– Вот и я так думаю, – усмехнулся Иван. Глава 4 Лондон За месяц до описываемых событий
Красивая женщина средних лет в бордовом платье прошла сквозь анфиладу комнат особняка викторианской эпохи и оказалась в каминном зале. Ей навстречу поднялись два удивительно похожих джентльмена, два сэра Пиквика. Тронутые сединой пряди, зачесанные назад, только усиливали их сходство с диккенсовским персонажем. Один из них поклонился и поцеловал протянутую дамой руку.– Здравствуйте, Саймон, – вежливо поздоровалась она. – Я думаю, Джеральд не позволил вам скучать. Что привело вас сегодня в наш дом?Джеральд опередил брата.– Вот, Анна, наконец-то моя работа заинтересовала разведку ее величества, – выпалил он.По всему было видно, что его просто распирало от гордости.– Разведку? – женщина удивленно вскинула брови. – Джеральд, поясни мне, что все это значит?Саймон не дал ему ответить. Он поднял руку и начал свой рассказ:– Третьего дня лорд Бивербрук выступил с докладом на секретном совещании у нас на Даунинг-стрит и сообщил такое, что лично меня повергло в замешательство. Или старик сошел с ума, или немцы хотят сбить нашу разведку с толку…Саймон на секунду остановился, чтобы перевести дух. То, что он сейчас говорил, составляло государственную тайну, и все присутствующие это хорошо понимали. Однако Анна была заинтригована.– Саймон, не темните! Выкладывайте все. Ваша гайна умрет в стенах этого дома, – успокоила она.Саймон развел руками:– Да выкладывать-то, собственно, нечего. Вы. наверно, читали в газетах про поиски фашистами Шамбалы и изучение ими Тибета? Мы к этому до недавнего времени относились с усмешкой. Но теперь у Гитлера новая мания. Фюрер, черт бы его побрал, помешался на каких-то книгах, связанных с историей этрусской цивилизации. Причем для этого он не жалеет ни сил, ни средств…Саймон посмотрел на брата и в сердцах воскликнул:– Джерри, ты можешь мне объяснить, что все это значит и какое отношение вся эта чушь имеет к действительности? Зачем понадобилась этому параноику цивилизация, канувшая в небытие двадцать веков назад?Джеральд лукаво улыбнулся и небрежно заметил.-– Двадцать три.– Что «двадцать три»? – не понял Саймон.– Считается, что этрусская цивилизация прекратила свое существование в третьем веке до нашей эры. Двадцать три века назад.Сэр Саймон вскочил с дивана и заходил по комнате.– Это все безумно интересно, но какая разница, в каком веке это произошло? Все равно от них ничего не осталось! – все сильнее распалялся он.Джеральд не торопился с пояснениями, однако по выражению лица было понятно, что «разница» имелась.– Разница? В принципе, для интеллектуалов с Даунинг-стрит – никакой! – с достоинством произнес он. – А для людей образованных – существенная. Дело в том, что, по всей вероятности, Великий Рим и сама Римская империя были основаны именно этрусками. То есть можно утверждать: племена Этрурии заложили основу всей будущей европейской цивилизации.Сэр Саймон только недовольно крякнул на это. История не была его коньком, и слова брата больше запутывали, чем объясняли суть дела.– Ну и что? Итальянцы – союзники немцам. И это вполне вписывается в теорию Гитлера о расовом превосходстве.Сэр Джеральд замолчал и задумчиво посмотрел на бокал, который держал в руках.– А кто здесь говорит об итальянцах? Анна, ты слышала, чтобы я поставил знак равенства между этрусками и этими ничтожными прихвостнями Гитлера, этими макаронниками? – обратился он к жене.– Нет, – улыбнулась Анна.– Вот то-то и оно! Взгляни-ка, братец, вот сюда.С этими словами Джеральд снял с полки альбом старинных гравюр и раскрыл книгу на рисунке, изображающем мальчика с птицей. Поверх гравюры следовала едва заметная надпись на непонятном языке.– Забыл сказать самое интересное: этрусские надписи никто не может прочесть до сих пор. Это одна из главных загадок мировой истории. Перед тобой одно из сохранившихся этрусских изображений. Как ты думаешь, к какой языковой группе относится эта надпись?Саймон задумался.– Древнееврейской? – нехотя ответил он.– Нет.– Индийской?– Не ломай голову. Джеральд взял с камина газету.– Вот, свежая польская газета, которую выпускает их правительство в изгнании. Ничего не напоминает тебе?С этими словами Джеральд очертил карандашом заголовок и положил издание рядом с этрусской надписью. Глаза Саймона округлились.– Черт побери. Да ведь это очень похоже! – пробормотал он.Джеральд самодовольно усмехнулся.– Вот так когда-то воскликнул и я. А потом сообразил: «эт-руски». «Руски»! Понимаешь? Рус-ски-е. Как просто.Саймон ударил себя ладонью по лбу.– А я-то, дуралей, понять не могу, почему немцы главную из этих книг в России ищут!Джеральд раскурил трубку и сел рядом с Анной на диван.– Так что ваш Бивербрук совсем не спятил. Представь только, что благодаря расшифрованным книгам этрусков Европа узнает, что всему обязана славянской цивилизации. Не арийской расе, как считает Гитлер, а тем самым неполноценным славянам, от которых он хочет нас освободить. Что же будет с его бесноватой идеей, если выяснится, что голубоглазых блондинов еще и в помине не было, когда прародители поляков и русских закладывали основы европейской цивилизации?Анна поставила бокал на камин и возразила:– Но… Подождите! Почему нельзя Черчиллю позвонить напрямую Сталину и рассказать все как есть? Найти эти книги и опубликовать их в мировой прессе.Теперь разъяснять суть вопроса пришлось Саймону.– То-то и оно, дорогая Анна! Во-первых, их еще нужно расшифровать. А во-вторых, такие книги страшны в руках любого диктатора. Сегодня это грозное оружие интересует сумасшедшего расиста и шовиниста. А завтра им завладеет идеологический фанатик. Представь себе: однажды нам докажут, что коммунистическая Россия – богом избранная страна и тому есть историческое подтверждение. Нет, этого нельзя допустить. И вообще, получается, что в публикации этих книг заинтересованы только русские.Саймон сел напротив брата и посмотрел ему прямо в глаза.– Скажи, Джеральд, не хотел бы ты прокатиться в Москву? Ты ведь пишешь кншу об истории России. Мы договоримся с союзниками, они дадут тебе поработать в русских архивах и библиотеках. Да и Анна, мне кажется, будет не против.Джеральд задумался.– За счет твоего ведомства?Сэр Саймон утвердительно кивнул.– Ничего не выйдет. Эту книгу никто не видел. Даже я, положивший жизнь на изучение истории этрусков, весьма приблизительно знаю, как она может выглядеть.– Ну, это как раз дело поправимое.Сэр Саймон залез в карман сюртука и извлек сложенный вчетверо лист бумаги, с изображением книги.– Вот так, судя по описанию нашего резидента в Берлине, выглядит эта загадочная книга.Джеральд не успел ответить, как сидевшая рядом Анна неожиданно воскликнула:– Боже!Мужчины бросились к ней.– Что? Что с тобой, Анна? – испуганно пролепетал Джеральд.– Эта… Эта книга… Я знаю, где она… Глава 5 Гражданин Осепчук был человеком маленьким и незаметным. По крайней мере, так ему казалось. Он старался не выделяться на улице среди редких прохожих, для чего даже надвинул кепку на самые брови. Пройдя половину Сретенки, Осепчук остановился возле киоска и начал рассматривать открытки. На нитке в грязном окошке висели черно-белые портреты звезд советского кинематографа: Крючков, Орлова, Алейников, Целиковская, Серова, Ладынина… Осепчук ткнул пальцем в последнюю и бросил мелочь на прилавок.– Дайте мне вот эту, – попросил он продавца, а затем добавил: – И конверт.Расплатившись, Осепчук отодвинулся от окошка и тут же, на прилавке, что-то написал на конверте. Затем, вложив в него открытку с портретом Ладыниной, он огляделся в поисках почтового ящика. Обнаружив его на ближайшей стене, Осепчук подошел и, бросив письмо, засеменил по бульварам, насвистывая что-то себе под нос.Едва он завернул за угол, его взгляду открылась ужасающая картина: торгующие с рук граждане заполнили не только Центральный рынок, они трясли своим барахлом даже на мостовой, не давая проехать машинам в самом центре Москвы – на Цветном бульваре. Осепчук протиснулся сквозь ватники, платки, косынки, танкистские шлемы, бескозырки и стал бродить от ряда к ряду. Хриплое пение, матерщина, запах махорки и водки, мешки, чемоданы, авоськи, кульки и свертки, грязь под ногами, валяющиеся на земле пьяные – все это напоминало огромный копошащийся муравейник. Неожиданно Осепчук заметил одноногого моряка, торгующего папиросами «Беломорканал» и одеколоном «Шипр». Инвалид хитро поглядывал на подошедшего гражданина и чему-то ухмылялся. Осепчук ухмыльнулся в ответ и хотел было уйти, но торговец поманил его пальцем, и глаза его при этом странно забегали.– Что ищешь, браток? – спросил инвалид.– Чего ищу? – переспросил Осепчук. – Да так, пустяк один.Морячок понимающе кивнул.– Волыну? Могу устроить.Осепчук вопросительно посмотрел на инвалида, но тот незаметно махнул культей в сторону заколоченного ларька.– Туды топай.За ларьком, возле небольшого костерка, на куче тряпья сидели трое мужиков бандитского вида. Они разом подняли глаза на Осепчука. А когда тот присел возле костра и протянул руки к огню, один из них хмуро процедил:– Чего шукаешь? Осепчук промолчал.– Маслят брать будешь?Покупатель понял, что попал как раз по адресу, и молча кивнул.– Покажь хрусты, – приказал хрипатый малый, блеснув при этом металлической фиксой.Осепчук извлек из-за пазухи деньги и тут же засунул их обратно. В ответ, как по волшебству, на ящике из-под картошки появился белый сверток.– Шпалер – пятьсот, маслята – полтос, – прохрипел фиксатый.Осепчук развернул тряпицу и провел рукой по дулу новенького «-ТТ-»…Часом позже на Гоголевском бульваре, недалеко от дома Василия Сталина, появились два летчика. Один имел погоны майора, другой – капитана. У обоих на кителях нарядно сверкали многочисленные ордена. Они несли легкие фанерные чемоданчики. Оба военных вошли во двор на противоположной от сталинского дома стороне и осмотрелись в поисках нужного подъезда. Поднявшись по лестнице, они остановились возле одной из квартир. Майор нажал на звонок. За дверью послышались шаги, и чей-то голос спросил:– Вам кого?– Скажите, а Крючков уехал в эвакуацию? За дверью воцарилось молчание.– Скажите, а Крючков уехал в эвакуацию?! – более настойчиво повторили свой вопрос визитеры.– Нет, – послышалось из-за двери. – Но он переехал в Сокольники.Ответ успокоил летчиков.– А где я могу узнать его новый адрес? – прозвучал новый вопрос.Дверь открылась только на величину цепочки.– Закурить не найдется?Один из летчиков вынул и раскрыл портсигар. В нем лежали обычные папиросы, но к внутренней стенке крышки была приклеена фотография актрисы Ладыниной, точь-в-точь такая же, как и та, что покупал Осепчук.Рука забрала портсигар, и только после этого дверь распахнулась полностью.– Заходите, – донеслось из коридора. Офицеры огляделись и вошли в квартиру…Алексей Казарин пересек бывшую Императорскую площадь в Кремле и зашел в так называемый Ворошиловский подъезд. Поднявшись на третий этаж, он подошел к шапи-линской квартире и по довоенной привычке ткнул три раза в звонок. Дверь распахнулась, на пороге стояла Вера Чугунова с глазами, красными от слез. Несколько недель назад заместитель наркома по вооружению Сергей Васильевич Чутунов и его жена попали под бомбежку. Так Вера в одночасье стала сиротой. По старой большевистской традиции заботу о дочери боевого друга взял на себя Петр Саввич, и Вера перебралась в дом Шапилиных.Увидев Казарина, она заставила себя улыбнуться.– Привет, Алеша.– Привет. – Он вошел в прихожую и снял фуражку. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?Вера что-то хотела сказать, но передумала и лишь кивнула в сторону кабинета.– Петр Саввич тебя ждет.Алексей попытался взять ее за руку, но Вера отвернулась, и слезы вновь потекли по ее лицу.Когда Казарин зашел в кабинет, Шапилин говорил по телефону:– Это точно?! Ошибки быть не может? Ладно, действуй по обстановке. Ежели что, сразу докладывай мне лично. Разрешаю-разрешаю. Все! Отбой.Шапилин положил трубку, расстегнул ворот френча и выдохнул, как будто с его плеч упала тонна груза.– Ну, Вася… – пробормотал генерал. – Ну… Последние слова заставили Лешку побледнеть.– Что, с Васей что-нибудь?– «Что-нибудь»! – Голос Шапилина дрожал от возмущения. – Представляешь, звонок с аэродрома: так, мол, и так, «при посадке разбился самолет полковника Сталина Василия Иосифовича». Как тебе?Лешка, не мигая, смотрел на тестя.– Цел? – едва прошептал он.– Какое там! Подломилось шасси, самолет кувыркался, будто в цирке… Еле тело вытащили…Алексей так и осел на стул.– Отцу уже доложили? – глядя в одну точку, тихо спросил он.– Какому отцу?! – не понял Петр Саввич. – Тьфу ты, черт! Типун тебе на язык! Да ты не понял. Вася жив. На его самолете почему-то комполка Клещев летел. А Василий Иосифович – в стельку! В дрова! С ночи лыка не вяжет!Шапилин подошел к окну.– Ладно. Жив, и слава богу… Что там у тебя по тому майору с мнимой Знаменки?Алексей вытер ладонью вспотевший лоб и раскрыл папку.– Сначала думали – психанул мужик время военное, чего не бывает. Но майора пробили по документам.– И что?– Оказался липовым. Не значится уже такой майор в списках.Алексей протянул бумагу.– Ну, все понятно, шпион. Чего тут думать?– Если бы только это, Петр Саввич. Казарин достал новую бумагу:– Вот показания милиционера и патрульных. Они уверяют в один голос, что в майора не стреляли.Шапилин пробежал глазами оба документа.– А их табельное оружие проверили? Алексей кивнул.– Конечно, проверили. Мало того! Пуля, которую нашли в теле убитого, выпущена из браунинга. А насколько мне известно, на вооружение в московскую милицию такое оружие не поступало.Петр Саввич постучал пальцами по столу.– Стало быть, сообщник. Казарин опять кивнул.– Верно. А теперь самое интересное…Казарин достал из папки ту самую бумажку с цифрами и значками, которую неизвестный в сером костюме передал майору на чердаке.– Знаете, что это?Шапилин изучил бумагу и небрежно отбросил ее в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40