Но должен признаться, я не чувствую себя там счастливым. Для меня Лондон это материальное воплощение человеческой энергии, решимости человека приспособить созданную Господом землю для достойной жизни. — Он замолчал и покачал головой. — Наверное странно слышать такие речи из моих уст. Ведь всю свою жизнь я потратил на то, чтобы увеличить число судов на Темзе.Мы поднялись по узкой каменной лестнице, скользкой от влаги, стекавшей на нее через прохудившуюся крышу и теперь стояли на длинной галерее, опоясывающей главную залу дворца. Когда-то она выглядела роскошно и величественно. Теперь же в цветной плитке, которой были выложены стены зияли широкие трещины. Мозаичные мраморные полы были выщерблены и расколоты.Когда-то в этой зале пировали рыцари Карла V Испанского, — задумчиво произнес сэр Сигизмунд. — С тех пор местные жители избегали этого дворца словно зачумленного. Даже нищие отказываются искать приют в его оскверненных стенах. Пожалуйста, не подумайте, что я имею в виду именно ваших соотечественников, сеньорита. Язычники одинаково ненавидят и вас, и нас. Кстати говоря, я и сам наполовину испанец.У сэра Сигизмунда была внешность типичного англичанина — спокойные серые глаза, тонкий нос и это его заявление немало удивило меня.— Моя мать была испанка, — объяснил он. — Я не помню ее, но думаю, она была настоящая красавица. Полагаю, чем-то похожа на вас, сеньорита. Мой отец был не очень известным астрономом. Вместе с Джорджем Бьюхананом он отправился в Португалию, когда знаменитого шотландца пригласили читать лекции в университет Коимбры. Там мой отец познакомился с дочерью малоизвестного испанского поэта и женился на ней.Сеньорита забыла про свои страхи и слушала его рассказ с огромным интересом.— Я появился на свет в тот самый день, когда служители инквизиции явились за моим отцом и другими преподавателями иностранцами. Его продержали в тюрьме целый год. Мать держала меня на руках, когда встречала его у тюремных ворот с долгожданной вестью: ему разрешили вернуться на родину. Но помилование пришло слишком поздно. Отец превратился в настоящий скелет и крысы обглодали ему ухо, пока он без чувств лежал в своей темнице.— Он был еретиком… — начала было сеньорита.— Любого человека можно назвать по-разному, сеньорита, — сказал Хилл. — Религиозные верования моего отца сложились под влиянием поистине великого и удивительного человека. Звали его Джон Нокс, Джон Нокс (1507-1572) — один из реформаторов церкви в Англии.

хотя сомневаюсь, что его имя вам о чем-нибудь говорит. Отец не пережил путешествия домой. Мать умерла через несколько месяцев после того, как мы прибыли в Англию. Меня воспитывал мой дядя, лондонский купец, торговавший шерстью. Он сумел убедить меня в том, что каждый испанец носит на себе печать сатаны. Когда уже юношей я впервые посетил вашу страну и провел там несколько месяцев, я понял как он ошибался. Мне не удалось найти родственников моей матери, но я обрел там немало друзей. С некоторыми из них я поддерживаю отношения до сих пор.Пока мы заканчивали осмотр дворца, сэр Сигизмунд успел рассказать нам несколько интересных историй о своих странствиях по Испании. В помещении церкви на стене мы обнаружили распятие из золота. Сэр Сигизмунд задумчиво посмотрел на него.— Мою мать холодно встретили в Англии, потому что она была католичкой, — сказал он. — Годы спустя мою племянницу, молодую, очень красивую девушку сожгли по приказу королевы Марии, потому что она была протестанткой. А теперь взгляните на это распятие-символ христианской религии. Мусульманам этот символ столь ненавистен, что все эти годы он провисел здесь и ничья рука не прикоснулась к нему, а ведь нищий, взявший его, мог бы сразу же разбогатеть. Уверяю вас, юные друзья мои, что наш мир был бы гораздо более спокойным и приятным местом, если бы люди не отстаивали так яростно свои религиозные догмы.Я обратил внимание моих спутников на то, что с самого начала нашей экскурсии по дворцу служанка донны Кристины следовала за нами на почтительном расстоянии.— Бедная Луиза! — воскликнула молодая испанка. Она боится остаться одна. Дома она немедленно убежала бы и спряталась при виде хотя бы одного такого язычника. Судите сами как она предана мне, если сама настояла на том, чтобы сопровождать меня.С улицы до нас донеслись звуки английской брани, перекрывавшей гомон местных жителей.— Вернулся Джон со своими людьми и со стражей, — сказал я. — Сейчас они разгонят толпу.Всего через несколько минут Джон победно улыбаясь появился в главных воротах.— Это послужит негодяям уроком, — он отвесил молодой испанке почтительный поклон, — если сеньорита позволит, нам необходимо немного посовещаться. У меня важные вести для вас, джентльмены.Он отвел нас в уголок заросшего сорной травой сада, где мы уселись на краю полуразрушенного мраморного фонтана. Стоявшая в центре его бронзовая Фигура фавна давала некоторую тень, и солнце здесь не так нестерпимо пекло.— Бей здорово напуган, — начал Джон. — Он согласен на все. — Хилл кивнул.— Я этого ожидал. У испанцев на него большой зуб и без вашей помощи ему не обойтись.— Когда я сообщил ему о перемирии, его чуть удар не хватил. Я даже не успел рассказать ему о своих планах. Он тут же стал умолять меня организовать флот из английских судов, свободно бороздящих воды Средиземного моря и предложил свой порт в качестве базы. Если мы согласимся принять бой с испанской эскадрой, которая обогнет Кап-Блан, он безвозмездно предоставит нам припасы и откажется от своей доли добычи. Страх переборол в нем жадность. Он сидел передо мной, грыз ногти и так быстро шел на уступки, что я, признаться, едва поспевал за ним. Если бы я еще немного потянул, думаю, нечестивец предложил бы мне половину своего королевства и гарема.— Что-что, а обещать он умеет, — заметил Хилл. — Но будьте начеку, Уорд. Как только он перестанет в вас нуждаться, то сразу же выбросит за борт. Ну, а сейчас вы соблаговолите, наконец, выслушать новости, которые привез я? Думаю, они вас весьма удивят.Джон рассмеялся.— Я весь превратился в слух. Неужели наш добрый король Иаков предложил мне половину своего королевства?— Не совсем так. Но мыслите вы в верном направлении. Дело в том, что Его Величество передумал. Он хочет, чтобы вы вернулись в Англию.Я едва верил своим ушам, хотя глядя на серьезное выражение лица знаменитого путешественника сомневаться в правдивости его слов было невозможно. Мне хотелось прыгать и кричать от радости. Ведь это означало, что мы можем сразу же возвращаться в Англию, с немалой прибылью от удачного плаванья и под приветственные крики всей страны. Я взглянул на Джона, мне не терпелось узнать, какое впечатление произвела на него эта весть и с удивлением увидел, что он хмурится.— Я и сам люблю добрую шутку, Мунди, — произнес он, — но по-моему вы зашли чересчур далеко. Бога ради, скажите, мне, что вы имеете в виду,Тем временем девушка вернулась в затененный уголок сада. Там она уселась на каменную скамью и стала наблюдать за нами.Чувства, которые ее волновали были ясно написаны на ее лице. Она безусловно понимала, что от нашего разговора зависит ее дальнейшая судьба. Как поступит с нею Джон теперь, ведь взять ее с собой в Англию он никак не сможет. Бедная дама! Эта замечательная новость, которая заставила мое сердце учащенно биться от радости, больно отзовется в ее душе.Луиза стояла подле своей госпожи, ободряюще положив руку на ее плечо. Она несомненно так же чувствовала, что грядут какие-то перемены.— То, что я вам сказал, Джон, вполне официально, — сказал Хилл. — Я получил инструкции непосредственно от лорда Ноттингема. Он просил меня передать вам, что лично он испытывает по этому поводу огромное чувство удовлетворения. Уверен, что у милорда на ваш счет больше планы.Джон медленно поднялся, снял шляпу, украшенную плюмажем с головы и радостно подбросил ее в воздух.— Я так счастлив, что и высказать не могу, — промолвить он, глаза его были полны слез. — Самым заветным моим желанием было драться за родную Англию под флагом моего короля. Обещаю вам, что Его Величество найдет во мне самого преданного слугу. — Внезапно его голос зазвучал мощно и торжественно.— Теперь трепещи, Филипп Испанский! Мы подпалим тебе бороду. На тебя обрушится вся мощь Англии. И хвала Господу, Джон Уорд тоже примет участие в этой борьбе!Я был удивлен выражением, появившемся на лице Хилла. Неужели он сказал нам не все? Быть может предложение, которое он нам передал, сопровождалось какими-то условиями? Настроение у меня сразу же упало.Джон принялся мерить площадку крупными шагами, засунув руки в карманы своих желтых штанов. Мы все следили за ним: Хилл с нарастающей тревогой, испанка с еще большим волнением, нежели я.— Я уверен, Мунди, — громко сказал Джон, — что Его Величеству известно о том, что переговоры между Испанией и Нидерландами должны завершиться заключением перемирия. Он достаточно мудрый человек и скорее всего хочет помешать этому, начав активные действия против испанцев. Он ведь понимает, что Англии вскоре придется воевать против Испании в одиночестве. Слава Богу, что он, наконец занялся решением этой проблемы.Хилл покачал головой.— Вы неверно интерпретируете намерения Его Величества. Он вовсе не думает о войне с Испанией. Совсем напротив. Он более чем всегда полон желания сохранить мир.Джон резко остановился.— Он не собирается воевать? Не понимаю. Зачем же в таком случае я понадобился ему?Хилл мрачно усмехнулся.— Ну, работы для вас хватит. Вы знаете, каких масштабов достигло пиратство у наших берегов. Ланди Айленд по-прежнему остается базой пиратов, которые мешают беспрепятственному проходу судов в устье Севера. Давно уже пора покончить с этим осиным гнездом. На севере Ирландского моря ситуация тоже на редкость неспокойная. Грейса О'Мэлли и Файнина — морехода в живых уже нет, но их место заняли другие. К решению этой задачи король и собирается привлечь вас, Джон.— Понимаю. Руками одного пирата он хочет уничтожить других пиратов. Вот значит каков королевский план! Мне следовало бы раньше догадаться об этом.Джон снова сел. Я знал, каков будет его ответ и в глубине души не мог с ним не согласиться. И все-таки разочарование я испытывал очень сильное.Моим розовым мечтам не суждено было сбыться. Значит в Англию мы не вернемся. Я был так расстроен, что даже глаз не осмеливался поднять. Я сидел, устремив взгляд на зеленую ящерицу, которая карабкалась по подножью фонтана. Такого крупного экземпляра видеть мне еще не приходилось.— И все же я не могу во всем этом разобраться, — продолжал Джон. По его голосу можно было догадаться, какое разочарование он сам испытывал. — Ведь Кондомар, думаю, по-прежнему требует моей головы. Неужели король решился отказать испанцам?— Вам будет легче понять, что случилось, если вы узнаете о событиях, которые произошли после вашего отплытия, — заявил Хилл. — Весь Лондон чуть животы не надорвал, узнав, что король заподозрил вас в покушении на его особу. Веселье это приняло такие масштабы, что отголоски его достигли королевского слуха. И у него хватило здравого смысла понять, что он сам сделал из себя всеобщее посмешище. Особенно после того, как Арчи Армстронг сочинил по этому поводу куплеты. Начинались они так.Король Иаков взглянул под кроватьНо Джона Уорда не обнаружил…— Остальные строчки я и сам могу придумать, — мрачно произнес Джон.— Его Величество наконец понял, что в этом конфликте симпатии англичан на вашей, а не на его стороне. Поэтому он, скрепя сердце, как я полагаю, принял решение простить вас и вернуть на свою службу, прежде чем его популярности среди подданных будет нанесен еще большей урон. Полагаю, у него была и другая цель. Отношения с Испанией вряд ли улучшатся, пока вы будете продолжать давать им повод для жалоб. Его Величество понимает, чем раньше он отзовет вас, тем легче ему будет заключить с Испанией желаемый мир. Вот теперь, я думаю, вы знаете все.— Зато Его Величеству, полагаю, известно не все. Он пока еще не услышал о новом преступлении, которое я прибавил к длинному списку прежних — ведь я повесил дона Педро Алонзо Мария де Венте. Интересно, что он скажет, когда узнает об этом! — Джон мрачно рассмеялся. — План, значит, таков: я возвращаюсь на королевскую службу, чтобы выполнять грязную работу, которую он мне поручит. Буду гоняться за пиратами в Ирландском море. А тем временем Испания заключит перемирие с голландцами и сможет сконцентрировать свой флот в Средиземном море и на путях, ведущих в Америку. Никто не в силах будет оказать ему сопротивление, и английские суда будут постепенно вытеснены со всех морей.Хилл продолжал молчать и тогда Джон спросил его, какие последствия все это может иметь для Левантской Компании.— Мы стоим перед дилеммой, — последовал ответ. — Можно перевести наши суда на каботажные рейсы или продать их Ост-Индской компании. Пути вокруг Африки пока открыты.— Не будьте в этом так уж уверены! — заявил Джон, — после того, как испанцы вытеснят нас отсюда, они закроют нам и другие пути. Скажите мне откровенно, Мунди, вас устраивает такая ситуация?Хилл поколебался несколько мгновений, потом ответил.— Нет. — Помолчав он прибавил. — Такая ситуация меня не устраивает. Я не желал высказываться, так как не хотел оказывать на вас никакого давления. Вы сами должны сделать свой выбор. Думаю в ваших интересах принять это предложение, мой мальчик. Если же вы не… — он не закончил фразу.Джон закинул ногу на ногу и мрачно глядел куда-то вперед. Я взглянул на молодую испанку. Она сделала жест, который я истолковал, как приглашение присоединиться к ней.Я подошел, и она слегка подвинулась так, чтобы ее юбки не мешали мне сесть на скамью рядом.— Что все это значит? — прошептала она. — Я слежу за выражением ваших лиц. У вас всех такой мрачный вид.— Капитану Уорду предложено прощение и возможность вернуться на службу в королевский флот.Ее лицо омрачилось, она немного помолчала.— Но ведь это именно то, чего он хочет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77