их психика возбуждена, успокоена или стимулирована препаратами, а тела подвергнуты разного рода иммунологическим и многим другим диетам сомнительного характера, а также нескончаемому потоку витаминов и специальных дезодорантов, придающих свежесть запаху изо рта».
Все это происходило здесь, за миллион миль от Мелроуза и Ла-Бреа, хотя большинство из собравшихся могли самостоятельно найти дорогу до деловой части города или заведения Томми Танга, и на расстоянии многих световых лет от молодежных клубов, где бурлил и блистал молодой Лос-Анджелес. Здесь собралась категория лиц, посещавших Чейзенс-бистро Гарден-Джимми, тех, кто носит платья от Амена, небольшие «шедевры» от Скаази и Унгадо. Им удаляли угри Джорджетта Клингер и Иоланта Видуч, делала массаж Белла Крупер, делали модные прически Элизабет Арден и Эмиль Рилей. Их сумочки были от Гермеса, Гуччи и Джорджио, пистолеты от Бижана, а простыни от Пратези.
Цель жизни у этих женщин была одна: сохранить шестой размер. Это означало одно – диету, но отнюдь не то, что нужно просто купить популярную книгу по диетическому питанию, которая возглавляла список бестселлеров, публиковавшийся газетой «Нью-Йорк таймс». Нет, что вы! Вместо этого подразумевались длительные консультации с Германом Лии и еще более продолжительные и более дорогостоящие с эндокринологами, которые, можно с уверенностью сказать, ни за что не раскроют основной причины, по которой люди приобретают лишний вес, – слишком обильное питание и недостаток физической работы или движений. Подразумевались также экскурсии в оздоровительные центры, наподобие Палм-Эйр и Бонавантюр во Флориде или Гринхаус в Техасе, где за неделю можно весело потратить три тысячи долларов на покупку чужой силы воли, например экстрасенса. Нельзя сказать, что необходимые, как хлеб, ежедневные упражнения полностью игнорировались; было куда сходить, например в центры Вальтера Розена или Роберта Карнейро, удаленные на расстояние в несколько галактик от «Боди экспресса», которому отдавало предпочтение новое поколение.
Мораль этих людей определялась золотым тельцом, сознание формировалось случайно, а дети воспитывались кем угодно, но не ими.
– Кто все эти люди? – спросила Джейн, повернувшись к Питу Ривкину.
Пит Ривкин рассмеялся. Он видел производимый ею эффект. Это был ее первый выход в свет, и он тщательно выбрал для этого подходящий бал. Джейн предстала перед «старым» Голливудом – студиями, наиболее солидными агентствами. Большинство «сегодняшних» кинокомпаний также имели свои столы. Она хотела узнать, кто эти люди. Но они все знали, кто она. Само по себе это являлось мерой феноменального успеха Пита Ривкина по созданию звезд.
– Что ж, посмотрим, начну, пожалуй, с тяжелой артиллерии. Справа. Вон та дама – Фрэн Старк, жена Рея Старка. Она может создать или уничтожить твой социальный статус в городе. Позади нее сидит миссис Джонни Джоанна Карсон, более влиятельная, чем когда-либо, после последнего развода. Если ты будешь тратить свои деньги со вкусом, то не окажешься по другую сторону баррикад. Симпатичная дама – Виктория Мак-Маон, жена Эда. Та, что с украшениями, – Марианна Роджерс. Леди Кенни. Сегодня обе достаточно популярны. Конечно, то не двор святого Джеймса, но что есть, то есть.
По всему залу блистали огни фотовспышек. Кого снимать на благотворительном балу в Сенчюри-Сити? Такие бессмертные личности, как Чарлтон Хестон, Грегори Пек, Кирк Дуглас, были, очевидно, беспроигрышной темой. Или, допустим, серые возвышенности на ландшафте общественной жизни, как, например, Гайманс, владевший компанией «Джорджио», или обладательница древнего имени, известная скандальным поведением графиня Коэн – эти фигуры были более романтичными, но все же сероватыми. Трудно было найти восхитительную комбинацию новизны и славы. С точки зрения изголодавшихся фотографов эти качества великолепно совмещались в Джейн.
Джордж Кристи в этом общественном гадюшнике покровительствовал новому фотографу из журнала «Голливуд репортер». Как судачили между собой ветераны-журналисты, на свете не было такой информации, которую Кристи не смог бы разузнать.
– Отлично, приветствую тебя, Пит. Прими мои поздравления! Крупнейший успех, не так ли? А вот и его причина. Честное слово. Самые лучшие из моих клише недостаточны. Вы так прекрасны.
Он протянул руку Джейн со светской самоуверенностью. Его колонки в разделе «Новый ракурс» в «Репортере» и «Состояние моды» в «Интервью» считались последним словом о Голливуде.
– Не скажу, что я любитель смотреть телепрограммы, но, знаете, я не отходил от телевизора последнюю неделю. Просто обязан был видеть то, о чем сейчас говорит каждый. И теперь я понимаю. Хорошо, хорошо, хорошо, разве не чудесно?
Джордж Кристи оптимистически уставился на тот же старый мир сквозь свои толстые розовые очки, невосприимчивый к заразному синдрому «дежа вю», абсолютно уверенный, что все прекрасно и удивительно и все творения великие.
Он повернулся к фотографу:
– Сделай полдюжины хороших снимков мисс Каммин. Тебе остается лишь направить на нее камеру и нажать спуск. Даже я не сумел бы плохо ее сфотографировать.
Наметанный глаз Кристи просканировал стол, выбирая соответствующий ракурс, новое лицо в городе, отыскивая мелодично звучащую связь и интересный персонаж. Вокруг Ривкина постоянно что-то случалось, как, например, «случилась» Джейн Каммин.
Роберт Фоли заерзал в кресле. Его пронзительные и умные глаза, необычно привлекательный вид демонстрировали безразличие к очарованию и влиянию Кристи. Он мгновенно понял, что Кристи решил сосредоточить свое внимание на нем.
Джордж Кристи обошел вокруг стола.
– Я считал, что знаю всех твоих друзей, Пит. Приветствую, вас, дамы. Женэ, Джильда, Ричард, Паула.
Излучая радость, он кивал каждому в отдельности.
– О, одну минуточку, я вижу незнакомое лицо.
Он протянул руку, которую невозможно не пожать, Роберту Фоли.
– Джордж Кристи, – представился он.
– О, Джордж, – сказал Пит Ривкин, – это мой большой друг, доктор Роберт Фоли. Роберт владеет бесплатной клиникой в Ваттсе и сегодня собирает средства на благотворительные нужды. Он мой гость номер один. Это он рекомендовал мне просмотреть Джейн на роль в «Ночах», а все остальное, как говорится, уже история.
– О, надо же! Как интересно! Разве не удивительно? Вы давно знакомы друг с другом?
Джордж Кристи взялся за дело. Никто не умел извлекать секреты с такой быстротой и так безболезненно.
Посредине полудопроса Роберт Фоли почувствовал, что с него хватит. Оркестр заиграл новую мелодию, и явно приближался приступ клаустрофобии. Самый подходящий момент отвлечь Джейн.
– Послушай, Пит. Давай один доводи до конца этот пресс-релиз, ладно?
Он протянул Джейн руку, и она с благодарностью поднялась с места, принимая ее.
Через несколько секунд, окруженные ковбоями и Клеопатрами, Патонами и полицейскими, убийцами и Моисеями, они оказались в одиночестве посреди переполненной танцевальной площадки. Роберт посмотрел на нее и улыбнулся:
– Ну, что ты скажешь об американской мечте?
– Мне нравится твоя мечта, Роберт.
Она уткнулась носом в его плечо, и как по команде все языки вокруг начали работать, а шеи дружно повернулись.
Похлопывание по плечу было слишком тяжелым, чтобы быть дружелюбным.
– Привет, звезда мыльных опер. Как ты себя чувствуешь в центре внимания всего города? Отойдем на пару минут.
Джейн резко повернулась, сердце ее заколотилось.
Перед ней качалось лицо Джули, пышущее ненавистью, глаза – щелки, зубы стиснуты. Она стояла, широко расставив ноги, уперев руки в бедра, ее огромные груди почти вываливались из шифонового платья, годившегося разве что для юной девочки.
– О Боже, – проговорила Джейн. – Проклятие в стране сказок.
Голова Джули дернулась от неожиданной контратаки. Это западня. Джейн не должна была так быстро подготовиться к защите.
Джули, подобно фокуснику, достающему из шляпы кролика, извлекла из-за спины своего спутника.
«Итальянский футболист? – подумала Джейн. – Исполнитель ча-ча-ча в танцевальном зале? Кошмар отцов, мечта молодых девушек». Он выглядел, как слащавый хлыщ с побережья Луизианы. Мягким концом его ослепительно чистых замшевых ботинок впору чистить зубы, на его прекраснейших зубах можно, как на ксилофоне, играть палочками для еды и чувствовать себя королевой, обладательницей миллиарда, судя по количеству медальонов и побрякушек, висевших у него на груди под пиджаком свободного покроя.
– Это Антуан, – сказала Джули. – Надеюсь, ты не прочь с ним перепихнуться.
Она цинично рассмеялась.
– Послушай, Джули, не меня, а тебя называют доступной всем англичанкой.
Роберт Фоли не верил своим глазам и ушам. Он вопросительно посмотрел на Джейн. Ее щеки пылали, глаза метали искры. Кто это жуткое видение со своим дешевым жиголо?
Роберт быстро подхватил Джейн и увлек ее прочь в безопасную гущу толпы, оставив женщину, выглядевшую, как новогодняя елка, извергать из себя ярость и возмущение.
– Что происходит?
– Это Джули Беннет.
– Джули Беннет?
– Да. Джули Беннет. Она не принадлежит к числу моих поклонниц.
– Как и ты к ее, мне кажется.
Они рассмеялись, но Джейн больше ничего не добавила.
– Как ты с ней познакомилась? По какой причине вы так не любите друг друга?
– Это длинная история. Скучная, – солгала Джейн. Джули испортила ей радужное настроение, разорвав его, как мокрую тряпку.
– Послушай, Роберт, мне нужно в дамскую комнату. Увидимся за столом?
Ей нужны были одна-две минуты, чтобы прийти в себя.
В женских комнатах есть что-то безопасное. Что-то от командного пункта заговорщиков. Там возникало ощущение, что, по крайней мере, половина человечества – на твоей стороне.
Крупная, жизнерадостная девица с веселым смехом сказала:
– Привет. Ты Джейн Каммин, верно? Меня зовут Венди Старк. Должна сказать, твой фильм просто потрясающий. Так приятно видеть, когда люди одеты как надо и живут в нормальных домах. Я было начала думать, что у меня все не так. Ты слышишь, Кэнди? Ты должна убедить Аарона продать всю эту «дизентерийную» чушь. Дай им всем, по крайней мере, карточку золотого американского экспресса, если он не может послать им платиновой. В настоящий момент они живут «на зеленую».
Кэнди Спеллинг, с круглыми глазами почитательницы, с застывшим в них удивлением, столь характерным для девушек ее типа, вынужденно согласилась:
– Я всегда говорила, что меня нужно взять консультантом в кино. Нет абсолютно ничего, чего бы я не знала о том, как тратить деньги.
Ледяной ветер ворвался в помещение, замораживая смех и хорошее настроение.
– А, Джейн. Так я и думала, что это ты пробираешься в сортир. Не могу уйти просто так, не попрощавшись как следует.
Джули Беннет не обращала никакого внимания на Кэнди Спеллинг и Венди Старк, которых она немного знала. Вся ее тяжелая артиллерия была направлена на Джейн.
– Не стоило беспокоиться, Джули. Я могу распрощаться с тобой в любой момент.
– Ты слышала о Билли?
Обычно огромные глаза Джули сузились в щелки и метали молнии.
– Нет, но читала, что он пользуется огромным успехом в Нью-Йорке. Все его картины распроданы. Народ с ума сходит, чтобы достать его работы. Помнишь, как ругала ты его картины, Джули? Удивительно, как могут ошибаться люди, не так ли? Подумать только, ведь у тебя репутация человека, понимающего толк в картинах.
Прямой намек залил лицо Джули краской, словно рекламный щит на перекрестке улиц Мамонт и Стрип. Она пыталась перехватить инициативу, но не могла оправиться от полученного удара.
– Поэтому он бросил тебя, – почти выплюнула Джули.
– Разве? Я думала, что это тебя он бросил и ушел. Он как-то сказал мне, что мог бы принять все, но «постельные обязанности» довели его до того, что он был готов «отказаться от сладкого». Интересно, что он имел в виду?
Кэнди Спеллинг и Венди Старк, вытаращив глаза, хлопая ушами, похоже догадались, что он имел в виду. Венди, не выдержав, фыркнула от восторга. Когда постоянно имеешь дело со сценами с участием Пиго-Браун и Руперта Дина Лондона, ничего не доставляет такого удовольствия, как совершенно неприличное поведение.
– Чепуха! Он был ничтожный любовник. Он так слаб, что не смог бы проделать дырки и в бумажном пакете.
– Что ж, тебе лучше знать, Джули. У тебя для этого достаточно опыта. В конце концов, ты же много лет платила за уроки. Антуан твой новый инструктор? На вид у него крепкий желудок. Не сомневаюсь, он ему пригодится.
– Как ты смеешь так разговаривать со мной? Как ты смеешь! Ты… дешевая потаскуха. Маленький кусочек дерьма…
Она замахнулась, но быстрым, как молния, движением Джейн перехватила ее руку железной хваткой.
– До свидания, Джули. Ты пришла сюда попрощаться со мной, не так ли? Знаешь, Джули, у тебя ухудшилась реакция, а это плохая новость для любого клоуна.
Джейн отбросила руку Джули, словно та была прокаженной, и решительно направилась к двери.
За спиной послышалось бормотание, и до нее долетели слова:
– Уничтожу… завтра… я клянусь… тебе конец… слышишь… ты слышишь?
21
У Роберта Фоли бывали трудные дни в жизни, но этот был самым худшим.
На столе перед ним лежали четыре фотографии. То, что было изображено на них, не укладывалось у него в голове.
По другую сторону стола, одетая, как и подобает по такому случаю, в черное с головы до ног платье от Дживанши, сидела самая раскупаемая писательница Америки.
– Я потратила целую вечность, чтобы отобрать лучшие, – в обычном своем непринужденном стиле проговорила Джули. – Мне кажется, я принесла достаточно выразительные снимки. Интересно, что будут говорить, увидев их? «Я не силен в фотографии, но знаю, что мне нравится».
Лицо Роберта Фоли сползло, как снежная лавина в Альпах. Несмотря на то, что он сидел, все тело скрутило судорогой, раздавило непомерным грузом изображенного на фотографиях. Не ощущая прохлады, создаваемой кондиционером, он весь покрылся потом.
Джули приближалась к вратам нирваны.
– Вам нравится мороженое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57