Он тянется к бокалу с водой, и я вижу на манжете рубашки вышитую монограмму. Из-под рукава выглядывают огромные серебряные часы, на большом циферблате умещаются еще три миниатюрных. Вижу логотип «Булгари» и понимаю, что это очень дорогая игрушка.
Адриан продолжает беседовать с Марией и делает вид, что не обращает на меня внимания, но на самом деле наблюдает за тем, как я разглядываю его. И чувствует себя польщенным. У него карие глаза и широкие черные брови. Густые черные волосы уложены гелем в аккуратные волны.
Вполне симпатичный мужчина, но что-то в его внешности кажется мне фальшивым. Похоже, он провел перед зеркалом слишком много времени.
– Значит, «В постели» – это была твоя идея? – улыбается мне Адриан.
– Да, – отвечаю я, наконец-то вступая в разговор.
– А ты с кем целовалась? – ухмыляется он.
– Ни с кем. Мы с сотрудниками были заняты проведением самого праздника.
Нас прерывает официант – он принес десертную тарелку, заполненную разнообразными сладостями, которые собственноручно приготовил для нас кондитер Лолы.
– Вот это да! – Адриан поражен, что вполне объяснимо.
Я улыбаюсь официанту, тот кивает в ответ и исчезает.
Майк и Мария пробуют чуррос – полоски обжаренного в масле теста с сахарной пудрой, которые нужно макать в растопленный шоколад. Адриан запускает ложку в кокосовый флайн и, наклонившись через стол, подносит ее к моему рту.
– Попробуй, – предлагает он с улыбкой.
– Не хочу, спасибо.
Королева Элли
– Мы назначили встречу на следующую неделю. Обсудим условия договора, и, если все пройдет успешно, он подпишет его.
В субботу днем мы с Лолой и Грейс сидим в «Тай лейк» в китайском квартале и ждем Элли с ее загадочным возлюбленным.
– Замечательно, – говорит Грейс, листая проспекты банкетных залов, которые ей принесла Лола.
– Как тебе Адриан? – спрашивает Лола.
– Mucho macho, – отвечаю я, но не успеваю ничего рассказать, потому что Грейс кричит:
– Вот они!
Повернувшись, я вижу, что к нам идет Элли с высоким красивым мужчиной.
Первое, что я замечаю: он крепко обнимает Элли за плечи. Но так уже никто не делает! В основном сейчас все держатся за руки, как равные партнеры. Но рука этого мужчины лежит у Элли на плечах. Интимный жест.
Оберегающий. Одного этого мне достаточно, чтобы понять – он не такой, как все. Как те мужчины, кого я встречала в жизни. И все те, с кем была знакома Элли.
Потом я замечаю его пиджак. Твидовый. Под ним темно-коричневый жилет и бежевая рубашка на пуговицах с расстегнутым воротничком. Но больше всего меня поражает шарф – длинный, тонкий, красно-коричневый, перекинутый через плечо. И я вдруг понимаю – европеец.
Грейс вскакивает из-за стола, чтобы обнять Элли. Лола присоединяется к ним, и вот подруги уже втроем стискивают друг друга.
– Поздравляю с обручением! – говорит Элли, обращаясь к Грейс, и бросает быстрый взгляд на кольцо. – Грейси, оно потрясающее! Я так за тебя рада!
Мужчина с улыбкой отступает назад, чтобы не мешать подругам. Он смотрит на меня, слегка склоняет голову в вежливом приветствии и улыбается. Я встречаюсь с ним глазами и тоже киваю. Но не улыбаюсь.
– Девочки, я хочу вас кое с кем познакомить, – говорит Элли, отстраняясь от Грейс и Лолы и отступая назад, к своему мужчине.
– Это, – тихо произносит она, – Жан-Франсуа Бардет.
Лола тут же протягивает руку:
– Enchante. Je m'appelle Lola.
Жан-Франсуа не трясет ее руку, а лишь на секунду сжимает ладонь.
– Le plaisir est partage.
– Привет, – бормочет Грейс и протягивает руку. – Я Грейс.
Он и ее ладонь слегка сжимает, а я с интересом наблюдаю, покраснеет ли она еще сильнее или упадет в обморок.
– Жан-Франсуа живет в Париже, – сообщает нам Элли. – Он профессор литературы в Сорбонне. А в Ванкувере отдыхал. Катался на лыжах. – Она продолжает рассказывать о своем спутнике, но я почти ничего не слышу, потому что никак не могу поверить… Как она могла ничего не сказать мне об этом человеке? Элли выглядывает из-за Лолы, склонив голову набок. – Лекси?
Лола поворачивается и смотрит на меня. Подняв брови, она делает круглые глаза и произносит одними губами:
– Вставай.
Я повинуюсь.
На идеальном английском Жан-Франсуа произносит:
– Ты, должно быть, Лекси.
– Да, – подтверждаю я и протягиваю руку. Жан-Франсуа осторожно, по-дружески берет мою ладонь, но я крепко жму ему руку.
Пусть Лола и Грейс сходят с ума от шарма и манер этого парня, но если он собирается жить с моей Элли, я должна кое-что о нем выяснить.
– Присядем, – предлагает Лола, показывая на столик, и опускается на стул рядом со мной.
Как принято в китайском квартале, официант подбегает к нам, как только мы рассаживаемся. Лола быстро называет десяток блюд – те, что мы обычно заказываем.
– Ой, прости. – Она вдруг останавливается и смотрит на Жана-Франсуа. – Хочешь что-нибудь заказать?
Что все это значит? Лолу никогда не интересует мнение мужчин.
– Меня полностью устраивает ваш выбор, – отвечает он.
Черт возьми, какой вежливый!
– Значит, вы познакомились, когда катались на лыжах? – вдруг спрашивает Грейс.
– Нет. Я сидела в кафе, просматривала записи и думала о своем, – начинает рассказ Элли. – Как раз закончила последнее интервью и размышляла над статьей. А потом услышала, как кто-то сказал: «Извините!», подняла глаза и увидела Жана-Франсуа, который стоял рядом и рассматривал меня. – Элли замолкает. Мы все втроем представляем себе, как Жан-Франсуа – красавец! – стоит рядом с Элли.
Лола тихо просит:
– Продолжай.
– Она казалась такой серьезной, – говорит Жан-Франсуа. – И я сказал себе, что она писательница. Только они так сосредоточенно смотрят на бумаги. И кроме того, – он проводит рукой по волосам Элли, – она такая красивая.
Грейс вздыхает.
– Мы выпили кофе, – продолжает Элли.
– Потом просто выпили, – добавляет Жан-Франсуа.
– Потом поужинали, – улыбается Элли. Жан-Франсуа улыбается ей в ответ. И, глядя на них, Грейс и Лола тоже улыбаются.
Я единственная сижу с серьезным видом. Поверить не могу, что Элли не рассказала мне обо всем в подробностях.
– Мы провели уик-энд в маленьком городке далеко от цивилизации, – продолжает рассказ Жан-Франсуа. – Мы жили в…
– У нас был чудесный номер в прелестном коттедже, – закончили Элли.
Прелестный? С каких пор Элли использует это слово?
– Его хозяева женаты уже пятьдесят лет, – говорит Жан-Франсуа, – и все комнаты в доме названы именами их детей. Мы жили в комнате Мари.
– Они сказали, что на весь уик-энд переименуют ее в «Мария Антуанетта», потому что Жан-Франсуа француз.
– Мария Антуанетта? А разве они не знают, что ей отрубили голову? – смеется Грейс.
– Мы не стали поднимать эту тему.
– Она была королевой, – говорит Жан-Франсуа, целуя Элли в щеку. – Как и ты.
– Итак, Джей-Эф, – перебиваю я. – Как долго ты пробудешь в Филадельфии?
Лола бьет меня по руке. Элли кладет голову на плечо возлюбленному.
– А что? Мне просто интересно. Ведь очевидно, что Джей-Эф живет в Париже, а Элли в Филадельфии. Я так полагаю, он не собирается сюда переезжать.
– Нет, – подтверждает Жан-Франсуа. – Элли переезжает в Париж. – И он вынимает ее руку из-под стола. Она до сих пор в перчатках – вернее, в одной перчатке, на левой руке.
Жан-Франсуа стаскивает ее, и Элли говорит:
– Мы собираемся пожениться.
Около полутора минут мы не можем оторвать взгляда от сапфира изумрудной огранки на безымянном пальце Элли. Платиновое кольцо с одним сапфиром. Бриллиантов не видно. Кольцо уникальное, оно великолепно смотрится и идеально подходит нашей подруге. Грейс, Лола и я не можем вымолвить ни слова.
– Какая красота! – обретя дар речи, восхищается Лола.
– Вот это да! – вздыхает Грейс.
– Ты выходишь за него замуж? – резко спрашиваю я.
– Ты что-то имеешь против? – спрашивает меня жених.
– Против? Одна из моих лучших подруг выходит замуж за незнакомца! Как долго вы знакомы? Две недели?
– Мы любим друг друга, – спокойно парирует Элли. Слишком спокойно. Как будто предчувствовала мою реакцию.
– Элли, ты ведь его даже не знаешь!
– Достаточно знаю.
– Как ты можешь быть уверена, что он не террорист? – спрашиваю я.
– О, Лекси, – вздыхает моя подруга.
– Заткнись! – шипит на меня Лола.
–. Мне кажется, это замечательно, – сентиментально вставляет Грейс.
– Кто бы сомневался! – ехидно говорю я. – О, как романтично!
– Оставь Грейс в покое, – предупреждает меня Лола.
– Девочки! – вдруг громко кричит Элли, и мы все смотрим на нее. – Я выхожу замуж!
С визгом и криками Грейс и Лола повисают на Элли. С соседних столиков доносятся поздравления. Хозяин «Тай лейк» подходит к нам, пожимает руку Жану-Франсуа и по-китайски благословляет его.
А я? Я как будто присохла к стулу. Элли – моя лучшая подруга. И она переезжает в Париж. Чтобы выйти замуж за человека, с которым только что познакомилась. Неужели все это происходит на самом деле?
Лекси Ужасная
– Ужас, – говорит мне мама по телефону.
– Да, – соглашаюсь я. После своего фиаско в «Тай лейк» я лежу дома на диване, уставившись в потолок. – И будет еще хуже. Они пробудут в Филадельфии неделю, а потом Элли уедет с ним в Париж на целых три недели. Это почти месяц! А ведь она даже не знает его как следует! Хорошо, что она хотя бы говорит по-французски, потому что целый семестр проучилась в колледже в Париже. Но все равно это ужас!
– Я хотела сказать, – говорит мама, – что ты ведешь себя ужасно.
– Что?
– Разве ты не хочешь, чтобы Элли была счастлива?
Я молчу.
– Александра? Я задала тебе вопрос!
– Конечно, я хочу, чтобы она была счастлива! Но зачем для этого уезжать из Филадельфии?
Булыжники
Мысль о том, что Элли уезжает так далеко, делает меня несчастной. И в субботу у меня нет занятия более подходящего, чем страдать. За окнами стоит теплый и сухой апрельский вечер, воздух как будто манит меня, и я решаю выйти на улицу. Ведь можно гулять и страдать одновременно.
В тех же джинсах, топе и туфлях, которые были на мне в ресторане, я выхожу на Уолнат-стрит, пересекаю Брод-стрит и иду на восток в сторону Старого города. Чтобы обойти компанию молодых людей лет двадцати с небольшим, перехожу Пятую улицу и оказываюсь на улице, вымощенной булыжником. Булыжники – это кошмар, катастрофа для высоких каблуков и автомобильных шин! Им следовало бы остаться в колониальной эпохе! Сглаженные временем камни плотно прижались друг к другу, чтобы вместе выдержать вес лошадей, экипажей, людей и автомобилей. Они напоминают любовников. Нет, не так. Любовники могут расстаться, а эти камни лежат рядом уже не один век. Сначала у них были острые углы и они мешали друг другу, но потом форма изменилась и под тяжестью мира они притерлись друг к другу. Как супруги. Нет, супруги могут развестись. А эти камни соединились навеки. Как подруги…
Танцующая королева
Размышляя о булыжниках, я сворачиваю в боковую улочку, чтобы обойти компанию подвыпивших парней. Они идут за мной, поэтому я снова поворачиваю. И еще раз.
Возможно, впереди меня ждут еще большие неприятности, чем позади, но я шагаю не оборачиваясь.
В итоге оказываюсь на Второй улице, где находится «Артист-хаус». В галерее горит свет. Может быть, художник еще не ушел. Тот художник по имени Джек. Ах, Джек! Мне просто пройти мимо или пройти не торопясь? Скорее второе – это будет выглядеть более естественно. А если он там? Тогда получится примерно так: «Ну надо же, встретить тебя здесь, около галереи, где, насколько я знаю, выставлены твои работы!» Да, точно, пора возвращаться домой. У меня не накрашены губы. Кроме того, у Джека есть мои телефоны, но он так и не позвонил. После нашей встречи прошло уже два месяца. Но он мог быть занят на выставке. Или она давно уже закрылась и он уехал.
Пока я размышляю, свет в галерее гаснет и на улицу выходит мужчина. Это Джек. Порывшись в кармане, достает ключ.
Что ж, если я сейчас пройду мимо, он меня заметит. Хочу ли я этого? Может быть, остаться на месте, стоять и разглядывать темную витрину книжного магазина? А если он пойдет в другую сторону и не увидит меня? Как можно непринужденно и ненавязчиво обратить на себя внимание? Я быстро вынимаю мобильный, набираю собственный номер и принимаю непринужденную позу.
– Девчонки, где вас носит? – обращаюсь я к своей голосовой почте. – Разве мы не идем на танцы?
Джек поворачивается на звук голоса и видит меня.
– Нет, я не получала сообщения, – продолжаю притворяться.
Он направляется в мою сторону.
– Правда? Очень жаль. Ладно, в другой раз. – Он уже остановился. – Ладно, поговорим позже. Пока. – И я отключаю телефон.
– Лекси? – Джек улыбается, смущенно склонив голову.
– Да, – вежливо отвечаю я и искоса смотрю на него. – А ты?..
– Джек. Джек Маккей из «Артист-хаус», – машет он рукой в сторону галереи. – Мы познакомились несколько недель назад.
– Ах да, конечно. Рада тебя видеть.
– Что ты здесь делаешь? – Джек заправляет волосы за уши. Футболка задирается, открывая мускулистый живот, покрытый каштановыми волосами. У меня замирает сердце.
– Я? Танцую. То есть, я хотела сказать, собиралась танцевать с подружками. Но у них изменились планы. И теперь я не… иду на танцы.
Джек улыбается:
– Жалко терять такой кайф!
Кайф? Понятно, он решил, что я выпила. Ладно, пусть лучше считает, что я пьяная, чем глупая.
– А я собирался в «Уизард». Там тоже танцуют. Не хочешь присоединиться?
И мы направляемся в «Уизард» – клуб, расположенный в одном из переулков в районе Честнат-стрит. Джек платит на входе за двоих, и мы оказываемся в слабо освещенном зале, где гремит музыка. Похоже, здесь его никто не ждет, и я недоумеваю, чего ради он пришел сюда. Хотя Джек похож на человека, который вполне может прийти в бар один, а выйти оттуда с новыми друзьями.
Не спрашивая меня, Джек заказывает две текилы и два пива.
– Будем здоровы! – кричит он, и мы опрокидываем бокалы. Алкоголь обжигает мне желудок – я ведь сегодня еще ничего не пила.
Здесь слишком шумно, чтобы разговаривать, но я не против, поскольку поддерживать беседу совсем не хочется. Мой мрачный настрой из-за поступка Элли немного рассеивается, но я все равно обижена на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39