Выйдя от мистера Хевитта, она садилась в экипаж, когда вдруг заметила на углу улицы исхудавшую неряшливую женщину, одетую в тряпье, которая смотрела, не отрываясь, в ее сторону. Что-то в лице женщины показалось ей знакомым, и, приглядевшись, Кэти с удивлением узнала в ней Бетти Монктон, свою подругу детства. Она улыбнулась Бетти, и та, улыбнувшись в ответ, воскликнула с благоговейным почтением:
– Так, значит, это ты, Кэти? О Господи, ты стала такой красивой и элегантной, что тебя невозможно узнать!
Разумеется, после этого Кэти не могла сесть в экипаж и уехать; если бы она это сделала, Бетти бы решила, что она зазналась, и была бы глубоко оскорблена. С другой стороны, если она остановится поболтать с Бетти, экипаж уедет без нее и ей придется потом идти на рыночную площадь, чтобы найти другой. А рыночную площадь Кэти ненавидела всей душой и всегда старалась обходить стороной, – даже теперь, четырнадцать лет спустя, у нее шли мурашки по коже при виде здания ратуши. Поэтому, попросив извозчика подождать, она подошла к Бетти и сказала:
– Я очень рада тебя видеть, Бетти. Послушай, если ты не против, мы можем поехать ко мне и выпить чашечку чаю.
Бетти с радостью приняла приглашение, но, сев в экипаж, тут же притихла и оробела. Всю дорогу она молчала, явно чувствуя себя неловко, и только после сытного обеда разговорилась и рассказала Кэти о постигших ее бедах. Все началось, когда ее мать умерла, а отец обзавелся новой женой. Мачеха выгнала Бетти из дома. За этим последовали долгие годы скитаний, болезней и нищенского существования, в течение которых Бетти так и не удалось найти ни постоянной работы, ни постоянного жилья, а под конец ее здоровье сильно сдало, и теперь она была совсем беспомощна.
Встреча с Бетти произошла еще до того, как Кэти поселилась в Огл-Террас. В то время она жила в Бентли-Террас, другом не менее фешенебельном районе города, в доме из шести комнат с просторной мансардой, который показался Бетти Монктон настоящим дворцом. Когда она нехотя встала, собираясь прощаться, Кэти остановила ее со словами:
– Послушай, Бетти, я уже давно ищу помощницу. Мне одной трудно управляться по хозяйству: я часто выхожу по делам, совсем не остается времени для дома… Я еще не говорила тебе, что занимаюсь покупкой недвижимости.
– Ах, конечно, я уже слышала об этом, Кэти. В городе много говорят о тебе.
Бетти сказала это, глядя в пол, не решаясь поднять глаза на Кэти.
– Я не знаю, что говорят обо мне в городе, Бетти, и меня это не интересует, – твердо сказала Кэти. – Но то, что я занимаюсь покупкой недвижимости, – правда. Я покупаю дома и сдаю их в аренду, в этом и заключается моя работа. А здесь я живу вместе с капитаном Фрэнкелем.
– С ним одним, Кэти? – Бетти с любопытством покосилась на нее краем глаза.
– С ним одним, Бетти. К твоему сведению, в моей жизни всегда был только он, и так будет продолжаться впредь. А что касается тебя – если ты согласна помогать мне по хозяйству, то можешь оставаться жить здесь.
– О, Кэти! Спасибо, дорогая, я буду работать на тебя не покладая рук, лишь бы только иметь приличную крышу над головой. Обещаю, ты не пожалеешь, что наняла меня.
И Кэти никогда не пожалела о том, что наняла Бетти. Бетти трудилась без устали на кухне и по дому, стараясь во всем угодить Кэти и капитану Фрэнкелю. Кэти, со своей стороны, пыталась разделить с ней домашнюю работу, чтобы облегчить ее труд, но Бетти решительно отказывалась от помощи, – она была рада работать с утра до ночи на Кэти, тем самым доказывая ей свою бесконечную признательность за то, что та взяла ее под свой кров.
Тереза поселилась у них уже после того, как они переехали в Огл-Террас.
Все началось примерно год спустя после появления Бетти в доме на Бентли-Террас. Однажды после обеда раздался стук в дверь, и Бетти, ответив на стук, прошла в гостиную, где Кэти – или мадам, как она старалась называть хозяйку, в особенности, когда капитан был рядом, – пила кофе вместе с Эндри.
– К вам гости, мадам, – объявила она. – Пришла одна леди, ее зовут мисс Эйнсли, и она бы хотела переговорить с вами.
Мисс Эйнсли. Это имя напоминало Кэти о прошлом. Улыбка сошла с ее губ, и она, наклонившись к Эндри, прошептала ему на ухо:
– Я знала только одну мисс Эйнсли. Если это та самая Эйнсли, значит, это гувернантка мисс Терезы… Ты помнишь мисс Терезу?
– О! – кустистые брови Эндри сошлись на переносице, и он слегка поморщился. Но тут же, придав своему лицу спокойное и приветливое выражение, он обратился к Бетти: – Пригласи эту леди войти, Бетти. Приведи ее сюда.
Через минуту в комнату вошла мисс Эйнсли. Теперь ей было, должно быть, около шестидесяти, но она выглядела на все восемьдесят. Кэти никогда бы не узнала в этой сморщенной худой старухе гувернантку мисс Терезы, какой она помнила ее по тем временам, когда служила в Гринволл-Мэноре, – впрочем, мисс Эйнсли тоже вряд ли бы узнала в ухоженной элегантной даме, сидящей перед ней, маленькую судомойку с огромными сияющими глазами, красотой которой она восхищалась вместе с мисс Терезой. Эта дама, теперешняя Кэти Малхолланд, была еще молода и все еще очень красива, но ее глаза, хоть и были такими же большими и зелеными, утратили свой озорной блеск, а в самой их глубине затаилась какая-то неизъяснимая грусть. Мисс Эйнсли не без удивления отметила, что Кэти Малхолланд, дочь шахтера, держится и одевается, как настоящая леди. Ее манеры были безупречны, и только ее речь выдавала простое происхождение.
Опустившись на предложенный ей стул и отказавшись от чашки кофе, и еще более решительно отказавшись от бокала вина, мисс Эйнсли принялась объяснять причину своего визита.
– Я хотела узнать, не будет ли миссис… – начала было она, но тут же запнулась, не зная, как обратиться к Кэти.
– Фрэнкель, миссис Фрэнкель, – подсказал Эндри.
– Не будет ли миссис Фрэнкель так любезна, и не найдет ли она свободную минутку, чтобы навестить мисс Терезу, – продолжала мисс Эйнсли. – Мисс Тереза уже долгие месяцы тяжело больна, и доктор сказал, что ей не долго осталось жить. Она выразила желание повидаться перед смертью с вами, миссис Фрэнкель.
Кэти перевела глаза с их гостьи на Эндри, потом снова посмотрела на старую гувернантку. У Кэти не было ни малейшего желания встречаться с Терезой, даже если та при смерти. Мисс Розье – часть ее прошлого – того прошлого, которое она хотела бы навсегда стереть из памяти. Увидеть Терезу означало бы снова погрузиться в кошмары тех лет, в кошмары, которые до недавних пор мучили Кэти по ночам, и в которых лицо Бернарда Розье накладывалось на лица Большой Бэсс, Бантинга, отца… Нет, нет, ей очень жаль, что мисс Тереза больна, но она не сможет встретиться с ней. Она уже собиралась сказать это мисс Эйнсли, когда Эндри спросил:
– А что такое с Терезой?
– У нее бронхиальная астма и, кроме того, очень слабое сердце, – ответила мисс Эйнсли. – В прошлом году она переболела воспалением легких и с тех пор больше не оправилась. Я думаю, это все из-за школы. Она очень переутомилась и ослабела, потому и заболела.
– Вы до сих пор ведете занятия в вашей школе? – поинтересовался Эндри.
– Нет, нам пришлось ее закрыть. Мое здоровье резко ухудшилось за последние годы, и я больше не могла преподавать. Тогда мисс Тереза взяла всю работу на себя, но это оказалось ей не под силу. Бедняжка не выдержала нагрузки и слегла.
Эндри кивнул мисс Эйнсли и повернулся к Кэти. Кэти посмотрела на него, ожидая подсказки, но он не заговорил. Тогда она, слегка наклонившись к нему, сказала тихо, но очень твердо:
– Я поеду, только если ты поедешь со мной.
– Конечно, я поеду с тобой, – уверил ее он. Снова поворачиваясь к гостье, он осведомился: – Я ведь могу поехать с ней, не так ли?
– Да, да, конечно, – сказала мисс Эйнсли после минутного колебания, с усилием сглотнув.
На следующий день Кэти купила большую корзину фруктов и поехала в сопровождении Эндри на окраину Вестоэ, где жили две женщины. Дом был маленьким и неуютным. Войдя внутрь, оба были неприятно удивлены его скудным убранством. Эндри остался ждать внизу, в зале, который раньше использовался как классная комната, а она поднялась вместе с мисс Эйнсли наверх, где располагались спальни. Комнаты на верхнем этаже были такими же голыми и унылыми, как и на нижнем. Было трудно поверить, что это жилище женщин. Мисс Эйнсли, жестом пригласив Кэти следовать за ней, вошла в маленькую спальню и объявила:
– Тереза, дорогая, взгляни-ка, кто к тебе пришел.
С тех пор как мисс Эйнсли побывала у них вчера вечером, Кэти пребывала в смятенных чувствах, с опаской думая о предстоящем визите. Но сейчас, когда она взглянула на худую, измученную болезнью женщину, полулежащую на высоких подушках, ее смятение прошло, и она поняла, что не может испытывать к Терезе каких-либо иных чувств, кроме жалости и сострадания. При виде больной она даже забыла, что эта женщина – сестра Бернарда Розье. Шагнув вперед, она заговорила с мисс Терезой тем вежливым, почтительным тоном, каким разговаривала с господами маленькая судомойка Кэти Малхолланд.
– Добрый день, мисс Тереза, – сказала она. – Мне очень жаль, что вы нездоровы.
– Здравствуй, Кэти, – срывающимся голосом проговорила Тереза, прерывисто дыша. – Ты… ты так любезна, что согласилась навестить меня.
– Присядьте, миссис Фрэнкель.
Мисс Эйнсли пододвинула к кровати стул, и Кэти села. Некоторое время она сидела молча, не зная, о чем заговорить с Терезой. Тереза тоже молчала, не сводя глаз с ее лица.
– Ты очень хорошо выглядишь, Кэти, – сказала она наконец.
– Благодарю вас, мисс Тереза.
За этим снова последовало продолжительное молчание, потом Тереза спросила едва слышно:
– Ты счастлива, Кэти?
– Да, – ответила Кэти, ни секунды не колеблясь. – Да, мисс Тереза, я очень счастлива.
Говоря, она смотрела прямо в глаза Терезе, и та медленно покачала головой, глядя на нее с вымученной улыбкой.
– По тебе видно, что ты счастлива, – прошептала она. – Эйнсли говорила мне, что ты… – Тереза запнулась и сделала несколько коротких вдохов и выдохов. – Что ты все еще живешь с… со своим другом, – с усилием заключила она.
– Вы имеете в виду капитана Фрэнкеля, мисс Тереза?
– Да, Кэти. Этот капитан Фрэнкель… он очень понравился Эйнсли. Она сказала… она сказала, что находит его обаятельным.
Взгляд Кэти наполнился благодарностью, и мягкая улыбка заиграла на ее губах.
– Спасибо, мисс Тереза. Мне очень приятно это слышать, – сказала она, немного помолчав.
– Я рада, что ты счастлива, Кэти. Ты можешь в это поверить?
Кэти внимательно посмотрела на Терезу.
– Да, я вам верю, мисс Тереза, – медленно проговорила она.
Тереза нервно комкала в руках носовой платок.
– Эйнсли сказала мне, что у тебя очень красивый дом.
– Красивый? Я бы назвала его просто удобным, – скромно отозвалась Кэти.
– Насколько я поняла, ты… ты разбогатела? – продолжала Тереза.
– Это в самом деле так, мисс Тереза.
Тереза откинулась на подушках и устремила взгляд в потолок.
– Жизнь… жизнь очень странная штука, Кэти, – задумчиво проговорила она. – Помню, мы с мисс Эйнсли разговаривали как-то о тебе – это было очень давно, еще когда ты работала у моих родителей. Мне сейчас вспомнился этот разговор, потому что речь зашла о богатстве.
– Вы с мисс Эйнсли разговаривали обо мне? – удивленно переспросила Кэти.
Она не могла себе представить, с чего бы вдруг дочь господ стала разговаривать со своей гувернанткой о судомойке, работающей на кухне в доме ее родителей.
– Да, мы сидели на холме за домом – я помню это так ясно, словно это было вчера – и говорили о превратностях судьбы и о пользе денег. Мисс Эйнсли сказала тогда, что… что если бы при твоей красоте у тебя были еще и деньги, то весь мир лежал бы у твоих ног, или что-то в этом роде. А теперь ты… ты в самом деле завоевываешь мир, Кэти. Несмотря на все ужасные события, которые произошли в твоей жизни, ты вышла победительницей и заставила мир считаться с тобой.
– О! Мне кажется, вы преувеличиваете, мисс Тереза… В любом случае, если вы не против, мне бы не хотелось говорить о прошлом.
Тереза начала учащенно дышать, хватая ртом воздух, и Кэти, испугавшись, что ее последние слова расстроили больную, прошептала:
– Простите, мисс Тереза. Я не хотела вас огорчать.
– О, не волнуйся, Кэти, ты здесь ни при чем. Это все… это все мои легкие. Ты бы никогда не смогла меня огорчить. Ты вообще неспособна огорчить кого бы то ни было. Я… я всегда знала в глубине души, какая ты хорошая и добрая, и мне… мне очень тебя не хватало. Я попросила мисс Эйнсли поехать к тебе, потому что хотела… хотела взглянуть на тебя в последний раз. Или тебе… тебе очень неприятно встречаться со мной?
– Нет, что вы, мисс Тереза! Я очень рада вас видеть, только мне очень жаль, что вы больны. – Чувствуя, как рыдания сдавливают горло, Кэти поспешно встала. – А теперь я лучше пойду, мисс Тереза, – быстро проговорила она, стараясь совладать со слезами. – Я не хочу вас утомлять, а то мисс Эйнсли рассердится на меня, но я… я еще вернусь, если вы, конечно, не против.
– Пожалуйста, приходи еще, Кэти. Для меня это будет огромной радостью, – просто ответила Тереза.
Так началась дружба между Кэти и Терезой. Никто не ожидал, что мисс Терезе станет лучше, – и сама Тереза была удивлена не меньше доктора, когда ее здоровье пошло на поправку. В течение последующих недель Кэти регулярно навещала больную, иногда в сопровождении Эндри, который, однако, всегда оставался внизу. Она никогда не приходила с пустыми руками – она носила Терезе фрукты, деликатесы, сладости домашней выпечки, приготовленные ею самой.
Быть может, хорошее питание, а может, и новый интерес к жизни, проснувшийся в ней с появлением Кэти, помогли Терезе. Всякий раз, входя в спальню, Кэти с радостью замечала, что Тереза выглядит лучше, здоровее, чем в ее предыдущий визит, а в один прекрасный день, приехав вместе с Эндри, она увидела Терезу, сидящую в гостиной внизу. В тот день Тереза и Эндри встретились во второй раз после четырнадцати лет, что прошли с их первой встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49