что мы должны вернуться в развалины и пройти Испытание Столпов до заката. Мы с Эшвином, как могли, торопились поскорее добраться сюда из Шотландии. У нас осталось около часа до заката, поэтому идти надо прямо сейчас.
– Погоди, – сказала Морган. – Что за Испытание Столпов и почему его надо проходить именно сейчас?
– У нас просто нет времени. – Эрик схватился за ручку входной двери. – Я объясню столько, сколько смогу, по пути, но вам придется просто поверить мне на слово, что это очень важно. Джеймс, вам троим понадобится непромокаемая одежда и прочная обувь. У нас на улице машина. Если постараемся, то поместимся туда все.
Джеймс вопросительно посмотрел на Эшвина.
– Я бы сделал, как он говорит, – сказал Эшвин. – Я понимаю не все, что он мне рассказал, но если Эрик утверждает, что нам пора, то я ему верю.
– Мне этого достаточно, – сказал Джеймс. – Я едва не свихнулся, просто сидя тут с нашими девушками. – Он затопал вверх по лестнице за походным снаряжением.
– Ты уверен, Эрик? – спросила Элиз. – Мне кажется... все так поспешно.
– Ты разве не хочешь, чтобы все закончилось? – ответил Эрик.
– Я... – Элиз бросила взгляд на Эшвина и покраснела.
– Ну, я-то хочу, чтобы все это было позади, – мрачно констатировала Морган. – Пойду помогу Джеймсу собрать снаряжение.
Эшвин попытался поймать взгляд Элиз, но она избегала смотреть ему в глаза. Что происходит?
– Я заведу машину, – сказал Эрик.
Дверь захлопнулась за ним, и Элиз с Эшвином остались наедине.
– Я волновался за тебя, – сказал Эшвин, начиная разговор. – И все еще тревожусь.
– И я волновалась, – выпалила Элиз, бросаясь в его объятия. Это была не та реакция, на которую надеялся Эшвин, но хоть что-то.
ПЯТИГРАННАЯ КАББАЛА
Эшвин остановил машину на грязной обочине. У него было пугающее ощущение, что она им больше не понадобится, но было приятно знать, что машина у них все-таки есть. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая облака в кроваво-красный цвет.
– Я все еще не понимаю, Эрик, – сказал Джеймс. – Мне кажется, мы очень многое додумали и слишком мало знаем достоверно.
Джеймс был стиснут на заднем сиденье между девушками, колени его едва не упирались в плечи. Эрик сидел на переднем пассажирском сиденье и, несмотря на сумерки, без тени сомнения направлял Эшвина к тропке, ведущей к развалинам.
– Простите, что не могу объяснить лучше, – ответил Эрик.
– Иногда нужно просто верить, – сказал, обернувшись, Эшвин.
Все сидящие на заднем сиденье посмотрели на него с удивлением.
– Я верю тебе, – сказала Элиз в тишине. – Я тоже не могла уследить за всем, что ты рассказал, но я вижу, как мы соединены нашими аурами. У каждого из вас есть чакра, которая светится ярче остальных, но она и окрашивает вашу ауру в один цвет.
– Где эти чакры? – спросил Эрик.
– У Морган это лоб, у Эшвина – живот, у Джеймса – пах, у тебя – горло, – ответила Элиз без промедления.
– В этом месте архангелы коснулись каждого из вас? – спросил Эрик.
Все кивнули.
– Тогда я, наверное, не ошибусь, если скажу, что наши дары усиливаются вблизи развалин, – сказал Эрик.
– Для этого Испытания Столпов, про которое ты говорил нам? – спросила Элиз.
– Да, я так полагаю.
– Так что нам нужно делать? – спросил как всегда практичный Джеймс.
– Я не знаю, – признался Эрик. – Гордон прошел через это, и он сказал мне, что нас поведет опыт. Я думаю, нам просто нужно туда пойти и посмотреть, что произойдет.
– Довольно незатейливо, – сказал Джеймс. – Мне это по душе.
– Ну а мне нет, – объявила Элиз. – Мне хотелось бы лучше представлять себе, что нас ждет.
– Должен заметить, что я согласен, – вставил Эшвин.
– Я знаю, знаю, – устало сказал Эрик, – я правда вас понимаю, но у нас нет времени на колебания. Мы должны вернуться в развалины, пока не село солнце, иначе все, что мы пережили, было напрасно. Это самое меньшее, что мы можем сделать в память о жертве, принесенной во имя нас.
– Нам пора идти, – сказала Морган отрешенным голосом. – Нас зовут. – Взгляд ее блуждал, на лице было отсутствующее выражение.
– Зовут? Кто зовет? – спросил Эшвин.
– Шетлиа.
– А что с ней стряслось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50