Один из воинов громко прокри
чал какие-то слова, в которых, по-видимому, не было ничего страшного, но пон
ять их было так же трудно, как и прежние исступленные крики. Невозможно да
ть правильное представление о диком восторге, с которым была принята соо
бщенная новость. Весь лагерь в один момент стал ареной самой неистовой с
уматохи и смятения. Воины выхватили свои ножи и, размахивая ими, построил
ись в две линии, между которыми оставался проход, тянувшийся от вновь при
бывшего отряда до хижин.
Женщины схватили дубины и топоры и, в свою очередь, устремились к рядам ин
дейцев, чтобы принять участие в ужасной игре, которая должна была сейчас
начаться. Даже дети не составляли исключения: мальчики вытащили томагав
ки из-за поясов своих отцов и прокрались в ряды, подражая варварским обыч
аям своих родителей.
Около опушки леса были разбросаны большие связки хвороста; пожилая женщ
ина поджигала их. При свете вспыхнувшего пламени побледнел свет угасающ
его дня, очертания всех предметов стали в одно и то же время и более отчетл
ивыми и более страшными. Вся сцена представляла собой удивительную карт
ину, рамкой которой служила темная и высокая кайма из сосен.
На самом отдаленном фоне этой картины виднелись фигуры только что прибы
вших воинов. Немного впереди стояли двое мужчин, которые, по-видимому, дол
жны были играть главную роль в предстоящем зрелище. Свет костра был недо
статочно силен, для того чтобы можно было разглядеть черты их лица. Однак
о было видно, что один из них стоит твердо и прямо, готовый встретить свою
участь как герой; голова другого была опущена на грудь, точно он был парал
изован ужасом или убит стыдом. Дункан почувствовал прилив симпатии к пер
вому из них. Он зорко наблюдал за всеми, даже самыми незначительными движ
ениями незнакомца. Вглядываясь в очертания его удивительно пропорцион
ально сложенной фигуры, Дункан старался убедить себя, что молодой пленни
к должен выйти победителем из предстоящего ему страшного испытания. Нез
аметно для самого себя молодой человек приблизился к темным рядам гурон
ов и с любопытством, затаив дыхание, ожидал предстоящего зрелища. Раздал
ся страшный крик: то был сигнал. Мгновенно мертвая тишина сменилась взры
вом криков, далеко превосходивших по силе все слышанное раньше. Пленник,
у которого был угнетенный, беспомощный вид, остался неподвижным; другой
же, услышав крик, сорвался со своего места с живостью и быстротой оленя.
Вместо того чтобы бежать среди рядов врага, как этого можно было ожидать,
он только вступил в узкий проход и, раньше чем кто-либо успел нанести ему
удар, круто повернув, перескочил через головы столпившихся детей и сразу
очутился на внешней, менее опасной стороне грозных рядов. Эта хитрость б
ыла встречена проклятиями сотни голосов, и вся возбужденная толпа, смеша
в ряды, в диком беспорядке рассеялась по поляне.
Десяток пылающих куч хвороста освещал своим зловещим светом местность,
походившую на какую-то адскую, фантастическую арену, где собрались злые
духи для свершения своих кровавых и нечестивых обрядов.
Фигуры на заднем плане походили на какие-то призраки, скользящие перед г
лазами и рассекающие воздух бешеными, бессмысленными жестами; зверские
инстинкты дикарей, которые пробегали мимо пылающих костров, со страшной
отчетливостью обнаруживались на их возбужденных лицах.
Вполне понятно, что беглец посреди такой многочисленной толпы врагов ли
шен был всякой возможности передохнуть.
Был момент, когда казалось, что он достиг леса, но целая толпа врагов забеж
ала ему наперерез и погнала назад, в самую гущу безжалостных преследоват
елей. Круто свернув в сторону, с быстротою стрелы, пущенной из лука, беглец
понесся к костру, одним прыжком перепрыгнул через столб пламени и, благо
получно миновав целую толпу преследователей, показался на противополо
жной стороне просеки. Но и здесь его встретили и заставили повернуть наз
ад. Тогда он еще раз сделал попытку прорваться через толпу, как бы надеясь
, что в суматохе ему удастся проскользнуть. Затем последовало несколько
мгновений, в течение которых Дункан считал мужественного юношу погибши
м.
Ничего нельзя было различить, кроме темных человеческих фигур, носивших
ся по всем направлениям в невообразимом смятении. В воздухе мелькали под
нятые руки, сверкающие ножи и страшные дубины, но удары падали, видимо, нау
дачу. Пронзительные крики женщин и свирепые завывания воинов еще больше
усиливали ужасное впечатление, производимое этой сценой. Время от време
ни Дункану удавалось уловить взглядом легкую фигуру, рассекавшую возду
х отчаянными прыжками, и он скорее надеялся, чем верил, что пленник продол
жает еще владеть своими удивительными мускулами. Вдруг толпа повернула
назад и приблизилась к месту, где стоял Дункан. Чья-то тяжелая фигура врез
алась сзади в группу женщин и детей, и многие из них упали от толчка на зем
лю. В общей суматохе опять появился пленник. Однако человеческие силы не
могли дольше выдерживать такое суровое испытание. Казалось, незнакомец
сознавал это. Воспользовавшись образовавшимся на мгновение проходом, о
н стрелой промчался мимо воинов и сделал отчаянную и, как показалось Дун
кану, последнюю попытку достигнуть леса. Высокий, здоровенный гурон бежа
л за ним почти по пятам, и его поднятая рука была уже готова нанести удар, н
о Дункан подставил ему ногу, и бешено мчавшийся дикарь грохнулся на земл
ю в нескольких футах от намеченной им жертвы. Хотя на все это ушло не больш
е мгновения, тем не менее пленник с выгодой использовал этот момент; он по
вернулся, опять мелькнул, как метеор, перед глазами Дункана и в следующий
момент уже стоял, спокойно прислонившись к тотему-маленькому раскрашен
ному столбу, врытому в землю перед главной хижиной.
Боясь, чтобы участие, которое он принял в избавлении пленника от опаснос
ти, не оказалось роковым для него самого, Дункан тотчас же покинул это мес
то. Он последовал за подходившей к хижине толпой индейцев, мрачной и молч
аливой, как всякая толпа, разочаровавшаяся в своем ожидании зрелища смер
тной казни. Влекомый любопытством или, может быть, другим, более благород
ным чувством, Дункан приблизился к незнакомцу. Последний стоял, обхватив
одной рукой столб, и тяжело, с трудом дышал после сделанных им усилий, но н
и одним жестом не обнаруживал испытываемых страданий. Он был теперь под
покровительством священного обычая до тех пор, пока племя на своем совет
е не обсудит и не решит его участи. Однако нетрудно было предсказать реше
ние этого совета.
Не было такого ругательства в словаре гуронов, которого разочарованные
женщины не бросали бы в лицо незнакомцу.
Они насмехались над его усилиями, говорили, что его ноги лучше его рук, что
ему надо бы иметь крылья, так как он незнаком с употреблением лука и ножа.
На все эти оскорбления пленник не отвечал ни единым словом; его лицо выра
жало только чувство собственного достоинства и презрения.
Ругательства женщин становились все более бессмысленными и сопровожда
лись пронзительным, резким воем. Женщина, предусмотрительно зажегшая ку
чи хвороста, протиснулась через толпу и очистила себе место перед столбо
м, у которого стоял незнакомец. Отвратительная, иссохшая фигура этой жен
щины невольно наводила на мысль о том, что эта женщина Ц колдунья. Этой ре
путацией она и пользовалась среди своего племени. Откинув свое покрывал
о, она с насмешкой вытянула костлявую руку и, говоря на наречии ленапов, на
чала свои издевательства.
Ц Послушай, делавар! Ц сказала она, щелкая пальцами перед его лицом.
Ц Ваше племя Ц бабье племя, и мотыга больше годится для ваших рук, чем ру
жье. Ваши женщины Ц матери оленей, и, если бы медведь, или дикая кошка, или з
мея родилась между вами, вы бы обратились в бегство. Гуронские девушки со
шьют тебе юбку, а мы отыщем тебе мужа…
За этой выходкой последовал взрыв дикого смеха, во время которого более
приятные, музыкальные голоса молодых женщин странным образом смешивал
ись с надтреснутым голосом их старой подруги. Но незнакомец пренебрегал
всеми этими издевательствами. Он точно не замечал, что окружен врагами.
И только однажды его надменный взгляд обратился в сторону воинов, безмол
вных и угрюмых свидетелей этой сцены.
Самообладание пленника вызвало ярость женщины; она подбоченилась и сно
ва разразилась потоком брани. Однако старуха напрасно тратила свой пыл.
Хотя она славилась среди своих соплеменников необычайным умением руга
ться и дошла до такой степени бешенства, что пена выступила у нее на губах
, ни один мускул не дрогнул на неподвижном лице незнакомца. Действие, прои
зводимое его равнодушием на старуху, начало распространяться и на зрите
лей. Какой-то подросток попробовал было помочь ведьме. Размахивая томаг
авком перед лицом жертвы, он присоединил к ее ругательствам свои нелепые
хвастливые слова. Пленник (это был Ункас) повернул лицо к свету и посмотре
л на мальчишку сверху вниз с выражением крайнего презрения. В следующее
мгновение он уже овладел собой и по-прежнему спокойно стоял, прислонивш
ись к столбу. Но в тот момент, когда пленник поворачивал голову, он взгляну
л прямо в глаза Дункану, и, поймав на себе этот твердый, проницательный взг
ляд, Дункан понял, что перед ним был Ункас.
Пораженный и глубоко опечаленный критическим положением своего друга,
Хейворд попятился, опасаясь, что их взгляд перехватят и это ускорит выне
сение приговора. Тем не менее никакой основательной причины для подобны
х страхов не было. В это время один воин проложил себе путь в раздраженной
толпе. Суровым жестом отодвинув в сторону женщин и детей, он взял Ункаса з
а руку и повел его к двери хижины, где происходили советы племени. Туда пос
ледовали все вожди и большая часть знаменитых воинов; озабоченный Хейво
рд нашел способ войти туда с толпой индейцев, не привлекая к себе их внима
ния.
В течение нескольких минут присутствующие размещались в хижине сообра
зно чину и влиянию, которым они пользовались в племени; в общем, соблюдалс
я тот же порядок, в котором происходил допрос Хейворда. Пожилые воины и гл
авные вожди заняли середину обширного помещения, освещенную сильным св
етом пылающего факела, тогда как более молодые и низшие по чину поместил
ись на заднем плане, где их смуглые раскрашенные лица составили темный к
руг. В центре хижины, под самым отверстием в крыше, через которое видно был
о мерцание звезд, стоял Ункас, спокойный, высокий и сосредоточенный.
Его высокомерный, надменный вид не мог остаться незамеченным его врагам
и; взоры их часто останавливались на его лице с выражением, которое хотя и
свидетельствовало о непреклонности их решения, но ясно выдавало их восх
ищение смелостью пленника.
Совсем иначе обстояло дело с человеком, которого Дункан видел рядом с Ун
касом до его отчаянного прыжка. Среди шума и суматохи, вызванных этим нео
жиданным бегством, он оставался неподвижным, словно статуя. Хотя ни одна
рука не протянулась к нему, ни одна пара глаз не следила за его движениями
, он все же вошел в хижину, как бы вынуждаемый к этому роком, велениям котор
ого он подчинялся, по-видимому, без борьбы. Хейворд воспользовался первы
м случаем, чтобы взглянуть ему в лицо, в глубине души опасаясь узнать в нем
кого-нибудь из своих друзей. Но лицо оказалось незнакомым ему и, что было
еще более необъяснимо, носило все отличительные признаки гуронов. Однак
о, вместо того чтобы смешаться со своими соплеменниками, он сел в стороне
в согбенной, униженной позе, точно стараясь занять как можно меньше мест
а.
Когда все индейцы уселись и в хижине наступила тишина, седовласый вождь,
уже знакомый читателю, заговорил громким голосом на наречии ленни-ленап
ов.
Ц Делавар, Ц сказал он, Ц хотя ты и принадлежишь к племени женщин, тем н
е менее ты вел себя как мужчина. Я накормил бы тебя, но тот, кто разделит сво
й обед с гуроном, должен стать его другом. Оставайся в мире до восхода солн
ца, когда мы сообщим тебе свое решение.
Ц Семь ночей и столько же дней я постился, преследуя гуронов, Ц холодно
возразил Ункас. Ц Дети ленапов умеют шествовать стезею справедливости
, не томясь по еде.
Ц Двое моих воинов преследуют твоего товарища, Ц продолжал вождь, не об
ращая внимания на похвальбу пленника. Ц Когда они вернутся назад, наши с
тарейшины скажут тебе: жить или умереть.
Ц Разве у гурона нет ушей? Ц презрительно воскликнул Ункас. Ц Два раза
с тех пор, как делавар стал вашим пленником, он слышал выстрел из знакомог
о ему ружья. Ваши воины никогда не вернутся назад.
За этим смелым утверждением последовала короткая и угрюмая пауза. Дунка
н, понимавший, что могиканин намекает на роковое ружье разведчика, нагну
лся вперед, внимательно наблюдая за впечатлением, которое этот намек мог
произвести на победителей, но вождь удовлетворился простым возражение
м:
Ц Если ленапы так искусны, то почему один из их храбрейших воинов находи
тся здесь?
Ц Он следовал по пятам за убегавшим трусом и попал в западню. Мудрый бобр
Ц и тот может быть пойман.
Говоря так, он указал пальцем на гурона, сидевшего в стороне. Взоры всех ср
еди общего молчания устремились на этого человека, и тихий угрожающий ро
пот пронесся в толпе.
Зловещие звуки привлекли в хижину женщин и детей; стало так тесно, что не о
ставалось ни одного промежутка между плечами присутствующих, откуда не
выглядывало бы чье-нибудь смуглое лицо.
Тем временем пожилые воины в центре хижины обменивались друг с другом ко
роткими, отрывистыми фразами. Потом опять наступила продолжительная то
ржественная пауза. Все замерли в ожидании серьезного, важного решения. С
тоявшие сзади приподнялись на цыпочках, чтобы видеть происходящее, и даж
е преступник забыл свой стыд под влиянием еще более глубокого чувства и,
подняв голову, открыл взорам присутствующих презренные черты своего ли
ца, чтобы бросить беспокойный, боязливый взгляд на мрачное собрание вожд
ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49