– Ну, иди, поешь, бедолага, не расстраивайся, все будет хорошо, – неуклюже-ласково погладил по рогатому лбу животину Волк. И явно не ожидал такой реакции на свои неловкие утешения.Козленок мгновенно вскочил на ноги, дико оглянулся, затем уставился прямо ему в лицо, мотая башкой, как будто для того, чтобы согнать слезы, а потом внезапно ухватил зубами торчащие концы Сергиева Аленушкиного Серапеиного платка и изо всех сил дернул, да так, что сорвал его с головы своего утешителя.Из горла козленка вырвалось торжествующе-счастливое "М-ме!!!", и от переполнявшей его маленькую козлинную душу радости перекувыркнулся он через голову три раза, и растянулся среди сена, перепуганных коз и неубранного навоза перед остолбеневшим Серым Иван-царевич собственной человеческой персоной.– Иван! Иванушка! Чтоб я сдох – Иванушка!!!Сильные руки подхватили царевича, поставили на ноги и облапили так, что ребра захрустели.– Иван! Иванко! Ну и напугал же ты меня, черт полосатый! Я же думал, с ума сойду! Был человек – и нет человека!– Сергий! Как я рад тебя видеть! Я думал, что бросил ты меня, или убили тебя, или заколдовали тоже...– Что ты такое городишь, царский сын! Как я тебя могу бросить?! Разве не друзья мы? Разве я не обещал, что буду с тобой, пока мы твою птичку не добудем? Разве не говорил, что пойду за тебя в огонь и в воду?– Вообще-то, нет...– Но подразумевал.– А-а...– А что вообще случилось-то, Иванушка? Одну минуту тут козленок на привязи, другую – ты носом навоз роешь. И куда ты подевался тогда, ночью? Чую я, что змеюка эта трактирщик тут лапу свою нечистую волосатую приложил, а понять, в чем дело – не могу. Я ведь волшебников за версту чую, с закрытыми глазами в толпе узнаю, а тут – ничего. Нет у него дара. И у работников его нет. Не мог он тебя вот просто так заколдовать!– Не мог бы – не заколдовал, – хмуро возразил Иван. – А как – я и сам толком не понял. Помню, как по комнатам мы с тобой разошлись. Помню, как ночью с Марьяниной стряпни пить захотел – страсть. Зажег свечку, прихлебнул из кувшина, и... – царевича передернуло.– Что случилось?– Я даже не понял, как все и произошло. Вот как ты сказал – одну минуту человек, другую – маленький такой, на четвереньках, и слово сказать не могу – как ни силюсь, а все какое-то меканье получается. Хочешь, смейся надо мной, Сергий, а только мне так страшно никогда еще в жизни не было. Сообразил я, что задвижку открыть надо, тебя разбудить, а не могу никак – рук-то нет, копыта... Заметался я тогда...Волк схватил Иванушку за плечи, заглянул в лицо, и облапил пуще прежнего.– Это ты, царевич, надо мной, дураком полупьяным, смейся... Ты ведь своими прыжками тогда, может, мне жизнь спас. Может, если бы не ты – неизвестно, что со мной бы было. Я ведь также от жажды проснулся, только попить захотел – да твои скачки услышал...Серый осекся, Иван вырвался из его объятий, и глаза их встретились.– Вода! – выдохнули они в один голос.– Но откуда? Как? – недоуменно взмахнул руками Волк. – Наговорить на воду, конечно, можно, но ведь такое мощное заклинание не каждый волшебник сможет осилить, а тут – трактирщик сиволапый! Ну не мог он этого сделать, не мог, чем хочешь поклянусь!– Постой, – ухватил его за запястье Иванушка. – Конечно, это ерунда, сказки детские...– Говори.– Да нет, глупости конечно... Но я слышал от своей няньки в детстве, что в ее родной деревне жила одна старуха, сестра подруги которой знала одного ямщика, который однажды вез человека, который был знаком с одним... Короче, нечто похожее однажды случилось с одной девочкой оттого, что она попила воды из следа, оставленного то ли свиньей, то ли медведем...– Из следа?... Воды попила?...– Ну да... Я же говорю – чепуха какая-то, просто к слову пришлось, вспомнилось... Вот была бы здесь Ярославна – она бы быстро во всем разобралась.– Если бы сеструха моя была здесь – такого вообще бы не случилось, – угрюмо изрек Волк. – А насчет следа – возможно, в этом что-то и есть... Знаешь, есть у меня одна мыслишка... Посиди-ка ты пока здесь, а я все хозяйство евойное хорошенько обойду. Да смотри, отсюда – ни шагу, – Серый повязал заново платочек и двинулся к загородке.– Стой! – вдруг ухватил его за сарафан Иван. – Какой же я низкий эгоист!– Да? – обернулся Волк.– Да. Самое-то главное я забыл. Ты знаешь, что он так поступает с каждым богатым путником, который у него останавливается?– Что-о?!– Все козы, овцы, коровы, свиньи здесь – это все когда-то были люди. Он их всех заколдовал – кого раньше, кого позже. Чем дольше человек находится в зверином обличии, тем больше становится похожим на самое обыкновенное животное, и потом уже сам не может вспомнить, что раньше он был кем-то другим.– А ты откуда знаешь?– Видишь – вон там, в загоне напротив, баран на нас смотрит?Серый оглянулся – действительно, черный баран, приподнявшись на задние ноги, неотрывно следил за ними, беззвучно раскрывая рот и, казалось, хотел что-то сказать.– Это лукоморский купец, Демьян Епифанов, их торговый дом – один из самых богатых у нас. Его превратили около недели назад. Он и его приказчики ехали домой из Вамаяси с товаром. Их Козьма сделал жеребцами, вон они, буланый и соловой, там, подальше, видишь?– А хороши...Царевич метнул на друга гневный взгляд.– Шучу, – пожал плечами Волк.– Они уже стали забывать, что еще неделю назад они были людьми, видишь? Они на нас не реагируют. Демьян сказал, что они сразу впали в отчаяние, и полное превращение закончилось быстрее. А он сопротивлялся, поэтому смог пока сохранить в себе человеческое. Был еще возчик, ему показалось, что его превратили в быка, но после той ночи он его больше не видел.– Ну, трактирщик... Козьма, значит. Скоробогатый, – в голосе отрока Сергия зазвучали нехорошие нотки; нотки, которые обычно слышатся в звоне острой стали и предсмертных хрипах. – Ну, держись, лапик, рассердил ты меня теперь по-настоящему. Я, конечно, и сам не подарок, но тут дело другое. Ты знаешь, что он потом этих людей на мясо продает?– Не может быть! – Иван задохнулся от ярости. – Ну, подлюга, берегись, – и вихрем, одним прыжком, перемахнул через ограду, сорвав на лету со стены топор.– Стой, Иванко, не торопись, – ухватила его за плечо железная рука Серого.Посетителей в трактире не было, и хозяин с двумя шкафоподобными работникам уселись обедать прямо в общем зале. Аленушка с поклоном принесла им похлебку, нарезала горку хлеба на столе.– Что, мясник еще не приезжал?– Нет, хозяин, не было..."И не будет," – с мрачным удовлетворением договорил про себя Серый. После того, как у мясников, перехваченных метрах в ста от трактирщицкого имения, многозначительно помахали под носом топором, вряд ли они еще когда-нибудь вернутся в эту деревню. И не пожалеют.– Аленка, вина неси.– Извольте.Через секунду девчушка вернулась, неся на подносе два оловянных кубка и один золотой, доверху наполненных крепкой сливовицей.Козьма Скоробогатый повел над ней носом, зажмурился от удовольствия, прищелкнул языком.– Эх, хороша, родимая!– Хороша, – согласно закивали работники.– Ну, робятушки, будем!Мужики чокнулись и залпом выпили.Иванушка едва успел отскочить от двери, в замочную скважину которой он подглядывал – нахлестываемые Серым хворостиной, пулей вылетели на дорогу с сумасшедшим визгом два огромных борова, а следом за ними – нечто невообразимое, что ни в сказке сказать, ни в кошмаре не увидеть: свиная голова с коровьими рогами, овечье туловище на кривых козьих ногах и поджатый конский хвост крючком. Издаваемые при этом существом звуки описанию не поддавались. Да и вряд ли они того стоили.Серый пронзительно засвистел, вытянул уродца вдоль жирной спины хворостиной, и весь табунок помчался к лесу, поднимая за собой тучи пыли.– Геть, геть, геть!!! Ату их, ату!!! – заливался Волк на пороге.Царевич впервые пожалел, что обучение свисту в два пальца не входит в программу подготовки молодого правителя в Лукоморье.– Иванко, ты – гений! – уже в который раз за день заключил Серый в свои медвежьи объятия царевича.– След?...– Да, след, вернее, следы, – и он махнул рукой в сторону убегающего стада. – Сам увидишь. На заднем дворе, в низинке, в отдельном сарайчике – я покажу тебе потом. Там из земли сочится вода – видать, место влажное, да особенное какое-нибудь. Или водичка такая... Ярославна бы разобралась. Оказалось, достаточно всего по одной ложке в питье добавить.– Не ожидал я, честно говоря, что ты их вот так...– Пожалел? – хохотнул Сергий.– Да Господь с тобой! – взмахнул руками Иван. – Просто я бы их с удовольствием в капусту изрубил, глазом не моргнул.– Да я поначалу так и хотел сделать, – усмехнулся Волк, – а потом подумал – а пусть-ка они на своих шкурах свою придумку испытают. Это для них похуже смерти будет, помяни мое слово.– Особенно достопочтенному пану Козьме.– Что посеешь – то и аукнется, – сурово отозвался Волк.Иванушка и Серый грустно сидели при свете свечи в трактире, без аппетита пережевывая овощное рагу – от всякого мяса в этом проклятом месте они, не сговариваясь, решили воздержаться. От посетителей они отгородились объявлением с загадочными словами "Процедура банкротства" по предложению царевича – в какой-то книге он прочел, что это – волшебные слова, если ты хочешь отпугнуть незваных посетителей. Пока магия, казалось, срабатывала. По крайней мере, время от времени было слышно, как, едва подойдя, клиенты поспешно уходили.Несмотря на сильный ветер, Серый не боялся, что волшебную бумажку Ивана сорвет – он тщательно ее прикрепил, вогнав в дверь почти по топорище самый большой топор пана Козьмы.– Не знаю, что еще можно придумать, – вздохнул Иван. – Даже известие о том, что лиходеи наказаны, не сработало. Даже на купце, а ведь он был ближе всех к человеку...– У тебя это как-то лихо вышло, – согласился Волк. – Я думал, что и с остальными будет где-то так же... Ну, хотя бы с половиной, с самыми свежими хотя бы...– А Ярославна смогла бы их расколдовать?– Наверное, смогла бы. Но ты представляешь, как мы с тобой вдвоем погоним к ней это стадо на шестьдесят голов разной животины через весь Медвежий лес? Это же недели две пути, да и Медвежьим он называется не просто так.– А что ты предлагаешь?И впервые, за все время их знакомства, Иван услышал, как его друг сказал "Не знаю".Спать друзья разошлись далеко заполночь, хмурые. Было решено, как только выспятся, начать паковать те сокровища и товары, которые они обнаружили в подвалах постоялого двора, а на следующее утро погрузить и навьючить все это на имеющихся жертв магии (несмотря на решительный протест царевича) и выступить со всем стадом (коллективом) по направлению к жилищу Ярославны. О продолжении пути в Мюхенвальд придется забыть в лучшем случае на месяц, но оба они не сказали ни слова об этом. Волку было все равно, а Ивана, похоже, мучил один вопрос, обсудить который с Серым он постеснялся: а так ли поступил бы королевич Елисей – ведь перегонять скот – и, тем более, бывших людей – дело совсем не богатырское, и во всем пятнадцатикилограммовом томе не упомянывалось даже ничего похожего. С мечом и копьем в руках разить темные силы зла, защищая несчастных зачарованных – сколько угодно. Но вот что с ними делать после того, как они были защищены...Так, беспорядочно размышляя то об этом, то о возможных методах расколдовывания товарищей по несчастью, Иванушка медленно уплывал в сон, как внезапно, на последней грани бодрствования, за мгновение перед тем, как соскользнуть в сладкие (или как придется) грезы, его осенило. Так просто! Как они не догадались об этом раньше!? Весь сон тут же как рукой сняло и, наспех натянув штаны, царевич помчался в комнату к Сергию.Тот, похоже, уже давно спал, но как только Иванушка приблизился, острие кинжала уперлось ему в грудь.– Ткткой? – пробормотал Волк и открыл глаза.– Я придумал!!!Неровный свет двух факелов озарял изнутри маленький тесный сарайчик.– Подержи, пожалуйста, – Иванушка передал свой факел Серому, а сам стал тщательно разравнивать землю граблями, уничтожая все отпечатки копыт животных на земляном полу. В три минуты все было готово.– Сапоги сними, – заметил Волк.– А, ну да, – от волнения царевич долго прыгал на одной ноге, стаскивая ставший вдруг сразу слишком тесным сапог. Потом Серый ловко запрыгнул ему на плечи.– Пошел!И Иван пошел.– Готово!Волк спрыгнул, поднес факелы поближе к земле, и оба друга буквально впились глазами в истоптанную грязь.На влажной земле четко и ясно отпечатались многочисленные следы босых человеческих ног. И почти сразу же они стали медленно, но верно заполнятся водой.– Давай, набирай!– Нет, пусть немножко так побудет, на всякий случай...Когда взошло солнце, лукоморский витязь и лукоморский разбойник, растирая кулаками затекшие спины, вышли наружу. Красные от бессонницы и дыма глаза слипались. Испачканные и прожженные рубахи липли к потным телам. Догорали остатки факелов, шипя и чадя. Но в руке у все еще босого царевича был большой тяжелый кувшин.Единогласно, первым, на ком было решено опробовать "лекарство", стал столичный купец первой гильдии Демьян Епифанов. Под морду лица ему была подсунута глубокая тарелка с почти прозрачной водой.– Тем ложки на рыло хватило, – еще раз повторил Серый, макая недоумевающего парнокопытного мордой в чье-то фамильное серебро.– Ну, Демьян, пей же! – умоляюще заглянул Иван в карие бараньи глаза.Баран тяжело вздохнул, мекнул и одним глотком опустошил посудину.Превращение произошло мгновенно. Одну секунду в стойле был баран, другую – белобрысый мордатый купчина растянулся на соломе во весь рост, уткнувшись физиономией в посудину.– Получилось!!! – как один взревели друзья и стиснули друг друга в объятьях.– Батюшки! Благодетели!! Родимые!!! – заголосил Демьян, обхватив Ивановы коленки огромными волосатыми ручищами. – Спасители!!! До смерти не забуду!!! Век буду помнить!... – голос его сорвался, и из горла вырвалось рыдание.– Ну, что ты, Демьян Ерофеевич, будет тебе, полно... Ведь все хорошо же кончилось, не плачь! – Иванушка, присев на корточки рядом с купцом, обнял его неловко.Тем временем Серый вытащил за шкирку из стойла второго барана, налил ему из ведра в тарелку воды и добавил ложку из заветного кувшина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105