— Что ты чувствуешь? — тихо спросил его Эрик.— Ледяной…— Ветер, — нетерпеливо закончил за него Эрик. — И я тоже. Что еще?Саймон взглянул в золотистые, ясные и бездонные, как чебо, глаза Посвященного.— У меня неспокойно на душе.— Ты чувствуешь опасность?— Не совсем. Но мне тревожно и неуютно.— Леди Ариана, а вы? — произнес Эрик, оборачиваясь к девушке.— Да, мне тоже… неуютно. А почему — не могу объяснить.— Ну что же, это замечательно, — удовлетворенно отметил Эрик.— А мне это совсем не нравится, — резко сказал Саймон. — По-моему, это малоприятное ощущение — когда за тобой тайком наблюдают.— Но большинство людей этого не замечает.Саймон стремительно выхватил меч из ножен.— Я знал, что эти подлые убийцы рыскают поблизости, — бросил он сквозь зубы.— Успокойся, нам ничто не грозит, — улыбаясь возразил Эрик. — Это же просто рябина.— Что?Эрик кивнул головой в сторону Каменного Кольца.— Священная рябина ждет, — коротко пояснил он.— Ждет чего? — спросила Ариана.— Этого не знают даже друиды, — ответил Эрик. — Они знают только то, что она ждет — ждет постоянно, и летом, и зимой.— Тысяча чертей, — прохрипел Саймон, — что за чепуха!Он раздраженно сунул меч обратно в ножны.Эрик загадочно рассмеялся и повернул коня в сторону Си-хоума. Жеребец заупрямился и поднялся на дыбы — ему совсем не хотелось покидать остальных всадников. Но Посвященный усмирил его нрав с легкостью солнечного луча, бегущего по воде.— Храни вас Бог, — сказал он, обращаясь к Ариане и Саймону. — Если вам что-нибудь понадобится, пошлите за мной в Сихоум. Я клянусь исполнить все, что в моих силах, если это во власти Посвященных.Саймон удивленно посмотрел на него.— Почему именно Посвященных? — резко спросил он.— Кассандра гадала на серебряных рунах.Саймон застыл. Он уже чувствовал — то, что он услышит в следующий момент, ему совсем не понравится.И он не ошибся.— Ей открылось, что твоя судьба связана с судьбами Посвященных, — веско произнес Эрик. — Хотим мы того или нет, но мы, словно нити, вплетены в полотно, узора которого нам не дано угадать.— Возможно, — холодно согласился Саймон.По его тону было ясно, что он ни капельки в это не верит.Глаза Эрика полыхнули золотистым огнем.— Не будь так слеп в своем упорстве, — мягко произнес Посвященный. — Цена, которую мы платим за наше незнание, может оказаться непомерно высока. Особенно для тебя, Саймон. Запомни это. Глава 19 Оглушительные удары грома прокатились по долине, и вскоре все вокруг затянуло серебристой нелепой дождя. В холодном воздухе, наполненном запахами лесов и полей, разлилась свежесть.Саймон разбил лагерь прямо у подножия холма в развалинах древнего римского укрепления. Он выбрал это место не случайно: отсюда хорошо просматривались окрестные болота, лес и долина. Само укрепление было построено римлянами на развалинах еще более древней крепости. Хотя бревенчатый потолок строения почти развалился, все же под оставшимся небольшим навесом можно было переждать непогоду. Ариана и Саймон расположились у стены некогда большой комнаты, греясь у костра, взметнувшего языки пламени до самого потолка.На противоположной стене плясали яркие отсветы другого костра, который разожгли в соседней комнате трое стражников и оруженосец Саймона, предварительно соорудив там навес из сухих веток. Иногда язычки пламени достигали края стены — она разрушилась от времени и была теперь совсем невысокой. Дым от костра и густой дух мясной похлебки поплыли над развалинами крепости в дождливых сумерках.Стражники сидели у костра, переговариваясь друг с другом. Время от времени было слышно, как они громко хохочут — должно быть, над своими грубоватыми шутками. В низкие мужские голоса вплеталось звонкое щебетание Бланш. Она то и дело заливалась дразнящим смехом — так любовница рукой проводит по бедру, останавливается, чуть-чуть не достигнув до цели… и вдруг неожиданно хватает свою добычу.Саймон не сомневался, что Бланш была для его рыцарей лакомым кусочком. Несмотря на то, что днем она беспрерывно ныла и жаловалась на отсутствие всяческих удобств в пути и еле плелась на своей кобылке в хвосте их маленького отряда, вечером она без устали дарила стражников своей благосклонностью, проявляя при этом удивительную изобретательность.Легкая доступность Бланш никогда не приводила к ссорам между воинами. Конечно, если бы она дразнила мужчин, заигрывая с одним и насмехаясь над другими, это неизбежно привело бы к распрям — именно так вела себя Мари с рыцарями Доминика во время их возвращения из Крестового похода. Но, к счастью, такие игры не привлекали Бланш. Ей гораздо больше нравилось уступать всем и каждому — кто именно ее согреет, ей было безразлично.Ее заливистый смех звенел в сумерках, как колокольчик — Бланш подбрасывала старинную медную монету, а мужчины загадывали, на какую сторону та упадет:— Чур, у меня — верх!— И у меня!— И у меня!Девушка высоко подкинула монетку, так что даже из-за стены было видно, как она блеснула в отсветах пламени и перевернулась в воздухе. Бледные, перепачканные в золе пальчики Бланш мелькнули над прогалом — она ловко поймала монету и, невидимая из-за стены, звонко шлепнула ею по бедру.— Надо же — верх! — весело воскликнула она.Мужчины разочарованно загудели — теперь им снова надо будет выяснять между собой, кто первым ляжет с Блапш.— Да ладно вам, — засмеялась она, — здесь всем хватит места. Ну-ка, поймайте меня! Ой! Хоть бы руки сначала погрели, вы, черти!Пряча улыбку, Саймон присел у огня: Бланш, конечно, вела себя развязно, как нахальная борзая, но в то же время она никогда бы не стала яблоком раздора между его людьми.Прислушиваясь к игривому хихиканью и возне, доносившимся из-за полуразрушенной стены, Саймон надеялся, что Ариаиа не догадается, чем вызвано такое буйное веселье, — уединиться в этих развалинах было почти невозможно.— Ты согрелась? — спросил Саймон жену.Ариана подняла на него взгляд. Золотистые блики костра плясали в темных глазах Саймона, кольчуга его мерцала и переливалась стальным блеском при каждом движении.Ариана молча кивнула в ответ, и огненные блики скользнули по ее распущенным волосам, будто по ним ласково провели рукой. Мокрые кудри обрамляли ее лицо, слегка шевелясь от теплого воздуха.— Правда согрелась? — недоверчиво произнес Саймон. — Ты ведь промокла до нитки.Кому, как не Саймону, было это знать — он сам стянул с продрогшей девушки мокрое платье, оставив на ней только длинную нижнюю рубашку, и теперь ее одежда сохла перед огнем, развешенная на кольях, вбитых в растрескавшийся каменный пол.Ариана снова кивнула — она знала, что стоит ей открыть рот, как ее зубы начнут выбивать дробь от холода.Саймон склонился над ней и плотнее укутал ее своим меховым плащом. Когда он отнял руки, то случайно коснулся ладонью ее щеки.Ариана вздрогнула, но не от холода.— Да ты совсем замерзла, — сказал он.— Н-нет. А вот на тебе уж точно нет ничего, кроме холодного металла. Возьми н-назад свой плащ — тебе он нужнее, а я и так с-согреюсь.— Черт возьми! — пробормотал Саймон.Он раздраженно дернул застежки кольчуги и с легкостью сбросил ее с плеч, несмотря на ее тяжесть. Конечно, это проще было бы сделать с помощью оруженосца, но Эдвард был уже занят — в соседней комнате.А если бы парнишка и стоял поблизости, робко переминаясь с ноги на ногу в ожидании приказаний, Саймон и тогда не позвал бы его — ему совсем не хотелось, чтобы кто-либо из мужчин видел его жену полураздетой.— Завтра наденешь свое колдовское платье, — сказал Саймон, стягивая с себя промокшую кожаную рубашку, которую он носил под кольчугой. — Оно отталкивает воду, точно его гусиным жиром смазали.Ариана сверкнула на него глазами — она не надевала свое аметистовое платье с той поры, как узнала, что в нем скрыта какая-то тайна.Впрочем, может быть, ей просто так казалось — Ариана поняла, что, когда речь идет о Посвященных, трудно быть в чем-либо уверенной.Но так или иначе, а стоило ей только подумать о мягкой, теплой ткани, кошкой ластящейся к Саймону, ее сразу же охватывало странное, беспокойное чувство — начинало казаться, что это ее руки, а не волшебное платье ласкают Саймона.— Что мне нравится, то я и буду н-носить, — пробормотала она.Саймон буркнул что-то себе под нос, подбросил поленьев в костер и сел напротив Арианы.Из веток, которые собрали стражники, получилась достаточно удобная лежанка. Сверху на нее было наброшено сухое покрывало. Плащ Саймона тоже ни капельки не промок — Посвященные чем-то обработали белый мех, и теперь он отталкивал воду. Когда шел дождь, Саймон просто выворачивал его вверх меховой подкладкой.Ткань, из которой был сшит плащ Арианы, не отличалась таким чудесным свойством и промокла насквозь. Влажная одежда сохла перед огнем, слегка раскачиваясь на кольях, как приспущенное знамя.— С вашего позволения, сударыня, — насмешливо сказал Саймон, забирая у Арианы свой плащ и накидывая его себе на плечи.Ариана испуганно вскрикнула, когда Саймон неожиданно приподнял ее и усадил к себе на колени.— Что-нибудь не так? — мягко спросил он, укрывая плащом их обоих.— Я… ты сделал это так б-быстро — я даже забыла, какой ты проворный и сильный.— А ты сейчас похожа на мокрую кошку — и я даже забыл, что у тебя острые коготки и надменный нрав.— Ну что ж, кошка так кошка, во всяком случае, я хоть не линяю, — пробормотала она.Саймон рассмеялся.На мгновение между ними воцарилось молчание — только слышно было, как потрескивает огонь и шуршит дождь по крыше, да за полуразрушенной стеной раздаются голоса. Постепенно озноб, мучивший Ариану, прошел — она слегка вздохнула и доверчиво прильнула к Саймону, согреваясь его теплом.Ее щека коснулась его мускулистой груди, и Ариана вспомнила, что Саймон снял рубашку — на нем были только штаны из мягкой кожи.Эта мысль не то чтобы взволновала ее, но…Но и не оставляла ее в покое.Из прогала в стене послышался приглушенный женский вскрик.— Как ты думаешь, Бланш согрелась, ей там тепло? — спросила Ариана спустя некоторое время.Саймон прямо-таки затрясся от беззвучного смеха.— Ей, пожалуй, теплее, чем ты думаешь, — заверил он жену.— Почему?— Да с ней там рядышком пристроились по крайней мере два дюжих молодца.Ариана издала удивленное восклицание.— Два? — выдохнула она.Саймон замурлыкал в знак согласия, как большой ласковый кот.— Двое сразу? — продолжала спрашивать Ариана.— Ну да.— А это… удобно?— В каком смысле? — спросил Саймон.Ариаиа никак не могла рассмотреть выражение его прищуренных глаз, но отчетливо слышала смех в его голосе.— Ну, в смысле… В такой тесноте, — осторожно заметила она.— Зато в тепле — как птенчики в гнездышке.— И ты спал так?— Конечно, нет.Ариана вздохнула и снова прильнула к его груди.— Когда я хочу согреться, то сплю с девицами, а не со стражниками, — вежливо пояснил Саймон.Ариана открыла рот от удивления, и краска смущения залила ее щеки — она вдруг поняла, что ее супруг немилосердно издевается над ней.Во всяком случае, так ей показалось.Взглянув в ее обескураженное лицо, Саймон расхохотался: во всем, что касалось отношений между мужчиной и женщиной, Ариана была невинным ребенком.«Но только не в том сне».Огонь пробежал по его жилам, как только отголоски невозможного, необъяснимого сна эхом отдались в его памяти, одновременно сдерживая и разжигая его, — сдерживая, потому что во время Крестового похода он узнал, что его чувства могут стать оружием против него же.В его снах Ариана отвечала ему взаимностью.Но было ли это только во сне?..Саймон не мог в этом разобраться, не мог отличить мечту от яви, и это мучило его, ибо он привык верить только в то, что можно взвесить, измерить и посчитать. Ему во что бы то ни стало нужно было знать, была ли Ариана на самом деле холодна как лед или же горяча, как в том волшебном сне.«Нас влечет друг к другу. Я не мог ошибиться».— Не волнуйся за свою служанку, — произнес Саймон, слегка вдыхая аромат мокрых распущенных волос Арианы. — Уж кому-кому, а ей-то уж точно не холодно.— Но… — неуверенно начала Ариана.— Ты слышала, чтобы она на что-нибудь жаловалась? — прервал ее Саймон.Ариана растерянно заморгала.— Я слышала только ее смех.— Ну, так, значит, с ней все в порядке. В отличие от тебя Бланш не замедлила бы высказать свое неудовольствие, если бы ей было что-то не по нраву, — у нее прямо-таки королевские замашки.— Да, это верно.Ариана снова вздохнула и невольно еще теснее прижалась к Саймону. Последние три дня пути Бланш беспрестанно надоедала всем своими жалобами — и особенно Ариане, за которой, как подразумевалось, она должна была ухаживать.— Как это любезно со стороны мужчин — согревать Бланш, — сказала Ариана спустя некоторое время. — Им, должно быть, очень неуютно.Саймон удивленно хмыкнул и осторожно спросил:— Почему это тебе пришло в голову?— Но ведь Бланш промокла еще сильнее, чем я, — пояснила Ариана. — Ее одежду, наверное, хоть отжимай.— Думаю, это не причинит мужчинам неудобства.— Правда?— Правда. Когда я видел ее, девчонка бегала в чем мать родила.Ариана внезапно выпрямилась, едва не ударив Саймона головой под подбородок.— И чем это ты там занимался с моей служанкой? — холодно спросила она.Глаза ее так и метали аметистовые искры — леди была вне себя от возмущения.Встретив ее горящий гневом взгляд, Саймон лениво усмехнулся.— Ты что, спал с ней раньше? — продолжала допрашивать Ариана.Он насмешливо приподнял брови.—: Когда же, по-твоему, я должен был этим заниматься?— Пока я была больна.— Ошибаешься, соловушка. У меня и без того было дел по горло: обмыть тебя, натереть бальзамом, перевязать, напоить лекарством. Как, спрашивается, было мне улучить минутку, чтобы еще и флиртовать со всякими непригожими девицами?Рот Арианы округлился от удивления.— Непригожими? — осторожно переспросила она.— Ну да.— Но ведь Бланш… У нее волосы цвета меда и глаза голубые, как перья сойки, — неуверенно возразила девушка.— А мне больше нравятся волосы темные, как полночное небо, и глаза, перед которыми меркнут даже драгоценные аметисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47