Войско поведут назначенные им генералы».
– А что ты думаешь о всех тех, кто объявлял себя Обновителем?
– Они брались за дело не с того конца. Они хотели славы для себя. А Куолии нужен император, которому можно отдать свою преданность, который готов служить ее благу.
«Почему ты мне ничего такого не говорил?» – спросила Гвин у Голоса.
«Было рано. Вунг Тан мог воспротивиться. А теперь, когда он сам это придумал, он сам нашел нужные доводы».
– Мне не просто будет его уговорить, – сказала Гвин. – Скромность в наши дни встречается еще реже, чем честность, но мой муж может заявить, что корона ему ни к чему.
– Как-нибудь уж мы его уговорим, – сказал король. – Поезжай с ним в Мокт и погляди, как он покажется Квилму Урниту. Передай ему, что я прошу его согласия. Люди сражаются за идеи. Мы можем противопоставить карпанцам идею обновленной империи, возврата Золотого века. – Вунг откинулся на спинку кресла, и у него вдруг сделался усталый вид. – Идея зарданской империи может понравиться людям... а о Гексционе Гарабе пока беспокоиться не будем.
«Подозревает! Точно подозревает! Объявить Булриона императором? Он будет сопротивляться изо всех сил. И даже если согласится...»
– Ты сказал, что согласишься, чтобы главнокомандующим стал воитель Зорг – на ограниченное время. Может быть, ты поэтому и предлагаешь в императоры моего мужа? Тебя устраивает его возраст? До конца войны он, наверное, проживет, но ненамного дольше, так?
Вунг отвел глаза.
– Что ж, это тоже веское соображение, – признал он.
Булрион всадил копье в грудь очередного карпанца, и тот с воплем рухнул на землю. Булрион издал победный клич, товарищи по оружию ответили ему. Они стояли плечом к плечу и продвигались вперед по трупам врагов. Карпанцы падали как подкошенные. Булрион, зарданский воин в расцвете лет, был силен и неутомим. А вон погубитель Гамион, командир Хищников, вытирает слезы гордости за своего младшего сына, своего дорогого мальчика, достойного продолжателя славного рода. А вон Полион. Весь забрызганный кровью, он радостно смеется, видя доблесть деда. Кровь Пантолиона стучала в жилах Булриона.
– Гроза, что ли, надвигается? – услышал он голос Гвин. – Или это ты так храпишь?
Булрион приоткрыл один глаз. Жена сидела на краю кресла напротив него, слегка наклонившись вперед и сложив руки на коленях.
– Я ничего не слышу, – буркнул Булрион.
– Значит, мне померещилось, – с улыбкой сказала Гвин. – Может, поговорим? Или ты дремлешь?
– Дремлю?! Я не дремал. Просто задумался.
– И о чем же? – с грустной улыбкой спросила Гвин. – О доме? Я тоже хочу домой, милый. Честное слово. Но ведь мы за это и сражаемся! Чтобы Тарнская Долина оставалась безопасным домом для мирных людей.
Может, и так. Но Булрион по-прежнему подозревал, что некоторым хочется возродить империю и посадить его на трон. Он зевнул и потянулся.
– Я ходила на стрельбище, – сказала Гвин. – Думала, ты там. Мальчики в восторге от этих чудных нурцийских луков.
– Они многослойные – от этого и сила, – сказал просвещенный Тисвионом Булрион.
– Я обещала Возиону, что попрошу Вунга подарить нам несколько таких луков.
«Нет, вы подумайте! Жена земледельца называет короля по имени!» Булрион печально глядел на улыбающееся лицо Гвин, на ее изящные руки, высокую грудь, видневшуюся в глубоком вырезе платья с серебряным узором по синему полю. Ее волосы были короче, чем принято у зарданских женщин, но она надела на голову венок из ромашек. Прелестная женщина, сильная и нежная, уравновешенная днем и страстная ночью. Они ее тут прозвали Ведьмой, но он, Булрион, любит ее. Она лечит больных королей и, кажется, строит планы убийства здоровых. Он ее боится, этой поулгратки, дающей и отнимающей жизнь. Его голубка у него на глазах превратилась в орлицу, но он все равно ее любит. Вряд ли она еще долго будет принадлежать ему.
– Ну и как он?
– Кто – Вунг? Чувствует себя гораздо лучше.
– Он на десять лет моложе меня.
Улыбка сошла с лица Гвин. Ну , на вид этого никак не скажешь. Слушай, милый... мне надо съездить в Мокт.
– Тебе? – Булрион выпрямился в кресле. – Нет, это ты меня послушай! Ты так и собираешься все делать сама? Ты же не можешь разорваться...
– Я – первый поулграт, который появился за сто лет. – Гвин печально покачала головой. – Я этого не просила у Судеб, но так получилось. Квилм Урнит напуган. Мне надо укрепить его дух с помощью муолграта. Если он вознамерился сражаться с карпанцами в одиночку, мне надо удержать его от этого безумия. Я сумею его успокоить. Если я сама поеду в Мокт, я уверена, что уговорю его присоединиться к коалиции. На это уйдет дня два, не больше.
– Если ты его найдешь. Она пожала плечами:
– Верно. Но будем надеяться, что он все еще в Джарин-фарке. По крайней мере он был там несколько недель тому назад.
– Но если проехать в Мокт не могут даже курьеры...
– Вунг обещал предоставить нам конвой, – с торжествующей улыбкой сказала она. – А Чинг Чилит получил у Гексциона охранную грамоту. Мы отправляемся утром. Или хочешь остаться здесь?
– Конечно, нет! – Булрион и сам толком не знал, чего он хочет. – А Возион и другие ребята с нами поедут?
– Само собой. Как только проедем через Петушью Арену, они повернут к долине. В деревне, наверное, беспокоятся о нас. – Она с опаской вгляделась в лицо Булриона. – Но ты-то поедешь со мной в Джаринфарку, Булл-Бык?
Он вздохнул и отвернулся, глядя на цветущие кусты – и не видя их.
– Если ты хочешь соскочить с тигра, Ниен, сейчас самое время.
Он ждал ответа. Наконец она проговорила:
– Нет, пока нет.
– Я всегда с радостью приму тебя в свой дом.
Когда ответа не последовало, он опять посмотрел на нее. Ее глаза подозрительно блестели. Эти слезы не могут быть притворными.
– Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? – спросил он. – Зачем я тебе, старый толстяк-крестянин?
– Ты – мой муж. Мне легче, когда ты рядом, когда я знаю, что ты меня любишь. Одной мне трудно. Неужели ты заставишь меня выбирать между тобой и Судьбой? Карпанцы вытопчут наши поля, убьют наших людей. А ты можешь помешать им. Если поедешь со мной к Квилму...
– Тебе нужен император-марионетка? Такой, которого бы принял народ и которого бы не опасались короли? Чтобы разъезжал на белом коне и был всеобщим добрым дедушкой, пока ты плетешь интриги в моей тени?
У Гвин изумленно расширились глаза.
– Как ты... Откуда ты это взял?
– Это стало очевидным, как только ты заговорила о коалиции.
«Жаль только, что ты не заговорила о ней раньше», – подумал он.
– У меня и в мыслях не было! Это Вунг придумал! – Она опустилась перед Булрионом на колени и взяла его за руки. – Клянусь тебе, Булл-Бык, мне это не приходило в голову. Я впервые услышала об этом полчаса назад.
– Ну хорошо, я тебе верю, – проговорил Булрион. «Верю ли?» – Но я не согласен. Я отказываюсь стать марионеткой, Гвин. Для этого я слишком стар. Я еду домой.
– Ну почему марионеткой? Символом того, за что мы сражаемся. Знаешь, почему Вунг тебя предложил? Он сказал, что ты...
– Мне не важно, что сказала эта высохшая обезьяна. Я еду домой. Я не стану играть в императоры, даже чтобы угодить тебе. Я люблю тебя, Ниен, и всегда буду любить. Мне безразлично, что ты меченая. Но я не хочу делить тебя со всем миром.
Гвин съежилась и опустила голову. «Небось советуется со своим Голосом». Потом она сказала:
– У нас есть еще неделя. Подожди принимать окончательное решение. Обещай мне, что подумаешь. Давай обсудим это еще раз через неделю.
– Нет! – отрезал Булрион. – Я думал об этом достаточно. И я принял решение. Езжай дальше верхом на своем тигре, если тебе неймется. А я тут схожу.
61
Вечером Гвин созвала совещание своего Совета. Роскошные покои для гостей в королевском дворце в Нурце были куда приятнее мрачного подвала, предназначенного для заседаний Совета в Рарагаше. Широкие арочные окна выходили в сад, и через них сочился зеленоватый, затененный листьями свет, проникали чужие пряные запахи Чан-Сана. В ветвях пронзительно кричали попугаи. И за окном, и в комнате сверкали яркие краски – ковры, диваны с подушками, отделанные плиткой стены, цветущие лианы, которые обвивали каждое дерево. Даже совсем крошечный столик был покрыт изумрудным лаком с алыми разводами. Пестро одетые слуги дожидались указаний за дверьми и, конечно, будут подслушивать разговор и потом перескажут его дворцовым чиновникам. Но этикет не позволял их выгнать.
Гвин вошла в комнату вместе с Булрионом, и все встали. Единственная, кроме Гвин, присутствующая женщина задорно улыбнулась и присела в реверансе. Булрион, поддавшись общему насмешливому настроению, галантно оттопырил локоть. Гвин положила на него руку, и они вдвоем сделали крут по комнате, отвечая на поклоны сдержанными кивками – точь-в-точь император и императрица. Все искренно веселились, а у Гвин было горько на душе: поведение Булриона ясно говорило, куда бы он послал всю эту придворную показуху.
Пока они так дурачились, Гвин успела рассмотреть свою «свиту». Двух членов Совета не хватало. Зиберора, наверное, бродит по королевским покоям, вынюхивая заговоры. По просьбе Тибала Фрайнита Гвин не привезла с собой других джоолгратов. Теперь она поняла, что совершила ошибку. Вунг Тан хотел, чтобы Зиберора осталась у него при дворе вместо сбежавшего предателя Ним Тонга. Получалось, что они поедут в Мокт без человека, способного читать мысли. Лабранца Ламит сообщала из Академии, что готовит отряды меченых, которых пришлет им на помощь по первому зову.
В ее отсутствие огоулгратов представлял неугомонный бедокур Орт Кволит. Его молодое лицо было помечено оспинами, а под глазом еще не прошел синяк, которым его наградили дворцовые стражники. В первый же вечер по приезде он затеял с ними игру в кости. Его феноменальное везение, естественно, не пришлось им по вкусу, и они сделали из него отбивную котлету. По крайней мере Ниад утверждала, что ей с Пар пришлось не столько его лечить, сколько собирать по кусочкам. Но взбучка явно не пошла Орту впрок. Рядом с ним с серьезным лицом сидел муолграт Баслин Дибличит. Все были одеты в красочные нурцийские костюмы, но Баслин или совсем не понимал, какие краски можно сочетать, а какие нет, или ему было безразлично, что на себя напялить. От кричащих красок его наряда аж глаза резало.
Ордур, наоборот, блистал в серебристо-голубом облачении, которое выгодно оттеняло его глаза и белокурые волосы. Он полулежал на диване с небрежностью принца крови. Ордуру жизнь в нурцийском дворце явно пришлась по душе. А Джасбур бесилась от ревности.
Рядом с ним стоял Чинг Чилит, держа в руке пачку бумаг. Он словно бы пытался напустить на себя смиренный вид, но для этого ему следовало бы одеться попроще. Даже в этом дворце его спускающиеся до пола лилово-салатные одежды привели бы в завистливое изумление павлина.
Последним был Тибал Фрайнит, чьи длинные ноги торчали чуть ли не до середины комнаты, а простая зарданская одежда казалась неуместной в этой расцвеченной компании. Гвин не ожидала его увидеть, поскольку он исчез сразу по приезде в Чан-Сан и ни разу с тех пор не появлялся. Ей не хватало его язвительных шуточек.
– Кого мы видим! Где это ты скрывался?
Тибал, уныло созерцавший свои башмаки, поднял глаза и мрачно ответил:
– Не помню.
Присутствующие обменялись встревоженными взглядами. Гвин едва удержалась, чтобы не задать вопрос. Если Тибал и предвидит неприятности, он не имеет права об этом говорить, а она – спрашивать. Может быть, его просто злит присутствие Чинга Чилита.
– Ну что ж, начнем, – сказала она. – Но прежде, чем обсуждать поездку в Джаринфарку, послушаем Чинга Чилита. У тебя есть, что нам сообщить?
Секретарь с важным видом шелестел бумагами.
– Говорят, его величество получил сообщение из Гамдиша, госпожа Председательница.
Он вопросительно поднял свои белесые брови.
– Это что-то новенькое.
Чинг слегка улыбнулся: видите, мол, какие у меня надежные осведомители?
– Сообщение, видимо, было послано до того, как они получили твое письмо, садж. Насколько мне известно, содержание его таково, как и можно было ожидать: они весьма огорчены слухами о бесчинствах варваров в восточных провинциях и пошлют свое войско на подмогу, если их официально об этом попросят.
– Пару отрядов, и как можно позже – так это надо понимать?
– Видимо, так, садж.
– Что ж, вполне разумная позиция, – сказал Баслин. – Города у них хорошо укреплены, и, если карпанцам не терпится поживиться в западных королевствах, они не станут тратить время на их осаду.
Типичное рассуждение муолграта, которому на все и на всех наплевать. Никто ему не ответил, хотя Ордур скорчил гримасу.
– Говорят также, что Гамдиш закрыл свои границы, – добавил Чинг.
Булрион издал знакомый Гвин рык:
– Чтобы не допустить гонцов с просьбой о помощи? Вот трусливые твари!
– Ну что ж, зато вся слава достанется нам, – оптимистически сказала Гвин. Она заметила за собой склонность все чаще делать оптимистические заявления, не имеющие под собой никакой почвы. Иногда она даже сама им верила. – Но муолграт может проникнуть и через закрытую границу. Это так, Баслин?
– Разумеется, садж. Ему ничего не стоит заморочить голову пограничникам.
– Я поговорю с Вунг Таном. Нурцийцы не очень-то расположены к Гамдишу. Не хочет с нами дружить – как бы не пришлось с нами воевать. Пошлем в Гамдиш ультиматум: или они присоединяются к коалиции, или коалиция, разделавшись с карпанцами, пошлет свое войско против Гамдиша. Прибегут как миленькие.
«Начинаешь соображать», - одобрительно сказал Голос.
– Еще есть что-нибудь?
– Сообщение Лабранцы, – напомнил ей Чинг.
– По-моему, его все читали. Тибал поднял на нее унылый взор:
– Я не читал.
Чинг с недовольным видом подал ему письмо.
Сообщение было обнадеживающим. Никто лучше Лабранцы Ламит не знал, как использовать фатальные силы меченых. Гвин поручила ей организовать вспомогательный корпус. Отряд ивилгратов – лечить раненых, отряд джоолгратов – вести разведку, и так далее. Лабранца сообщала, что дела идут хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64