И только потому, что Атлантида осветилась, они вдруг заметили покачивающееся на воде безжизненное тело Боба Пирса.
— Быстрее, быстрее! Ему нужен воздух! — закричала Новэмбер, как только они вытащили церэушника на ледяную платформу.
Впрочем, Гэнт и сам знал, что делать. Прежде всего он прочистил дыхательные пути, потом проверил пульс и начал делать искусственное дыхание рот в рот, одновременно массируя сердце.
Изо рта Пирса выплеснулся фонтанчик воды, как у всплывающего на поверхность кита; он закашлялся, перекатился на бок и, выплюнув остатки воды вперемешку с желчью, судорожно задышал.
— Похоже, ты все же предпочел бы застрелиться, — заметил склонившийся над ним Хаккетт.
Пирс икнул.
— Где мы?
— На льдине, — ответил майор.
— И у нас проблемы, — поспешил добавить Мейтсон.
— Вот тоже, сообщил новость, — проворчал Пирс, пытаясь сесть.
Это оказалось не так-то просто, поскольку места на льдине не хватало.
Между тем айсберги сбивались вместе, наползали друг друга, поднимаясь вместе с водой все ближе к потолку пещеры. Футах в двадцати или тридцати от них одна льдина уже находилась непосредственно под дырой в потолке.
— Надо перебраться на нее, — предложил Гэнт.
В отсутствии другого варианта им ничего не осталось, как последовать его совету. Один за другим, перепрыгивая с льдины на льдину, люди перебрались на поднимающийся айсберг. К тому моменту, когда очередь дошла до Хаккетта, ее край уже находился на уровне его подбородка.
Пришлось прыгать. Хаккетт оттолкнулся, но льдина у него под ногами ушла под воду. Между тем айсберг, на котором стояли остальные, уже почти достиг потолка.
— Ну же, давай! Постарайся хотя бы ухватиться за край, а мы тебя вытащим!
Легко сказать, да трудно сделать. Ноги Хаккетта скользили по льду, а паника только мешала ему собраться. Льдина содрогнулась.
— Прыгай!
Он прыгнул, отчаянно выбросив руки вверх, и на сей раз удержался. Гэнт и Новэмбер быстро втащили его на льдину. В последний момент Хаккетт едва успел подтянуть болтавшиеся над водой ноги. А уже в следующую секунду давление воды и соседних льдин вытолкнуло их из пещеры.
В полутора милях над ними сияло голубое небо, тогда как слева и справа скрежетали, стонали и трещали, наползая одна на другую, подпираемые снизу льдины.
Давление нарастало, и люди инстинктивно сгрудились на середине айсберга, края которого крошились при столкновении со стенами шахты.
Очередной толчок снизу поднял льдину еще футов на десять. За ним последовал другой. И еще один. Они как будто поднимались в кабине лифта, болтающейся на изношенных, растрепанных тросах. Единственное отличие было в том, что опасность могла прийти не снизу, а сверху. Подобно муравьям, попавшим на пробку бутылки с шампанским, им оставалось только ждать.
Бум!
Все пятеро, не удержавшись на ногах, рухнули на лед. Повернув голову, Гэнт успел увидеть громадный кусок льда, разлетевшийся от удара в паре футов от него. Он посмотрел вверх — стены шахты дрожали, как и стены самой пещеры, из которой они только что выбрались.
Бум!
Другой ком льда грохнулся уже ближе. А сверху уже летел третий. Секунды казались минутами, минуты часами. Подъем замедлился…
Ледяная платформа дрогнула и остановилась.
Путь наверх был заблокирован льдом. В нескольких футах от поверхности.
Затаив дыхание, все смотрели вверх. Лежа на спинах, они знали, что должны как-то выбраться из шахты, но ни у кого не хватало смелости сделать первый шаг.
И тут над краем пропасти появились лица.
Солдаты.
Все члены исследовательской группы инстинктивно подняли руки, показывая, что сдаются. Но солдаты и не собирались стрелять — они начали сбрасывать веревки.
Даже в такой ситуации Гэнт не забыл об осторожности.
— Кто вы? — крикнул он. — Американцы?
— И китайцы, — последовал ответ. — На вашем месте я бы пошевеливался. Эта штука, на которой вы лежите, вот-вот треснет.
Дважды повторять не пришлось. Но едва они вскочили, как льдина снова шевельнулась. Одновременно и ледяная пробка задрожала и сдвинулась вниз по шахте.
— Похоже, внизу образовался воздушный карман. — Все повернулись к нему. — Ладно, не важно. Надо выбираться. И поскорее.
Льдина под ногами опустилась на пару футов.
— Понятно, — буркнул Гэнт и, ухватившись за веревку, полез вверх.
Его примеру последовали остальные. И как раз вовремя, поскольку лед под ними, потеряв опору, с шумом устремился вниз.
Не успели спасшиеся перевести дух, как воздух прорезал свистящий шум падающего снаряда.
— Берегись! — крикнул кто-то. — Еще одна!
Люди метнулись к укрытию, и в тот же миг упавшая с неба крылатая ракета «томагавк» врезалась в лед, но, по счастью, не взорвалась.
— Какого черта? Что еще здесь у вас происходит? — Гэнт поднялся с земли и огляделся.
Трудно сказать, что удивило майора больше — падение ракеты или вид китайских и американских солдат, дружески общающихся друг с другом.
— Непонятного происхождения электромагнитный импульс, — объяснил подошедший молоденький лейтенант. — Все электронное оборудование в радиусе пятидесяти миль вышло из строя. С неба что только не валится. У нас осталась всего одна работающая рация. Мы просто не можем воевать, сэр.
По краям громадного кратера, образовавшегося на месте «Чжун Чанг», расположились солдаты двух едва не вступивших в войну армий. Пока члены исследовательской группы вникали в ситуацию, к ним, размахивая единственной работающей рацией, подбежал солдат.
— Среди вас есть профессор Ричард Скотт?
Они переглянулись и опустили глаза.
— Он остался там, — сказал Хаккетт.
— Жаль. Адмирал Дауэр хотел поздравить его лично.
Никто не проронил ни слова, и вся группа направилась к ближайшему грузовику. Толпившиеся за их спинами военные, еще не оправившиеся после всех странных событий последних часов и минут, с опаской заглядывали в кратер.
Внезапно земля задрожала.
— Сейчас взорвется! — крикнул кто-то.
И не ошибся.

Пасхальное воскресенье
Землю ожидали напасти.
Нашествия саранчи, москитов, мух. Болезни. И много чего другого.
Таковы неизбежные следствия прокатившегося по планете солнечного шторма. Разрушений, причиненных извержениями вулканов, — в некоторых районах погибли сельскохозяйственные угодья площадью с небольшое государство. Продовольственные запасы резко сократились, в результате чего насекомые стали собираться в громадные полчища. Истории известны случаи, когда ведомый инстинктом голодный рой нападал даже на спящих детей. На этот раз все указывало на то, что подобные ситуации повторятся в куда более значительном масштабе.
В библейском масштабе.
И предотвратить эти беды не могла никакая машина. Даже размером с Атлантиду.
Все, кто находился на борту военного вертолета «Си-Хок», понимали, что человечеству потребуется некоторое время, чтобы перегруппироваться и перестроиться.
Странную картину наблюдали они сверху: две армии, только что противостоявшие одна другой на ледяном поле битвы, просто развернулись и, собрав вещички, убрались восвояси. Странно было видеть, как американские и китайские солдаты, совсем недавно готовившиеся пустить в ход смертоносные арсеналы вооружений, помогают друг другу.
Земля вступила в период перемен.
Понаблюдав за всем этим, Хаккетт посмотрел на часы. По привычке. Часы были снабжены всем необходимым в походных условиях, даже компасом, пользоваться которым ему еще не приходилось. В конце концов, маловероятно, что ты заблудишься и потеряешь ориентацию по пути из бара домой.
Но, взглянув сейчас на стрелку компаса, он улыбнулся.
Экипаж вертолета жаловался на сбои в работе навигационного оборудования, списывая ошибки приборов на последний электромагнитный импульс из Атлантиды, близкий по последствиям к взрыву атомной бомбы. Однако Хаккетт знал, что дело совсем в другом. Знал, потому что был, пожалуй, единственным, кто удосужился посмотреть.
Посмотрев в иллюминатор, физик пожевал губами и, имитируя голос и интонации профессора Скотта, произнес:
— Галактика, от греческого «галаксос», что означает молоко. Млечный Путь…
Боб Пирс натянул на плечи синее одеяло и, сделав глоток горячего шоколада, взглянул на Мейтсона и Новэмбер. Те уже повернулись к Хаккетту.
— Я читал о том парне, Уильяме Тиффте. До недавнего времени работал в Аризонском университете. Четверть века потратил на изучение красного смещения. Вы, конечно, знаете, что такое красное смещение?
— Понятия не имею, — зевнул Мейтсон.
— Когда какой-то яркий объект удаляется от нас, он кажется нам красным. Когда приближается — фиолетовым. Красное и фиолетовое смещение. Тиффт изучал красное смещение звезд и галактик. Оставаясь на точке зрения теории Большого Взрыва, мы должны ожидать, что скорость, с которой эти объекты удаляются от нас, не одинакова.
— Дальнее будет «но», — вздохнула Новэмбер.
— Но ничего подобного он не обнаружил, — не обращая внимания на реплику, продолжал Хаккетт. — Тиффт выяснил, что, в зависимости от типа галактики, показатели красного смещения разные даже у тех, что находятся в одной и той же части неба. У спиральных галактик показатель красного смещения выше, чем у эллиптических. И возрастание показателя происходит как бы квантовыми скачками. А именно на сорок пять миль в секунду.
Гэнт потер лицо и сорвал с головы шапочку. Уснуть не получалось.
— Ну и что? — рявкнул он. — Кому от этого какой прок?
Хаккетт даже обиделся.
— Мне. Вы хоть понимаете, что означает эта информация? Она означает, что вселенная не расширяется. Что не было никакого Большого Взрыва. Что все знания, которыми так гордилась космология двадцатого века, можно выбросить в мусорную корзину. Нет случайности — не было взрыва. И если не было Большого Взрыва, то откуда взялась Вселенная? Вы мне скажете, что ее сотворил Бог. Но Бога нет, думаю, мы это доказали. Бог — миф, сочиненный для того, чтобы спасти наши задницы.
— К чему ты нам все это рассказываешь? — поинтересовался Мейтсон. — К чему ведешь? В чем фишка?
— Нет никакой фишки, — вздохнул Хаккетт. — По крайней мере в том смысле, как ты это понимаешь. Я лишь хочу сказать… Может быть, нам всем следует привыкнуть к мысли, что отныне нас ждут кое-какие перемены. Многое из того, что мы принимали как данность, изменится. Точнее, теперь мы взглянем на это по-другому. Увидим то, чего раньше не замечали. Теперь у нас есть доказательства…
Он выпрямился. Обвел взглядом товарищей. Постучал по часам.
— У меня здесь компас. И сейчас стрелка указывает на север.
— Ну и что?
— Ну и что? Она указывает туда, где мы только что были. Север теперь на Южном полюсе.
Если кто-то и удивился, дальше улыбок дело не пошло.
— Сара говорила, что полюса часто меняются. Последний раз такое случилось около двенадцати тысяч лет тому назад. Это геологический факт, — пожала плечами Новэмбер.
— Сара много чего говорила, — заметил Мейтсон. — Уж такая она была.
Пирс поднял кружку с горячим шоколадом.
— За Ричарда и Сару.
Разговор стих. Сил у членов экспедиции осталось ровно столько, чтобы смотреть в иллюминаторы.
Сегодня же Пасхальное воскресенье, вспомнил вдруг Хаккетт. Древний праздник, зародившийся еще в дохристианские времена. Праздник, символизирующий смерть, жертвоприношение и новое начало.
Неплохо было бы раздобыть яйцо, подумал он.
Путь к Мак-Мердо занял большую часть дня. Еще несколько часов ушло на дозаправку вертолета.
Они уже вылетели из Мак-Мердо, взяв курс на дожидающийся их авианосец «Трумэн», маленькое красное пятнышко на горизонте, когда в бухту вошел ледокол «Полярная звезда».
Он опоздал, и если бы они остались на его борту, то тоже опоздали бы. И все же, несмотря на это, было приятно наблюдать за тем, как, в подражание неукротимому, не знающему преград человеческому духу, мощный нос корабля сокрушает лед, прокладывая новую дорогу вперед.

Оно прошло путь от начала до конца, как и было начертано.
Древнеегипетская мудрость

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66