Мне очень жаль. – Наклонив голову, он изучающе разглядывает меня. – А зачем ты звонила?
К нам подходит Жан-Франсуа и громко спрашивает:
– Джек, а где твоя картина? – Он в предвкушении хлопает в ладоши. – Лекси, тебе очень понравится.
– Это подарок для Лекси? – спрашивает Джек и заливается смехом.
– Конечно, для нее. Я ведь говорил тебе, что это для особого друга. – Он опускает глаза на меня. – Это… Как вы это называете? Подарок на новое…
– На новоселье, – помогаю я ему.
А Жан-Франсуа продолжает:
– И в благодарность за то, что ты устроила нам свадьбу в своем доме.
– Это твой дом? – спрашивает Джек.
Я киваю.
– Джек? Картина?
Джек приносит с улицы обернутый в коричневую бумагу пакет размером примерно два на четыре фута и кладет на ближайший стол.
Резким движением Жан-Франсуа срывает бумагу и кричит:
– Voila! Это же Риттенхаус-сквер, Лекси, где мы с тобой подружились.
– Да, – киваю я. На картине – захватывающий городской пейзаж, написанный маслом. Наш парк искрится в своем великолепии под яркими лучами солнца. Но людей на картине только двое. Они сидят на скамейке и целуются. Подойдя поближе, я внимательно рассматриваю их. У женщины каштановые вьющиеся волосы и фиолетовые шлепанцы. Рядом стоит бутылка имбирного эля. Очень напоминает ночь, когда мы с Джеком разговаривали – разговаривали, а не целовались, – сидя на скамейке на Риттенхаус-сквер. Я показываю на картину и спрашиваю Джека:
– Это я?
– Да, – подтверждает он.
– Эта женщина – Лекси? – удивляется Жан-Франсуа и наклоняется, чтобы лучше рассмотреть картину.
– Да, – повторяет Джек.
– Но ты говорил мне, что мужчина – это ты! – Жан-Франсуа выпрямляется и показывает пальцем то на меня, то на Джека.
– Вы любовники? Я не знал.
– Нет, – говорю я. – То есть были, но сейчас уже нет. – Я поднимаю взгляд на Жана-Франсуа и с улыбкой объясняю: – У Джека новая подружка.
– Лекси не звонила мне целый месяц, – говорит ему Джек.
В холле появляются мои родители, совет подружек и совет старших подружек. В полном составе.
– Что за шум? – спрашивает Сильвия.
– Что здесь делает Джек? – удивляется Лола.
– Это та картина? – интересуется Элли.
Я не успеваю открыть рот, как Жан-Франсуа уже пускается в объяснения:
– Эту картину я купил для Лекси в знак благодарности и как подарок на новоселье от нас с Элли. Это художник, Джек. Они с Лекси были любовниками, и поэтому он нарисовал, как они целуются на Риттенхаус-сквер. Но он не знал, что картина предназначается Лекси, а я, когда ее покупал, не знал, что женщина на ней – это Лекси. – Жан-Франсуа возносит руки к небу. – Voila!
Некоторое время все молчат, а потом холл взрывается от смеха.
– Ты знала, что он нарисовал тебя? – спрашивает меня Грейс.
– Это Лекси на картине? – удивляется Эстер. – У меня нет с собой очков.
– Ты был любовником моей дочери? – обращается к Джеку отец.
– Когда это произошло? – спрашивает меня мама.
– А он еврей? – интересуется Рут.
Схватив Джека за руку, я тяну его за собой через весь дом в сад. У оркестра перерыв, так что на освещенном лампочками дворе никого нет, кроме нас. Захлопнув за собой дверь, я поворачиваюсь к Джеку. И мы одновременно начинаем говорить.
– Она мне не подружка, – говорит он.
– Я хотела попробовать еще раз, – говорю я.
И мы улыбаемся друг другу.
– Если ты дашь мне еще один шанс, то я сделаю то же самое, – говорит он.
– Мы должны просто начать сначала.
– И как?
– Подожди, – говорю я, – постой здесь.
Джек подчиняется мне, и я быстро перехожу на другую сторону двора. А потом, словно неторопливо прогуливаясь, подхожу и делаю вокруг него большой круг. Он стоит, положив руки в карманы, и смотрит на меня так, словно я сошла с ума. А потом, будто случайно заметив Джека я оглядываю его, смущенно улыбаюсь и направлюсь в его сторону. Протянув руку, я говорю:
– Привет, меня зовут Лекси Джеймс.
Подняв левую бровь, он тоже протягивает мне руку.
– Я Джек Маккей.
Конец. Часть вторая
– Какой романтичный день, – бормочет Грейс, пытаясь прожевать кусок торта.
Праздник закончился. Жан-Франсуа провожает родственников в отель. Доктор Майкл уехал на ночной обход – последний, потому что завтра они с Грейс отправляются в свадебное путешествие. Адвокат Майкл отвозит совет старших подружек в пансион. Поскольку посадка и высадка старушек из машины могут занять некоторое время, семья Роуз решила дождаться его возвращения у меня.
Совет подружек собрался в моей спальне – единственной чистой комнате, оставшейся в доме. Дэвид и малыш Сай, раздетые до трусиков, крепко спят на горе пушистых полотенец. Мы переоделись в те вещи, которые я уже успела распаковать: футболки, брюки для занятий йогой и пижамные штаны. Взяв одну из моих футболок, Лола обнаружила, что она когда-то принадлежала ей. Я очень рада, что она сегодня с нами. Не знаю, станет ли это началом новых отношений или нет. Я буду жить сегодняшним днем.
Свадебное платье висит на двери в ванную, а платья подружек невесты развешаны по всей спальне. Они смотрят на нас со стен как зрители; наблюдают за нами настоящими, какими мы были когда-то или какими можем быть. Я, Элли, Грейс, Миа и Лола сидим на моей кровати, в центре – остатки свадебного торта, в который мы с удовольствием втыкаем вилки. Пластиковые вилки. А мои старые? Они так долго простояли в посудомойке, что заржавели и я их выбросила. С большим удовольствием.
– Да, – вздыхаю я, – по крайней мере один вечер все были счастливы. Даже я.
– Меня сейчас стошнит, – сообщает Элли.
– Не нужно критиковать Лекси, когда она впадает в сентиментальное настроение, – недовольно замечает Миа.
– Нет, я серьезно. – Элли вскакивает с кровати и бежит в ванную.
– Мы должны помочь ей? – спрашиваю я подруг.
– Ей нужна помощь? – удивляется Лола. – Грейс, ты у нас медсестра. Иди туда.
– Я в порядке. – Элли возвращается в комнату. – Уже прошло. – Она ложится на кровать и смотрит в потолок – Это самый большой минус беременности.
– Хочешь немного сладкого? – спрашиваю я, размахивая у нее перед носом вилкой с куском торта с шоколадной крошкой и белой шоколадной глазурью. Ну и что, что ее тошнит, разве можно отказаться от вкусного тортика? Элли открывает рот, и кусок исчезает в нем. Облизнувшись, она говорит:
– Не знаю, как мне удастся перенести полет. Мы с Жаном-Франсуа летим в Париж через три дня.
– А я на следующей неделе еду в рекламный тур с книгой, – говорит Лола. – В понедельник. По двенадцати городам. Меня не будет почти целый месяц. – Лола тычет вилкой в сторону Грейс. – А вы с Майклом где проводите медовый месяц?
– На острове Сент-Томас, – бормочет Грейс и, проглотив торт, улыбается: – Две недели в раю. Не могу дождаться. – И, повернувшись ко мне, спрашивает: – А что ждет тебя с Джеком?
Я улыбаюсь подругам:
– Точно не знаю. Мы решили начать все заново, и не спешить. Обдумаем, поработаем. Время есть. Торопиться некуда.
– Как тебе удалось его уговорить? – спрашивает Элли.
– Я спросила, хочет ли он серьезных отношений.
Мои подруги хихикают.
– У меня есть новости, – вставляет Миа.
– Сейчас угадаю, – откликаюсь я. – Тебе нужно в туалет. Из-за вас с Элли мне придется вызывать слесаря.
Миа швыряет мне в голову кусок торта, и он падает на подушку.
– Нет-нет, – кричу я, – это же дорогие простыни. Плотность ткани триста пятьдесят, разве вы не знали?
– Миа, выкладывай свои новости, – требует Грейс.
– Мы с Майклом узнали пол нашего малыша, – говорит Миа.
– И кто же? – хором кричим мы.
– Девочка, – шепотом сообщает она.
Грейс и Лола обнимают и целуют Мию. Элли кладет руки ей на живот. А я? Я вытираю слезы, понимая, что скоро она будет с нами. Первая из нового поколения совета подружек.
Хотите продолжения? Тогда переверните страницу!
Вас ждет сюрприз от издательства «Эйвон»!
Вас ждет первое, второе и десерт от Мелиссы Джейкобс!
Эпилог
Конференция лидеров женских студенческих сообществ. Университет штата Пенсильвания, сентябрь 2003 года
«Я поняла, что вся наша жизнь – это постоянный выбор. И я не раз его делала. В вашей жизни все еще впереди. Нужно будет решать, где работать, где жить, кого любить, когда заводить детей и заводить ли их вообще. Когда-то вы сделаете правильный выбор, когда-то ошибетесь. Но вы свободные, независимые и самостоятельные и можете делать то, что считаете правильным для себя.
Многие поколения до вас и до меня боролись за то, чтобы мы могли распоряжаться собственной жизнью. Это привилегия, которой лишены женщины многих стран мира.
Я хочу сказать, что у вас есть право выбора. Вы можете решить, что делать, а от чего отказаться. И то, что мы способны на все, еще не значит, что нам стоит за все это браться.
Приняв решение, следуйте ему до конца. Перед вами открыто много дорог. Выбирайте свою».
Сюрприз от издательства «Эйвон»

Больше обо мне
Когда-то я работала консультантом по связям с общественностью. И довольно успешно. Но если вы в чем-то преуспели, это не значит, что рождены именно для этого. Нельзя сказать, что я чувствовала себя несчастной – скорее не полностью реализованной.
Кем вы хотели быть, когда вырастете? Сколько себя помню, я мечтала о том, чтобы стать писателем. В детстве я рассказывала выдуманные истории родителям, брату и бабушке с дедушкой. У каждой моей куклы была своя жизнь, а неодушевленные предметы обладали индивидуальностью.
Сначала я завела дневник. Он был в твердой обложке с нарисованной розой на длинном стебле. Когда из жизни ушел мой отец, мама подарила мне блокнот, чтобы я могла писать о своих чувствах. Мне тогда было восемь.
Блокнот с розой стал моим проводником в мир творчества и к моему отцу. Теперь я знаю, что он тоже когда-то мечтал стать писателем. А тогда я верила, что он может читать мой дневник, и описывала свою жизнь во всех подробностях. Цвета, предметы, вкусы, запахи. Я не понимала тогда, что это были первые шаги к любимому мною теперь литературному приему – повествованию от первого лица.
Прошло двадцать лет. Как консультант по связям с общественностью, я жила очень неплохо, можно даже сказать – на широкую ногу. Однажды утром после неудачного первого свидания я написала о нем своей подруге Лее. Она смеялась и плакала, читая мое электронное письмо, а потом опубликовала его в своем журнале «Квизин». Грег, Марта и Боб дали мне возможность писать для «Инсайд» и «Джуиш экспонент». Мори поручал мне статьи для журнала «Эс-джей».
Первые четыре месяца 2001 года я жила, как доктор Джекилл и мисс Хайд. В течение дня занималась связями с общественностью, а ночью писала, экспериментируя с ритмом, подходами и героями.
12 сентября я решила уйти с работы и посвятить все свое время сочинительству. Ведь жизнь коротка, а мечта – очень серьезна.
Конечно, это было не так просто. Я была связана контрактами, договорами и обязательствами, и на переустройство жизни ушел почти целый год. К июню 2002-го я смогла заниматься только своим творчеством. В сентябре у меня кончились деньги, и я оказалась перед выбором: возвращаться на службу, чтобы по-прежнему жить на широкую ногу, или продолжить писать и влачить жалкое существование.
Если бы не мама, мне пришлось бы вернуться. И если отец вдохновил меня на то, чтобы стать писателем, мама помогла осуществить эту мечту.
Она разрешила мне переехать в подвал ее дома. Вела себя так, словно не было ничего странного в том, что ее незамужняя дочь тридцати с лишним лет живет и работает в темном холодном подвале. Именно там появился на свет совет подружек. Пока я писала, мама помогала мне не сойти с ума – в переносном смысле этого слова.
Закончив книгу, я начала предлагать ее литературным агентам и познакомилась с моим гуру – Бетси Эмстер. Она научила меня писать лучше, а потом превратила в автора. В декабре 2003 года мисс Бетси заключила договор с «Эйвон букс».
Как вы думаете, кто первый узнал об этом? Моя мамочка.
В феврале 2004 года я отправилась в нью-йоркскую штаб-квартиру компании «Харпер-Коллинз», подразделением которой является «Эйвон букс». Был холодный ветреный день. Я торопливо шла по Пятьдесят третьей улице на встречу с дамами из «Эйвон»: своим редактором – «принцессой» Селиной, исполнительным директором и поклонницей вещей марки «Босс» Люсией и веселой и умной Пэм – агентом по связям с общественностью. Я опаздывала и очень волновалась, пытаясь найти нужный мне дом. А потом я ее увидела. Большую красную вывеску «Харпер-Коллинз паблишерс». И расхохоталась.
Видите? Мечты действительно сбываются.
Интервью Лекси Джеймс и Мелиссы Джейкобс
Л.: Ты опоздала.
М.: Прости, всего лишь на двенадцать минут. Есть еще целых три минуты в запасе, чтобы ты не обиделась.
Л: Я не обижаюсь. Просто считаю, что пунктуальность – очень полезное качество.
М.: Ты права.
Л.: Ну что ж, давай начнем. Я пригласила тебя к себе домой, чтобы обсудить твой роман и то, как ты его писала.
М.: Мне нравится, как ты здесь устроилась. Вижу, купила еще один ковер леопардовой расцветки. И диван превосходный.
Л.: Мама помогла мне и с тем, и с другим. Она большой специалист по распродажам.
М.: Как и моя, но это единственное сходство между ними.
Л.: Давай именно со сходства и начнем. Читатели могут подумать, что мы с тобой – один и тот же человек.
М.: Это не так.
Л.: Нет, я гораздо лучше одеваюсь.
М.: О, ради Бога! Ты одеваешься не лучше меня, просто у нас разные стили.
Л.: Верно. А как бы ты назвала свой стиль? Шикарная девушка из Джерси?
М.: Послушай, я целыми днями сижу за компьютером и разговариваю сама с собой. Но если нужно, могу выглядеть очень презентабельно. Кроме того, ты выше. И можешь больше себя позволить.
Л.: Да, ты низенькая.
М.: Миниатюрная.
Л.: Отлично, миниатюрная. Значит, я – это ты, только выше, стройнее и стильнее.
М.: Да, но я умнее, чем ты.
Л.: А я моложе.
М.: Я веселее.
Л.: А я богаче.
М.: Ненадолго.
Л.: Хорошо, что тебе удалось опубликовать книгу. Наверное, последние центы считала?
М.: Точно. Когда пришел аванс, у меня на счету был сто тридцать один доллар семьдесят один цент.
Л.: Когда ты ушла с работы и переехала к маме, твои друзья, наверное, решили, что ты спятила?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39