Третий, не обращая внимания на злобный рык тигра, втолкнул Лильку в маленькую каморку и сделал знак своим товарищам. Клетка с грохотом встала на прежнее место.– Все, отдыхать! – скомандовал Аким.Через некоторое время он вышел из цирка на ночную улицу и направился к телефонной будке.– Г-7-45-14, – озираясь по сторонам, цыган ждал соединения.Наконец на другом конце трубки раздался мужской голос.Чья-то рука сняла трубку.– Слушаю.Аким огляделся по сторонам и хрипло зашептал:– Это я. Узнал?– Узнал, узнал, – ответила трубка.– Тут вот какая канитель получается… Собеседник Акима, поняв, кто звонит, подал знак человеку, сидевшему в кресле напротив.– Хорошо, что позвонил! У нас… – Говоривший по телефону посмотрел на своего гостя, который перестал пускать табачные кольца, и тут же поправился: – У меня к тебе есть вопросы.Аким перебил собеседника:– Барон, я тебе сейчас кое-что привезу.– Очень хорошо. А то я начал волноваться.– Ты не понял.– Не будем по телефону.Послышались гудки. Аким какое-то время озадаченно смотрел на трубку, но затем повесил ее на рычаг и вышел из будки.Барон с усмешкой посмотрел на таинственного ГОСТЯ:– Видишь, как оно вышло. А ты думал, они камень заиграют? Они хорошие цыгане…– Поживем – увидим, – хмуро отозвался тот.Чуть погодя цыгане вынесли из служебного выхода цирка большой ящик, в котором лежала Таня, и погрузили его в грузовик.Машина проехала по Садовому кольцу, свернула на Ленинградский проспект, затем на Беговую улицу, въехала на территорию ипподрома и остановилась. Цыгане извлекли ящик и занесли его в неприметную дверь.Через пять минут Барон уже осмотривал содержимое.– Ну и что мне с ней делать? – Это было явно не то, что он ожидал увидеть. – Идиот, зачем ты ее сюда-то притащил?Аким порылся в кармане и протянул Танькин пропуск в Кремль.– Следила она за нами. Я ведь все правильно сделал? Да? – Он услужливо смотрел в глаза Барону.Барон хотел ответить, но в соседней комнате кто-то кашлянул.– Стой тут.Барон скрылся за дверью. Через минуту он вернулся:– Ладно, с этой решим, что делать. Но я ждал другого.– Не понял… – Аким удивленно смотрел на Барона.– Где большой камень?– Большой камень?… Не было никакого камня.– Нет, был. Был и пропал! Аким рассмеялся.– Да нет, ром! Не разыгрывай. Не надо! Если б был камень – Аким знал бы. Все, что взяли, тебе еще в ту ночь отдали. Мои ромы – верные…Барон резко оборвал собирающегося еще что-то сказать цыгана.– Верные, говоришь? А эта сучка? Как она вас вычислила? Дух ей святой нашептал?Аким виновато шмыгнул носом.– Сам голову ломаю…– Не трудись. Я ее тебе сам сломаю, если к утру не вернешь то, что скрысятничал…Аким упал на колени.– Богом клянусь, не брал я ничего.– Я и не говорю, что это именно ты. Аким от волнения, как рыба, глотал воздух.– Убирайся, Аким. Срок тебе до утра.Когда за цыганами захлопнулась дверь, из соседней комнаты вышел человек.– К утру, я думаю, камень отыщется, – уверенно проговорил Барон.– Может быть, только поздно будет, – глухо отозвался незнакомец. Он взял Танькино удостоверение и отошел к окну. Внизу Аким, отчаянно жестикулируя, о чем-то говорил с цыганами. Незнакомец всмотрелся в пропуск и насмешливо хмыкнул:– А знаешь, чью дочь тебе привезли? Барон отрицательно замотал головой.– К утру и ты, и я будем на Лубянке показания давать.– И что же делать? – испуганно спросил Барон. Таинственный гость затушил папиросу.– Лошадей седлай… Понимаете ли вы меня?Лилька, сидя в заточении, лихорадочно думала, что ей делать дальше. Она хорошо понимала, что так просто из этой истории ей не выпутаться. Надо было бежать, и бежать немедленно. Поэтому она подобралась к клетке с тигром и тихо позвала животное:– Шерхан… Шерханчик.Зверь заурчал и двинулся в ее сторону.– Шерханчик, киска, ты же не съешь меня?Тигр облизнул клыки и зажмурился.– Вот так, хорошо…Хищник выглядел вполне миролюбиво. Но как только Лилька взялась за прутья решетки, Шерхан сделал короткий бросок в ее сторону и так зарычал, что она от страха отлетела аж в дальний угол. Падая, Лилька машинально схватилась за выступ в стене. Каково же было ее удивление, когда кирпич отвалился и к ее ногам упал маленький холщевый мешочек.– Дурак полосатый, – обругала она Шерхана и подняла находку.Развязав бечевку, Лилька высыпала содержимое на ладонь, и ее брови медленно поползли вверх…Грузовик с цыганами выехал на ночной проспект. Через какое-то время вслед за ним пристроился легковой автомобиль. Так они ехали до самой Яузской набережной. Неожиданно легковой автомобиль пошел на обгон и резко дал по тормозам. Грузовик попытался уйти от столкновения, но машину вынесло на парапет набережной. Последнее, что видел Аким и его спутники, – сорванные балки ограждения. Грузовик опрокинулся в воду и погрузился в черноту Яузы. Легковушка постояла еще с минуту и двинулась дальше… Глава 25 Лешка пришел домой и, не раздеваясь, лег на кровать. Спать не хотелось, и он долго смотрел в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Неожиданно в дверь постучали.Казарин вскочил с кровати. Но надежда быстро сменилась на его лице досадой. Вместо отца на пороге стоял Шапилин. Вид у него был встревоженный.– Таня у тебя?Лешка не сразу понял, о чем разговор. Петр Саввич вошел в комнату, огляделся и сел на стул.– Танька пропала.– Как пропала?– «Как-как», не пришла ночевать и все! Ты-то должен знать, где она.Лешка опустился на кровать. До него только сейчас дошел смысл слов Шапилина.– Ну… – Казарин замялся.– Говори!– Да я не знаю… Мы, как это сказать-то правильней, того…– Что «того»? Да не мычи ты, а говори нормально!– Я и говорю: поссорились мы… Петр Саввич обхватил голову руками.– Хорошие дела…– Да вы не волнуйтесь– она, наверно, у подруги какой ночевать осталась. Здесь, в Кремле.Шапилин вскочил и зашагал по комнате.– Да то-то и оно, что ее в Кремле нет… И вообще она всегда дома ночует!Лешка долго думать не стал.– Надо в милицию звонить. Шапилин махнул рукой.– Да я уже весь МУР на уши поставил… Петр Саввич сел рядом с Лешкой на кровать.– Ты мне вот что скажи: куда она могла пойти? Какие у нее там дела?Лешка пожал плечами.– Да никаких… А вещи все на месте? Шапилин недоуменно посмотрел на Казарина.– Ты это о чем? Лешка уточнил:– Ее вещи – на месте? Петр Саввич задумался.– А черт его знает. Я и не смотрел. А ты думаешь?…– Я ничего не думаю. Пошли.Лешка решительно встал и набросил на себя отцовский пиджак…В конце Цветного бульвара остановилась легковая машина. Три тени отделились от нее и направились к зданию цирка.Обойдя его с тыльной стороны, они ловко перебрались через забор. Просунутая в щель финка скинула внутреннюю щеколду ворот, и все трое проскользнули внутрь цирковых конюшен.Через несколько минут тайные визитеры оказались в тускло освещенном коридоре, упирающемся в те самые комнаты, что занимали цыгане.Пока один из них тихо открывал отмычкой дверь, двое взялись в безопасных местах за клетку с тигром и резко катнули ее в сторону открывшейся комнаты.Зверь вскочил и зарычал. Когда до двери оставалось не больше метра, тот, кто работал отмычкой, резко потянул вверх дверцу клетки. Через секунду клетка с грохотом ударилась о стену и остановилась.Обезумевший тигр оскалился и прыгнул через открытую дверцу внутрь комнаты, в которой спали безмятежным сном цыгане…В Танькиной комнате был идеальный порядок. Лешка прошелся от двери до окна, внимательно осматривая каждую мелочь.Петр Саввич тем временем рылся в шкафу с вещами.– Вроде все на месте… Нет только синего платья, а так…– А что на посту сказали: как она была одета, что было в руках?Шапилина, который и так был на взводе, вдруг прорвало:– Слушай, ты, Шерлок Холмс, не задавай дурацких вопросов. Что надо – я муровцам уже рассказал!Лешка пропустил грубость мимо ушей.– Петр Саввич, вы поймите, тут любая мелочь важна.Казарин натужно улыбнулся и повторил вопрос:– Как Таня была одета?– Да «как-как»? Мне сказали – как обычно! Платье синее… видимо, как раз это… туфли белые… фотоаппарат, что я ей недавно подарил.Эта информация сразу же заинтересовала Лешку.– Фотоаппарат? – переспросил Казарин.– Фотоаппарат, – удивленно повторил Петр Саввич.Лешка ринулся в кладовку7, в которой Танька организовала свою фотолабораторию.Фотоувеличитель, ванночки с проявителем, банки с реактивами – все стояло на своих местах.И тут Лешкин взгляд привлекли фотографии, которые Танька повесила сушиться накануне. Он сорвал с веревки одну из них и… его тут же прошиб холодный пот.На этом снимке, как и на всех остальных, был портрет циркачки Лили, которая оживленно беседовала с каким-то парнем. И чем больше Казарин смотрел на эти фотографии, тем отчетливее понимал, что этим парнем являлся он сам.– Ну, чего ты там нашел?Шапилин тоже вошел в кладовку и тут же выхватил у Лешки фотографии.– Кто это? Ты ее знаешь?В этот момент Лешке предстояло принять решение: либо признаться, что парень на фотографии – это он и есть, и тем самым обрубить надежду спасти отца. Либо промолчать и разобраться во всем самому.Он не был уверен, что Петр Саввич сделает все как нужно и не наломает при этом дров. Конечно, Лешка понимал, что с Таней произошло что-то неладное. Но и судьба отца висела на волоске.– Ты знаешь ее? – настойчиво повторил свой вопрос Шапилин.Казарин медлил с ответом. В это время в гостиной зазвонил телефон, и Петр Саввич бросился к аппарату…Лешка остался один. Немного подумал, взял с полки первый попавшийся школьный снимок Тани и вышел в коридор.– Из МУРа звонили. – Шапилин метался по квартире, взволнованно бормоча себе под нос. – Я сейчас прямо туда…Затем он вспомнил про фотографии:– А фотографии очень важны в этом деле. Очень важны. Ты просто молодец, что вспомнил про фотоаппарат.Хлопнула дверь, и Лешка остался один в пустой квартире… Глава 26 Дикий крик разбудил Лилю. Она подскочила к выходу из своего узилища и увидела ужасную картину. Вход в комнату, где ночевали ее мучители, перекрывала пустая клетка, возле двери внутри лежал растерзанный труп, а из глубины комнаты раздавались хрипы и злобный рык тигра…Зажав рот рукой, чтобы не закричать, Лиля бросилась по освободившемуся коридору в сторону выхода…Над Москвой вставало утро. Лешка почти бежал по пустынным улицам. Еще спускаясь по Петровскому бульвару, он почуял неладное. Подойдя поближе, Ка-зарин увидел, что цирк оцеплен милицией. Он пробрался через толпу и прислушался к тому, о чем говорили зеваки.– …Да я вам говорю, тигр их всех порвал, до одного.– Пьяные, что ли, были?– Как обычно, поддали после выступления.– Артисты, что с них взять…– Говорят, что они еще друг друга перерезали перед этим… Из ревности.– Дикие. Как были дикими, так и остались.– Цыгане, одно слово…Лешка остановился. Ему казалось, что стук его сердца слышат все люди, собравшиеся у цирка. Вспомнив про фотографии, он уже не сомневался, что трагедия в цирке и пропажа Таньки – звенья одной цепи.– Эй, красивый, давай погадаю, – услышал он за спиной.Лешка оглянулся и увидел возле дерева маленькую цыганку, лицо которой скрывал платок. Цыганочка поманила его рукой, после чего засеменила вглубь бульвара.Лешка еще раз посмотрел на милицию и непонятно почему отправился следом. Отойдя на почтительное расстояние, цыганка вдруг обернулась, сняла платок, и Лешка понял, что перед ним – Лилька.Несмотря на случившееся ночью, Лиля держалась молодцом. Ни страха, ни испуга на ее лице не было. Наоборот, в глазах появился лихорадочный блеск, который Лешку даже смутил. Только потом он понял, чем все это было вызвано.Лилька схватила Казарина за руку и потащила с бульвара. Через несколько минут они вбежали в один из двориков и спрятались у дровяного сарая.Первым делом Лешка вытащил из-за пазухи Танькину фотографию и протянул ее Лильке.Девушка повертела снимок в руках и с подозрением уставилась на Казарина.– Откуда это у тебя?– Какая разница…Лешке не очень хотелось объяснять, кем приходится ему Танька. Сделать это он не смог бы при всем желании: слишком уж сложны были его чувства.– Это фотография человека, который… которого я… Лилька внимательно слушала Лешку и вдруг все поняла.– Так это та самая…Лешка схватил Лилю за руки.– Кто «та самая», говори. Ты ее видела?Лилька вырвала руку.– Сама виновата. Нечего было на рожон лезть. Лешка замер, предчувствуя самое ужасное.– Да жива твоя пионерка, – презрительно хмыкнула Лилька и тут же добавила: – Шалава.Лешка выдохнул с облегчением.– Она не шалава.– А кто? – Лилька насторожилась.– Она… она… хорошая.– А-а-а, понятно… – Лилька опять презрительно хмыкнула. – Только ты не обольщайся. Ты ее вряд ли теперь увидишь. Увезли ее, тю-тю!– Как?! Куда?! – Лешка вновь похолодел.– На кудыкину гору.И тут Лешка сорвался: он прижал Лильку к стене и угрожающе посмотрел ей в глаза.– Не скажешь?– Да не знаю я, – запротестовала Лиля. – Аким знал. Да нет теперь Акима.Лешка вдруг сделал шаг назад, отвернулся и тихо произнес:– Лиля, родная, помоги! У меня же никого дороже ее нет! Но Лилька молча смотрела в сторону. Говорить больше было не о чем.– Ну, бывай! – вздохнула она. – Мне теперь в Москве оставаться нельзя.Она протянула свою ладошку. После долгой паузы Ка-зарин пожал протянутую руку, затем сделал несколько шагов к подворотне, но тут же вернулся.– И куда ты теперь?– Не знаю, страна большая.Лешка порылся в карманах и достал несколько смятых рублей.– Возьми, пригодится.Лилька посмотрела на деньги, а потом на Лешку.– Хороший ты парень… Но дурак.Казарин резким движением сунул деньги в Лилькин карман.– Возьми.Но девушка молча вынула их и вложила обратно в Лешкину ладонь. Затем она кивнула ему и, уже уходя, бросила через плечо:– К Барону отвезли твою пионерку. На ипподром… Слово «Барон» в Лилиных устах прозвучало как гром среди ясного неба.– Барон?! – Лешка чуть не задохнулся.Он вновь схватил девушку за плечи и тряхнул ее так, что у Лильки чуть не отлетела голова.– Ты сказала «Барон»?!!Лилька только закивала в ответ. А Лешка отпустил девушку и бросился в сторону автобусной остановки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40