Фабиан испытующе посмотрел на небо. Между стенами ущелья была видна лишь
узкая серая полоса. Положение солнца определить было невозможно.
Ц Я думаю, Ц произнес он, Ц что это ущелье ведет к югу. Так что пойдем по н
ему. Или у тебя есть другая идея?
Ким пожал плечами, но, поняв, что Фабиан едва ли заметил в полумраке этот ж
ест, сказал:
Ц Согласен, идем.
Вздыхая, он собрался с силами. Короткий привал скорее обессилил его, чем у
крепил. Затянувшаяся рана на лбу ныла, и любое движение причиняло страда
ния. Но нужно было идти дальше.
Это оказалось не так просто. Ущелье извивалось, а на его дне было совсем те
мно. Вдобавок путникам постоянно приходилось перебираться через завал
ы.
К этому добавился голод. С тех пор как они ели последний раз вместе с пленн
иками в Черной крепости, прошли уже сутки. Теперь даже варево из котла, кот
орое он тогда выплюнул, показалось бы Киму самым аппетитным блюдом.
И еще тут были тени. Он постоянно ощущал их присутствие. Когда Ким пытался
всмотреться в темноту, они ускользали, но не пропадали совсем. Он силился
изгнать их из своих мыслей, но хорошо понимал, что тяжело, если не невозмож
но сознательно о чем-то не думать.
Он старался обратить свои мысли на что-либо другое. Он пытался думать о св
оем доме. Об Эльдерланде, каким его знал, о дружелюбных нелепых маленьких
фольках с их нелепыми, но такими важными заботами и радостями. Он думал о М
узее истории с его странными и курьезными сокровищами, о вечерах перед к
амином, в то время как госпожа Мета хлопочет в кухне, о своем кабинете, где
он проводил часы, дни и недели в поисках тайн, скрывающихся в старых рукоп
исях.
И вдруг понял, что не в силах вспоминать. Он больше не помнил, что читал. Пол
овина его жизни прошла в учении, в поисках правды, но в памяти не осталось
ни единой строки из прочитанного. Да, он больше не помнил даже того, что на
писал сам. Это стерлось, как будто никогда не существовало.
Сердце его отчаянно забилось. Он силился хоть что-нибудь вспомнить. Но на
память ему пришла лишь старая-старая, не раз слышанная в детстве песенка.
И, будучи близок к отчаянию, Ким внезапно запел:

Святой Отец, стенаю
За темными стенами,
Влача, как цепи, дни.
Не забывай о сыне,
Что гибнет на чужбине,
И руку протяни!
Повсюду в целом свете
Лишь мрак и сети смерти.
Но, падая без сил
К тебе, о Мать Святая,
С надеждою взываю:
Дитя свое спаси!

Его голос, слабый и дрожащий в холодной тьме, сделался тверже и яснее, когд
а он продолжил:

А если вы со мною,
То, и объятый тьмою,
Несу в себе я свет.
И потому отныне
Я и один, в пустыне,
Не одинок, о нет!

Фабиан остановился. Откуда-то донеслось эхо песни, так, словно тени подхв
атили ее и бросили назад, многократно преломленную. И различимы были дру
гие звуки, отдаленные, более твердые и жесткие: резкие команды и свист бич
ей. Затем все стихло.
Ц Звуки разносятся здесь далеко, Ц сказал Фабиан тихо. Ц Мы должны быт
ь осторожны.
Ким сглотнул. Надежда, вспыхнувшая было, погасла, как пламя свечи под неож
иданным порывом ветра.
Ц Я… я не мог иначе, Ц пробормотал он. Ц Я просто обязан был это спеть.
Ц Я знаю, Ц ответил Фабиан. Ц И это было хорошо.
То ли растущая яркость дня была тому причиной, то ли они действительно пр
еодолели самый темный участок пути, но стало заметно светлее.
Еще один поворот Ц 'и они оказались в другом, более широком ущелье, по дну
которого, глубоко внизу, несла свои бурные воды река. Вдоль отвесной стен
ы ущелья, по уступу, пролегала узкая дорога, скорее даже тропа.
Ц Если мы свернем налево, то отправимся в сторону Зарактрора, что мне сов
сем не нравится, Ц сказал Фабиан. Ц Так что давай пойдем направо. Надеюс
ь, что где-нибудь там мы сумеем и выбраться наверх.
Киму оставалось только согласиться.
Солнце Ц светлое пятно во всепоглощающей серости Ц нагревало камни, и
уже не было так холодно, как прежде. Однако у Кима было такое ощущение, что
теней вовсе не стало меньше, даже напротив. Здесь было светлее, и тени были
резче, тверже обрисованы.
Если бы не прозвучала песня, тени, возможно, остались бы внизу. Там, где тем
но, где им никто не мешал. В безнадежности, на дне отчаяния, из которого они
и родились. Утверждать, что тени поняли песню, было бы слишком самонадеян
но. Постичь это они были не в состоянии. Тени не думали. Они не чувствовали.
Однако звуки песни заставили их задрожать, и они неосознанно сделали бес
поворотный шаг. Шаг от бытия к познанию.
Порыв, повлекший их за собой, был столь мощным, что любое сопротивление бы
ло бессмысленным. И они последовали за ним из темноты наружу, к свету. Ибо
везде, где есть тень, существует и свет.
Так они шли, вероятно, с четверть часа: высокая скала справа, обрыв и пенящ
аяся река слева. Внезапно Фабиан остановился:
Ц Тихо!
Выступ скалы закрывал обзор, а шум реки убаюкал даже острый слух Кима. Но в
от совсем рядом зазвучали шаги подбитых гвоздями сапог, заскрипели коле
са, заскрежетало железо по каменистой земле. Больги!
Ким осмотрелся. Стена скалы над их головами была почти отвесной, взобрат
ься на нее было невозможно. Внизу пенилась и бушевала вода, и даже если бы
они отважились спускаться по откосу, их сразу бы заметили.
Ц Туда! Ц прошептал Фабиан.
Это была неглубокая ниша в стене ущелья, не дававшая почти никакого укры
тия. Но возможно, если они будут сидеть там тихо, больги их не заметят.
Процессию возглавлял отряд больгов. Их предводитель был единственным, у
кого был шлем и подобие доспехов, остальные были одеты только в обшитые м
еталлическими полосами кожаные куртки и тяжелые сапоги. Ким удивился то
му, как мало больги этого времени имеют общего с боевыми машинами, с котор
ыми он сталкивался в «свое» время в Эльдерланде. В другой одежде, в другой
обстановке эти существа лишь незначительно отличались бы от него самог
о. Даже матово-коричневая кожа мужчин-больгов была похожа на ту, что он ви
дел у людей с юга, с которыми вместе учился.
Только блеск тупых глаз, взгляды, в которых отсутствовала мысль, выдавал
и, что это не люди. В их глазах можно было прочитать только волю их темного
господина.
Или же нет? Ким вспомнил о Горбаце и внезапно усомнился. Относительно сущ
еств, следовавших за больгами, всякое сомнение исключалось. Это были обы
чные люди.
Большинство из них было одето в холщовые рубахи, более или менее оборван
ные. Многие шли босиком, некоторые в грубых сандалиях. Часть людей была за
кована в железо, для других необходимости в этом не было. Некоторые попар
но, как волы, были впряжены в повозки, они тянули тяжелые телеги с окованны
ми железом колесами, с визгом катившиеся по неровной дороге. Фургоны был
и загружены провиантом и каким-то снаряжением. Когда колеса попадали в я
мы на дороге или натыкались на камни, свистели кнуты надсмотрщиков-боль
гов, и люди-волы с удвоенным напряжением тащили повозки, а остальные помо
гали им, насколько позволяли их силы.
С силами дело обстояло не особенно хорошо. Все составляющие печальную пр
оцессию рабов были осунувшимися и худыми и с большими усилиями вообще де
ржались на ногах. Вот и последний фургон прогромыхал мимо укрытия.
Ц Мы должны… Ц прошептал Ким.
Ц Тсс! Ц зашипел Фабиан.
Однако поздно.
Один из надсмотрщиков, замыкавших колонну, оглянулся. Его правый глаз бы
л обезображен отвратительным шрамом, и левый, судя по всему, не особенно х
орошо видел, ибо он не понял, что эти двое не относятся к числу рабов.
Ц Встать, ленивый сброд! Ц Его кнут просвистел в миллиметре от Фабиана.
Ц Не прикидывайтесь! Марш! Вперед!
Ц Пойдем скорее, Ц сказал Ким, Ц пока нас не заметили другие больги.
Колонна внезапно остановилась. Колесо одного фургона застряло между ка
мнями. Ким подскочил и ухватился за спицу, а Фабиан стал его подталкивать.
Фургон подпрыгнул и покатился дальше.
Сзади подошли больги-надсмотрщики, однако Фабиан подталкивал фургон и и
спользовал его как прикрытие. Ким не поднимал глаз. Согнувшись, он смешал
ся с людьми, которые, тяжело ступая, шли за последними фургонами.
Ц Вперед, сброд!
Раздался щелчок кнута.
Теперь они двигались в направлении Зарактрора, хотели того или нет. Ким с
ледил только за своими ногами, чтобы не споткнуться. Только теперь он вдр
уг заметил, как устал. Он сжал зубы и сделал усилие, чтобы ни о чем не думать
, а только делать шаг за шагом. Жажда опять сделалась ощутимой. Он так давн
о пил, да и это была лишь какая-то пара пригоршней воды. Во рту было сухо, и п
ыль, поднимаемая колесами телег и ногами идущих впереди, как свинец, ложи
лась в легкие. И не было надежды на то, чтобы незаметно отсюда выбраться. О
н должен ждать, когда представится для этого возможность. Фабиан непреме
нно что-нибудь придумает. А если нет…
От своей смутной дремы он очнулся, только когда кто-то окликнул его:
Ц Ты? Я думала, ты мертв!
Он повернул голову. Это лицо было ему знакомо, бледное юное лицо со впалым
и щеками и глубоко запавшими глазами, окруженное свисающими прядями пше
нично-белых волос.
Ц Яди?
Это была девочка, с которой он познакомился в Черной крепости.
Ц Х-х-х… Ц Голос отказывал ему. Ц Нет ли у тебя чего-нибудь попить?
Она внимательно посмотрела на него, затем развязала пояс и протянула ему
кожаную фляжку. Он жадно приник к ней губами. Вода была теплой и застоявше
йся, но ее можно было пить, и это было хорошо.
Он вернул фляжку, дабы не поддаться искушению опустошить ее до дна.
Ц Откуда ты появился?
Ким не ответил. Уголком глаза он видел, как тени обтекают путников, но он, к
азалось, был единственным, кто замечал их.
Ц Ты знаешь, куда вас ведут?
Она покачала головой.
Ц У этого места нет названия, Ц сказала она. Ц Нам сказали Ц на разведе
ние. Там делают из людей больгов. Ц Ее взгляд был бесконечно усталым. Ц Я
так боюсь…
Ц Тихо! Ц Кнут взметнулся, и на спинах Кима и Яди остался горящий след.
Ц Прекратите болтать!
Девочка пошатнулась и упала бы, не схвати ее Ким за руку. Ким обернулся. Пе
ред ним стоял больг-надсмотрщик со шрамом, он занес руку для нового удара
. Но взгляд Кима был исполнен такой ярости, что больг опустил кнут.
Ц Дальше! Ц прорычал он и грубо подтолкнул обоих. Ц Идите!
Дальше дорога была совсем плоха. Сплошь усыпанная камнями, местами она б
ыла слишком узкой и для пешего путника, не говоря уж о повозке.
Ким заметил суматоху впереди. Он успел увидеть, как заднее колесо одной и
з телег соскользнуло с края дороги. В облаке пыли стал скользить вниз по с
клону один из тянувших ее «волов». Его крик еще звучал, когда он оказался в
воде. Он отчаянно пытался удержаться за камни, но течение было сильнее. Он
о увлекло несчастного за собою.
Телега висела над откосом. Брезент соскользнул с нее; под брезентом побл
ескивал металл. Ким увидел торчащие острия копий, другое военное снаряже
ние. Кривой больг-надсмотрщик грубо прокладывал себе дорогу в толпе пле
нников. Он отбросил в сторону свое копье, подхватил край телеги и попытал
ся приподнять ее. Больг кряхтел. Его здоровый глаз выпучился, на руках нап
ряглись мускулы. Он явно не желал выказать слабость перед окружающими, н
о сдвинуть телегу с места ему не удалось. Потом что-то с громким треском с
ломалось. Колесо, соскочив, покатилось в реку, а груз начал съезжать на бол
ьга. Больг видел надвигающуюся опасность, но не мог ее предотвратить. Он т
упо смотрел на сползающие на него шлемы, щиты и копья. Они неизбежно погре
бли бы его под собой, как соломенную куклу, пронзенную дюжиной стрел и коп
ий одновременно. И причинили бы вред людям, стоящим за ним.
Ц Прочь!
Фабиан оказался единственным, кто своевременно реагировал. Он схватил к
опье больга, вставил его между фургоном и землей и уперся, используя копь
е как рычаг. Больг инстинктивно откатился в сторону. Копье прогнулось и с
ломалось, но груз изменил траекторию падения. Люди отпрянули в сторону и
прижались к скале. Все произошло гораздо быстрее, чем можно описать. Быст
рее, чем страх уступил место радости спасения.
Больг медленно, осторожно поднялся. Его изуродованное шрамом лицо было л
ишено выражения. В его голове явно что-то происходило.
Некоторое время они стояли с Фабианом друг против друга: один, являющийс
я большим, чем простой человек, и другой, оставивший человеческое позади,
чтобы опуститься на ступень животного.
Ц Почему? Ц спросил больг.
Все ждали ответа, затаив дыхание. Каждому было ясно, что означает вопрос: «
Почему ты рисковал жизнью, чтобы спасти меня, твоего мучителя и тюремщик
а?»
Ц Потому что ты не враг мне, Ц произнес Фабиан громко, перекрывая голос
ом даже шум реки. Ц Наш настоящий враг там. Ц И указал распростертой рук
ой на север, туда, где высилась Черная крепость. Из кольца на его пальце за
струился свет Ц зеленое сияние. И он не был больше оборванным юношей, без
оружным, рабом среди рабов. В его осанке появилось величие, а во взгляде вл
астность. Больг, уставившись на него, как на существо из другого мира, упал
на колени. Стоящие рядом поступили так же. Ким, который, между прочим, и отп
равился на коронацию, закричал громко, как только мог:
Ц Император! Это император!
Однако больги, стоявшие позади, заворчали и, растолкав людей, подошли бли
же. Они уже видели достаточно магии, чтобы зеленый свет не произвел на них
впечатления. Место было как будто создано для боя. Горная дорога расширя
лась здесь, так что пространства хватало. Так они и стояли Ц группа воино
в-больгов, вооруженных копьями и кнутами, и безоружный юноша, окутанный з
еленым светом.
Больг, которому Фабиан спас жизнь, схватил копье, упавшее из фургона на зе
млю. Некоторые из его товарищей, впечатленные увиденным чудом, тоже были
готовы защищать своего нового господина. Один миг казалось, что все зако
нчится борьбой больгов с больгами, кровавой бойней на маленькой арене на
д бушующей рекой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46