— Конечно, в терпении и силе духа Мэг не откажешь, но все равно ей пришлось бы тяжело — путь и так нелегкий и опасный, а тут еще внезапно нагрянувшие холода.Саймон разговаривал вслух с самим собой — это вошло у него в привычку за те долгие девять дней, которые он провел у постели Арианы, безмолвно молясь, чтобы краски жизни вновь заиграли на ее бледном, осунувшемся лице. Он заметил, что звук его голоса действует на нее успокаивающе.— Доминик сходил бы с ума от тревоги, — добавил Саймон. — Уж и не знаю, что бы с ним сделалось, если бы с его соколенком что-нибудь случилось в дороге.Саймон слабо улыбнулся, вспомнив золотые путы глендруидской колдуньи.— Знаешь, — обратился он к неподвижно лежащей девушке, — мне бы так хотелось вновь услышать мелодичное пение ее колокольчиков. И ее веселый переливчатый смех.С нижнего этажа донесся звук голосов — мужчина и женщина звонко и весело смеялись чему-то.— Это, наверное, Дункан и Эмбер, — произнес Саймон. — Веселятся, как зеленые юнцы после первого в жизни глотка вина.Саймон отвернулся, чтобы прополоскать лоскут, служивший повязкой, в чаше с отваром вяжущих целебных трав. Он отжал лиловую полоску и хорошенько встряхнул — она просохла в одно мгновение. Он глядел на нее с удивлением, которое не покидало его все эти дни, пока он ухаживал за Арианой.— Да, занятная вещица, как сказал бы Дункан.Саймон посмотрел на лоскут ткани в своих руках, затем перевел взгляд на бледно-розовую царапину на коже Арианы.— Нет, не буду ее сегодня перевязывать, — решил он. — Даже такая нежная ткань может оказаться грубой для заживающей раны.Голос Саймона, о чем бы он ни говорил, оставался тихим и мягким. Еще выхаживая Доминика, он понял, что спокойный негромкий голос проникает в сознание больного и ускоряет его выздоровление.Да и самому целителю тоже не мешало бы успокоиться. * * * Сознание медленно возвращалось к Ариане. И первое, что она почувствовала, пробуждаясь от долгого сна, были чьи-то сильные руки, осторожно приподнимающие ее. Прикосновение было нежным и согревающим, как ткань, обвившаяся вокруг ее руки.Ариана вдруг поняла, что это было ее свадебное платье. И что на своей груди она чувствовала теплое дыхание Саймона.Волна удовольствия охватила ее тело. На миг ей показалось, что именно он явился к ней в волшебном мерцающем сне.«Нет, это невозможно. Глупо даже думать об этом! Я лежала без сознания, беспомощная, погруженная в целительный сон.А уж мне ли не знать, как мужчина обращается с беззащитной женщиной!До сих пор я вижу это в своих ночных воспоминаниях».Эта отрезвляющая мысль обдала ее холодом — волшебное ощущение, которого она никогда прежде не знала, растаяло, как дым. Нет, пожалуй, оно было ей все же знакомо — она уже раз испытала это наслаждение в объятиях Саймона и в его волшебном чувственном поцелуе.«Я целовала его.А он — меня.Неужели все это было на самом деле?»Пламя обожгло ее и пробежало вниз от груди к бедрам. Испуганная, она тщетно пыталась разобраться в своих ощущениях. Матерь Божья, да что с ней происходит?Натягивая платье на жену, Саймон старался не смотреть на ее опьяняюще прекрасное тело. И изо всех сил отводил взгляд от матовых белоснежных грудей, на вершинах которых выросли тугие розовые бутоны от случайного прикосновения его щеки.Их соблазнительный вкус и аромат он тоже старался не вспоминать.С мрачной сосредоточенностью Саймон расправил непокорную ткань на бедрах Арианы и принялся зашнуровывать лиф ее платья. Но как только он попытался ухватиться за серебряные тесемки, они стали неуловимыми, как ртуть. Никак ему не удавалось их удержать, не то что продеть в маленькие вышитые отверстия, которые протянулись по корсажу от бедер до мягкого выреза горловины.— Вот проклятые завязки! — вскипел Саймон. — Хватит упрямиться! Я должен ее одеть, как бы прекрасна ни была, ее грудь.Серебряная тесемка легко выскользнула из его крепко сжатых пальцев и сползла к бедрам Арианы, на мгновение задержавшись на треугольнике густых завитков, проглядывающем из складок платья. И прежде чем Саймон успел поймать кончик шнуровки, она скрылась между ног Арианы, блеснув, как серебряный ручеек.Почувствовав, что пальцы Саймона шарят у нее между бедрами, Ариана стремительно выпрямилась — мрачное видение вновь вернулось к ней, будто никогда и не покидало.— Нет! — хрипло выкрикнула она, вцепившись в запястье Саймона. — Остановись! Только бессердечное животное может так воспользоваться беспомощностью женщины!Саймон резко вскинул голову — безумные, широко распахнутые дымчатые глаза уставились на него в упор. Но не на них он смотрел — он видел только всепоглощающий ужас на лице Арианы. И отвращение.«И чего, спрашивается, я ожидал — чуда? — подумал он с насмешливой горечью. — Она такая же, какой была прежде. Холодна как лед».— С пробуждением вас, моя дражайшая супруга, — язвительно произнес Саймон. — Надеюсь, девять дней беспробудного сна вас освежили?При звуке его бесстрастного холодного голоса Ариану будто окатили ушатом ледяной колодезной воды. Она прерывисто вздохнула и взглянула на Саймона отрешенным взглядом, в котором застыл страх.— Если ты соблаговолишь убрать свои острые коготки, — продолжал он, — я смогу наконец тебя одеть. Или, может быть, ты хочешь, чтобы я оставался в твоем теплом гнездышке?Сказав это, Саймон прижал руку к теплому холмику и слегка погладил нежные лепестки, каждый изгиб которых он прошлой ночью изучил губами и омыл поцелуями.«Да не приснилось ли мне все это?Скорее всего так оно и было — во сне».Ариана задохнулась от противоречивых ощущений, охвативших ее. Первым, без сомнения, был откровенный страх. Вторым — столь же сильное удовольствие.И это испугало ее еще больше.— Прошу тебя, не надо, — произнесла она срывающимся шепотом. — Я этого не вынесу.Отвращение к самому себе стиснуло горло Саймона. Он быстро отдернул руку от мягкого ущелья.— Тогда, сударыня, будьте столь любезны и сами отыщите шнурок от вашего платья, — бросил Саймон сквозь зубы.Ариана метнула на него безумный, испуганный взгляд.— Вы понимаете, о чем я говорю? — спросил он. — Я как раз собирался зашнуровать вас, но эта чертова тесемка, как угорь, выскользнула у меня из рук.Ариана быстро оглядела свою одежду и застыла от ужаса — лиф ее платья был распахнут до самых бедер, а складки аметистового платья, обвивавшие тело, обнажали больше, чем скрывали.— Моя рубашка… — Голос ее замер.Саймон молчал, выжидая, что она скажет дальше.Облизнув пересохшие губы, Ариана вновь попыталась заговорить.— На мне же ничего нет, кроме платья, — произнесла она внезапно севшим голосом.— Боюсь, что это именно так.«Но, черт возьми, меня гораздо больше волнует другое: как может девушка, чье тело будто создано для любовного наслаждения, питать отвращение к самой страсти?Или, может быть, несмотря на все ее протесты, ей противен я, а не страсть?Да, скорее всего это так. Холодная женщина не стала бы так отвечать на мои ласки.Это был сон.Сон — и ничего более».Ариана вспыхнула до корней волос при взгляде на собственную наготу.— Я всегда надевала…У нее запершило в горле, и она вновь облизнула губы.При виде ее розового язычка Саймон почувствовал себя так, будто ее губы прикоснулись к его ноющей плоти.— Разрази меня гром! — свирепо прохрипел он сквозь зубы.Вскочив на ноги, он налил в чашу воду из стоящего на сундуке кувшина и вновь шагнул к кровати.— Выпей это, — сказал он. — Если будешь облизывать губы, они потрескаются и будут болеть.Ариана потянулась было к нему, чтобы взять чашу. Увидев, как дрожат ее пальцы, Саймон отвел ее руки.— Да у тебя силы не больше, чем у котенка, — пробормотал он. — Пей.Он поднес чашу к ее губам и слегка наклонил ее, чтобы Ариане было удобнее пить. Она поспешно глотнула, и холодные серебряные струйки потекли у нее по подбородку.— Клянусь Крестом Господним, — сказал Саймон, опуская чашу. — Да мне в тысячу раз легче было ухаживать за тобой, когда ты лежала без чувств.— Что… — Ариана смущенно откашлялась, — что ты имеешь в виду?— Когда была в забытьи, я поил тебя со своих губ.Рот Арианы раскрылся от удивления.— Как это?Саймон отпил немного жидкости из чаши, склонился к Ари-ане и по капле влил ей воду в рот, как он это уже делал бессчетное число раз, пока она лежала в целительном сне.Все произошло так быстро, что Ариана не успела отказаться. И, прежде чем она сумела вымолвить хоть слово, ей пришлось сначала сделать глоток.— Еще? — спросил Саймон, вновь поднося чашу к своим губам.Ариана опять изумленно приоткрыла рот, поняв наконец, как заботливо Саймон ухаживал за ней, пока она лежала в беспамятстве.Он снова отпил воды и склонился к ее лицу.Она ошеломленно посмотрела на него своими загадочными дымчатыми глазами. Его движение пробудило в ней какое-то странное чувство — будто она уже видела это в каком-то волшебном сне.Сделав поспешный глоток, она произнесла:— У тебя это так… ловко получается.— За эти девять дней я прямо в няньку превратился, — заметил он, усмехнувшись.Ариана опять удивленно открыла рот, но тут же закрыла его, увидев, как Саймон вновь поднес чашу к губам.— Ты? — прошептала она. — Ты выхаживал меня?Он кивнул.— Почему? — недоуменно спросила она.— Так захотела Кассандра.Ариана быстро заморгала от удивления.— Кассандра, — медленно повторила она, как будто впервые услышав это имя. — Зачем, во имя всего святого, ей это понадобилось?— Кто их разберет, этих Посвященных? — возразил Саймон. И добавил: — И раз уж мы решили задавать друг другу вопросы, то, будь добра, ответь мне, почему, во имя Господа, ты не помчалась к замку, когда я дал тебе возможность спастись?— К замку?— Да. Когда на нас напали изменники. Вспомнила?Внезапно все всплыло в памяти Арианы: предупреждающий крик Саймона, разбойники, несущиеся к нему во весь опор, и страшное осознание того, что он остался защищать ее, в то время как мог преспокойно уйти от погони на своем резвом длинноногом коне.— Ты ведь остался, — коротко произнесла она.— Что ты имеешь в виду?— Ты остался защищать меня, хотя мог бы спастись, предав меня в руки изменников.— За какую же скотину ты меня принимаешь? — ледяным тоном сказал Саймон.И вдруг, вспомнив прошлую ночь, он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.— Может, я и животное, когда дело касается постели, — спокойно произнес он, — но не такой подлец, чтобы позволить этим подонкам, переодетым рыцарями, растерзать беззащитную девушку.— Саймон! — прошептала Ариана с виноватым видом.Она поняла, что, сама того не желая, причинила ему боль своими словами.Он взглянул на тонкие, изящные пальчики, прикоснувшиеся к его плечу с бессловесной мольбой.— Саймон Верный, — дрожащим голосом продолжала Ариана. — Ты остался защищать меня, прекрасно зная, что это может стоить тебе жизни. Ты был мне верен, в то время как другие предали бы меня.У Саймона перехватило дыхание, когда он заглянул в дымчатую глубину обращенных на него аметистовых глаз.— Ни один мужчина не предал бы тебя, — уверенно возразил Саймон. — И, уж конечно, ни один рыцарь не способен на такую подлость.По губам Арианы скользнула горькая улыбка.— Ты ошибаешься, Саймон. Я больше знаю о предательстве, чем ты. До сих пор ни один рыцарь — даже простой крестьянин — не поставил мою жизнь выше своего удовольствия.— Ариана Преданная, — прошептал Саймон. — Кто это был, соловушка? Кто предал тебя и почему?Ариана ничего не ответила на его слова — вместо этого она попыталась объяснить то, что только сейчас поняла:— Когда я увидела, как ты встал на пути у изменников, то вдруг подумала, что на своем быстром коне ты мог бы легко от них скрыться.— Но твоя-то кобылка не успела бы уйти от погони.— Да. И поэтому ты остался на той узкой тропе, готовый отдать за меня жизнь.— Я просто хотел сразиться с изменниками.— Которые были вооружены до зубов, и сидели на боевых конях, и ты был один против пяти, и…— Ты должна была послушаться меня и скакать прямо к замку, — прервал он ее.— Нет! — выкрикнула она, прильнув к нему в отчаянном порыве. — Да я не смогла бы и дня пробить, зная, что предала единственного человека, который был мне верен!Саймон взглянул в ее разгоревшееся румянцем лицо и сверкающие глаза — больше всего на свете хотел он сейчас понять, что движет ее чувствами.— И все же ты избегаешь моих прикосновений, — заметил он.Ариана прикрыла глаза.— Не ты этому причиной, Саймон, а то, что однажды случилось.— Это сделал я?Она покачала головой. Пряди черных распущенных волос упали ей на грудь, скрывая наготу.— Я… — Голос ее сорвался.Саймон мягко накрыл ее руку своей ладонью. Она не отшатнулась от его пожатия, а только стиснула ему пальцы с силой, неожиданной для такой хрупкой девушки.— Вот как это было, — прошептала Ариана. — Дочь одного барона воспитывалась в богатом доме. Она была мне ближе, чем сестра, — юная, доверчивая…Ариана судорожно глотнула и на мгновение закрыла глаза.Саймон поцеловал бледные пальчики, которые крепко сжали его руку.— Ее хотели выдать замуж за одного рыцаря, — хрипло продолжала Ариана. — Но ее отец нашел ей более подходящую партию, и тогда рыцарь…Девушка с трудом перевела дух — она вся дрожала, как лист на ветру.— Соловушка, — ласково произнес Саймон. — Ты расскажешь мне это в другой раз, когда поправишься.— Нет, — произнесла она с отчаянной решимостью. — Если я не скажу тебе сейчас, то потом у меня не хватит на это смелости.— Тебе ли жаловаться на свою храбрость? Ты ведь безоружная влетела в самую гущу схватки.— Проще сразиться с сотней врагов, чем рассказать тебе об этом.Саймон с волнением вглядывался в ее напряженное лицо.— Отвергнутый поклонник, — торопливо продолжала Ариана, — решил, что если он обесчестит девушку, то другой рыцарь не женится на ней. И он принудил ее силой. А потом пошел к ее отцу и сказал, что это она соблазнила его, но что он благородный человек и женится на ней.Саймон пробормотал какое-то проклятие.— Отец девушки вошел к ней в комнату, увидел дочь, раздетую, на постели, перепачканной кровью. Она клялась ему, что невиновна в случившемся, но он ей не поверил — назвал шлюхой и блудницей и отказался от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47