С какой стати ей хотеть снова увидеть его? Неудивительно, что прошлой ночью она бросила его в мотеле.
Но она была тогда так невинна. Все это было так давно, и он едва ли помнил детали. Почему она вышла за Донни так скоро после выпуска, все еще оставалось загадкой, но ее можно было решить, спросив Харриет. Кроме того, сейчас это не имело значения. Прошлое – это прошлое.
Учитывая изысканность ее жизни, она выросла сексуально также, как и он.
Джейк улыбнулся. Он надеялся узнать, правда ли это.
Но он был счастлив, что если до этого дойдет, он будет делать это, зная, что с ним Харриет, его первая девушка, которую он держал в объятиях, а не мисс Зокушка Смит-Джонс.
Глава 27
Это был лучший из вечеров
Харриет смотрела на свой мобильный телефон. Неужели Джейк Портер только что сбросил ее звонок? Невозможно поверить. Он просил ее позвонить, сам набрал номер в ее телефоне, как в своем собственном, и улыбнулся так самоуверенно, что она поняла, что он ничуть не сомневается, что она поужинает с ним.
Она была свободна в этот вечер. Оливия с комфортом отдыхала и заверила их, что с ней все хорошо и не надо вокруг нее суетиться. Так что у Харриет не было никаких угрызений совести от того, что она рано покинет больницу. Зак попросился провести ночь в доме ее родителей, а не с ней в гостинице. Она только что привезла его и теперь снова сидела в «хаммере» у родительского дома.
Правда, у нее были серьезные сомнения, разумно ли вообще проводить время с Джейком Портером. Так что она почти решила позвонить ему и сказать, что занята.
Конечно, занята она не была. Но она не могла бы вынести целый вечер в доме родителей, особенно после того, как мать по меньшей мере четыре раза сказала ей, каким красивым мужчиной оказался Джейк Портер и как она с первого взгляда поняла, что уже раньше видела его.
От того, как она произносила эти слова, разговаривая с Харриет, но глядя на Зака, у Харриет сжался желудок и участился пульс. Поэтому, естественно, она не сказала, что он пригласил ее поужинать с ним.
Харриет завела мотор и медленно поехала вдоль квартала. В окнах почти всех домов были видны горящие огнями рождественские елки. Солнце село, и приближалась ночь.
Харриет обычно любила это время суток. Она проводила плодотворные часы, создавая произведения искусства, выплескивающиеся из ее души, а потом вечером наслаждалась, проводя время с Заком, или на диване с книгой, или выезжая куда-нибудь с Уивером, погружаясь в атмосферу, казалось, всегда сопутствующую ему, где бы он ни был.
В этом одно из отличий между художником и музыкантом, размышляла она, остановившись перед знаком «стоп» и не зная, ехать ли в гостиницу, чтобы провести там тихий вечер, или колесить по городу, гадая, почему Джейк Портер не ответил на ее звонок. Музыканты обычно окружены людьми, а художники идут по жизни и работают в одиночестве. Если только, конечно, ты не кто-нибудь вроде Энди Уорхола.
Харриет подумала о Уивере. Она могла бы позвонить ему, узнать, что он делает. Он ведь не хотел расстраивать ее предложением выйти за него замуж. Он очень долго был хорошим другом и для нее, и для Донни. Если бы она хотела снова выйти замуж, он стал бы хорошим мужем. Он не торчал бы дома, требуя, чтобы она уделяла ему внимание, поскольку большую часть времени проводил в поездках. И деньги никогда не были бы проблемой.
Харриет сморщила нос. Разве эти факторы делают брак хорошим? Они с Донни исключительно хорошо ладили, несмотря на необычные обстоятельства их союза. У них были отдельные комнаты, они воспитывали сына, они вращались в свете, и они играли мужа и жену на радость родителям Донни.
С точки зрения всех окружающих, они были мужем и женой.
Но они никогда не знали физической близости.
Харриет вздохнула и свернула на улицу, ведущую к гостинице «Скулхаус инн». Какой смысл звонить Уиверу? Она не собирается выходить замуж, и нет смысла делать вид, что это не так. Вся ее сексуальная энергия уходила в искусство. Даже художественные критики отмечали этот феномен.
– Да, верно, – пробормотала она. Может быть, она и не из тех, кто выходит замуж, но бывали времена, когда ей хотелось всего того, что означает быть женщиной. Как прошлой ночью, например. Если бы мужчина, вовлеченный в этот потенциальный секс на одну ночь, был кем угодно, только не Джейком Портером, ей было бы чрезвычайно трудно не поддаться страсти.
У нее это было очень, очень давно.
Слишком давно.
Она поморщилась, вспомнив, какой дурочкой была в месяцы после смерти Донни. Она встречалась с несколькими мужчинами, а потом завела любовника. Она никогда не приглашала его домой, не желая расстраивать Зака. Но она была сильно влюблена. Он был инвестиционным банкиром, значительно старше ее. Он угощал ее дорогими винами и изысканными блюдами и открыл ей чувственные горизонты, которых она никогда не знала. Будучи чрезвычайно занятым, он никогда не требовал, чтобы она проводила с ним вечера и выходные. Однако от этого романа начало страдать ее искусство, и Харриет стала сокращать время, проводимое с ним. Что было к лучшему, потому что в день, когда он представил её брюнетке, которую назвал «второй женщиной» в своей жизни и предложил, чтобы они трое лучше узнали друг друга, Харриет оказалось менее болезненно уйти. Она была потрясена и ранена и чувствовала себя наивной дурочкой из-за того, что верила, будто он любит ее так же, как; она думала, любит его.
Вскоре после этого она стала проводить значительно больше времени с Уивером. Верным, надежным Уивером.
Харриет припарковалась на улице напротив гостиницы. Она не знала почему, но ей не хотелось подъезжать слишком близко. Как будто ей хотелось быть готовой к бегству.
Или готовой мчаться на зов, если Джейк Портер перезвонит ей?
Нет, не такой у нее характер.
Она собрала дорожную сумку, сумочку и пальто и выбралась из «хаммера». Перешла улицу. В окнах гостиницы горел свет. Она казалась гостеприимной и уютной.
Харриет почувствовала, что ее плечи расслабляются. Она понежится в горячей ванне, а потом уляжется в постель с книгой.
Она уже подошла к тротуару, ведущему к парадной двери гостиницы, когда поняла, что на пороге стоит мужчина. Он стоял спиной к улице и похоже, собирался войти внутрь. В сгущающихся сумерках она мало что могла разглядеть. Но она узнала плечи, наклон головы, длинные, мощные ноги. Джейк Портер. Неужели он разыскивает ее?
Она помедлила, размышляя. Можно развернуться, проскользнуть назад в машину и уехать. Одной.
В одинокую ночь.
Зачем ей делать это, когда все, чего она хотела, – это расслабиться, уединиться на вечер в комнате, которую она заказала в гостинице, где могла остаться в покое и тишине. Мужчина на пороге повернулся – сначала повернулась его голова, а потом и все тело. Конечно, он видел ее. Похоже, у него был какой-то радар, когда дело касалось ее.
Правильно, сказала себе Харриет, не надо быть смешной. Не желая, чтобы ее застали убегающей со сцены, она пошла к гостинице.
– Ну вот и ответ на мою молитву, – сказал Джейк Портер, ступая под фонарь на веранде.
С головой, окруженной ореолом света, он гораздо больше походил на мужчину, способного молиться. Харриет, однако, знала, что ей лучше смотреть на него как на дьявола, которого нужно избегать, не важно, насколько соблазнительное искушение он предлагал.
– Что это была за молитва? – спросила Харриет. Ей удалось произнести это легким, почти небрежным тоном, что порадовало ее. Джейку Портеру не обязательно знать, как легко он влияет на нее.
– Позволь мне помочь тебе с этим, – предложил он, протягивая руку к ее дорожной сумке.
Харриет обнаружила, что позволяет ему забрать ее.
– Я все больше люблю это пальто, – сказал он, забирая из ее рук и красное кашемировое пальто тоже.
И вот она стоит на веранде, не входя в круг света, не зная, что сказать, как когда-то давно в школе.
– Так, значит, ты остановилась здесь. – Это был не вопрос. Он знал. Она-то даже не догадалась, что он мог остановиться здесь, хотя, конечно, это было логично. В Дулитле был не большой выбор гостиниц.
– Если они еще не отдали мою комнату. – «Или если я не удеру опять, узнав, что ты здесь». – Мне нужно войти и проверить.
– Подожди минуту, – сказал он, привлекая ее к качелям на веранде.
Харриет села, гадая, что случилось с ней, такой самостоятельной, упрямой и независимой.
– Как там миссис Смит?
– Отдыхает.
Он кивнул и ногой слегка качнул качели.
– Проголодалась?
– Да, – ответила Харриет не подумав. Он улыбнулся:
– Поедем опять в «Веранду»?
– О, я не знаю… Я так устала от этого бесконечного сидения в больнице.
– Это пойдет тебе на пользу. – Он улыбнулся. – То есть это пойдет мне на пользу.
Она рассмеялась:
– Вот теперь честно.
– Да, я такой, – сказал он. – Спроси любого в музыкальном бизнесе, и тебе все скажут, что Джейк Портер честный парень. И я тебе скажу, что, прежде чем мы сможем куда-то пойти, мне нужно принять душ и переодеться.
Так что у нее есть время увильнуть от каких бы то ни было планов на ужин.
– Мне тоже, – ответила она, вставая с качелей.
– Ты звонила мне?
Она посмотрела на него снизу вверх. Он стоял в тени, отбрасываемой фонарем веранды.
– Это вопрос с подвохом?
Он сунул руку в карман брюк и вытащил мобильный телефон.
– Упал и разбился, – сказал Джейк со скорбным вздохом. – Как раз когда зазвонил.
Харриет не могла не улыбнуться:
– А я подумала, ты сбросил мой звонок.
Он приблизился.
– Я бы никогда не сделал этого, Харриет Как-там-твоя-фамилия. – Он коснулся ее щеки, легко, почти невесомо.
Она затрепетала, эта волна поднялась где-то в глубине ее и пробежала по всему телу. Вот сейчас он поцелует ее. Она хотела этого. Она не хотела этого. Она поднялась на цыпочки и подняла подбородок.
– Смит, – прошептала она. – Моя фамилия Смит. Опустив голову, Джейк уронил ее сумку на пол, накинул кашемировое пальто ей на плечи и притянул ее к себе.
– Смит, – повторил он, его глаза горели.
Дверь гостиницы распахнулась. Свет изнутри хлынул на веранду. Громкий мужской голос позвал:
– Джоан, здесь совсем не холодно. Давай посидим немного.
– Черт, – выругался Джейк, отпуская ее. Он обвел языком линию ее губ и сказал: – Продолжение следует.
– О, простите, – сказал мужчина, но не вернулся внутрь. Он шагнул к ним, протягивая руку. – Луис Сен-Сир, – представился он. – Как вам нравится это место? Я встречаю новых друзей всякий раз, как приезжаю сюда.
– Джейк Портер, – представился Джейк, пришедший в себя раньше, чем Харриет.
Она неторопливо натянула пальто на плечи.
– Харриет, – сказала она.
– Я уже познакомился с вашим отцом, – сказал Сен-Сир Джейку. – Он счастливчик, если женится на Милой Марте. И, Харриет без фамилии, вы очень скромны, и я уважаю ваше стремление к конфиденциальности, но, должен сказать, у меня есть две ваши картины.
Стройная седая женщина вышла на веранду и закрыла за собой дверь.
– Луис? О, ты не один.
– Джоан Сен-Сир, – представил ее Луис. – Познакомься с Джейком Портером и Харриет П. Смит.
– Здравствуйте, – сказала она, набрасывая на плечи кожаную куртку. – Если вы художница, мисс Смит, Луис не даст вам ни минуты покоя. Он просто сходит с ума по вашим работам.
Харриет попыталась улыбнуться. Восхищение незнакомых людей всегда заставляло ее чувствовать себя неловко. За все те годы, что она писала картины и стала известной, она так и не привыкла к чувству, что люди, которые покупают ее произведения и знают ее искусство, считают, как будто имеют какое-то особое право на ее внимание.
– Спасибо, – смогла наконец произнести она.
Джейк встал рядом с ней, как будто защищая.
– Вы тоже художница?
Седовласая женщина рассмеялась легким мелодичным смехом:
– Слава Богу, нет! Я в этом ничего не понимаю. Я дерматолог, а Луис ортопед.
Вот тут Харриет по-настоящему улыбнулась:
– Как хорошо, что у всех у нас разные таланты. Моей свекрови сегодня заменили коленный сустав, а я не могла бы показаться на люди, если бы не мой дерматолог.
Джейк хлопнул себя по лбу.
– Бог мой! – воскликнул он. – Кристен была права, когда говорила о бесполезности степени магистра.
– Вы знаете Кристен? – спросила Джоан Сен-Сир. – Кристен Холлидей.
– Девушку, которая работает здесь? – спросил Джейк.
– Да. Она падчерица нашей дочери.
– В Дулитлё до сих пор каждый человек чей-то родственник, – заметила Харриет.
– Мы из Нового Орлеана, – сказал Луис. – Но мне нравится, как только предоставляется возможность, приезжать в Дулитл. И Джоан тоже.
– Джоан может и сама за себя сказать, – улыбнулась Джоан. – С тех пор как Стейси вышла за доктора Майка, я внесла графу «время в Дулитл» в свое расписание. Я даже подумываю переехать сюда.
Луис удивленно поднял брови:
– Джоан, для меня это новость.
– Не знаю, почему это должно удивлять тебя, – парировала она.
Харриет посмотрела на них:
– Мы как раз собирались войти внутрь. Наверное, вы хотите посидеть на качелях?
Луис вскинул руки:
– Простите. Мы с Джоан любим спорить друг с другом, но забываем не делать этого на публике. Одно из преимуществ развода, – это то, что мы никогда не раним чувства друг друга.
– Я не уверена, что соглашусь с этим, – сказала Джоан.
Луис рассмеялся и обнял ее за плечи.
– Давай-ка позволим этим молодым людям войти внутрь и согреться.
Она улыбнулась и пошла к качелям. Харриет шагнула к двери. Луис наклонился к ней и сказал:
– Как только я увидел «Жар», я понял, что должен владеть ею. Это самая сексуальная картина, какую я когда-либо видел.
Харриет покраснела. Она буквально выложилась в этой картине, катаясь по полу, корчась и учащенно дыша, когда писала ее всем телом на холсте, уединившись в своей студии. Она не знала ограничений. Это был невероятный, потрясающий опыт. Услышать комментарий о результате этого труда из уст этого пожилого мужчины было для нее равносильно тому, как выйти на сцену без трусиков, когда все в оркестровой яме могли видеть, что ниже пояса она обнажена. К счастью, Сен-Сир, похоже, не требовал ответа.
– Я бы хотел увидеть эту картину, – сказал Джейк, входя рядом с ней в гостиницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38