Объявление по системе громкой связи заглушило ответ Зака, но она видела, как он округлил глаза. Харриет отступила, пропуская груженную чемоданами тележку.
– Есть девушки, которые кокетничают с парнями, но это все, что они делают. На самом деле они не хотят быть пойманными.
Зак остановился.
– И то и другое глупо. Почему они не могут просто сказать, чего хотят?
Харриет посмотрела на сына, жалея, что не обладает достаточной мудростью.
– Знаешь, девушки говорят о парнях то же самое.
– Если бы мне понравилась девушка, я бы сказал ей, – произнес Зак.
Харриет заметила кофейный киоск.
– Горячий шоколад?
– Кекс тоже было бы неплохо, – ответил он.
Они встали в очередь, и Харриет ждала, что Зак скажет что-то еще, гадая, имеет ли он в виду какую-то конкретную девушку.
– Среди твоих друзей ведь есть девушки, – проговорила Харриет после долгой паузы, в то время как Зак расстегивал молнию на куртке.
– Конечно, – сказал он. – У всех есть.
Харриет заказала напитки и черничный кекс. Они нашли местечко у стойки, немного загораживающей их от снующих туда-сюда пассажиров. Объявления громкоговорителей тонули в общем шуме. Родители тащили кричащих детей; бизнесмены в деловых костюмах выкрикивали приказания в мобильные телефоны; женщина в парандже кормила из бутылочки младенца, семеня за мужчиной в пиджаке от Армани.
Зак ел, а Харриет смотрела на снующую мимо толпу, ища возможности возобновить прерванный разговор. Как бы ей хотелось, чтобы Донни был здесь. Зак всегда так легко разговаривал с ним.
Донни.
Харриет сделала глоток кофе-латте и задумалась над словами Зака. Может быть, его не интересуют девушки? Что, если его смущает его сексуальная ориентация? Как бы потактичнее задать такой вопрос, думала она. Ей ничего не приходило в голову, кроме как спросить напрямую.
Она поставила чашку на выступ стойки.
– Тебе вообще нравятся девушки?
– Чё ты… что ты имеешь в виду?
– Тебя привлекают девушки?
– Конечно, – ответил он. – Именно это я и пытаюсь сказать тебе. Они мне нравятся. Это я им не нравлюсь.
– О-о, – произнесла Харриет. – А как насчет мальчиков?
Зак сунул последнюю четверть кекса в рот. Через минуту он сказал:
– Ты пытаешься спросить, не голубой ли я?
Харриет кивнула:
– Да, полагаю, да.
– По-моему, круто, что ты спокойно относишься к такому вопросу, – сказал Зак. – Но нет. Мне нравятся девушки.
Харриет кивнула. Они с Донни часто спорили, стоит ли обсуждать с Заком природу их отношений. Как раз перед тем, как Донни уехал на ту роковую охоту с отцом. В свое время Донни и Харриет договорились не рассказывать об этом его отцу и матери, иначе им придется разойтись. А этого им не следовало делать – они действительно по-дружески любили друг друга.
Но Донни встретил кого-то другого и хотел жить своей жизнью. Он принес в жертву достаточно много лет своей жизни, спасая Харриет от ее подростковой безответственности.
Харриет сморгнула внезапно появившуюся слезу.
Зак с недоумением посмотрел на нее:
– Тебя ведь не расстроило, что я не гей, да?
Харриет покачала головой.
– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, – тихо сказала она..
– Я бы съел еще один кекс, – сказал он.
Глава 7
Место назначения – Литл-Рок
Джейк убедил отца встретиться в Литл-Роке позже, чем тот хотел. Чем меньше времени они проведут вместе, тем меньше напряженности будет в каждом из них, когда они будут пытаться поддерживать подобие разговора. Лилли посоветовала Джейку согласиться провести с отцом больше времени в качестве дружеского жеста, но эту мысль Джейк отклонил, похлопав ее по руке. Она приняла его решение уехать на Рождество из Лос-Анджелеса довольно спокойно, что удивило его.
Каковы бы ни были ее причины, Джейк был благодарен, что она не устроила сцену из-за того, что они проведут Рождество не вместе. Вчера за ужином Лилли сообщила ему, что заказала себе неделю пребывания в спа. Джейк чуть было не смягчился и не пригласил ее с собой.
У Лилли не было семьи. Она была единственным ребенком и осиротела в возрасте восьми лет.
Джейк согласился с ней, что целую неделю нежить свое тело – это великолепно. Он простился с ней у ее двери, быстро поцеловав в уголок рта, и запрыгнул в машину.
Теперь Джейк был на борту коммерческого рейса, приближающегося к Литл-Року, штат Арканзас.
Самолет пошел на посадку, и он поднял спинку своего кресла, как попросила Меган, красивая брюнетка-стюардесса, которая обслуживала его по первому классу, и при этом подумал, сколько песен было написано под влиянием чувства вины. Он сделал заметку в карманном компьютере, чтобы напомнить себе исследовать этот вопрос.
Меган наклонилась ближе и напомнила ему, что нужно отключить все электронные приборы. Он сделал, как она просила.
– Вы долго пробудете в Литл-Роке? – спросила она, опираясь изящной рукой на спинку кресла перед ним. Ее волосы касались плеч, и он видел, что они будут мягкими на ощупь.
Он покачал головой.
– Жаль, – сказала она. – Это веселый город, если осматривать его с подходящим человеком.
Серебряные крылышки, приколотые к воротнику ее блузки, вспыхнули в луче солнца, упавшем из иллюминатора. Блеск металла на мгновение ослепил его, и другая картина – из прошлого – пробилась в его сознание.
…Он, шестилетний, смотрел на своего отца в военной форме, отважно подавляя всхлип, который угрожал унизить его.
– Я буду хорошим, пока тебя не будет, – пообещал Джейк, стараясь, чтобы его подбородок не дрожал.
– Позаботься о маме, сын, – сказал отец и поднял правую руку, отдавая честь.
– Есть, сэр, – ответил Джейк, расправляя худенькие плечи и вытягиваясь в струнку, чтобы козырнуть в ответ.
Отец повернулся, взял свой вещевой мешок и пошел к двери. Мать Джейка, Ариэль, стояла там, положив руку на ручку двери. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, а она отвернулась. Отец снял ее ладонь с дверной ручки, открыл дверь и вышел, не оглядываясь.
Мать Джейка закрыла дверь и повернулась к нему.
– Остались ты и я, малыш, – сказала она. – Пора повеселиться.
А потом она разрыдалась, взбежала по лестнице в спальню и захлопнула дверь.
В тот вечер Джейк больше не видел мать. Он открыл банку готовых спагетти, подогрел их в микроволновке и съел, зачерпывая ложкой, пока смотрел мультфильмы. Закончив, он вымыл миску и ложку, сполоснул банку и бросил ее в мусорную корзину, потом потащился в ванную, чтобы почистить зубы.
Следующим утром он приготовил тосты и отнес часть матери. Она открыла дверь на его стук и пригласила его в комнату, где сидела в кровати и писала что-то в блокноте.
Он протянул ей тост. Она не поднимала глаз от блокнота. Поэтому он так и стоял там, очень, очень долго. Он знал, что это было долго, потому что хлеб успел остыть.
Наконец, как раз тогда, когда он готов был уйти, потому что очень сильно захотел писать, мать подняла голову, широко улыбаясь.
– Смотри, малыш, мама написала новую песню. Хочешь послушать?
Он кивнул. Он держал тост и слушал, как она бренчала на гитаре и пела песню, которая звучала так же печально, как он чувствовал себя всякий раз, когда отец оставлял их, чтобы отправиться летать на своем самолете.
…Самолет резко накренился. Джейк поднял взгляд и почти удивился, увидев не свою мать, а брюнетку-стюардессу, все еще стоящую тут, все еще предлагающую себя ему. Он взглянул в иллюминатор, моргнул и смог улыбнуться ей.
– Я встречаюсь с моим отцом, – сказал он, качая головой. – Семейный долг, вы понимаете.
– Конечно, – сказала она и отвернулась, в ее глазах было разочарование.
Но ее разочарование вряд ли могло сравниться с мрачными предчувствиями, гложущими его изнутри.
Оказавшись на земле в Литл-Роке, Джейк прошел мимо пассажиров, ожидающих пересадки, и направился к месту получения багажа. Он не регистрировал свой багаж, поскольку ему не требовалось много вещей для короткой поездки в Арканзас, но они с отцом договорились встретиться там.
По дороге он включил свой телефон и просмотрел электронную почту и голосовые сообщения. Музыкальный бизнес разрастался на кризисах, и кто-то должен был управлять ими. Он набрал код своего офиса и отправил самые неотложные инструкции своему ассистенту.
Он вошел в главную секцию терминала и удивился: многое было реконструировано или отстроено заново. Джейк надеялся, что его кожаная куртка, футболки, джинсы и ковбойские сапоги подойдут к любым занятиям, которые запланировал полковник. Но прежде чем встретиться с отцом, ему нужно было позвонить и переговорить по одному важному вопросу.
Опустив свою ручную кладь на пол, он провел рукой по коротко стриженным волосам. Он посмотрел на вывеску «Добро пожаловать в Природный штат» и подумал о совпадении – мать позвонила ему, когда он был в дороге, чтобы встретиться с отцом.
Соединение состоялось, печальный голос произнес:
– Наконец-то. Я думала, что ты никогда не позвонишь.
– Ариэль, – сказал Джейк, обращаясь к матери по имени, как делал всегда, сколько себя помнил. – Что случилось?
– Не будь таким высокомерным со мной, – сказала его мать. – Я застряла посреди неизвестно чего, и мне нужна услуга.
Джейк округлил глаза. Напротив него женщина с коротко стриженными торчащими волосами остановилась перед журнальным киоском. Она была в длинном элегантном красном кашемировом пальто. Положив руку на бедро, она осмотрелась. Ее лицо приковывало внимание гармоническим сочетанием огромных глаз, высоких скул и суживающегося книзу подбородка. Не классическое лицо с обложки, но она держалась с такой естественной уверенностью, что это привлекало Джейка гораздо больше, чем заученные манеры красотки.
Путешествует, решил Джейк. Или, если она местная, Арканзас не такая уж и глухомань, как он всегда думал.
– Ты слушаешь меня?
– Всегда, – ответил Джейк. – Если я правильно помню – а обычно это так, – в данный момент ты должна быть на полдороге к Квебеку и Торонто. – Он посмотрел на часы. – Через два часа ты должна быть на сцене.
– Ты так похож на своего отца, – сказала Ариэль. – Такой педантичный. Так придираешься к деталям.
– Я не понимаю, какое мой отец имеет отношение к этому разговору, – сказал Джейк, наверное, в десятитысячный раз в своей жизни. – Ты проводишь тур, продвигающий твой новый альбом, и, как продюсер этого альбома, я, конечно, знаю, где ты и каковы твои следующие обязательства.
В телефоне раздался долгий вздох.
– В этом все и дело, Джейк. Это о-бя-за-тель-ство. Я так устала. Я просто не могу продолжать это турне.
Джейк стал постукивать ногой. Почему, ну почему он занимается музыкальной карьерой матери, он никогда не понимал. Почему он не отказался? Почему не послал ее к кому-то другому, когда она стала звездой? Многие люди продюсировали капризных звезд за деньги, которые эта работа приносит. Но не важно, сколько денег доставалось ему от Ариэль, эти заботы невероятно тяготили его и не окупались вознаграждением. Но он знал, почему делал это. Она его мать, а он заботился о ней с четырех лёт, с тех пор как полковник в первый раз уехал в командировку и поручил ему это.
– У меня не осталось творческих сил, – пожаловалась Ариэль. – За последние десять дней я не написала ни одной новой строчки.
– Ты знаешь, что так всегда бывает, когда ты отправляешься в турне, – сказал Джейк, наблюдая за женщиной в красном кашемировом пальто. Теперь она стояла к нему спиной, внимательно рассматривая журналы. Она была высокая, но не слишком. Он пробежал глазами по ее фигуре и заметил высоченные шпильки ее сияющих кожаных сапог. Может быть, не такая уж и высокая, подумал он. Кожаная сумка стояла у ее ног, и такая же, но поменьше висела на плече. Она очень стильно носила свои вещи. Джейк привык к излишествам музыкальной тусовки, но предпочитал простой стиль. Он ценил женщин, одаренных естественной грацией.
Она выбрала несколько журналов и повернулась. Он удивился, увидев, что теперь на ней были темные очки, закрывающие почти половину лица.
– Я просто не могу работать так, как раньше, – стонала Ариэль, – фанаты буквально высасывают из меня все соки. Они вампиры. И они все хотят того, чего во мне нет, чтобы дать им.
Женщина в красном кашемире взяла сумку, стоящую у ее ног. Джейк мог поклясться, что она наблюдала за ним так же, как он наблюдал за ней. Он уже занес ногу, почти собираясь подойти и посмотреть поближе. Она заплатила за свои покупки и сунула их в сумку. Если он собирается действовать, ему нужно поскорее закончить разговор.
– Что, если им не понравятся мои новые песни? – Голос матери звучал спокойнее, несмотря на неуверенность ее вопроса.
– Что может не понравиться? – Женщина энергично пошла прочь. Она излучала секс и силу в яркой упаковке. Забавно, что стюардесса из самолета не вызвала в нем никакого интереса, но эта женщина с колючими волосами и заостренным подбородком привлекла его даже с другого конца терминала.
– Это все так рискованно, – сказала его мать.
– Ты сделаешь все прекрасно. – Джейк ответил матери как раз в тот момент, когда воспоминание о другом заостренном подбородке промелькнуло в его памяти. Она тоже была вся подбородок и глаза, с темными волосами, доходящими до середины спины. Но она была круглолицей, совсем не такой, как это воплощение стиля. – Кроме того, – медленно произнес он, – что такое жизнь без риска?
Ариэль шмыгнула носом и вздохнула. Ну что ж, эти звуки, на взгляд Джейка, были хорошим признаком. Они означали, что его мать сворачивает этот раунд творческой истерики. Он снова посмотрел на часы. Полковник не любит, когда кто-то опаздывает. А разговор по телефону с Ариэль не послужит оправданием его опоздания.
– Ариэль, – сказал он, – я должен идти. У меня назначена встреча.
– Ты не отменишь турне?
Джейк покачал головой.
– Просто сделай это, – сказал он.
– О, ну хорошо, – простонала она, – но я клянусь, что это турне будет, безусловно, последним, которое я сделаю для тебя.
И она повесила трубку.
Женщина в красном кашемире исчезла.
Глава 8
Правила дорожного движения
Возвращение в Арканзас уже оказалось ошибкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38