Ее ноги сами знали дорогу. Могло пройти лет больше, чем было ее сыну, но ее тело знало каждую трещинку и зарубку на ступенях. Она стала подниматься по лестнице, балансируя под весом багажа, и затаила дыхание, гадая, не настоят ли они на том, чтобы пойти следом за ней.
Но позади нее не было слышно ни шагов, ни голосов.
Харриет опустила плечи, сделала глубокий вдох и пошла по коридору к спальне своего детства.
Она была та же самая, и все же другая.
Она была другая, и все же та же самая.
Осталась латунная кровать и ее белый туалетный столик принцессы, который она получила в подарок на свой восьмой день рождения. Она тогда просила набор масляных красок, а родители подарили ей туалетный столик с зеркалом и обитый розовым бархатом табурет.
Харриет опустила сумки на пол. Тарелка с пирогом, которую она поставила на прикроватную тумбочку, звякнула о рамки фотографий. Она присела на корточки и стала разглядывать фотографии. Ни на одной из них ее не было. Везде были двое ее племянников с разными людьми, которых Харриет не знала.
Она пожала плечами и стала раздеваться. Детская кроватка, которую она смутно помнила, занимала место между шкафом и туалетным столиком. Она была засыпана мягкими игрушками, в большинстве своем совершенно новыми. Одна из них привлекла ее взгляд, и Харриет на цыпочках приблизилась.
– Эй, Бадди, – сказала она, доставая поблекшего розового кролика с почти оторванным по шву ухом. Харриет прижала старого любимца к груди. Она вдохнула знакомый запах детского талька, смешанного со слезами. Кажется, она всегда обнимала Бадди, когда плакала по ночам.
Она откинула покрывало с двуспальной кровати и положила мягкую игрушку на одну из подушек, хотя вряд ли она будет безутешно рыдать сегодня ночью. Она давно перестала плакать, потому что слезы ужасно изматывали ее и ей не нравилось, как она выглядела потом.
Харриет стащила сапоги и бросила одежду на розовый бархатный табурет. Выключила свет и скользнула, обнаженная, между простынями. Ей нужно было сходить в ванную, но она дождется, когда в доме станет тихо. Ее мать никогда не поймет, почему Харриет выбрасывает ее драгоценный пирог в унитаз.
Так что она прижала Бадди к щеке и закрыла глаза. Она лежала в этой же самой кровати много лет назад в ту ночь, когда они с Джейком Портером занимались любовью. Она тихонько прокралась в дом, стараясь не разбудить родителей, прижимая руки к груди, снова и снова повторяя про себя все те слова, которые он говорил ей, снова и снова чувствуя его в своем теле…
В этот вечер Джейк Портер опять целовал ее. После всех этих лет она чувствовала его прикосновения, такие нежные и в то же время такие жаркие, на своем лице, на губах, на шее. Она задрожала и обняла подушку. Джейк Портер воспламенял внутри ее что-то такое, чего не мог бы сделать никакой другой мужчина, и она ушла от него. Что, если бы она осталась? Что, если бы она провела с ним одну ночь? Со вздохом она перевернулась на живот и сунула голову под подушку.
Этого ей было бы недостаточно.
Она хотела большего, гораздо большего от Джейка Портера, чем когда-нибудь могла получить.
Да, все в этой комнате было другим и в то же время тем же самым.
Глава 23
Альбом с вырезками
После бессонной ночи, проведенной в попытках поудобнее устроиться на постели, которая больше походила на бетонную плиту, чем на матрас, Джейк проснулся рано. По телефону он уладил кучу дел. Арканзас имел всего двухчасовую разницу с Лос-Анджелесом, но, поговорив с одним из своих помощников, Джейк не мог отделаться от мысли, что с тем же успехом мог находиться на другой планете.
На побережье жизнь двигалась гораздо быстрее.
Ему нравилось ощущение, что ничто не остается неподвижным.
Он опустился на пол номера мотеля и сделал двадцать пять отжиманий. Подумал, где же может находиться сегодня утром Золушка, и, чтобы наказать себя за мысли о женщине, которую никогда больше не увидит, женщине, которую он хотел и не мог получить, сделал еще двадцать пять отжиманий.
Тяжело дыша, он перевернулся и добавил качание пресса. Кто сказал, что он никогда больше ее не увидит? У него есть способы находить людей. Она сказала, что она художница. Она живет в Нью-Йорке. Разве так уж трудно будет ее найти?
Он посмеялся над собой. Но все время, пока он принимал душ и надевал ту самую одежду, которую проносил весь прошлый день, его мозг работал над возможностью разыскать ее.
Он решил, что обязательно пойдет на площадь Дулитла и посмотрит, есть ли все еще там старый магазин художественных принадлежностей. Если да, то он по крайней мере справится о Харриет. Разговор с Золушкой Смит-Джонс разбудил чувства, так долго дремавшие в нем, которые, без сомнения, должны оставаться под грудой других подавленных воспоминаний.
Он уже вырос, жизнь течет быстро, так что неразумно цепляться за прошлое. Большинство детей военных знают по себе, насколько это тяжело – каждые три-четыре года переезжать на другое место. Отказ Ариэль жить на базе после первого же подобного опыта привел даже к большему перемещению. Между детским садом и двенадцатым классом Джейк учился в десяти разных школах и жил в пяти штатах США и двух других странах.
Каждый переезд, каждая «пересадка» его личности на новую почву помогала ему отращивать новые корни, хотя и неглубоко уходящие в землю. А потом наступал следующий переезд, и эти корни вырывались, и нужно было выращивать новые. Когда приходило время, он делал все, что было нужно, упорно продолжая исполнять то, чего требовал долг.
Когда мать бросила его в Дулитле в конце последнего школьного года, она не обратила никакого внимания на его предпочтения.
Джейк вышел из номера мотеля с ощущением, что покинул тюремную камеру, и направился к стойке портье. По крайней мере в этот приезд в Дулитл отец спросил его, не хочет ли он поехать. Он даже сказал «пожалуйста».
Сколько было этих разных адресов! Но Дулитл был единственным городом, в который он вернулся.
Вот тебе на, подумал Джейк. Он отдал ключ портье, подвижному пожилому мужчине, который напомнил ему бодибилдера Джека ЛаЛанна, и спросил, можно ли дойти до центра города пешком.
Старик осмотрел его с ног до головы.
– Это легкая прогулка для уважающего себя мужчины.
Джейк кивнул и уточнил направление, хотя был вполне уверен, что помнит, как добраться туда. Это была еще одна особенность Дулитла. У него было ощущение, как будто он бывал здесь совсем недавно, а не шестнадцать лет назад.
Глупая мысль, подумал Джейк и вышел в залитое солнцем утро. Воздух был чистый и свежий. Он глубоко вдохнул и пошел прочь со стоянки.
Он прошел примерно квартал, когда услышал сзади сигнал автомобиля. Грузовик-пикап притормозил и остановился. Пассажирское стекло опустилось, и опрятный мужчина, на несколько лет старше Джейка, наклонился и спросил из окна:
– Хотите, подброшу в город?
Джейк резко остановился.
– Откуда вы знаете, куда я иду?
– По направлению. И я бы сказал, что тысячедолларовая куртка и эти сапоги не выглядят так, будто вы собираетесь путешествовать автостопом. – Мужчина улыбнулся. – Так что я думаю, что вы здесь проездом, и у вас сломалась машина, и вы направляетесь к Рикки, чтобы ой забрал ее.
Рикки, должно быть, местный механик. Джейк не мог не улыбнуться. Ему снова напомнили, что в Дулитле каждый в курсе дел другого. Как они, наверное, судачили тогда о его родителях. Никто в Дулитле не оставил бы ребенка у дальней родственницы, только чтобы отправиться в музыкальное турне.
– Довольно близко, – сказал Джейк, кладя руку на дверцу пикапа.
– Я местный ветеринар, – сказал водитель. – Майк Холлидей. Моя контора на площади. – Он распахнул дверцу.
Джейк забрался в машину.
– Спасибо, – поблагодарил он. И поскольку казалось недружелюбным не назвать сейчас свое имя, он добавил: – Джейк Портер. Временно застрял здесь.
Майк рассмеялся и нажал на акселератор.
– Ну, будьте осторожны. Последнюю пару чужаков тут похитили.
Джейк искоса взглянул на него. Это что, такая местная шутка?
– Они влюбились и остались здесь жить, – пояснил Майк.
Джейк расхохотался:
– Не беспокойтесь. Со мной такого не случится.
Майк многозначительно улыбнулся.
Чтобы не продолжать эту тему, Джейк стал разглядывать интерьер кабины. Он не знал, что в Дулитле привлекало его отца и почему он хотел жениться на владелице гостиницы в небольшом городке, но Джейк был уверен, что ничто и никто не сможет удержать его в таком захолустье. И поскольку он был убежденным холостяком, ему нет нужды искать какие-то чары или колдовское зелье, чтобы защитить себя от того, что случилось с теми, о ком говорил Майк.
На зеркале заднего вида висел небольшой флажок. Джейк сосредоточился на нем. Тафты. Университет Тафтов, недалеко от Бостона, заключил он. Джейк посмотрел на водителя:
– Вы родом не отсюда, я так понимаю?
Майк покачал головой:
– Переехал из-за бывшей жены, чтобы иметь возможность быть с моими детьми. Ужасно не хотелось, но своих детей я люблю больше.
– Жестко, – сказал Джейк, радуясь, что в его жизни нет таких осложнений. Нет, он всегда хорошо жили ни о чем не думал. Все, что ему приходилось делать, – это наслаждаться своим успехом, продолжать открывать новые таланты, как он уже сделал со многими и теперь с «Джей-Ар», и смаковать плоды своего труда.
– Да, так было до тех пор, пока однажды вечером некая женщина не оказалась тут в затруднительном положении, – сказал Майк. – Каждому должно так повезти. – Он улыбался, как будто выиграл приз, какого никто никогда не получал.
Некая женщина. Джейк представил маленький подбородок; огромные темно-зеленые глаза; торчащие короткие волосы; то робкую, то дерзкую улыбку его Золушки. Он хотел ее. Отчаянно.
Но зачем?
Чтобы любить ее, а потом оставить?
Он нахмурился.
– Мы почти приехали, – сказал Майк. – Площадь вот за этим поворотом.
Джейк кивнул. Что он делает, разыскивая девушку через столько лет, когда должен был заниматься своими делами? У него был телефон Джейсона Рейна, солиста группы «Джей-Ар». Он мог бы позвонить ему и назначить встречу. Эта погоня за старыми воспоминаниями никому не принесет ничего хорошего.
Майк въехал на парковку перед зданием, яркая вывеска на котором гласила, что это больница для животных доктора Майка.
Они вышли из грузовика. Дверь больницы распахнулась, и оттуда вылетела девочка – женская копия водителя.
– Папочка, папочка!
Майк подхватил ее на руки и закружил.
– Как моя Джессика?
– Хорошо, но тебе лучше поспешить, потому что мисс Марпл вот-вот ощенится. Мама сказала, что сегодня я могу остаться и работать с тобой до трех часов.
– Хорошо. Поздоровайся с мистером Портером.
Она протянула руку, юное личико озарилось улыбкой. Джейк пожал ее руку.
– У вас есть какие-нибудь животные? – спросила она с горящими глазами.
Он отрицательно покачал головой.
– Как это грустно, – сказала она. – Ну, если захотите завести, приходите ко мне. Я отвечаю за пристраивание животных.
Джейк не мог не улыбнуться:
– Да, мэм, я это запомню.
Девочка убежала обратно в дом. Майк стоял и улыбался.
– Она еще такой ребенок, – сказал он. – Можно сказать, она выросла у меня в смотровой. Ее мать ненавидит то, что она всё свое время проводит здесь вместо балета, танцевального и драматического кружков, но Джессика умеет быть очень убедительной. – Потом он покачал головой. – Простите. Не знаю, почему я заговорил об этом.
– Да ничего, – ответил Джейк. – Мои родители развелись. А прежде чем дойти до этой точки, они почти все время ссорились. Должно быть, это трудно – растить детей.
– О да, но я не променял бы это ни на что на свете, – сказал Майк. – Ну, мне пора на работу. Если будет свободное время, заходите в гости. Только остерегайтесь моей бывшей жены. Если Стейси узнает, что в городе появился свободный парень вроде вас, она наверняка подыщет вам кого-нибудь.
Джейк протянул руку и рассмеялся.
– Спасибо, – сказал он. «За предупреждение», – добавил он про себя.
Он окинул взглядом площадь. Перед некоторыми магазинами были припаркованы машины, перед зданием суда толкались несколько человек. Скамьи стояли пустыми этим ярким утром. Джейк пошел по улице, ноги сами несли его к левому углу.
Ноги знали, что делали, потому что, когда он остановился и поднял глаза, Джейк увидел «Харолин», магазин художественных принадлежностей. Витрины ломились от рождественских товаров. Джейк покачал головой, увидев набор «Сделай сам северного оленя», и удивился, зачем кому-то хотеть раскрасить по цифрам «Тайную вечерю».
В магазине горел свет, но, когда Джейк подошел и подергал ручку, дверь оказалась заперта. На табличке было написано, что магазин открывается в десять. Джейк посмотрел на часы. Нужно было чем-то занять себя в течение часа.
Дальше по улице было кафе Ледру. И откуда взялась эта мысль?
Все-таки странно, возвращаться в место, где жил очень давно, пусть и недолго. У него никогда не было опыта воспоминаний о прошлом. Но он готов был поспорить, что кафе с кофе и пончиками находится прямо за ближайшим углом, если допустить, что оно все еще работает и не заменено на сетевую кофейню «Старбакс».
Джейк тихо рассмеялся. Невозможно было представить, что и в Дулитл дотянулась эта огромная сеть.
Так что можно быть уверенным, что Ледру все еще там. Он толкнул стеклянную дверь с черно-золотой надписью и вошел в кафе, в которое не входил с тех пор, как ему только-только исполнилось восемнадцать лет и он собирался заказать свою первую, чашку кофе.
За длинной барной стойкой сидели несколько человек. Две из пяти кабинок были заняты мужчинами, одна – двумя женщинами в деловых костюмах.
Джейк вдохнул аромат свежеподжаренного кофе, и уютное теплое место, казалось, было домом вдалеке от родных мест. Деревянный пол был истерт до блеска, а высокие табуреты у стойки выглядели так, будто стояли там со времен Великой депрессии.
На доске за стойкой кто-то написал: «В чем значение этой даты?»
Джейк сел у стойки и задумался над вопросом. Очень симпатичная рыжая официантка подошла с кофейником в одной руке и толстой фарфоровой кружкой в другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38