Поррик едва-едва поспевал за всеми.
Перед ними воздвиглась гора Шихаллион. Они уже миновали ее предгорье, и с этого высокого плато деревушка Кинлох-Раннох казалась едва заметной точкой. С севера беспрестанно дул ветер, неся на своих крыльях предвестие ледяного дождя со снегом. Плотное черно-фиолетовое облако спускалось с Грампианских гор навстречу путникам. Эрик надеялся, что Храм уже близко. Иначе им придется несладко.
Эшвин держался особняком с того момента, как понял, что никто не откажется от похода в Храм ради того, чтобы найти Элиз. Эрик не осуждал его за эту тревогу, но поиск ответов в Храме стал для него насущным с тех пор, как две ночи тому назад он встретил Саммаэля.
Он не поделился этой информацией ни с кем. Если он был согласен хоть с чем-то из сказанного Саммаэлем, так это с необходимостью самому докопаться до правды. А тот факт, что его посетил один из Падших, может исказить те ответы, что дадут ему Ипсиссими.
Гордон дал Поррику только сорок восемь часов на восстановление после всех испытаний, после чего собрался в поход.
К чести ирландца, тот не возражал, но все стрелял глазами по сторонам, словно в любой момент ожидая атаки. От этого все были на взводе.
– Далеко еще идти? – спросил Эрик, помогая Гордону одолеть последний подъем.
Его пожилой спутник тяжело дышал, глядя, как к ним идут остальные. Они, должно быть, уже прошли миль пять, большую часть из них в гору.
– Уже близко. Мы почти пришли.
На гребень горы взобрался Эшвин, а за ним и бледный Поррик в круглой ермолке на светловолосой голове. Оба обливались потом, и ни один не спросил о причинах остановки.
– Я не вижу ни одной тропинки, – сказал Эрик. – Как мы узнаем дорогу?
– А чего ты ждал, указателей? – спросил Гордон с ироничной усмешкой.
– Конечно нет, но я все же ожидал увидеть хоть какие-то доказательства присутствия человека.
– Как я говорил тебе с самого начала, – сказал Гордон, – Храм надежно укрыт. Я удивлен, что такой смышленый парень, как ты, да сих пор этого не усвоил.
Эрик раздраженно нахмурился. Гордон все время подводил его к разгадкам каких-то тайн, точь-в-точь как Саммаэль. От этого сравнения становилось не по себе.
– Ладно, – сказал Эрик. – Ты говоришь, что Храм рядом, но его скрывали веками. Ты не боишься, что его обнаружат с помощью самых современных технологий, поэтому сие означает, что его невозможно увидеть с воздуха, что может означать лишь одно: что он либо закамуфлирован, либо..." Эрик умолк от внезапного озарения. – Он под землей! Он под горой, а не на ней.
Гордон заулыбался.
– Но у меня создалось впечатление, что в Храме живет множество людей, так что получается какая-то бессмыслица.
– Не много людей, – ответил Гордон, – а нужные люди.
– Пусть так, но, если Храм под землей, вам не добыть достаточно еды, если не разбить рядом садов и огородов, а они привлекут внимание.
– Так оно и было бы, действуй там общепринятые правила, – сказал Гордон в своей обычной загадочной манере. – У нас есть несколько человек, таких как Джеймс, которые могут попросить Мать Природу быть более щедрой, к тому же в Храме редко бывает более пятидесяти адептов за раз. В конце концов, наше служение – в миру.
– Как вы находите этих людей? – спросил Эрик.
– Так же, как нашли и вас, – ответил Гордон. – Мы все нутром чувствуем собрата в таинствах. Поэтому мы наблюдаем за ними и, если они подходят, делаем им предложение.
– А все ли последователи так же таинственны, как ты? – Это были первые слова Эшвина с тех пор, как они покинули Кинлох-Раннох.
Этим утром он проснулся более спокойным и рационально мыслящим после полноценного сна. По всей видимости, ему снилось разбитое зеркало и он решил, что Элиз вовсе не в опасности. Объяснение, которое он представил Эрику, было туманным и путаным, но он хотя бы согласился продолжить поход к Храму.
– Вряд ли, но тебе не представится возможности убедиться в этом, – признался мистер Чизвик.
– Почему нет? – Эшвин скрестил на груди руки.
– Потому что мы считаем, что наш орден не должен на вас влиять. Считайте себя почетными гостями, с которыми обслуге брататься не дозволено.
Значит, Саммаэль был прав. Он содрогнулся, но никто этого не заметил.
– Мне все равно, – сказал Эшвин, пожав плечами. – Чем раньше мы уйдем оттуда, тем скорее найдем Элиз.
– Еще мысли будут? – Гордон улыбнулся еще шире, но с места не сдвинулся.
Эрик осмотрелся. Крутая скала преграждала им дальнейший путь, и не было ни единой обходной тропы. Поррик переступил с ноги на ногу и пытливо посмотрел на поверхность скалы.
– Эш! – тихо позвал Эрик.
– Что?
– Я думаю, мы пришли.
Гордон улыбнулся им и остановился в каком-то метре от скалы.
– Это и есть вход в Храм Просветляющего Восхода. – Он указал на скалу. – Под ней туннель, ведущий вниз, к Храму.
Эшвин бросил на Эрика озадаченный взгляд.
– И как нам туда пробраться?
– Вход – это проверка Сознания, – ответил Гордон. – Его создали, чтобы он пропускал только одаренных таинствами, но он также проверяет ваше внутреннее сознание или, скажем, ваше отношение к трем столпам. До сих пор есть расхождения в том, какое толкование вернее. Давайте я лучше покажу.
Гордон закрыл глаза и прикоснулся к скале. Камень задрожал под его рукой и раскрылся перед ним, как гранитный занавес, распахивающийся над сценой. Проем был темным треугольником, но пожилой человек вошел туда бестрепетно, и камень обрел прежнюю форму.
– Меня это тоже чертовски напугало в первый раз, – сказал Поррик мрачно.
Ирландец пошел вслед за Гордоном, ссутулившись перед самым входом. В скале открылся вход, увеличивавшийся почти до размеров Поррика. Из глубины выглянули сталактиты и сталагмиты, напомнившие Эрику неровные зубы. Поррик задрожал, но шагнул в зловещую пасть. Когда он исчез, скала вернулась к прежнему виду.
Эшвин обернулся к Эрику:
– Мне всякой странной чертовщины хватит уже на всю жизнь, а тебе?
– Да уж, согласен, – ответил тот. – Хочешь пойти первым?
– О нет! – Эшвин покачал пальцем перед лицом Эрика. – Это ты настаивал, чтобы мы сюда пришли. Иди первым.
Эрик ухмыльнулся:
– Так ты не против остаться тут в одиночестве?
Эшвин обдумывал это секунду-другую, после чего взглянул на него без тени симпатии.
– Умен, паршивец, ничего не скажешь.
Он подошел к скале и последовал примеру Гордона, закрыв глаза и положив руку на поверхность камня. Эрик не смог представить, что должно твориться у него в мыслях. Черное круглое зеркало появилось в скале. Оно было диаметром в человеческий рост и таким темным, что Эрик мог видеть в нем отражение Эшвина.
Эшвин, видимо, почувствовал его появление, потому что его глаза мигом открылись – ион задохнулся, узнав его.
– Нет! Боже, пожалуйста, только не это. Я не смогу пройти через это снова, – сказал Эшвин. – Мое отражение вышло из точно такого же зеркала; Я не могу войти в него.
– Нам нужно войти туда, Эшвин. Гордон сказал, что вход отражает твое сознание. Представь что-то положительное. Подумай об Элиз.
Слова Эрика возымели немедленный эффект. Эшвин перестал пятиться и содрогнулся, напомнив Поррика настолько, что сходство казалось невероятным. Эшвин подошел к зеркалу и впился взглядом в самую его глубину. Он что-то сказал, но Эрик не расслышал слов. Отражение двигалось отдельно от Эшвина, положив ладонь на внутреннюю поверхность зеркала. Эшвин поднял свою руку в ответ, и между ладонями промелькнула искра оранжевого света. Из-за Эшвина Эрику было плохо видно, поэтому он отошел немного в сторону, чтобы разглядеть происходящее. Светлое пятно увеличивалось в размерах, образуя цветок с пятью лепестками. Цветок вспыхнул, ослепив яркостью.
Когда Эрик снова смог видеть, Эшвин уже исчез.
Эрик подошел к скале, с нетерпением ожидая того, что предстоит увидеть ему. Раскат грома заставил его повернуться по направлению к Кинлох-Раннох. Приближающаяся гроза была сплошной массой сердитых черных туч, из их рваных краев на землю хлынул дождь.
Он снова обернулся ко входу и закрыл глаза, представляя себе развалины и все, произошедшее потом. Воспоминания были яркими и живыми, но одна картина была еще более отчетливой и ясной – горящие в темноте под капюшоном глаза Саммаэля. Уверенность Эрика испарилась под этим взглядом, и он открыл глаза, чтобы избавиться от него.
Три прохода открылись перед ним в скале. Они были огромны, буквально возвышались над ним. Колонны по краям поддерживали три тяжелых свода, и на каждой был начертан свой символ. На том, что слева, была изображена женщина с завязанными глазами, в свободных одеждах, держащая весы с двумя чашами, – Правосудие. На том, что справа, был летящий голубь с веточкой в клюве – Милосердие. А на центральном своде был карикатурный портрет Эрика.
Так сбылось еще одно из предсказаний Саммаэля. Эрик сдвинул очки на лоб, пытаясь логикой победить страх. Оставаться на плато под дождем ему не улыбалось, но и подыгрывать Саммаэлю он не собирался, выбрав один из трех столпов. Действительно ли в них его единственный выбор?
Эрик снова закрыл глаза, яростно размышляя. Почему ему нужно выбирать что-то одно из трех? Почему он не может выбрать все три пути или не выбирать ни один из них?
Земля задрожала, и легкий ветерок коснулся его лица.
Когда Эрик снова открыл глаза, перед ним была одна дверь, на ее своде не было ни рисунков, ни иных изображений. Эрик улыбнулся, наслаждаясь этой маленькой победой. Кто-то однажды сказал ему, что самоубийство – это победа обстоятельств над воображением, потому что, если как следует посмотреть, всегда найдется другой выход. Эрик ступил во врата, уцепившись за эту мысль.
Скала закрылась за ним, и небеса разверзлись, пролившись дождем на все, что осталось снаружи.

Малкут
ЦАРСТВО
ЭРИК
Тьма была кромешная. Эрик осторожно шагнул вперед, жалея, что у него нет палки, чтобы ощупывать перед собой землю. Стены по обеим сторонам туннеля были шершавые на ощупь, но неровности выдавались не настолько, чтобы это было опасно.
– Эшвин? Гордон? – Голос Эрика эхом отразился от стен каменного коридора.
Яркий свет вспыхнул прямо перед ним без предупреждения.
– Свети этим где-нибудь еще, – сказал Эрик, прикрывая глаза рукой.
– Извини. – Гордон бросил каску в руки Эрику. – Надень это. Выключатель сзади сверху.
Эрик напялил шахтерскую каску и щелкнул выключателем на ее затылочной части. Второй лучик света прорезал тьму.
– Не совсем то, чего я ожидал, – вымолвил Эрик, постукивая по краю каски.
– Правда? А чего ты ждал? – спросил Гордон.
– Ну, я не знаю. Свечей, керосиновых ламп, чего-то такого, устаревшего.
– На дворе двадцать первый век, Эрик, а не четырнадцатый. Можем воспользоваться и достижениями техники, если они нам полезны. Пойдем. Двое других ждут.
Гордон пошел в глубь туннеля. Эрик держался за ним, по пути изучая стены шахты. Казалось, туннель вырублен в цельной скале. Как же такое могли построить сотни лет назад? Такой шедевр зодчества потребовал бы множества сильных рук, как же построившие туннель сумели сохранить его секрет?
Стены были неровными, а пол – идеально гладким. Он поблескивал в луче фонаря. Эрик присел и провел рукой по поверхности пола. Руку в ответ стало покалывать. Несмотря на все свои исторические познания, Эрик лишь однажды видел пример столь искусной обработки камня – в туннеле под развалинами в Гримвитской впадине.
– Эрик... Эрик... Эрик... – Голос его пожилого спутника эхом отразился от стен туннеля. – Мы тут не собирались застревать на весь день... день... день...
– Ладно, я и с первого раза все понял, – пробормотал Эрик, спеша дальше по проходу.
Туннель вился внутри скал, сворачивая то направо, то налево, пока Эрик окончательно не потерял ориентацию в пространстве. Казалось, они спускаются, но сложно было сказать наверняка. Здесь не было знакомых ему ориентиров, поэтому он мог бы блуждать по кругу бесконечно, далее не осознавая этого.
Гордон скрылся в изгибах и поворотах где-то впереди, и его качающийся фонарь уже не был виден. Эрик пошел быстрее, не желая оставаться в темноте один, как бы его поведение ни смахивало на панику. Он преодолел крутой поворот – и обнаружил всех остальных.
Эшвин и Поррик смотрели куда-то в другую сторону, своими фонарями высвечивая глубину шахты, уходящую строго вниз прямо перед ними. Гордон резко обернулся к Эрику, глядя себе под ноги, чтобы не ослепить его светом фонаря на каске.
– Я удивлен тем, что ты так замешкался, – сказал старик. – Мне казалось, что тебе не терпится добраться до Храма.
Выражения его лица Эрик не видел, но по голосу услышал, что тот посмеивается.
– Я всего лишь удивлялся, как удалось сохранить создание такого туннеля в секрете, – сказал Эрик. – На это должна была потребоваться уйма рабочих рук. Им пришлось погибнуть здесь ради сохранения тайны? Может, их замуровали в боковом коридоре туннеля, как рабов в Древнем Египте? Эшвин и Поррик повернулись, явно негодуя; от яркого света двух фонарей Гордон зажмурился.
– Не людские руки создали то место, которое вы скоро увидите, – ответил Гордон. – И я могу уверить вас, что никто не погиб при его постройке.
– А, значит, снова тайна, – сказал Эрик, даже не постаравшись скрыть свое недовольство и раздражение.
– Да, снова тайна. – Гордон повел рукой в сторону шахты. – Но я могу сказать вам, что Храм – это олицетворение пяти таинств. Будучи таковым, это место является сверхъестественным и не подчиняется обычным законам природы. Давайте покажу, что я имею в виду. – Он пошел к краю шахты, за каждым его шагом следили лучи трех фонарей.
Камень под ногами Гордона подернулся рябью, будто гранитные волны накатывались на берег одна за другой. Эрику показалось, что он услышал едва уловимую песнь, но звук угас еще до того, как он разобрал хоть слово. Каменная платформа отделилась от края шахты. Всего миг назад ее там не было.
Гордон повернулся лицом к ним, улыбаясь, несмотря на слепящие его лучи фонарей.
– Это последний спуск к Храму Просветляющего Восход. От имени нашего древнего ордена я приглашаю вас пожаловать в него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50