— Золота у меня сколько угодно. Полны карманы! Трачу как хочу. И на женщин тоже. Сегодня вечером, к примеру, я ужинал с двумя прелестными крошками. Ели баранину с галлантиновым соусом, пили лучший мускат. А ты пьешь приличное вино или такую же дрянь как прежде?— Такую же дрянь, — ответил я.— Я так и думал, — он любовно потрепал себя по обшлагу камзола. — Двадцать шиллингов за ярд, Роджер. Лучший бархат в Лондоне. Роскошная вещь, правда? А сколько стоит твоя куртка?— Ничего не стоит. Мне перешили ее из старой одежды отца.Ник засмеялся. Смеялся он долго, до слез. Он буквально упивался своим превосходством. Я знал его мелкую душонку. Пусть он каждый день ел отменные яства, запивая их великолепными винами и наряжался в самый дорогой бархат. Для меня он всегда оставался сыном вороватого торговца устрицами, жалким попрошайкой.— Значит, ты собираешься стать пиратом, — продолжал он.— Нет, — воскликнул я, впервые задетый за живое. — Я собираюсь драться с испанцами. Джон продолжает дело, которое начали сэр Френсис Дрейк, Ричард Гренвилл и Уолтер Рэли. Мой долг как и всех настоящих англичан помочь ему.Длинный острый нос Ника сморщился.— Все это глупости и красивые слова! — вскричал он. — Твой великий Джон Уорд договаривается теперь с Робином Хамфри о сбыте добычи, захваченной на испанских судах. Ты теперь один из наших, Роджер. Внук сэра Людара Пири опустился до моего уровня. Да нет, куда там! Ты пал гораздо ниже. Будешь юнгой на вонючем пиратском судне, тогда как я — второй человек в «Эльзасе»!В его словах была изрядная доля истины и сердце у меня невольно сжалось. После откровенного разговора с Джоном в Эпплби Корт я испытывал чувство разочарования и какой-то обиды. В своих мечтах я рассчитывал совсем на иное. Ведь Джон оснащал свой корабль на деньги, полученные от продажи захваченной добычи, а это означало сотрудничество со Справедливым Хозяином и его прихвостнями вроде Ника Била.Я не мог найти достойного ответа Нику, но к счастью в этот миг дверь открылась и оттуда высунулась голова Джона. За столом в комнате я увидел довольно полного мужчину, позади него стояли двое здоровенных парней. Хозяин, судя по всему, не пренебрегал надежной охраной.— Нам придется беседовать, как видно, всю ночь, Роджер, — сказал Джон, — так что лучше ложись спать. Ник позаботится, чтобы тебя устроили поудобнее. Кстати, Ник, твой хозяин не очень доволен тем, с какой легкостью мы сумели проникнуть сюда. Он поручил тебе задать жару двум вашим парням, которые дежурят на улице. И никого сегодня ночью даже на порог не пускать, пусть хоть король Иаков пожалует.Лицо Ника побледнело от гнева. Ему не понравились эти распоряжения и еще меньше тон Джона. Он, однако, сдержался и ничего не ответил, только сделал мне знак следовать за ним.По лестнице с резными дубовыми перилами, освещенной старинным фонарем, мы поднялись в обставленную с большим вкусом спальню. В ней стояла огромная на четырех столбиках кровать под балдахином. На окнах висели удивительно красивые старинные занавески. Они почти скрывали металлические ставни.— Думаю, в такой роскошной постели тебе спать еще не приходилось, — в голосе Ника снова послышались язвительные нотки. — Подходящее ложе для внука сэра Людара Пири. Но смотри, чтобы тебе не приснился дурной сон — к примеру как тебя сажают в тюрьму или вздергивают на виселице как пирата.Ник направился к дверям, но остановился, чтобы выпустить последнюю отравленную стрелу.— Кстати, как это ты решился оставить Кэти Лэдланд? — поинтересовался он. — Говорят она расцвела как роза? Ты лазил к ней в окошко, Роджер?Это было уже чересчур. Одним прыжком я подскочил к нему и ударил его кулаком прямо по ухмылявшейся физиономии. Голова Ника так резко ударилась о дверной косяк что глаза на миг будто поглупели. Он попытался было выхватить свою шпагу, но я стиснул его кисть одной рукой, а другую снова занес для удара.— Ни слова больше о Кэти! Попридержи свой гнусный язык! — предупредил я. — Быть может ты и стал здесь большим человеком, но для меня ты как был так и остался трусом и мошенником. Можешь позвать своих головорезов снизу, я и при них повторю то же самое.Я отпустил его руку, и он, не говоря ни слова, вышел. Я знал, что Ник всегда был трусом. Неожиданное возвышение в преступном мире не могло изменить его природу.Я попытался открыть металлические ставни, но они были слишком туго закреплены скобой. Тогда я раздвинул занавеси над роскошной кроватью. Простыни были из превосходного тонкого полотна, наволочки на подушках из атласа, но судя по запаху сырости, белье очень давно не проветривали. Я дотронулся до наволочки, и она буквально расползлась прямо у меня под пальцем.Я задернул полог и расположился на ночлег в углу комнаты, завернувшись в плащ. 8 Сквозь плотно задвинутые ставни моей комнаты не проникал ни один луч солнца, и я наверняка проспал бы утро, если бы меня не разбудил шум драки на улице. Двое прохожих из-за чего-то повздорили между собой. После недолгой словесной перепалки они, недолго думая, схватились врукопашную, чем вызвали неистовый восторг всей округи.— Дай ему как следует по голове, Сквайр, — кричали одни. — Выпусти кишки этому мерзавцу, — орали другие. Причем в этом хоре слышалось немало и женских голосов.Никого из посетителей в нижних комнатах уже не было, только охрана подозрительно косилась на меня, да Ник Бил мрачно поглощал за столом свой завтрак. Он увидел меня и нахмурился. На подбородке у него виднелся красный след от соприкосновения с моим кулакам.— Джон ушел, — коротко объяснил Ник — он всю ночь торговался с Хозяином, а как только рассвело, отправился на деловое свидание с каким-то важным джентльменом, который участвует в деле и должен внести деньги. Тебе он велел идти на постоялый двор и ждать там его возвращения.Новость эта меня очень обрадовала, ибо это означало, что у меня будет по крайней мере один свободный день в Лондоне. Сколько лет я уже мечтал увидеть этот замечательный город! Теперь я получил эту возможность.— Как сегодня погода? — поинтересовался я. Окна были все еще закрыты ставнями, и дух в помещении стоял такой, будто здесь целый полк ночевал.— Отличный денек, — ответил Ник. Рука его осторожно коснулась подбородка, но потом он быстро отдернул ее, словно желал скорее позабыть о нанесенном ему оскорблении. Потом он удостоил меня презрительным взглядом.— Я сам провожу тебя на постоялый двор, — снисходительно заявил он, — иначе ты заблудишься. Он нарочито долго вытирал сальные руки и губы, потом медленно поднялся.— Пошли.У меня не было ни малейшего желания совершить свою первую прогулку по Лондону в сопровождении такого спутника, и я без обиняков заявил ему об этом. Однако Ник только отмахнулся.— Думаешь, я сам жажду показаться всем в твоей компании. Да тебе только матерчатой шапки с козырьком да фартука не хватает. Ни дать ни взять приказчик из мануфактурной лавки! Но я обещал Уорду проводить тебя и сделаю это.Я больше не стал спорить и последовал за ним к выходу. Воздух был свежий и бодрящий. На голубом небе ни облачка. День выдался поистине великолепный, однако даже прекрасная погода не могла смягчить безобразия здешних трущоб. Дома лепились близко друг к другу и были так же грязны и мрачны, как и обитавшие в них люди. Казалось, никто здесь не работает. Мужчины группками стояли на улицах и о чем-то вполголоса беседовали. Неопрятно одетые женщины высовывались из окон и дверей, переругиваясь друг с другом грубыми пронзительными голосами. Из подвалов и подворотен все время вылезали какие-то подозрительные субъекты.Таверны и харчевни были на каждом шагу, однако работы хватало и мальчишкам, торговавшим пивом вразнос.— Старый крепкий эль! Не проходите мимо! — пронзительно кричали они.Уже изрядно подвыпивший трубочист негромко мурлыкал песенку, время от времени прерывая ее и хриплым голосом предлагая свои профессиональные услуги. Было, однако, сомнительно, что в таком состоянии он способен что-либо делать. Кроме того кругом царила такая грязь, что, на мой взгляд, чистить трубы было занятием бесполезным и даже глупым. Обо всем этом я сказал своему спутнику. Ник снова презрительно взглянул на меня.— Думаешь, этот человек и в самом деле трубочист? Просто эта профессия позволяет легко проникнуть в любой дом и все как следует разведать. Этот парень работает на нас, и он вовсе не так пьян как кажется. Каждый трубочист в Лондоне работает на своего Справедливого Хозяина. То же самое и уличные торговцы и мальчишки, прислуживающие в харчевнях и тавернах.— Разве в Лондоне не один Справедливый Хозяин? — спросил я.— Трое, — ответил Ник. — Мы поделили город на три части, но толку от этого, должен сказать, мало. Люди из Уоппинга и джентльмены из-за реки постоянно вторгаются на нашу территорию. Если они объединятся, нам придется туго. Нужна будет сильная рука, чтобы восстановить порядок. — Судя по тону, Ник не считал Робина Хэмфри человеком, способным решить эту задачу. Возможно, он полагал, что такое под силу только ему и лишь он, Ник Бил, может стать настоящим Хозяином Ромвилля (так именовался на воровском жаргоне Лондон. )Мы пересекли сплетение переулков и вышли к Уайт Фрайерс Стэркейс. И тут я впервые увидел Темзу при свете дня. Величественная река несла передо мной свои воды. По ней плыли баржи и более мелкие суда, и в ярком солнечном свете все это выглядело так живописно, что я сразу же почувствовал себя лучше.Мы повернули по направлению к Сити и в течение получаса шли, не теряя реку из виду. Это был уже совсем другой Лондон, город оживленных деловых улиц с богатыми лавками и красивыми домами. Собор Святого Павла произвел на меня неизгладимое впечатление, а в Чипсайде я раз десять останавливался перед лавками златокузнецов и торговцев сукном. Мне так все кругом нравилось, что я не обращал никакого внимания на насмешки приказчиков, которых веселил мой провинциальный костюм.Ник держался в нескольких шагах позади, делая вид, что не знает меня. Наконец мы подошли к таверне с полустертой вывеской. Я с восторгом прочитал ее название «Отведай пудинга». Это было очень известное заведение, о котором я много слышал.— Оставайся здесь до возвращения Джона, — повелительно произнес Ник. — Лучше всего не выходи отсюда и не давай волю рукам. Станешь распускать их, кто-нибудь обязательно всадит тебе нож между ребер. Никто с тобой как я цацкаться не будет.Он уже собрался было уходить, но таверна буквально гудела от возбуждения, и Ник решил узнать, в чем дело. Метнув острый взгляд по сторонам, он произнес.— Похоже здесь собирается гроза. Что-то должно произойти.Общий зал был в три этажа высотой. По обеим сторонам его тянулся балкон, отделанный дубом. В углу зиял огромный камин. На перилах балкона висели необычные предметы, которые сразу же привлекли мое внимание. Среди них были страшные языческие маски и засушенные головы каннибалов, плащи индейцев племени майя самых замысловатых расцветок, головные уборы индейских вождей из страусиных перьев, длинные трубки североамериканских индейцев. Я узнал многое из этих вещей, так как моряки в нашем городке подробно рассказывали о них. За столами сидело множество людей. Они пили, играли в кости, ссорились.Пока мы стояли, какой-то высокий мужчина внезапно вскочил из-за стола и обратился к присутствующим с пламенной речью. Это был моряк, судя по ожерелью из акульих зубов на бронзовой от загара шее и сильному девонширскому акценту. Все прочие разговоры в зале смолкли.— Сегодня король возвращается в Гринвич, — громко провозгласил он, — и сможет увидеть, как его прекрасные суда заросли моллюсками и ракообразными. А ведь эти корабли должны защищать наш торговый флот. Скажите мне — чего стоит король, который отказывается защитить своих подданных. Наш набожный король заявляет, что мы должны уступить трижды проклятым все моря. Он грозится повесить нашего отважного Джона Уорда. Что же нам, сидеть сложа руки и ждать, пока нас продадут в рабство?Слушатели одобрительно загудели. Однако далеко не одна только испанская политика вызывала недовольство подданных короля Иакова. Его возвращение в Лондон заставило горожан вспомнить и о других своих обидах и жалобах. Со своего места встал какой-то степенный купец и выразил несогласие с новыми податями и налогами, которыми обложили коммерсантов.— Ни один монарх не имеет право облагать свой народ податями без согласия на то парламента, — заявил он. — Так было еще до норманнского завоевания. Завоевание Англии норманнами в XI веке.

Неужели мы привезли себе короля из Шотландии для того, чтобы он покончил с нашими свободами?Еще одним основанием для недовольства политикой короля, был его выбор министров. Из последующих выступлений стало ясно, что и Сесилы и представители фамилии Ховардов отнюдь не пользуются популярностью у своевольных жителей столицы.— Все они находятся на жаловании у дона Сармиенто, — кричал один. Доном Сармиенто лондонцы прозвали ненавистного им Кондомара, испанского посла. Кто-то выкрикнул, что Его Величеству следует сделать министром Арчи Армстронга, мол государственные интересы от этого не пострадают. Шутка эта вызвала всеобщий смех.— Да здравствует Арчи! — провозгласил кто-то. — Он настоящий мудрец по сравнению со многими слугами в королевском дворце.Я стоял в дверях и буквально впитывал все эти речи. Я был удивлен отвагой этих людей, и все происходившее укрепляло меня в принятом решении.Я заметил, что Ник неотрывно глядит на стол, находившемся в углу зала. Я тоже взглянул туда. За этим столом сидел лишь один человек. Это был довольно толстый мужчина с маленькими быстрыми глазами на широкой круглой физиономии. Одет он был очень богато как придворный щеголь, и сильно напоминал молочного поросенка, зажаренного на Рождество и украшенного яблоками и ягодами. Несомненно это была важная персона, так как за стол его не осмеливался присесть никто. Кроме того, за другими столами поблизости располагались люди, внимательно наблюдавшие за всем происходящим в этой части зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77