– Твоя подруга, – спросил он, – она тоже здесь остановилась?
– Что ты имеешь в виду? – Его обычно проницательный отец выглядел озадаченным.
– Ты все время смотришь на дверь.
– Мне кажется, я не все прояснил. Она и ее сестра Эбби владеют этой гостиницей.
– А вот и мы! – воскликнула мисс Эбби, возвращаясь в комнату прежде, чем Джейк успел приготовиться. За сестрой следовала более мягкая, спокойная и более округлая ее версия, – Познакомьтесь с моей сестрой Мартой.
Застенчиво улыбаясь, женщина сказала:
– Добро пожаловать в «Скулхаус Инн».
– Портеры, – представила Эбби.
– Джейк; – произнес Джейк, вставая с кресла и коротко улыбаясь ей.
Его отец прошел вперед, протягивая руки. Женщина посмотрела в его глаза, ее губы изогнулись в улыбке, уже совершенно неробкой. Отец взял ее за руки.
– Марта, – сказал он голосом подростка, у которого еще не установился тембр.
– Те-е-д, – сказала она, растягивая его имя.
– Да, похоже; вы двое уже встречались, – заметила Эбби, недовольно глядя то на мужчину; то на женщину.
Отец Джейка и Марта кивнули.
Они так и не отпустили руки друг друга.
Глядя на их сплетенные пальцы, Джейк отступил к камину и стал рассматривать аккуратную стопку поленьев, ждущих искры пламени. Он точно не знал, что чувствует.
Смущение – возможно.
Неловкость – определенно.
Желание оказаться в другом месте – несомненно!
Он кашлянул.
– Мне нужно кое-что купить, – проговорил он. – Здесь поблизости есть магазин?
Его вопрос как будто разрушил чары между его отцом и этой женщиной – женщиной, на которой его отец хотел жениться.
– Это может подождать? Я надеялся отвезти всех поужинать. Я заказал столик в «Веранде». – Отец отпустил руки Марты.
Мисс Эбби стала теребить свой фартук.
– Ужин? О, мы, наверное, не сможем пойти. Сегодня вечером приезжают еще гости. Кроме того, вы живете в нашей гостинице. Это было бы неправильно.
Марта сжала руки.
– Кристен здесь, – сказала она. – Она может принять Смитов.
Эбби отступила на шаг назад, ее лицо выражало такой ужас, будто в гостиной появился дьявол.
– Я не думаю, что это будет хорошо. – Она уперла кулаки в костлявые бока. – Марта, если ты хочешь пойти на ужин с Портерами, тогда уходи. Учитывая все последние выходные, когда ты отсутствовала, я привыкла справляться одна. Но я не думаю, что следует обсуждать это перед нашими гостями.
– Я сам заговорил об этом, – сказал отец Джейка. – И мы с Мартой действительно встречались раньше. Вы были правы.
На бледных щеках Марты вспыхнул румянец. Джейк еще раз взглянул на нее. Она была достаточно миловидной, просто не такой, как он ожидал. Она напомнила ему его учительницу во втором классе, которая никогда не ругала учеников. Если они шумели, она вздыхала и говорила, что ей нужно накопить больше любви в своем сердце, чтобы она разлилась и обняла их всех. Он не был уверен, будто кто-то из них понимал, что она имела в виду, но они занимались упорнее и изо всех сил старались хорошо себя вести, чтобы понравиться ей.
Мать Джейка была похожа на фею. Она всегда была больше ребенком, чем женщиной, и даже сейчас, приближаясь к пятидесяти пяти, она выглядела вдвое моложе. И вела себя так же. А когда она чего-то хотела, ее переполняла не любовь. Тогда в ее голосе звучали высокие драматические ноты, режущие Джейку уши.
– Ну-ну, – сказала Эбби. – Разве это не мило? – Она смотрела на отца Джейка и поджимала губы, как будто ела лимон, не запивая текилой. – Давайте внесем ваши чемоданы, мистер Портер.
– Полковник, – поправила Марта. – Тед – полковник военно-воздушных сил. Сейчас в отставке, – гордо добавила она с собственнической ноткой в голосе.
– Я принесу багаж, – сказал Джейк. Эбби шагнула к двери.
– Я пойду с вами, а потом покажу вам вашу комнату, – произнесла она, очевидно, так же, как Джейк, жаждая покинуть гостиную.
На крыльце Эбби остановилась у кресел-качалок. Ее губы беззвучно двигались, и она смотрела на дверь, из которой только что вышла. Джейк молчал. Он был почти уверен, что она пережила шок, когда поняла, что ее сестра уже раньше встречалась с Тедом.
Джейк сделал вывод, что Эбби не слишком многое знает о Марте, по крайней мере меньше, чем она думала.
– Я возьму сумки, – сказал он, спускаясь по ступенькам. Мисс Эбби повернулась к нему и машине, припаркованной на подъездной дорожке:
– Я пойду с вами.
Он кивнул и подождал ее. Джейк достал свою маленькую сумку из багажника вместе с более объемной отцовской. Набор клюшек для гольфа, засунутый в глубину багажника, удивил его. Должно быть, гольф был еще одним нововведением в жизни отца.
– Вы упоминали про магазин, – сказала Эбби. – На Кортхаус-сквер есть аптека, или вы можете съездить в «Уол-Март» на шоссе.
– Спасибо, – поблагодарил Джейк. Ему надо было взять напрокат для себя машину и встретиться с отцом уже в Дулитле. Учитывая сложившуюся ситуацию, он будет здесь почти как узник. – В этом городе есть такси?
Эбби искоса взглянула на него:
– Вы Джейк Портер, который меньше года учился здесь в выпускном классе?
Они возвращались в дом и уже переступали порог в холл. Вход был знакомым, как будто Джейк много раз бывал здесь. Это казалось невозможным, но это чувство не покидало его.
– Да, – ответил он.
– Тогда вы знаете, что этот город не из тех, где можно взять такси, – сказала Эбби. – Вы можете повесить одежду вот на эту вешалку. Никто не потревожит ее.
– Верно, – сказал Джейк, хотя он не собирался снимать одну из своих любимых кожаных курток, которую купил в Милане прошлой весной. Сейчас это почему-то казалось единственно правильным, так что он с удивлением поймал себя на том, что ставит сумки и снимает куртку.
– До аптеки легко дойти пешком, а если вы не сможете, у них есть доставка. – Она окинула его взглядом с головы до ног. – Я преподавала естественные науки, когда вы учились здесь в школе, – сказала она. – Я никогда не забываю имена.
Неудивительно, что она показалась ему знакомой.
– Вы выглядите точно так, как я помню вас, только возмужали. – Она остановилась перед дверью с медной табличкой «Четвертый класс». Она постучала костлявым указательным пальцем по боку носа. – В вас появилось что-то новое. – Она фыркнула. – Думаю, это то, что некоторые называют «городской загар».
Джейк улыбнулся. Эбби была забавнее, чем сначала показалась.
– А как называете это вы?
Она бросила на него проницательный взгляд.
– Все само раскроется, и тогда я вам скажу. Так что привело вас в Дулитл после стольких лет? – Задавая этот вопрос, она толкнула дверь и сделала ему знак войти.
«Мой отец хотел, чтобы я встретился с женщиной, на которой он собирается жениться». Джейк слышал эти слова в своей голове, но не мог произнести их. Только не сестре этой женщины, которая явно не имела понятия, какие перемены это принесет в ее размеренную жизнь. Он почувствовал внезапную симпатию к этой костлявой старой деве. Он попытался придумать, как тактичнее ей ответить.
Она стояла, пристально глядя на него, уперев руки в бока и подняв седые брови.
– Мой отец. – Сказал он и остановился на этом. Она фыркнула и указала на вторую сумку:
– Я возьму это.
– Нет проблем, – ответил Джейк и поднял сумку. – Покажите мне дорогу. – Его мать могла провести всю жизнь, сочиняя песни и надеясь, что он сбежит в какую-нибудь другую семью, которая сможет лучше позаботиться о нем, а отец мог годами отсутствовать, сражаясь с врагами, которых государство объявило таковыми, но они привили ему хорошие манеры. – Я понял, – сказал он.
– Я припоминаю, вы часто говорили это, – сказала мисс Эбби, идя по коридору к последней комнате, дверь которой находилась как раз под лестницей, ведущей на верхний этаж, рядом со знаком, на котором было написано «Для персонала. Просьба гостям не входить».
– Восьмой класс, – объявила она, открывая дверь в эту комнату. – Марта поселила вашего отца сюда. – Она снова шмыгнула носом – в знак неодобрения, он был в этом уверен.
– Выглядит мило, – сказал Джейк, оглядывая травянисто-зеленый декор комнаты. Кровать с четырьмя столбиками, умывальник, бархатные шторы на окне; в общем и целом комната выглядела гораздо более мужской, чем его желто-бело-голубая.
– Спасибо, – сказала Эбби. – Мы стараемся держать респектабельную гостиницу. И собираемся оставить ее таковой.
– Да, мэм, – сказал Джейк, гадая, было ли это предупреждение адресовано ему или только его отцу.
Глава 12
Ну-ка, ну-ка, что тут у нас?
Когда Харриет наконец-то добралась до «Веранды», она попросила столик на одного в баре. Со времени похорон Донни она помнила, что в этом ресторане, единственном в Дулитле приличном заведении, был большой открытый зал, предлагающий мало уединения. Самыми популярными были столики вдоль широких окон, выходящих на озеро. Однако преимущество бара было в том, что он был слабо освещен и обычно почти пуст. В Дулитле было не много выпивох.
Она заказала перье с лаймом и меню, откинулась на спинку чинкою стула и глубоко вдохнула. Бешеная суета Манхэттена осталась где-то очень далеко.
Слишком далеко.
Она уже посетила Оливию и сестру Оливии Амелию, которая повезет ее в больницу. К ее удивлению, Зак согласился на приглашение Оливии остаться у нее ночевать. Когда Харриет прощалась, они двое, Оливия, такая светлая, и Зак, такой темный, склонили головы над шахматной доской.
Харриет потягивала минеральную воду, быстро принесенную молоденьким официантом. Донни научил Зака играть в шахматы. Пузырьки выпрыгивали из воды и щекотали ее рот. Она выпрямилась и отодвинула от себя стакан. Конечно, вот почему он остался с Оливией. Даже больше, чем Харриет, Оливия олицетворяла собой мостик к Донни.
Она открыла меню, но не видела ни одного слова. Ее сын почти не говорил о Донни. На своем столе он держал фотографию, на которой были они оба. Эта фотография была сделана в одну из их поездок в Дулитл, одну из многих, которые они предприняли вдвоем, в то время как Харриет оставалась в Нью-Йорке.
Донни учил Зака ездить верхом. Они оба сидели на лошадях в загоне Смит-Плейса. Донни сиял от гордости за Зака, такое же выражение отражалось в улыбке восьмилетнего ребенка. Он прирожденный наездник, сказал ей по возвращении Донни. Оливия прислала фотографию восемь на десять в серебряной рамке. Она стояла на рояле рядом с другими семейными фотографиями, пока они не вернулись домой с похорон Донни.
Не говоря ни слова, Зак убрал свой чемодан, потом вернулся в огромное пространство, которое они называли гостиной. Харриет стояла, глядя на огни внизу, удивляясь, как жизнь может продолжаться для стольких людей, когда для других она больше не существует. Она видела отражение Зака в окне и наблюдала, как он молча подошел к роялю, посмотрел на фотографии в рамках, взял одну и ушел в свою комнату.
Позже, перед тем как лечь в постель, но не спать, она постучала, чтобы проверить его. Фото с Донни и Заком верхом на лошадях стояло на столе Зака.
Пять лет, как Донни умер.
Пять лет прошло с тех пор, а Харриет по-прежнему не знала, как сказать Заку правду.
– Вы уже сделали выбор?
Она вздрогнула. Тяжелая серебряная вилка слетела на покрытый ковром пол.
Официант поднял вилку и извинился, что напугал ее.
– Нет-нет, – улыбнулась она ему. – Вы здесь ни при чем. Я просто задумалась.
Сделала ли она выбор? Бездействие – это тоже выбор, подумала она. Но потом она вспомнила о свой решимости продолжать поиски. Как легко было бы позволить этой решимости ускользнуть на задворки ее сознания, но так дело не пойдет. Или пойдет? Почему не оставить все это? Донни любил Зака.
А что же родной отец Зака? Разве он не любил бы его так же сильно?
– Я могу подойти попозже, – сказал официант, – но кухня закрывается через пятнадцать минут.
Ну конечно, закрывается. В Дулитле все закрывается рано. Харриет заказала первое, что попалось ей на глаза – филе миньон и салат, – и потом окинула взглядом бар. Ей лучше жить настоящим моментом и избегать многочисленных «если» и воспоминаний, угрожающих перегрузить ее мозг.
Она повесила свое красное кашемировое пальто на пустой стул, стоящий напротив, и положила сверху сумочку. Она подумала, не поискать ли в сумочке телефон и отойти позвонить родителям, пока не подали салат. Харриет знала, что должна позвонить им; она заставляла себя сделать попытку. Они, конечно, узнают, что она приехала. Они, вероятно, уже знают, что она была у Оливии и еще не поселилась в «Скулхаус инн».
Кому в Дулитле нужен мобильный телефон?
Подошел официант с ее салатом и новой вилкой, так что Харриет решила оставить все как есть. Ее родители, наверное, так же страшатся встречи с ней, как она с ними. Никто не будет знать, что сказать, но тем не менее ее мать будет болтать без умолку, при этом не говоря ничего по существу.
Забавно, что у нее и ее родителей так мало общего. Возможно, так было бы и у Зака с его родным отцом. Она знала его такое короткое время, что вряд ли могла сказать, похожи ли они чертами характера или поведения. Но одно она знала точно – и этого она не могла не знать своим восприятием художника, – насколько сильно они похожи. То же телосложение, те же темные волосы, темные глаза, подвижные брови, решительный подбородок. Гены угадывались безошибочно.
Харриет подняла вилку. Потом снова положила ее на стол. Она определенно слишком много и хаотично думает. Боже, в противоположной стороне зала, спиной к ней, у барной стойки, сидит мужчина, как две капли воды похожий на Джейка Портера.
Она заставила себя положить немного салата в рот. Прожевала. Проглотила. Ей нужно посетить психотерапевта.
Грезы наяву – это одно, но галлюцинации – это уже совсем другое.
А потом галлюцинация пошевелилась, повернулась в ее сторону и подняла бокал, как будто тостуя в ее честь.
Харриет заморгала, покачала головой и съела еще немного салата. Действительно, ей нужно освободиться от ранящих ее воспоминаний и обрести душевное равновесие.
Глава 13
Вниз, в кроличью нору
Ужин длился бесконечно. Джейк чувствовал себя лишним в компании отца и Марты Уилсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38