«Этот разговор предназначен для того, кто стремится к пониманию, а не предпочитает силу воображения».
– Что бы это значило?
«Это значит, что разговор предназначен для тебя одного, Эрик. Когда придет время, Эшвину не нужно будет знать то, что мы расскажем тебе».
Пять белых фигур развязали золотые пояски, и их одежды упали на пол. Эрик попытался не ахнуть, но тщетно. Они не были людьми. Бледная кожа с чуть золотистым оттенком сияла в свете свечей, на ней не было никаких неровностей или волос. Их туловища были толще и короче, чем человеческие, а конечности – тоньше и длиннее. Головы были овальные, сужающиеся к подбородку и к затылку. Фиалковые глаза, посаженные над тонким носом и узкими губами, изучали его.
– Вы! – Эрик в ужасе отступил, узнав те создания, что были в развалинах.
«Мы – Ипсиссими, – сказали они в унисон, – Пятигранная корона. Мы примкнули к Столпу Милосердия и назначены Айн Соф, Главным таинством. Мы опекуны человечества».
– Держитесь от меня подальше, – сказал Эрик, прижимаясь спиной к одной из огромных колонн.
Один из Ипсиссими подошел к Эрику с повернутыми кверху ладонями, общепринятым жестом миролюбия.
«Прости нас, если, мы привели тебя в смятение. Приветствие есть некий ритуал. За то время, что мы оберегали эволюцию человечества, многие, такие как ты, представали перед нами. Каждого мы приветствовали одинаково. Ты пятидесятый. Это самое священное и мощное из чисел, потому что таков итог союза между духовным числом человека, то есть пятеркой, и десятью сефирот, провозглашенных Айн Соф».
Пятеро Ипсиссими подогнули ноги под себя и сели в позу лотоса, каждая из рук лежала на противоположном колене.
«Пожалуйста, сядь, – сказал центральный Ипсиссими. – Нам понадобится время, сколько именно – зависит от твоих знаний».
Неконтролируемая дрожь пробежала по телу Эрика: он узнал позу и слова, так похожие на позу и речь Саммаэля.
– Я для начала хочу узнать, что вы такое, – сказал он. – Не что вы делаете и кто вас назначил, а что вы в действительности такое.
Пять пар фиалковых глаз бесстрастно осматривали его. Эрик почувствовал, что они беззвучно общаются, ищут консенсус.
«Ты помнишь нас с того момента, как мы наградили тебя благословением сефиры. Не опасайся, что это случится снова. Я Рафаэль. Это Габриэль, Ханиэль, Михаэль и Сандалфон. Мы возглавляем, низший свод ангелов».
Эрик не мог в это поверить. Почему ему не сказал Гордон? Почему о них умолчал Саммаэль?
– Каковы ваши взаимоотношения с Падшими?
«Они наши братья».
Эрик сполз на пол. Пять архангелов. Он был лицом к лицу с пятью архангелами. Немыслимость ситуации пошатнула даже его сдержанность.
– Как это может стать возможным? Я умер?
«Нет, ты не перешел последний предел. Храм стоит в том месте, где твой мир, Ассиах, накладывается на мир Йецира, дом для свода ангелов. Правила обоих миров применимы в этом месте, потому что иначе мы не смогли бы предстать перед тобой в своем естественном обличье».
– Накладывается? Я не понимаю. Вы утверждаете, что вы из другого мира?
«Время для нас с тобой ограничено, а нам о многом нужно рассказать. Тебе многое станет яснее, если ты будешь слушать, а не вопрошать. Вы впятером должны воссоединиться, перед тем как пройдет Испытание Столпов, поэтому остается мало времени».
– Так это правда. Нам предстоит определить направление следующей эпохи человечества, как сказал Саммаэль. – Было бессмысленно лгать о визите Саммаэля. Уж конечно, Ипсиссими все знают.
«Брат Саммаэль готовит и подает правду по рецептам, подходящим ему как нельзя лучше. Он многое опустил, а тебе необходимо знать это, чтобы принять решение самому. После долгого обсуждения мы решили передать тебе это знание сейчас».
– А цена? – спросил Эрик. Веками царившие мифы и традиции религии предупреждали его не доверяться этим существам без оглядки.
«Большая ответственность в свое время».
Архангелы ждали, когда он обдумает предложение. Эрик глубоко вздохнул.
– Согласен. Что ж, я послушаю, что вы мне скажете.
ЭЛИЗ
«Элиз. Эли-и-из!»
Мужской голос выдернул ее из иллюзорного мира.
«Проснись, красавица. Вернись ко мне».
Голос был настойчивым, мягким, но неотразимо притягательным, как шутливый отцовский упрек, произнесенный с улыбкой. И голос звучал знакомо.
«Вот так. Возвращайся. Я жду тебя внизу у лестницы».
Элиз открыла глаза. В ее спальне в гостинице Чизвиков было темно, и, похоже, кроме нее, там никого не было. Морган отнесла свои вещи в спальню с двойной кроватью, а Джеймс занял хозяйскую спальню, так что ей ничего больше не оставалось, как занять комнату с четырьмя отдельными кроватями.
«Иди ко мне».
Голос угас, когда она проснулась, но Элиз знала, что это был не сон. Кто-то звал ее. Она не боялась, хотя стоило бы, если в доме оказался незнакомец.
Элиз отбросила одеяло и выбралась из постели. Ей казалось, что тело ее легко и эфемерно. Она прошла босиком по ковру. Овевающий ее обнаженную кожу воздух был теплым и, казалось, придавал сил. Она где-то потеряла свою пижаму, но это было не важно.
Дверь спальни была открыта, хотя вечером она ее запирала. Лампа не горела, и лунный свет был единственным источником освещения. Элиз остановилась возле двери на площадку и бросила взгляд на свою постель. Там вырисовывалась чья-то фигура. Она моргнула и посмотрела еще раз, ее разум отвергал увиденное.
Женщина с вьющимися светлыми волосами спала в ее постели. На ней была пижама Элиз, и она улыбалась во сне. Элиз в ужасе ухватилась за дверной косяк, как только узнала свое тело. Серебристая нить протянулась от спящей женщины к животу Элиз как раз над солнечным сплетением, мерцая в темноте.
«Иди ко мне, красавица. Все хорошо».
Так, значит, она не проснулась, раз все еще может слышать голос из сна. Как странно. Спокойное звучание этого голоса усмирило охватившую ее панику. Элиз послушалась, вышла из спальни и прошла через площадку, скользя над ковром, как летний ветерок.
Гостиница тоже выглядела иначе. Все оставалось на своих местах, но мебель, стены и даже пол казались далекими, будто тонкая пелена отделяла ее от них.
Она остановилась на лестнице и рукой погладила деревянный шар, увенчивающий перила. Он казался цельным, но ее ногтям было его не поцарапать. Элиз почувствовала всепоглощающее желание рассмеяться – и поддалась ему. Звенящие нотки смеха запрыгали вниз по ступеням. Она почти что могла их увидеть, стоило лишь присмотреться.
От радости она будто летела вниз по лестнице, едва касаясь каждой второй ступеньки. Возможно, так человек чувствовал бы себя на Луне: на его плечах не лежала бы тяжелая длань гравитации. Она снова захихикала.
«Сюда», – сказал голос, в тон которого вкралась нотка нетерпения.
Смех сменился любопытством. Почему ей так знаком этот голос? Где она могла его раньше слышать? Воспоминание ускользало, но витало мучительно близко. Элиз сбежала по лестнице и повернула в прихожую, почти забыв о серебристой нити, тянущейся за ней по ступеням.
Чудесно было не чувствовать страха. Здесь ничто не могло причинить ей вреда. Зачем бы кому-либо это делать? Она была сгустком света, легким, как облако, излучающим вокруг себя добро.
Элиз впорхнула в гостиную, радость и ощущение чуда наполняли ее с ног до головы. Темная тень ждала ее в кресле мистера Чизвика. Элиз в замешательстве вернулась с небес на землю.
– Кто вы? Зачем вы звали меня?
Мужчина посмотрел вверх и улыбнулся. Белые зубы сверкнули, контрастируя с черной кожей.
«Ты разве не помнишь меня, Элиз?»
– Конечно помню. – Память на лица не подвела ее. – Вы гадатель на Таро с Кэмденского рынка. Вы назвались Ридом.
«Очень хорошо, красавица. Я рад, что ты помнишь».
– Что вы тут делаете? Мы умерли? – Она еще больше пала духом при мысли о смерти. Это было бы огорчительно.
Рид засмеялся низким грудным смехом.
«Ты всегда была моей любимицей, Элиз, знаешь ли ты об этом?»
– Нет. Так, значит, я не умерла?
«Нет, ты не умерла».
– Я сплю?
«Возможно. Мы рядом с миром Иецира, где-то между физической и духовной сущностями, между пробуждением и сном, если хочешь. Поэтому ты можешь видеть дом, но не можешь потрогать».
– Какое облегчение. – Она взлетела чуть повыше.
Рид снова засмеялся.
«Уверен, что тебе легче».
– Что вы здесь делаете?
«Я пришел, чтобы кое о чем тебе напомнить. Ты помнишь наше гадание на Таро?»
– Да. – Она снова опустилась на землю, потому что вопрос напомнил ей о ее обязательствах.
«Карты Таро легли так, как было предсказано, и твои друзья разыграли их как могли. Ты помнишь свои карты?»
– Да, – сказала Элиз слабым голосом. – «Верховная жрица», двойка жезлов и «Умеренность».
«Великолепно, красавица. Ты переросла пассивную, доверяющуюся интуиции Верховную жрицу и превратилась в смелую женщину, жаждущую помочь другу, как и предсказывала двойка жезлов. Но ты не достигла Умеренности, той роли целительницы, миротворца, которая соединит твою каббалу воедино под средним столпом».
– Я знаю, простите меня. – Пол больно впился в ее ступни. – Я не знаю, когда все пошло не так.
«Нет, знаешь».
Элиз посмотрела в темные, влажно мерцающие глаза Рида. С этим человеком невозможно было кривить душой и увиливать. Но гнев придал ей сил. Он заставил ее поставить под вопрос те аспекты ее жизни, в которых она раньше никогда не сомневалась. От этого она не желала отказываться.
«Ты отказываешься преодолеть свой гнев в отношении Морган».
– Но она хотела, чтобы это произошло! – крикнула Элиз. – Вне зависимости от того, был ли это Эшвин или нет, ей это понравилось. Она хотела этого. Она всегда хотела его.
«И что же? Разве ты не можешь представить себе ту боль, что она, должно быть, чувствует, вынужденно глядя на него рядом с тобой? Морган виновна лишь в одном: она задумалась, какой могла бы стать ее жизнь, будь Эшвин с ней. И ни в чем больше. В глубине души ты знаешь, в чем кроется твой гнев».
– Во мне. – Слова вылетели прежде, чем она успела их проглотить.
«Да».
– Но я не сделала ничего дурного.
«Твоя праведность отталкивает тех, кого ты любишь. Откажись от нее – и ты увидишь, что они по-прежнему тебя любят. Услышь свое сердце, Элиз. Почему ты на самом деле гневаешься?»
Она обдумала вопрос, и правда, которую она столь долго отрицала, наконец вырвалась наружу:
– На самом деле Эшвин мне не подходит. Так было всегда. Мы больше добрые друзья, нуждающиеся друг в друге, чем любовники.
«Да».
Рид сочувственно ей улыбнулся.
Странное дело. Она должна была горевать из-за того, что расстается с Эшвином, но облегчение от долгожданного признания истины было сильнее, чем огорчение.
Эшвин ей не пара.
Она испытала это признание на прочность и не нашла возражений в своем сердце.
И после этого откровения ее гнев в отношении Морган улетучился.
– Спасибо.
«Пожалуйста, красавица. Но не грусти. Есть другой, он ждет твоего тепла».
Рид поднялся. Элиз заметила, что золотистая нить шла от него и исчезала в потолке.
«Я должен идти, но скоро мы снова увидимся».
– Подождите. Кто вы? Ну, на самом деле. Скажите мне правду.
Рид коснулся ее щеки, глаза его в лунном свете были непроницаемы.
«Я больше чем человек и меньше чем ангел. Я и эмиссар Господа, и воплощение Его. Я парадокс, я исключение. – Рид широко ей улыбнулся. – Спорим, сейчас ты жалеешь, что спросила».
Она улыбнулась ему в ответ:
– И да, и нет.
Нить натянулась и повлекла Рида к потолку, пока он не скрылся из виду.
– Вы не так уж изменились с нашей первой встречи, – сказала Элиз. – Все такой же загадочный.
Ее серебристая нить потянула ее обратно к телу. Элиз скользнула над ковром и провальсировала по коридору. Не мешало насладиться напоследок легкостью – прежде чем снова попасть в плен гравитации.
Элиз вспорхнула вверх по лестнице, запрятав мысли об Эшвине и Морган в чулан своего сознания, по крайней мере на время.
ЭРИК
Эрик сидел на плитах пола рядом с обнаженными Ипсиссими. Все было словно не наяву, кроме лежащего рядом Эшвина, погруженного в глубокий сон.
«Ты ищешь истину в тех событиях, в которые ты был вовлечен?» – спросил Рафаэль.
Эрик кивнул.
«Чтобы предрекать будущее, ты должен привязать себя к настоящему и прозревать прошлое. Мы поселились здесь на заре существования человечества. Мы вместе с вами были изгнаны из рая, как и Саммаэль с его каббалой. Мы видели, как повторяется человеческая история, снова и снова, и только одно изменилось – ее цикл стал короче. Эволюция человечества ускоряется. Гордон и его каббала последними проходили Испытание Столпов, и было это всего двести пятьдесят лет назад».
– Что? – прервал его Эрик. – Вы хотите сказать мне, что Гордону больше двухсот пятидесяти лет?
«Да, и ему, и его сестре Марджи. Разве он вам не говорил?»
– Нет. – Эрика поразило это открытие.
«Гордон и Марджи оказались последними выжившими членами предыдущей Пятигранной каббалы. Они пришли к нам в середине восемнадцатого века, и испытание их каббалы привело к тому, что тебе известно как индустриальная революция».
– Но как они могли прожить так долго?
«Их защищали таинства. Ты тоже можешь прожить долго, если ничто не помешает этому».
– А Поррик и остальные? Они были частью той же самой каббалы?
«Нет, Поррик, Ричард и Рэйчел присоединились к каббале позже».
– А что случилось с остальными членами первой каббалы Гордона?
«Их судьба не важна, ибо каждое испытание уникально и предсказать его невозможно».
– Я думал, что нужно прозревать прошлое, чтобы предсказывать будущее, – сказал Эрик нахмурившись. Ответ Рафаэля был таким, как предрекал Саммаэль, и это тревожило Эрика.
Рафаэль улыбнулся, и улыбка смягчила его инопланетное лицо.
«У меня нет времени, чтобы спорить с тобой, Эрик, хотя мне был бы приятен такой спор. Нужно многое тебе рас сказать, и возможно, не все имеет смысл излагать. Впитай столько, сколько сможешь, ибо знание есть твоя единственная защита. Тебе ведь знакома история Сотворения мира?»
Эрик кивнул.
«Хорошо. Тогда я объясню истинную Доктрину Космологии, а не метафоры, составляющие Священное Писание, ибо секрет того, с чем ты сейчас столкнулся, кроется в истоках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50