– У меня была телефонная конференция с Парижем, Веной, Нью-Йорком, Лондоном и Гонконгом.
Ник обернулся и увидел темноволосого мужчину лет тридцати пяти, то есть несколько моложе его самого. Видимо, на протяжении всего ленча этот тип будет хвастаться своими знакомствами и связями.
– Ничего, я как раз успел освоиться, – отозвался Ник.
– Керт Бредфорд. – Хозяин яхты протянул руку, рассматривая Ника.
– Ник Дженсен, – представился гость, пожимая протянутую руку.
Женщины в один голос признали бы Керта красивым мужчиной. Однако Нику его внешность показалась слишком вылизанной, что произвело на него неблагоприятное впечатление. Ему всегда бывало не по себе в обществе мужчин, одетых как манекены. На столь изнеженного субъекта нельзя положиться в трудную минуту. Керт подтвердил подозрения Ника: он налил себе белого вина и посмотрел на свое отражение в зеркале.
– Вас впервые назначили на производство? – спросил Керт, приступая к еде.
– Да, – ответил Ник, сразу насторожившись, несмотря на кажущуюся невинность вопроса. Керт достаточно имел дело с менеджерами «Империал-Кола», чтобы знать, что в компании принято сначала испробовать сотрудника на данном типе задания в Штатах, а уж потом посылать его за границу. Зачем же он задал этот дурацкий вопрос? А может, не дурацкий, а здравый? Может быть, Бредфорд удивлен, что Ника, не руководившего производством в Штатах, прислали на Мальту?
Керт кивком позволил слуге разлить вино.
– «Марсовин» особой выдержки, произведено в виноградниках Бредфордов к западу отсюда.
Ник попробовал вино и сказал:
– Восхитительно!
– Вы занимаетесь парусным спортом? – Ник отрицательно покачал головой, и Керт продолжал: – Тем не менее приглашаю вас в напарники. Я быстро вас обучу. У меня есть пятидесятифутовая гоночная яхта «Смертельное оружие». Я тренируюсь к регате, которая состоится в следующем месяце.
– Великолепно, – ответил Ник, хотя его уже изрядно раздражал покровительственный тон Керта. – Отличное предложение.
Глядя на слуг, подкативших к столу тележку с блюдом, накрытым серебряной крышкой, Ник решил, что Керту Бредфорду непременно что-то от него нужно. Иначе его гостеприимство переходило всякие границы. Зачем, к примеру, давать уроки плавания под парусами человеку, заведомо не принадлежащему к его кругу? Гонки яхт пожирали больше денег, чем Ник мог надеяться заработать за всю свою жизнь. Судя по чванливому Королевскому яхт-клубу, в котором состояли члены европейских королевских династий, греческие богатеи и немецкие промышленники, Керт Бредфорд не должен был испытывать недостатка в напарниках. К его услугам были истинные мореходы, а не хвастуны-техасцы, которым самое место в моторной лодке.
– Кассуле из фенека и фагиоли, – пояснил Керт, когда слуга стал наполнять тарелку Ника. – Наше национальное блюдо.
– Тогда почему вы зовете его «кассуле» – на французский манер?
Керт невозмутимо посмотрел на гостя и ответил:
– В меню это блюдо обычно значится как рагу.
Ник отважно попробовал, надеясь, что не нанес Керту оскорбления. Придется научиться держать язык за зубами. Компания наставляла своих служащих не высовываться, перенимать местную культуру, участвовать в местной жизни наравне с аборигенами, забыв, что они американцы.
– Не так важно название, как вкус. – Ник попробовал еще и одобрительно кивнул: – Очень недурно. А что такое «фенек» и фаг... фаг?..
– Фагиоли – мальтийская фасоль, фенек – кролик.
Ник перестал жевать. Только не это!
– В следующую субботу мы отмечаем у нас в Мдине день святого Кристофора. Я был бы рад, если бы вы посетили праздник и познакомились с моим отцом.
– Прекрасно, с радостью. – Ник возобновил еду: теперь он незаметно выбирал фасоль и овощи, откладывая в сторонку мясо.
– Насколько я понимаю, вы и Трейвис Прескотт были близкими друзьями. – Керт покачал головой. – Какая трагедия – умереть таким молодым!
Инстинкт в очередной раз не подвел Ника. Раз Керт знает о дружбе Ника и Трейвиса, значит, он гораздо осведомленнее, чем хочет казаться.
– Вы были хорошо знакомы с Трейвисом?
– Не настолько, насколько хотелось бы. Но я был спонсором его членства в Королевском яхт-клубе на Маноле. Ему пришлось бы ждать своей очереди несколько лет, а мне удалось сократить этот срок до полугода.
Ник недоумевал, зачем Бредфорду понадобилось оказывать такую услугу малознакомому человеку.
– Вы знали его подружку?
Керт посмотрел на свое смазливое отражение в зеркале и ответил:
– Нет, а что?
– Ничего, просто я слышал, что у него здесь был; девушка, но не смог ее найти.
– А зачем вам понадобилось ее искать?
– Причина смерти Трейвиса, как выяснилось, вовсе не сердечный приступ. Его отравили. – Ник пристально смотрел на Керта. – Ядом послужил олеандр. Думаю, это убийство. Если бы я нашел эту девушку, смог бы кое о чем расспросить ее.
– Убийство? – Керт смотрел то в зеркало, то на Ника. – Сомневаюсь. Скорее несчастный случай.
– Съесть олеандр случайно нельзя.
– Что верно, то верно, но я просто не могу себе представить, чтобы кто-то поставил себе целью убить Трейвиса Прескотта.
Керт поманил слуг, которые поспешно убрали со стола.
Судя по всему, ему нет до этого никакого дела. Ник наблюдал, как Керт пробует поданное на десерт шоколадное мороженое. Ник вонзил ложечку в прихотливую фигурку на тарелочке, но есть не стал. Он справедливо полагал, что Керт Бредфорд знает больше, чем позволяет себе говорить.
Керт доел десерт и провел по губам салфеткой, испачкав шоколадом хвост русалки.
– Знаете, незадолго до смерти Трейвиса мы с ним заключили частную сделку.
Ник подобрался. Наконец-то он понял, зачем его пригласили на ленч. В сценариях, которые он мысленно проигрывал, направляясь сюда, Трейвис не фигурировал.
– Вот как?
– Он дал согласие продать мне свою долю в корпорации «Голубой грот».
Чутье в очередной раз подсказывало Нику, что Керт лжет.
– Вы подписали какие-нибудь бумаги?
– Нет, – признался Керт. – Это было джентльменское соглашение.
Вранье! Никаких сомнений!
– У меня не было планов продавать акции.
Бредфорд пожал плечами, давая понять, что сделка ему не так уж важна.
– Я предлагал ему больше трех миллионов мальтийских лир. Это примерно миллион американских долларов.
В свое время такая сумма произвела бы на Ника впечатление, но теперь он стал другим человеком.
– Вам я готов предложить больше, – вкрадчиво заметил Керт. – Скажем, процентов на десять.
– Дайте мне время на размышление.
– Я заплачу вам больше, чем кто-либо. Держите меня в курсе дела.
Ник достаточно много времени провел в волнах большого бизнеса, чтобы знать, как выглядят спинные плавники, и издалека отличить акулу от дельфина.
* * *
Керт стоял на палубе, провожая взглядом лодку, на которой отплыл к берегу Ник Дженсен. Проклятый техасец хочет больше. Старая стерва Пифани Кранделл перебьет предложение Керта, и война возобновится. Вернувшись в салон, он сказал:
– Я говорил Большому Тони, что из этого ничего не выйдет. Дженсен был бы дураком, если бы не принял во внимание предложение Пифани Кранделл.
– Не беспокойся, – ответила Ронда, встряхивая головой, отчего ее Темные волосы рассыпались по плечам. – Это был всего лишь первый раунд. – Она закрыла дверь.
Керт плюхнулся на диван. Любой идиот заранее предсказал бы, что техасец на первый раз, конечно, отвергнет предложение, но Керт все равно боялся предстать перед Большим Тони. Отцу хватит одного испепеляющего взгляда, чтобы сделать из него мокрое место, но экзекуция продлится не один час: отец будет снова клеймить его за то, что он – никчемный плейбой, непригодный для управления империей Бредфордов.
– Что ты скажешь о Нике Дженсене? – спросил он усевшуюся рядом с ним Ронду. Она обняла его за шею и уже трепала мочку его уха.
– Мужик что надо, – прошептала она, хотя они были совершенно одни. – Глядя на его длинные ноги, я представляла себе, как хорошо было бы, если бы от переплелись с моими...
– Ты, кажется, распалилась? – Прошло уже несколько лет с тех пор, как они выяснили, что подглядывание друг за другом через зеркальную стенку, установленную Большим Тони для шпионских целей, являетется для обоих сильнейшим средством, стимулирующим желание.
– Еще как! – Она провела кончиком языка по кран его уха и, схватив его руку, стремительным движение» сунула ее себе под юбку.
Он сознательно не спешил подчиняться ей и пока что довольствовался поглаживанием ее бедра. Он знал, что скоро обнаружит, что на ней нет трусов – скоре всего ей вообще неизвестен такой предмет туалета. Он заблаговременно участила дыхание, закинула голову. Керт поцеловал ее в изогнутую шею, ближе к ключице – самому чувствительному местечку, и жадно втянул юсом пряный запах ее духов.
Он сам пришел в сильное возбуждение и с радостью вскарабкался бы на нее прямо сейчас, но она была слишком требовательной любовницей, чтобы одобрить такой бесхитростный вариант. Она ценила искусство предварительной любовной игры и высокое мастерство. Почти не отрывая губ от ее загорелой кожи, он снова спросил:
– Ну, что ты еще скажешь о Дженсене?
Она засмеялась – вернее, захихикала по своему обыкновению.
– Не беспокойся. Акции будут твоими.
Он благодарно продвинул руку дальше, заставив ее прикусить губу. Его пальцы одаривали ее умелой лаской. Она издала стон наслаждения.
– Не беспокойся. – Она любовно посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. – Так и быть, я им займусь.
* * *
Джанна остановилась на лестнице, собираясь с мыслями, прежде чем появиться в столовой. До нее доносился характерный говор техасца. Она прислушалась и с удивлением призналась себе, что этот голос ей хорошо знаком, хотя среди ее знакомых никогда не было техасцев.
В следующую секунду она вспомнила, как он расплющил ее всем своим весом, как сжимал ее горло, как над ней маячила его уродливая – вернее, никакая в темноте – физиономия. Джанна набрала в легкие побольше воздуху и в очередной раз напомнила себе, что это было всего лишь недоразумением. Она вломилась в дом, а он проявил излишнюю бдительность. Сейчас было важно одно: заполучить акции.
Она спустилась по лестнице, намереваясь очаровать за ужином Ника Дженсена. Доля итальянца была слишком велика, поэтому для укрепления своего положения тетя Пифани остро нуждалась в акциях Дженсена. Одарив присутствующих улыбкой приветливой хозяйки, она вышла к столу.
Ник Дженсен учтиво привстал. Он был выше Джанны на целую голову.
– Добрый вечер.
– Добрый вечер. – На нее смотрели самые пленительные голубые глаза из всех, которые ей доводилось видеть. Эта была такая насыщенная голубизна, что на расстоянии его глаза можно было счесть очень темными. Прямые черные волосы, уже несколько недель требовавшие стрижки, обрамляли лицо, обладатель которого способствовал бы продаже мужского лосьона миллионами флаконов, если бы на него обратили внимание создатели телерекламы.
– Я страшно извиняюсь за вчерашнее. Я не сделал вам больно?
Она покачала головой. У него на шее красовалась свежая царапина. Неужели это ее работа? Он улыбнулся – улыбка была такой же неотразимой, как и серьезное выражение его лица. На щеке у него появилась одна-единственная ямочка – разве им не положено образовываться попарно? Она присмотрелась и убедилась, что не ошиблась – ямочка действительно была всего одна.
– А вы простите меня за то, что я вас поцарапала. Это я с испугу.
Она зашагала к стойке. Непонятно, как он мог показаться ей уродом. Конечно, там было слишком темно, чтобы что-либо разглядеть, но как подвело ее женское чутье? Она вернулась со стаканом джина с тоником и села на диван рядом с тетей Пиф.
Пока Пифани распространялась насчет тонкостей охранной системы, которую установят на следующей неделе и которая надежно предотвратит недоразумения, подобные вчерашнему, Ник внимательно рассматривал Джанну. Маловата ростом, решил он, но мила: точь-в-точь приветливая соседская девушка. Красивее всего на ее лице были зеленоватые глаза. Она смутно напоминала ему кого-то. Ну, конечно: ее собственную тетю, Пифани! Джанна была вылитой Пифани Кранделл в молодости, а это означало, что она надолго сохранит привлекательность. Ее фигурка будет всегда оставаться ладной, песочные волосы постепенно подернутся серебром...
Однако поведение Джанны не смогло обмануть Ника. Он сразу понял, что не приглянулся ей. Она смотрела на него так, словно ожидала увидеть кошмарное детище Франкенштейна. Его коронная улыбка, к которой он прибегал лишь изредка, так как не любил понапрасну обнадеживать женщин, не сломала льда. Он делал над собой усилие, чтобы не провести аналогию между Джанной и еще одной женщиной – одной-единственной, – которая с ходу прониклась к нему неприязнью, миссис Мут, учительницей шестого класса. Столь давние события не должны приниматься в расчет – это было бы ребячеством.
Клара позвала их к столу. Глядя на Ника, Джанна вспоминала, что однажды уже испытала сильное влечение к красавцу – Коллису Пемброку. Следствием стала только головная боль. Поэтому влюбленность в Ника Дженсена ей не грозила. У нее было к нему конкретное дело – его акции.
– Холодный бычий язык, – объяснила Джанна Нику, подозрительно рассматривавшему первое блюдо. – Кусочками тоньше бумаги, с зеленым перечным соусом. Фирменное блюдо нашего острова. Попробуйте – вам наверняка понравится.
Ник съел кусочек размером с расщепленную горошину и сказал:
– Насколько я понимаю, вы будете теперь управлять компанией Пифани. Одна или вместе с супругом?
– Мне не нужна его помощь. Я... – Она осеклась, поняв, что выставляет себя сварливой ведьмой. В ее намерения не входило уведомлять кого-либо на Мальте о предстоящем разводе. Когда Одри оправится после смерти супруга, Джанна раскроет свою тайну. Но одно лишь упоминание о Коллисе вызывало у нее приступ обиды и ярости такой силы, что скрыть его было бы затруднительно.
– Коллис занят – он преподает в Лондоне. А я нужна тете Пиф здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58