Он шарахнулся назад, ударившись о груду пустых баков, верхний из которых с грохотом полетел вниз за ограждение. Мужчина и женщина находились на узкой металлической решетке, под ними шумела вода, гудели механизмы завода…
– Сколько, ты говоришь, стоил твой обед? – отвернувшись от телевизора, по которому показывали скучный фильм про вампиров, уточнил Гена.
– Много, – жуя хотдог, купленный у входа в метро, буркнул Толик.
– И он все оплатил сам? – не унимался друг.
– Сам, все сам оплатил, – вскакивая с продавленного дивана, расположенного перед окном, ответил парень. – Разве ты не видишь, что я пытаюсь придумать текст для рекламы этого гребаного питания?! Может, лучше поможешь, чем отвлекать и смотреть эту хрень?!
– Нормальный фильм, – отвернувшись к экрану телевизора, сказал Геннадий. – Я вообще вампиров уважаю. Страшно все.
– Вот и мне надо страшно! – пройдя в угол комнаты, ответил Толя. Он посмотрел в потолок, потом вспомнил, что так делает главный редактор, чертыхнулся и пошел обратно к дивану. Плюхнулся на него.
– Аккуратнее, пиво опрокинешь! – подхватывая бутылку, уже готовую упасть и залить все вокруг, возмутился Гена.
– Вытрем, – махнул рукой Толик, склонившись над листком бумаги и что-то «царапая» на нем карандашом.
– А то, что жирное пятно останется на обивке? Потом как объяснишь этой старой карге? – имея в виду старушку, сдавшую им однокомнатную квартиру на окраине Москвы, не унимался Генка.
– От пива не бывает жирных пятен… Стоп!
Анатолий вскочил, встав ногами на диван, отчего тот вовсе прогнулся до пола.
– Эврика!
– Не актуально так кричать, надо либо «дык», либо «ништяк, браток», – без всякого интереса наблюдая, как киновампирша выедает сердце у бывшего возлюбленного, ляпнул Гена.
– Дык, дык, дык! Чего боятся все тетки? ЧЕГО? – спросил Толя.
– МоЕГО! – рассмеявшись и ткнув пальцем себе в пах, ответил его друг.
– Твоего только дети боятся, да и те изредка. А вот тетки боятся стать некрасивыми!
– И что?
– Надо обыграть это в тексте питания. Я где-то читал, что у кормящих грудью женщин появляются какие-то шрамы, а еще читал, что они много жрут, чтобы молоко было сытным, оттого все рожавшие толстые…
– Не все они толстые. Вот была у нас училка, помнишь, Златой звали…
– Такую забудешь, – беря свою бутылку пива с пола, пригубляя, ответил Анатолий.
– …Ну, она третьим беременна была, когда нас выпускала, – закончил друг.
– Точно, точно. Вот такую можно как женщину, применяющую это питание.
– Надоел ты со своим питанием, – прежде чем окончательно уткнуться в экран, психанул Гена.
Толик его не слышал. Он был в мире, где полностью и безраздельно властвовало его величество воображение. Оно подсказывало дизайнеру нужные слова и рисунки.
– Как у спортивной обуви, точно… не хочет быть жирной… нет… супермать… – бубнил он себе под нос, черкая карандашом.
Он так увлекся, что опустившаяся на его плечо ладонь была полной неожиданностью. Анатолий вздрогнул и поднял глаза от записей. Его потревожил Гена, он сказал:
– Толь, а ведь реклама пива – штука плохая, – обращался к нему Гена. При этом глаза его были расширены, а в глубине какая-то пустота. Лицо было безучастным, словно у восковой куклы.
– Блин, чего пугаешь, – ответил Толик, поведя плечом, желая стряхнуть руку друга. – Ты же его пьешь?
– Поэтому-то я его и пью. У меня силы воли нет, и я очень поддаюсь убеждению, – сжимая пальцы, продолжая смотреть прямо в глаза Анатолия, прошептал парень.
– А я и хочу научиться убеждать, – отводя лицо в сторону от пустого взгляда, буркнул Толя. – Убери руку, не подружка!
Гена зажмурился, тряхнул головой, отвернулся к телевизору.
– Да я так, в голову пришло. Сам не знаю почему, а пришло. Будто кто-то сел около меня и в самое ухо шепнул: «Останови его, пока не поздно».
– Не гони, а! – махнув рукой, словно отгоняя муху, попросил Анатолий.
– Честно. Я даже понял, что голос о рекламе пива говорил. И вообще о рекламе.
– Скажи в следующий раз, чтобы обладатель голоса шел туда, куда ему нужно идти, потому что ему там самое место. И не отвлекай меня.
– Ладно, – расстроенно ответил Гена, встал, забрал свою бутылку и двинулся на кухню походкой зомби.
– Придурок, – уткнувшись в свои каракули, буркнул Толя. Он снова сконцентрировался, думая о порученной работе. В процессе передернул плечами, подумав: «Кто-то ему шепнул».
Через пять минут он второй раз перечитывал набросок, потом крикнул:
– Эй! Гендос! Иди послушай, что набросал человек, которого ждет бо€льшая слава, чем есть у Дэна Уидена.[1]
Но никто ему не ответил.
– Гендос! – встав на диване и тихонько подпрыгивая на нем, позвал Толя.
Ни звука с кухни. Парень прислушался. За окном гудел город. Пусть это была окраина, но автомобили проезжали регулярно. Шумела молодежь. В квартире же было тихо. Только жалобно скрипел диван, на котором стоял Анатолий, сжимая в одной руке остро заточенный карандаш, в другой лист бумаги.
– Ге-е-е-н! – позвал он безрезультатно.
«Обиделся совсем, что ли?»– спускаясь на пол, направляясь к двери, подумал парень. Потом вспомнил слова друга: «Будто кто-то сел около меня и в самое ухо шепнул: „Останови его, пока не поздно“. Под ногой скрипнула доска. Толя вздрогнул, выругавшись:
– Блин!
Выйдя из единственной жилой комнаты в маленький коридор, парень направился в кухню, попутно заглянув в совмещенный санузел. Пусто. Даже бутылки из-под пива, которое пил друг, нигде не было видно.
«Не мог же он испариться? А может, на улицу свалил? Вряд ли. Дверь громко хлопает, я бы услышал», – подумал Анатолий, повернув обратно в комнату. И тут он заметил, что входная дверь в квартиру слегка покачивалась, словно от легкого сквозняка. Бесшумно ступая, парень прошел туда, осторожно посмотрел в щелочку между косяком и дверью, которая неожиданно распахнулась. Толик отпрянул назад, выставив перед собой карандаш, словно нож. Но на пороге стоял Гена, держа в руке пару бутылок пива.
– Ты чего? – сделав шаг назад, удивился он.
– Где ты был? Я тут ору-ору, – чувствуя, как учащенно бьется сердце, спросил Толя.
– За пивом сбегал в магазин.
– Замок не закрыл?
– Да что с тобой станет, смотрите-ка, – проходя внутрь и с грохотом захлопывая дверь, ответил Гена. – Тут спуститься-то два этажа да три метра пройти.
– Просто я не слышал, как ты ушел, – решил оправдаться Толя.
– Дык ты ж в работе как в компоте, тут не до слуха, – проходя на кухню, достав открывашку, отвечал друг. – Пиво будешь?
– Я то еще не допил, – присаживаясь на табурет напротив окна, сказал дизайнер. – Смотри, что я написал.
Парень протянул листок Геннадию. Тот расправил его на столе, вчитался в текст, одновременно с шумом втянув в себя пивную пену.
– Прикольно, – заключил он.
– Страшно, да? – уточнил Толик.
– Дык, елы-палы, я ж не баба, мне чего бояться.
– Голосов в башке бойся! – вспылил дизайнер, встав с табурета.
– У меня в голове нет голосов, только опилки, – рассмеялся Генка.
– Будто кто-то сел около меня и в самое ухо шепнул: «Останови его, пока не поздно», – пытаясь говорить на манер друга, напомнил рекламщик.
– Ты о чем? – подняв на товарища полные недоумения глаза, спросил Гена.
– Ты же мне так сказал только что, не прошло и полгода! – сказал Толя.
– Не было такого, братуха, – серьезно произнес парень, сглотнув пиво.
Они смотрели друга на друга, не понимая друг друга. Один посчитал, что шутит друг, а второй подумал, что разыгрывают его. Так, в недоуменном молчании, прошло десять секунд.
– Ладно, проехали, – в конце концов сказал Анатолий. – Давай я выпью да пойду в ванне поваляюсь.
3
Олегу Викторовичу нравилось. Это было заметно по расплывшейся на лице одобряющей улыбке. Он даже перечитал. По привычке посмотрел на потолок. Потом закивал головой и сказал:
– Хорошо, Анатоль, хорошо.
– Вам действительно понравилось? – воодушевился парень.
– Действительно понравилось, но все-таки только хорошо. Пробелы сам видишь или назвать?
– Редактируйте, – кивнул Толя.
– Читаем еще раз. Ты с этой женщиной родила в один час и в один день. Твоего ребенка зовут так же, как и ее ребенка, и ваши дети похожи, как две капли воды. Она сцеживает молоко, чтобы покормить малыша, отчего у нее безобразные растяжки. Она много ест, чтобы молоко было питательным и ребенок поправлялся, от этого она поправляется сама. Ты не хочешь становиться такой. Ты идешь в магазин и покупаешь адаптированное детское питание для младенцев «Mlleko’н». Ты остаешься красивой, не ущемляя ребенка и не заставляя его мучиться, пытаясь высосать грудное молоко. Ты хорошая мать? Нет! Ты отличная мать! Сам сочинил?! – перечитав весь текст, уточнил редактор.
– Сам.
– А я усматриваю здесь переработку небезызвестной, видимо, тебе рекламы известной фирмы спортивной обуви.[2] В точку попал? – ткнув пальцем-сарделькой в сторону Толика, обрадовался Олег.
– В самую, – ответил парень, потупив взгляд.
– А еще знаешь что?
– Не…
– Закон о рекламе, слышал о таком?
– Приходилось, в институте предмет был, – смутно понимая, к чему клонит начальник, ответил Толя.
– Плохо учили, да?
– Как везде, да и когда это было, года два прошло, – оправдывался парень, нервно сжимая пальцами левой руки кулак правой.
– Прилагательное «неэтичная» тебе что-нибудь говорит? – самодовольно спросил Викторович, положа пухлую ладонь на лист с текстом.
– Надо закон перечитать, – пробубнил дизайнер, чувствуя, что сейчас у него есть все шансы продолжить работу в качестве курьера крупного рекламного агентства, не перейдя на ступень выше.
– У моей секретарши возьми копию, у нее есть, – сказал редактор и улыбнулся, протянув раскрытую ладонь для рукопожатия над столом, добавив: – Но это детали, детали. Так все отлично, и ты молодец. За пару часов небось сочинил?
– За пять минут, – слегка занизил планку Толик.
– Молодчина. А закон почитай. Мы в отделе посмотрим, что можно сделать. К тебе же другое дело.
– Какое? – обрадовался парень, засовывая руку после пожатия в задний карман брюк, желая стереть оставшийся на ней пот редактора.
– Обдумай рисунок к социальной рекламе с текстом «Скажи наркотикам свое слово: „Нет!“
– А может, короче: «Скажи наркотикам: „Нет!“?
– Толик, этот заказ пришел сверху. – И Олег многозначительно указал пальцем в потолок. – Тебе не нужно обсуждать текст, только рисунок к нему, да такой, чтобы не отвлекал от самой сути послания.
– Извините, с моей стороны глупо было давать совет, – записывая на листок бумаги обращение, ответил парень.
– На этом все, у нас с тобой еще полно работы, правильно я полагаю?
– Конечно, конечно, – спешно вставая, направляясь к выходу, согласился Анатолий.
Он подошел к двери, потянул за ручку, и тут его окликнул Олег Викторович:
– Насчет твоего предложения рекламы пива! Скорее всего, будут снимать ролик, и ты получишь свой гонорар, а я похлопочу о твоем переводе в креативный отдел, хватит бумажки таскать. Пусть доставкой занимаются бездари. А ты теперь отправляйся выполнять новое задание. Я жду рисунков завтра-послезавтра.
Толик молча вышел. Его переполняла радость. Улыбаясь, он подошел к секретарше редактора и попросил сделать копию закона о рекламе. Та, нехотя, медленно, не вставая со стула, откатилась к одному из шкафов. Порывшись на полках, достала ярко-красную папку на завязках, откатилась к ксероксу, включила его, сделала копию первой страницы, перевернула ее, копировала вторую, послюнявила большой палец с выкрашенным в ядовито-зеленый цвет ногтем, перевернула… потом долго искала степлер, чтобы скрепить пухлую стопку законодательного текста, скобы ломались, и она повторила операцию несколько раз, пока у нее получилось. Нажевывая резинку, она протянула копии Толику, который был в таком отличном настроении, что даже медлительность секретарши ни капельки его не раздражала.
С улыбкой он вышел в общий коридор, отправился в приемную, где обычно его ждали документы для разноски и задания как курьера. «Ничего-ничего, скоро я стану креативным директором этого заведения!» – радостно думал он, насвистывая на ходу. Он так замечтался, что не посмотрел, куда идет, и налетел на женщину в белой блузке.
– Ой. Извините, пожалуйста, – выставляя руки вперед, попросил он.
– Ничего, – улыбаясь, ответила женщина, и Толик узнал ее.
– Это вы вчера обедали в ресторане, – сказал он.
Женщина смутилась, отчего стала выглядеть еще симпатичнее.
– Обедала, а вы откуда знаете?
– Я вчера тоже там был и все думал, где вас видел…
– Да, у вас знакомое лицо…
– А я вспомнил. Я приходил в вашу фирму, она расположена этажом ниже. Вы компьютерами занимаетесь.
– Нет, я бухгалтер, просто подменила менеджера по маркетингу, – ответила женщина.
– А я курьер этого агентства, но скоро стану официальным дизайнером. – После этих слов Толя обрел скромность и потому добавил: – Возможно, что стану, если мой креатив пройдет.
– А я за счетами-фактурами зашла, никак не могу найти вашу бухгалтерию. Покажете?
– Запросто, – обрадовавшись тому, что есть повод подольше пообщаться с этой милой женщиной, кивнул Анатолий.
– Теперь я вас совсем вспомнила! – идя рядом с ним по пустынному коридору агентства, сказала блондинка. – Вы мне счет на оплату приносили и договор.
– Да, точно!
– У вас хорошее настроение, как я посмотрю.
– Моя идея по рекламе пива понравилась главному редактору фирмы, да и последнюю работу он похвалил. Правда, закон подкачал, – показывая стопку копий, ответил парень.
– Тебе нравится творческая работа? – поправляя светлый локон, упавший на высокий лоб, спросила женщина.
– Очень. Я по образованию дизайнер, но в этом агентстве, а оно одно из лучших в стране, была только вакансия курьера, так я устроился сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55