— Что ж, бедняжку повесили и ее не воскресишь, но я чувствовал бы себя не так отвратительно, если бы был уверен, что такой же конец постигнет также лорда Сомерсета и его жену.— Думаю, многие с тобой согласятся, старина, — проговорил чей-то голос.— Боюсь, однако, что этого не произойдет, — продолжал старик. — Их будут судить и разумеется, признают виновными. Какое-то время они проведут в тюрьме, но затем король скорее всего помилует их.— Англичане найдут что сказать по этому поводу! — вскричал кто-то из слушателей.— Ничего они не скажут. Для господ у нас один закон, для людей подобных Энн Тернер — другой. — Старик поднялся и направился к двери. На мгновение он остановился и бросил через плечо. — Зато вешать у нас умеют. 47 Сэр Сигизмунд настоял на том, чтобы мы остались у него до тех пор, пока не устроимся в Лондоне окончательно. Мы заняли верхний этаж его дома вместе с темнокожей няней и новой служанкой, нанятой Кэти. Я был очень занят подготовкой докладов о состоянии наших торговых дел на Востоке и консультациями с нетерпеливыми пайщиками.Через две недели после нашего приезда с Дерриком пришлось встретиться Нику Билу. Передавали, что он вел себя как жалкий трус — молил о пощаде, валяясь в ногах у палача. Он оказался последним Справедливым Хозяином, так как его казнь привела к развалу возглавляемой им преступной организации. Его дом у реки был конфискован короной. У меня не было никаких причин испытывать сочувствие к Нику, но я намеренно уехал из Лондона в тот день, когда его повезли к виселице на Пэддингтон Фэр.На следующий день состоялось собрание всех членов Совета компании, которое должно было определить мое будущее в ней. Это было бурное заседание, и хотя большинство моих предложений в конце концов были приняты, не обошлось без горячих дебатов. Каждый пайщик выступал по несколько раз, и шиллинги штрафа то и дело звеня падали на стол председателя.Закончилось все так, как я и мечтать не смел. Мне было предложено остаться в Лондоне в качестве помощника сэра Сигизмунда, а после его ухода на покой предстояло возглавить все торговые операции компании. Мне предоставлялась возможность приобрести полный пай на пятьсот фунтов стерлингов, а жалованье мое напрямую зависело от процента прибыли. При таких условиях я с течением времени неизбежно должен был стать очень состоятельным человеком.Я был абсолютно счастлив. Я любил эту работу, любил планировать и организовать дальние торговые путешествия, осматривать суда, прибывшие с Востока с богатым грузом товаров и специй. Мне нравилось проводить аукционы и заключать крупные сделки. Нравилось даже заниматься кропотливой работой по сверке итоговых записей.Когда я вернулся домой с заседания Совета, Кэти не было. Я слышал голоса сына и его няни из комнаты, где он спал, и подумал.— Мастер Джон Уорд Близ, уж я постараюсь, чтобы ты вступил в свет богатым человеком. У тебя будет неплохое состояние, а может быть и титул. Тебе здорово повезло, мой маленький Джон. А теперь я должен подумать о доме, в котором ты будешь жить.Я достал большой лист бумаги и принялся делать набросок нашего будущего дома, тщательно обдумывая детали.Я еще трудился, когда вернулась Кэти. На ней была одна из накидок из ее свадебного гардероба — на Востоке ей редко представлялась возможность носить эти прекрасные вещи — и я испытал огромное чувство радости при мысли о том, что теперь я смогу наконец создать для моей жены подобающее ее красоте обрамление. Я заметил, что она чем-то взволнована, но я сам был буквально переполнен радостными новостями и не придал этому обстоятельству особого значения.— Думаю, сегодня нам следует устроить праздничный ужин, — сказал я, пытаясь сдержать рвущуюся наружу радость, — на ужин у нас будет пирог, соловьиные языки, лучшее вино, какое только найдется в доме. У нас есть для этого причины.— В самом деле? — с рассеянным видом спросила она.Я с жаром принялся рассказывать ей все, что произошло на заседании Совета.— Это именно то, чего я так желал, дорогая, — с энтузиазмом говорил я. — Со временем я стану богатым человеком, почти таким богатым, каким и должен быть муж, которого ты заслуживаешь. Тебе больше не придется покидать Англию. Я уже думаю о новом доме для нас. Но дело даже не в этом. Подумай о перспективах, которые у меня появятся. Ведь мы собираемся создавать великую империю, о которой говорили Джон и сэр Сигизмунд. И я собираюсь принять в этом самое непосредственное участие.— Конечно, Роджер, — только и ответила она.Я показал ей свой набросок. По завещанию отца, Кэти досталось имение Берчаллз Ист Фарм с большим каменным домом. Его я изобразил на чертеже, придав ему более современный и импозантный вид. По моему проекту к зданию следовало пристроить крылья. Это значительно расширило бы его площадь. Пристройки доходили бы до самого изгиба небольшой речки, и создавалось впечатление, что дом как замок окружает ров с водой. Глаза Кэти засияли от удовольствия.— Как мило! — воскликнула она. — Я и не представляла, что все это можно устроить так красиво. Мне очень нравится.— Сможешь ты быть счастлива в таком доме?Она помолчала несколько мгновений. Потом сказала.— Отложи-ка на несколько минут свои наброски, милый. Мне нужно сказать тебе нечто весьма важное. Королевская семья возвратилась в Лондон, и я сегодня днем виделась с королевой.Так вот почему она казалась такой озабоченной!— Она была рада тебя увидеть? — спросил я.— Мне показалось, что рада. Она беседовала со мной больше часа. Буквально засыпала меня вопросами. О нашей жизни на Востоке, о тебе, о ребенке.— Надеюсь ты сказала ей, как я благодарен ей.— Разумеется. Она рассмеялась и сказала, что Его Величество еще далеко не смирился с твоим возвращением. Но тебе не стоит тревожиться. Она и ее Добрый Пес позаботятся об этом.— Ее Добрый Пес? — Я был естественно очень озадачен. — Что это значит? Кто это такой?Кэти немного помолчала.— Своим Добрым Псом королева называет сэра Джорджа Вилльерса. Как раз в это время он явился на аудиенцию, и королева велела мне оставаться, пока беседовала с ним.— Уверен, что это большая честь. Поэтому ты и ведешь себя так странно.— Он очень красив и любезен. Гораздо приятнее, чем граф Сомерсетский.— Тогда надеюсь, он не кончит тюрьмой, как тот, — я внимательно посмотрел на нее.— Кэти, мне кажется, этот новый фаворит понравился тебе.Она ответила задумчиво.— Нет, пожалуй, нет. Но у него какой-то дар сеять вокруг себя веселье и радость. Ты бы слышал, как много теперь смеха в королевских покоях! Королеве он нравиться, Роджер. Говорят, что она взяла его ко двору для того, чтобы избавиться от того, другого. Ее Величество сказала, что скоро он будет назначен королевским конюшим.— Еще одна история быстрого возвышения благодаря выдающимся способностям, — не без сарказма произнес я. У меня были все основания гордиться собственной карьерой, и достиг я всего лишь благодаря собственным усилиям, а потому испытывал легкое презрение ко всем придворным интригам. — Ну что же, если у кормила власти обязательно должен стоять смазливый молодой человек, мне по крайней мере приятно слышать, что новый фаворит приятнее и любезнее прежнего.Кэти казалось вдруг потеряла интерес к этой теме. Неожиданно она заговорила о тайнике, в котором я здесь когда-то скрывался. Я рассказывал ей о днях, проведенных в этом мрачном подземелье, и поэтому, естественно, ее любопытство было вполне оправдано. Я решил, что не будет особого вреда, если я покажу ей тайный ход, тем более что в конечном итоге хозяином этого дома все равно должен был стать я. Мы вошли в альков, и я нажал ногой на скрытую дверь люка. Она медленно открылась.Кэти взглянула в темное отверстие и зябко повела плечами.— Как глубоко этот ход идет вниз? — спросила она.— До первого этажа. Внизу расположена низенькая комнатушка. В ней едва можно выпрямиться во весь рост. Если король неожиданно изменит к нам свое отношение, ты, я и наш маленький Джон всегда можем укрыться там на некоторое время.Я произнес это шутливым тоном, но глаза Кэти расширились от ужаса.— Одна мысль об этом приводит меня в трепет! — воскликнула она. — Закрой, пожалуйста, поскорее этот люк. Я не могу смотреть на него без страха. — Потом она слабо улыбнулась и произнесла. — Какое мужество нужно иметь, чтобы провести там в одиночестве целую неделю!— Дорогая, я провел там неделю отнюдь не потому, что я такой храбрец. Напротив, загнал меня туда страх. Я знал, что это единственное в Лондоне место, где я могу чувствовать себя в безопасности.— Не будем спорить о твоем мужестве. Я ведь видела, как ты дрался на дуэли. Как я ненавидела всех тех людей, которые собрались тогда там. Ведь никто из них не помешал тебе рисковать жизнью. Я была уверена, что ты будешь убит. — Она снова улыбнулась. — Если бы ты только остановился тогда на дороге после дуэли. Я хотела попросить тебя взять меня с собой. Я махнула тебе, но ты проскакал мимо. Я даже не была уверена, что ты заметил меня.Я взял обе ее ладони в свои и нежно сжал.— Как бы мне хотелось тогда посадить тебя в седло перед собой. Но это было невозможно, любимая. Я не мог подвергнуть тебя такой опасности. То, как все случилось позднее…— А устроила это я сама.— То, как все устроила ты, оказалось гораздо удачнее. На свете не было человека счастливее меня, когда я вошел в эту каюту и увидел там тебя.— Я чуть с ума не сошла от волнения перед твоим приходом. «А что если он все-таки не любит меня? Что если я ему совсем не нужна», — без конца повторяла я про себя. Корабль опаздывал на сутки, и я не знала ни минуты покоя. Я уже решила сбежать на берег, прежде, чем ты поднимешься на корабль.Память об этом дне была еще свежа у нас обоих. Мы сидели и умиротворенно улыбались, молча глядя друг на друга.Я мысленно благодарил судьбу за дары, которые она мне преподносила в последнее время и строил планы на будущее. Я построю башни по бокам нового дома, перестрою центральную часть здания. Переделаю вход, установлю боковую лестницу.— Роджер!— Да, дорогая?— Я должна кое-что сказать тебе. И почти боюсь этого. Мне так хочется продолжать жить так, как мы жили до сих пор.— Все это звучит очень таинственно. Что ты имеешь в виду?— Какое твое самое сокровенное желание, разумеется, кроме того, чтобы в нашей семье все было благополучно.— На этот вопрос ответить очень легко. Я хочу, чтобы Джон был прощен и тоже мог вернуться домой.Она одобрительно кивнула головой.— Я так и думала. Теперь мне легче сказать то, что я собиралась. Королева придумала способ осуществить это. Но от тебя потребуется большая жертва, дорогой. Всем нам придется принести большую жертву.Я не понимал, о чем она ведет речь.— Быть может Ее Величество хочет, чтобы я уговорил Джона вернуться?— Нет, все далеко не так просто. Ее Величество сказала, что король по-прежнему решительно настроен против Джона, и никакие попытки переубедить его пока успехом не увенчались. Теперь это будет зависеть от сэра Джорджа Вилльерса.— Вилльерс! — Я начинал испытывать тревогу. — Какое он имеет отношение к этому?— Боюсь, очень большое. Королева считает, что только он один может заставить короля изменить свое мнение. Но перед этим следует убедить сэра Джорджа выступить в качестве ходатая и сделать это придется тебе.Я рассмеялся.— Кэти, у меня столько же шансов убедить сэра Джорджа Вилльерса, как и прочесть древние персидские манускрипты. Я не знаю его и скорее всего никогда не увижу.Тут нашу беседу прервал шум из соседней комнаты. Кэти бросилась туда и не возвращалась довольно долго. Когда она наконец вернулась, я понял, что ее мысли заняты уже другим.— Джону нездоровиться. Уверена, это от жареной баранины, которую он ел утром. Не нужно было ему ее давать.— Но Кэти, — возразил я, — не может же он питаться одним молоком. Разве ты хочешь, чтобы он вырос каким-то недомерком?Она энергично замотала головой.— Ты не прав. Ведь ему еще двух лет нет. Я уверена, что ему нельзя давать так много мяса. Подумай, все время то говядина, то баранина! К счастью сейчас у него ничего серьезного. Думаю, это просто молочница. Я дала ему лекарство, и он уснул, бедный ягненочек.Против лекарств, которые давали нашему сыну я обычно возражал, так же энергично, как Кэти против закармливания его мясом. Подумать только: порошок из толченых крабьих глаз и мела! Однако сегодня я промолчал, так как видел, что Кэти и так достаточно расстроена и встревожена.— Мы говорили о сэре Джордже Вилльерсе, — напомнил я ей.— Ах, да. — Казалось, ей не очень хочется продолжать этот разговор.— Королева сказала, что именно тебе следует убедить его, Роджер. Только в этом случае он обратится к королю с просьбой о помиловании Джона.— Дорогая, твой сэр Джордж Вилльерс скоро станет конюшим Его Величества. Затем он несомненно получит титул графа или даже герцога. Я же собираюсь стать скромным купцом и все свое время посвятить морской торговле. Поэтому идея о нашем близком знакомстве вряд ли осуществима и даже абсурдна.— Не так абсурдна, как может тебе показаться. Ее Величество может все устроить. Точнее она уже все устроила, дорогой.Впервые я почувствовал серьезную тревогу. Что она имеет в виду? Что устроила королева?— Королева нарочно послала за ним, пока я находилась у нее. Она решила все заранее, и мне все равно не удалось бы переубедить ее. Дорогой, когда он станет королевским конюшим, ты будешь назначен одним из его конюших. Он дал согласие сразу же, как только королева попросила его об этом. Это очень почетный пост и возможно ты сразу же будешь возведен в рыцарское достоинство.Я еще не вполне оценил всю степень грозящей мне катастрофы.— Но Кэти, этот пост означает, что я должен буду постоянно находиться при дворе. Я ведь не смогу принять его и продолжать заниматься своей теперешней работой.— Роджер, — с некоторым раздражением произнесла она, — мне кажется, ты меня не понимаешь. Разумеется, тебе придется оставить свою работу.Я не мог воспринять все это достаточно серьезно и потому сказал.— Ты наверное шутишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77