Я ожидал, что мы полным ходом двинемся вперед, но вместо этого был отдан приказ брать паруса на гитовы и мы стали ждать.— Если им нравится зря тратить ядра и порох, я предоставлю им такую возможность, — сказал Джон.Орудия противника продолжали реветь. Ядра не причиняли нам вреда, но выполнять роль живой мишени не так уж приятно и я видел, что наши люди начинают проявлять признаки нетерпения. Все громче слышались голоса, требовавшие задать жару «проклятым испанцам». Теперь расстояние между нами значительно сократилось. Одно из ядер в щепки разнесло стену нашей рулевой рубки. Руки у меня ослабели. Абордажная сабля, которую дал мне Джон показалась необычайно тяжелой. Вновь вернулось ощущение тошноты. Теперь когда минута испытания настала, я снова потерял уверенность в своих силах. Сумею ли я последовать вслед за Джоном на эту приближавшуюся к нам с каждой секундой высоченную деревянную стену и там наверху встретить жужжанье и сверкание разящей стали. Я был далеко не уверен в этом. Я понял, как мне не хочется расставаться с жизнью.То, что случилось затем, навсегда останется в моем сознании как кошмарный и совершенно нереальный сон.«Санта Катерина» почти вплотную приблизилась к нам. Впервые подали голос наши пушки. Их ядра прошивали корпус гордого испанского галеона. Мы были так близко друг от друга, что я слышал стоны раненых на палубе вражеского судна. Испанские пушки были теперь бессильны нанести нам серьезный урон, но они продолжали выплевывать ядра, рвавшие наш такелаж.— Дон Педро спляшет нам веселую лаволту в петле, — возбужденно кричал Джон. — Я должен первым ступить на палубу его корабля. Ты последуешь прямо за мной, Роджер. Прыгнешь, когда я подам команду.Я поднял голову и содрогнулся. Испанские пушки были, казалось, у нас над самой головой. Они торчали из своих амбразур как головы черных змей, изрыгающих яд. Барабанные перепонки у меня едва не лопались от их грохота, но я понимал, что главную опасность представляют теперь не они, а стрелки, вооруженные мушкетами, засевшие на реях и поливавшие нас свинцом. Один из наших матросов рухнул вниз с высоты, ударился о перила полуюта и распрямившись ушел под воду. Кровь его брызнула на меня.— Готовьте золотишко, мы идем! — заорал Джон каким-то не своим тонким голосом.Абордажные крючья впились в дерево, намертво сцепляя два огромных качающихся корпуса. Шкафут испанского корабля на шесть футов возвышался над нашей кормой. Я увидел как Джон ухватился за резной выступ и подтянулся. На мгновение его нога зависла над моей головой, потом он исчез.Я знал, что должен следовать за ним, но мои мускулы отказывались повиноваться. Меня будто паралич разбил. Мой мозг терзала ужасная мысль: я — трус. У меня не хватает мужества взглянуть в лицо смерти. Теперь это ясно. Я посмотрел вверх, и мне показалось, будто паруса обоих судов слились воедино, образовав плотное оранжевое полотнище, порванное мушкетными выстрелами. Корабли качнулись, слегка разошлись, а затем с ужасающим скрежетом вновь столкнулись бортами. Сам не знаю, как это случилось, но неожиданно я почувствовал, что всем телом вжимаюсь в борт «Санта Катерины». Руки мои вцепились в какой-то поперечный брус, ноги болтались в воздухе. Абордажная сабля была зажата в зубах. Я знал, что если мои пальцы разожмутся, меня либо расплющит между корпусами, либо я рухну вниз в пенящиеся волны.Охвативший меня смертельный страх заставил напрячь все силы. Одной рукой я ухватился за поручни и предпринял отчаянную попытку подтянуться. Однако сил у меня не хватило, и я понял, что скоро для меня все будет кончено, ибо долго так висеть я не смогу. Нестерпимо болели руки. Я ощутил как корпус корабля сильно дрогнул и испугался, что не сумею удержаться в этом отчаянном положении. Инстинктивно я прижался к борту и слегка приподнялся на руках. Толчок корабля придал моему движению дополнительный импульс, и я сумел перекинуть ногу через перила, а потом уселся на них верхом.Я увидел, как Джон ловко орудует своей длинной шпагой, отбиваясь от наседавших на него испанцев. Моя нога едва коснулась скользкой палубы и тут в какую-то долю мгновения передо мной мелькнула картина неизбежно ожидавшего меня конца. Я увидел себя самого, распростертого по палубе с ужасной раной в горле.В ту же секунду прямо перед собой я увидел лицо, смуглое лицо с бешено расширенными глазами. Я сделал выпад саблей и лицо исчезло. Вместо него появились другие. Я делал выпады, колол и рубил, но все это совершалось совершенно безотчетно. Что там Джон говорил мне о глазах? Я никак не мог вспомнить. Я был в кольце сверкавших злобой и бешенством глаз и лишь наносил удары, когда это кольцо сужалось. Рука моя ослабела от усилий и после каждого удара я боялся, что мне ее больше уже не поднять. Но я знал, что если хочу выжить, то должен продолжать драться, должен держать на расстоянии эти враждебные глаза. Я дышал как рыба, вынутая из воды, меня тошнило от усталости, но рука продолжала инстинктивно наносить и отражать удары.Внезапно натиск ослабел. Кольцо враждебных глаз распалось. Я почувствовал, что уже не один. Рядом с моим клинком засверкали сабли и тесаки других членов нашей команды. Я тяжело привалился спиной к перилам, стараясь отдышаться. Острие моей сабли касалось палубы.Теперь на палубе было уже множество наших людей. Бешено ругаясь, они обрушились на испанцев. Кто-то выкрикивал.— Смерть собакам-инквизиторам!Кто-то громким голосом запел песню об «Отважном Френсисе Дрейке». Наши упорно продвигались вперед. Я почувствовал себя лучше. Силы вернулись и я снова поднял саблю. Общее опьянение боем захватило меня. Выкрикивая первые строки песни о Дрейке, я бросился на подмогу своим.К этому времени единый строй наших врагов распался, и характер боя изменился. Сражающиеся разделились на пары, и, судя по всему, мы одерживали верх. Ливень пуль сверху прекратился, так как испанские стрелки уже не могли отличать своих от чужих.В нескольких шагах впереди я видел гигантскую фигуру нашего капитана и порадовался, что ему удалось пробиться вперед так далеко. Он дрался с каким-то испанским офицером мощного телосложения. Неожиданно сбоку на него обрушился еще один противник. Я ринулся на помощь и нападавший вынужден был повернуться ко мне. Джон быстро оглянулся через плечо.— Благодарю, Роджер, — крикнул он.Мой противник действовал довольно пассивно. Он отступал под градом моих ударов и в конце концов бросил шпагу на землю, подняв руки в знак того, что сдается. Однако это его не спасло. В то же мгновение из-за моего плеча мелькнула пика, острие которой вонзилось ему прямо между глаз. Голова у него раскололась как спелое яблоко, и он рухнул прямо у моих ног.Я оглянулся и увидел, что удар этот нанес Клим. Вид его был страшен. Глаза горели диким огнем. Он брызгал слюной.— Они убили Щеголя! Осколок попал ему в живот. Они мне заплатят за его смерть. Десяток мерзавцев за него уложу!И тут неожиданно в нескольких шагах от себя я увидел черный ствол небольшой пушки, нацеленной на нас. Позади нее с зажженным фитилем в руках стоял испанский матрос, другой подталкивал вперед железный лафет, на котором она была установлена. Еще мгновение, и пушка полыхнет огнем, изрыгая смерть.Я закрыл глаза, ожидая неминуемого конца. Внезапно я услышал короткий яростный крик. Я открыл глаза и увидел, что пика Клима пропорола горло пушкарю. Корабль качнуло, и пушка заскользила по палубе, подмяв тело упавшего матроса и прижав его к фальшборту. Клим спас мне жизнь, но поблагодарить его я не успел, ибо он ринулся вперед, увлекаемый своей яростью. Я видел как взмывала и опускалась его пика, нанося страшные удары.Позднее я узнал, что первая, решающая часть боя длилась не долго, всего несколько минут, хотя мне показалось, что яростный обмен ударами продолжался целую вечность. Испанцы сдавались с какой-то подозрительной поспешностью. Они не хотели больше драться и бросали оружие, прося пощады.Вторая же часть схватки, в ходе которой были подавлены отдельные очаги сопротивления неприятеля длилась гораздо дольше. Она происходила большей частью на нижней палубе и в трюме, где небольшие группки испанцев еще пытались сопротивляться. Эту операцию возглавил Хейл Гарри Гард, в то время как Джон со своими людьми расправлялся с испанцами на вантах.Для меня бой закончился. Джон одобрительно похлопал меня по спине и велел не отходить от него. Распоряжение это подоспело как раз вовремя. Теперь, когда возбуждение и напряжение схватки схлынули, при виде всех этих трупов у меня к горлу снова подступила тошнота. Кровь по желобам палубы струилась так же обильно, как грязь и нечистоты в лондонских канавах. Я последовал вслед за нашим капитаном с носа на корму и, хотя старался не смотреть по сторонам, глазам моим все-таки предстало немало печальных и трагических картин. Я видел высокого испанского офицера. Шпага его была сломана, но он, не обращал внимания на призывы сдаться, отважно защищался обломком весла. Проходя мимо, краем глаза я успел увидеть, как он упал, пораженный бешеным ударом пики Клима. Последний, судя по всему, еще не выполнил своего обещания насчет десяти испанцев и дрался так, будто в него вселился дьявол. Я видел трупы десяти, а может пятнадцати наших матросов, поспешно сложенных в кучу и укрытых английским флагом. Я увидел с дюжину темнокожих рабов. Они выбрались из трюма, где были заперты и теперь молили нас о пощаде. Эти люди были худы как скелеты и покрыты болячками и струпьями. Из большой бочки, стоявшей у подножья грот-мачты и изрешеченной пулями, с бульканьем струйками вытекала вода. Неподалеку раненый в голову священник давал отпущение грехов умирающим. Наконец около камбуза я увидел мирно спавших в корзинке целое семейство котят.Испанский капитан сдался уже довольно давно и теперь находился под охраной на полуюте. Джон подождал, пока Гард доложил ему о выполнении порученного ему задания, а потом мы поднялись вверх. Там нас ждала любопытная картина. Дон Педро Алонзо Мария де Венте восседал в кресле с высокой спинкой. Под ногами у него была бархатная подушечка. Довольно странное поведение для капитана, который только что спустил флаг и чей корабль был запит кровью его матросов. Одет он был в костюм из темно-фиолетового атласа. Группа его офицеров стояла позади кресла и надменно, но не без тревоги разглядывала нас. За офицерами я увидел несколько женщин и молоденькую очень красивую девушку. Она была явно благородного происхождения, так как тоже сидела в кресле, а рядом с ней стояла пышнотелая служанка. Девушка была единственной в этой группе, в чьих глазах я не прочел и тени страха.Несмотря на дикую усталость я с любопытством уставился на незнакомку. Она была небольшого роста, очень стройная. Гордая линия носа, длинные ресницы оттенявшие темные глаза. Как ни мало симпатии я испытывал к представителям этой надменной расы, но вынужден был признать, что более прелестной женщины я никогда не видел. Служанка ее тоже была молода и довольно хороша собой.Капитан захваченного судна поднялся и поклонился, когда Джон появился на палубе. Для того, чтобы сделать это, ему пришлось сначала снять маленькую обезьянку, которая сидела у него на плече. Маленькая зверюшка чувствовала общее напряжение, она хныкала, уцепившись хвостом за подлокотник кресла.— Вы — дон Педро Алонзо Мария де Венте, — произнес Джон, ответив на поклон коротким кивком головы.Я порадовался, что тетушка Гадилда заставляла меня заниматься испанским, так как сейчас я мог следить за разговором. Джон выучился объясняться на испанском во время своих многочисленных кампаний. Говорил он с сильным акцентом.— Да, — ответил испанец. — Я имею честь служить адмиралом на флоте Его Христианнейшего Величества. А вы — Джон Уорд.— Капитан Уорд, с вашего позволения. Господин адмирал, мне стало известно, что несколько месяцев тому назад вы захватили английское торговое судно под названием «Трайал».На смуглом лице испанца отразилось нечто похожее на тень тревоги. Он утвердительно кивнул головой.Густой голос Джона звучал сурово.— «Трайал» занимался честной торговлей, команда его состояла из шестнадцати человек. Где эти люди, дон Педро?Адмирал нервно облизал губы.— Судно, о котором идет речь занималось разбоем, нападая на испанские корабли. На этот счет существуют письменные показания команды. Они понесли наказание, которое заслужили.— Вы лжете, дон Педро! — воскликнул Джон. — Эти показания были вырваны у моих несчастных соотечественников жестокими пытками, те же, кто сумели выдержать их были повешены в нарушение всех Божеских и человеческих законов. Я, разумеется, мог бы отомстить за это, повесив шестнадцать членов вашей команды. Но будет ли это справедливо по отношению к людям, которые лишь выполняли данный им приказ? Я не верю в справедливость испанского правосудия. Вся вина лежит на вас, дон Педро Алонзо Мария де Венте, и я решил, что вы один и должны понести наказание за это преступление.Я слышал, что испанские дворяне славятся своей отвагой, также как и жестокостью. Дон Педро, однако, оказался человеком не столь героического склада. Слова Джона заставили его побледнеть.— Капитан Уорд, — заикаясь произнес он, — я действовал в соответствии с полученными инструкциями. Я — военнопленный и требую обращения, которое приличествует моему званию.— Вы — убийца с руками, обагренными кровью невинных жертв, именно так я и буду к вам относиться. В вашем распоряжении несколько минут на то, чтобы примириться с Богом.В свите адмирала произошло движение. Офицеры дона Педро были людьми храбрыми, но у них не было оружия, и они не могли защитить его. Но тут с своего кресла вскочила девушка.— Вы не осмелитесь прикоснуться к адмиралу испанского флота! — воскликнула она.Джон словно впервые заметил ее присутствие и пристально посмотрел на нее. От гнева глаза девушки казались еще больше и темнее. Черная кружевная мантилья, наброшенная на голову соскользнула на плечи. Она была поразительно хороша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77