возможно, это убедит европейцев, что мы можем кое-что еще, кроме выращивания кофе и бананов.
Сергей поднялся.
— Я собираюсь в деревню, там в кафе появилась новая официанточка. Пойдешь со мной?
Дакс покачал головой. Свои пять франков он мог потратить с большим толком.
— Нет, я буду готовиться к экзаменам. Сергей ушел, а Дакс остался сидеть за своим столом. Почувствовав усталость, он поднялся и подошел к окну, устремив взгляд на лужайку и аккуратные клумбы. Он жил во Франции уже три года.
Внезапно его охватила тоска по лесу, он заскучал по диким, пустынным горам. Здесь повсюду царил порядок. Здесь нельзя было испытать радости, отыскав новую тропу в горах. Здесь везде были уже готовы.
И, наверное, так было во всех цивилизованных страдах. Даже его отец, всегда готовый соблюдать и уважать законы, не считал повсеместные ограничения правильными. С каждой новой неудачей, с каждым новым разочарованием он все больше и больше замыкался в себе. Предательство Рамиреса было только началом.
Были случаи более изощренные и губительные, были лживые обещания поддержать Кортегуа в ее стремлении добиться политической и финансовой независимости от Америки и Англии. На лице отца появились морщины, которых Дакс не видел раньше, а в поступках — нерешительность, что свидетельствовало о том, что он начинает стареть. Последние три года, сплошь сопровождавшиеся неудачами, сделали свое дело.
Дакс все это прекрасно понимал, и иногда ему хотелось крикнуть отцу, что такая жизнь не для них, что им нужно вернуться домой к полям и горам, в тот мир, который они понимали. Но слова эти так и остались невысказанными. Он знал, что отец не будет его слушать, просто не сможет. Он еще крепко верил в то, что сумеет выполнить свою миссию и добиться успеха.
Раздался осторожный стук.
— Войдите, — крикнул Дакс оборачиваясь. Открылась дверь, и в комнату вошел барон де Койн. Дакс не был знаком с ним.
— Я отец Роберта. А ты, наверное, Дакс?
— Да, мсье.
— Где Роберт?
— Он скоро вернется.
— Можно присесть? — Не дожидаясь ответа, барон опустился на стул и бегло осмотрел комнату. — Мало что изменилось с тех пор, как я был здесь.
— Не сомневаюсь.
Внезапно барон посмотрел на Дакса.
— Я считаю, что на самом деле редко что меняется, как бы нам ни хотелось этого.
— Не знаю, мсье. — Дакс не совсем уловил смысл слов, сказанных бароном. — Наверное, это зависит от того, что мы хотим изменить. Барон кивнул.
— Рорберт упоминал, что ты, возможно, проведешь лето вместе с нами.
— Боюсь, нет, мсье. Но я очень благодарен вам за приглашение.
— А почему ты не можешь поехать?
— Я тренирую кортегуанских пони для игры в поло, — сказал Дакс и почувствовал неубедительность своего ответа.
Барон понимающе кивнул.
— Очень похвально. Я буду внимательно следить за твоими успехами. Если ты выиграешь, это поднимет престиж твоей страны. Тогда Франция увидит, что Кортегуа умеет что-то еще, кроме выращивания кофе и бананов.
Дакс изумленно уставился на барона. Так, почти слово в слово, говорил его отец. Дакс почувствовал прилив душевных сил. Если такой человек, как отец Роберта, рассуждает подобным образом, то, возможно, дела не так уж плохи. Может быть, еще есть надежда на то, что отец выполнит свою миссию.
6
Сильвия начала собирать тарелки, и Дакс поднялся из-за стола. Спустя некоторое время он вышел на улицу. Арнуиль и Котяра удобно устроились в креслах, Котяра принялся сворачивать сигарету.
Арнуиль несколько минут молчал, потом сунул в рот окурок сигары и подождал, пока Котяра дал ему прикурить.
— Парню, наверное, скучно. Он никогда не улыбается, — наконец сказал он.
Клубы дыма окутали лицо Котяры, он промолчал.
— Ему не надо было оставаться здесь и работать все лето, — продолжал тренер. — Надо было уехать вместе с друзьями.
Котяра пожал плечами.
— Разве он плохо готовит пони?
— Хорошо, а кроме того, эти пони просто рождены для поло, это будет настоящая революция в игре. Но все-таки отцу надо было бы проследить, чтобы парень развлекался.
Котяра вынул изо рта сигарету и посмотрел на нее. Не так плохо для французского табака, возможно, несколько сладковат, но, в общем, ничего.
— Дакс не похож на других мальчишек. В один прекрасный день он станет лидером нашей страны, а может быть, и президентом.
— Даже Наполеон когда-то был мальчиком, — ответил трекер. — Но я уверен, что он не лишал себя юношеских забав во имя своей цели.
— Наполеон стал солдатом добровольно, ему не пришлось быть воином уже в возрасте шести лет.
— А Даксу пришлось?
Котяра посмотрел на тренера и кивнул.
— Когда Даксу еще не было семи лет, президент лично дал ему автомат, и Дакс расстрелял убийц своей матери и сестры.
Некоторое время тренер молчал.
— Неудивительно, что он никогда не улыбается.
Ночь была тихой, с запада дул прохладный ветерок, Дакс вошел в конюшню. Услышав его шаги, лошади заржали, и Дакс угостил каждую куском сахара, который постоянно таскал в кармане. Зайдя в стойло, он ласково потрепал лошадей по холкам, и они снова тихонько заржали.
— Мы все скучаем по дому, — прошептал Дакс. Лошадям не нравились тесные стойла, они привыкли к просторным коралям.
— Дакс? — раздался от двери голос Сильвии.
— Я здесь, с лошадьми.
— А что ты там делаешь? — с любопытством спросила девушка, подходя к нему.
Дакс посмотрел на нее через барьер.
— Решил немного побыть с ними. Ведь они тоже оторваны от дома.
Сильвия облокотилась на барьер.
— Так ты чувствуешь себя одиноким, Дакс? Дакс посмотрел на нее, она была первой, кто задал ему такой вопрос. Он помялся.
— Иногда.
— У тебя дома осталась девушка?
На какое-то мгновение Дакс подумал об Ампаро, которую не видел уже три года. Интересно, как она сейчас выглядит. Он покачал головой.
— По правде говоря, нет. Однажды, когда мне было девять лет, одна девочка решила выйти за меня замуж. Но теперь она уже выросла, а тогда ей было только семь лет и она была очень легкомысленной.
— А у меня есть парень, — сказала Сильвия, — но он сейчас служит на флоте. Его уже нет полгода, и пройдет еще столько же, пока он вернется.
Дакс снова посмотрел на Сильвию, сейчас он впервые подумал о ней как о девушке. До сих пор она была для него безликой фигурой — одной из тех, кто постоянно крутился возле конюшни, скакал на лошадях и валял дурака. Ничего, кроме длинных волос, не указывало на ее принадлежность к женскому полу, никаких округлостей не угадывалось под мужской рубашкой с закатанными рукавами и узкими хлопчатобумажными брюками. Внезапно Дакс почувствовал в ней женственность.
— Извини, — сказал Дакс, сам не понимая точно, за что извиняется. Может быть, за то, что сейчас она, как и он, и лошади, была такой одинокой.
Лошади снова заржали, Дакс дал Сильвии несколько кусочков сахара.
— Они хотят, чтобы ты их угостила.
Сильвия взяла сахар и пролезла в стойло между загородками. Лошади потянулись к ней, требуя своей доли. Она засмеялась. Одна лошадь толкнула ее мордой, и Сильвия отшатнулась к Даксу. Он непроизвольно обнял ее.
Несколько секунд Сильвия, подняв голову, смотрела ему прямо в глаза, потом Дакс резко отстранил ее. Низ живота у него заныл, он сам удивился, как хрипло прозвучал его голос:
— Думаю, с них хватит.
— Да. — Казалось, Сильвия чего-то ждет.
Дакс почувствовал комок в горле, кровь застучала в висках. Он повернулся и стал пролезать через заграждение, но голос Сильвии остановил его.
— Дакс!
Дакс посмотрел на нее, одна нога у него была уже занесена над перекладиной.
— Мне тоже одиноко.
Он продолжал стоять не двигаясь. Сильвия подошла к нему и коснулась рукой его окрепшей плоти. У Дакса вырвался болезненный стон, он притянул Сильвию к себе, и все напряжение юности и одиночества вылилось в яркую вспышку пламени.
Потом он тихонько лежал в своей комнате, прислушиваясь к спокойному дыханию Котяры, спавшего на соседней кровати. Боль, мучившая его, исчезла. Внезапно в темноте прозвучал голос Котяры:
— Ты трахнул ее?
Дакс был настолько ошеломлен, что даже не попытался уйти от ответа.
— Откуда ты знаешь?
— Мы давно все поняли.
— Ты имеешь в виду, что ее отец... Котяра рассмеялся.
— Конечно. Ты полагаешь, он слепой? Дакс задумался.
— Он разозлился? Котяра хмыкнул.
— А чего ему злиться? Ее жениха не будет почти год, а Арнуиль понимает, что молодую кобылку надо периодически обхаживать. Да и вообще, ей уже довольно много лет.
— Много лет? Она, наверное, моя ровесница.
— Ей двадцать два, отец сам сказал мне.
Двадцать два. Дакс подумал, что Сильвия почти на семь лет старше него. Теперь понятно, почему она первая подошла к нему, наверняка решила, что этот глупый мальчишка будет тянуть резину. Дакс вспомнил, как они занимались любовью, и его снова охватило желание. Он резко выскочил из кровати.
— Куда ты собрался? — спросил Котяра.
Уже стоя в дверях, Дакс обернулся и рассмеялся. Ведь это был новый способ отключиться от всего, новая степень свободы. Ему следовало давно понять это.
— А разве не ты говорил мне, что одного раза всегда мало?
7
Роберт вошел в комнату как раз в тот момент, когда отец говорил:
— Зачем тебе нужен плавательный бассейн? У тебя есть целое Средиземное море.
Сестра Роберта Каролина состроила недовольную мину, а когда на ее хорошеньком личике появлялась такая гримаса, это трогало всех, включая барона.
— Это так противно. — Нижняя губа у нее задрожала. — На этот пляж ходят все подряд.
— А тебе что до этого?
— Папа! — воскликнула Каролина со слезами на глазах.
Барон посмотрел на нее, потом на сына. Роберт улыбнулся, он знал, что вмешиваться не стоит, младшая сестренка сама прекрасно со всем справится.
— Ну хорошо, хорошо, — согласился наконец барон. — Будет у тебя плавательный бассейн.
Лицо Каролины сразу расплылось в улыбке, она поцеловала отца и стремглав понеслась к двери, чуть не сбив по пути входившего дворецкого.
— Вас хочет видеть мсье Христополус, ваша светлость.
— Извини, отец, я не знал, что ты занят, — сказал Роберт.
Барон улыбнулся.
— Нет, Роберт, не уходи. Это недолго.
Роберт устроился в кресле в дальнем конце библиотека и взглянул на посетителя. Имя его показалось Роберту знакомым, но он стал задумываться над этим. Он взял журнал и принялся лениво перелистывать его, пока фраза, сказанная отцом, не привлекла его внимание.
— Вы имеете в виду Кортегуа? Роберт прислушался.
— Гораздо лучше зарегистрировать корабли там, чем в Панаме.
— Не понимаю почему, — ответил посетитель с ярко выраженным греческим акцентом.
Роберт порылся у себя в памяти и неожиданно вспомнил имя гостя. Христополус. Конечно, ведь он вместе с Зографосом и Андре руководит синдикатом, контролирующим все игорные дома от Монте-Карло до Биаррица. Интересно, какое отношение он имеет к кораблям.
— В случае войны, — начал барон, — Панама будет вынуждена объявить себя союзницей Соединенных Штатов. У Кортегуа нет таких обязательств ни перед Англией, ни перед Соединенными Штатами, ни вообще перед кем. Эта страна единственная в Южной Америке может действительно оставаться нейтральной. Ей не грозит опасность лишиться финансовой поддержки, она ее уже давно лишилась.
— Но в случае войны Соединенные Штаты наверняка начнут переговоры с Кортегуа. Откуда нам знать, что они не клюнут на эту уловку?
Барон улыбнулся.
— По-настоящему нейтральная флотилия у берегов Америки, которая будет иметь возможность свободно плавать по морям, не боясь нападения ни одной из враждующих сторон, будет стоить столько, сколько бы она стоила, если бы ее корабли были из золота. И уже сейчас надо начинать укреплять этот нейтралитет.
Грек задумчиво кивнул.
— Это будет стоить довольно дорого. — Он посмотрел на свои ухоженные ногти. — Нелегко поддерживать целую страну.
— Верно, — спокойно согласился барон. — Но именно это и надо делать. — Барон поднялся, давая понять, что разговор закончен. — Он этого будет зависеть и мое участие в проекте.
Христополус тоже поднялся.
— Я проинформирую всех заинтересованных лиц. Благодарю, что нашли для меня время. Барон улыбнулся.
— Не стоит благодарности. Мне было приятно посидеть с вами не за карточным столом. Грек улыбнулся в ответ.
— У меня такое чувство, что без карт я просто ребенок перед вами.
Барон громко рассмеялся. Этот великий картежник редко опускался до лести.
— Вечером я буду в казино, так что у вас будет шанс восстановить свою уверенность.
— Прекрасно. — Христополус пожал барону руку и вышел из комнаты.
Как только дверь за ним закрылась, барон посмотрел на сына. Роберт встал.
— Ты действительно думаешь, что будет война? — спросил он.
Лицо барона напряглось.
— Боюсь, что да, хотя и не прямо сейчас. Возможно, лет через пять-шесть. Германию обуревает жажда реванша, а Гитлер удержится, только если пойдет на это.
— Но войну наверняка можно предотвратить. Если ты считаешь, что еще есть время... Барон оборвал сына.
— Не все со мной согласны. Почему, ты думаешь, я собираюсь отправить тебя в Гарвард, а твою сестру в Вассар?
Роберт не ответил.
— Как твой приятель по игре в поло?
— Дакс? Барон кивнул.
— Судя по газетам, в этом году его игра потрясла Европу.
— У Дакса все в порядке. — Роберт посмотрел на отца. — Ты знаешь, его приглашают на международные матчи играть за сборную Франции?
— Да, но только в качестве запасного. Он все-таки еще слишком молод.
— Ему семнадцать. Они просто придираются к возрасту, потому что боятся его.
— Возможно, — согласился отец. — Его не без оснований окрестили Дикарь. Костя до сих пор в больнице после того, как твой друг придавил его лошадью, чтобы тот не прорвался.
— Дакс играет, чтобы побеждать. Он говорит, что иначе и играть не стоит, — попытался оправдать друга Роберт.
— Но существует такое понятие, как благородство в спорте.
— Только не для Дакса. Игровое поле для него все равно что родные джунгли. Он говорит, что если заблудишься в них, то погибнешь. Ты знаешь, что его отец консул Кортегуа?
— Я слышал об этом. Ну и что он за человек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102