— Помните, что я сказал, когда мы встретились в первый раз? Ральф? Боб? Библию нужно принимать целиком, а не частями. Точно так же я принимаю все мифы и легенды. Целиком, а не частями. Тысячи лет назад было написано, что для спасения человечества кто-то должен умереть. Этим «кем-то» могу быть и я.
— Вы сказали, что сделать это должны двое… войти в камеру. — Хаккетт пристально посмотрел на лингвиста. — Кто второй?
— Вы заметили, вот как?
— Я все замечаю.
— В камеру должны войти двое — мужчина и женщина. — Скотт повернулся к Саре. Протянул руку: — Что ты думаешь? Не хочешь стать Евой?
Сара посмотрела на протянутую руку, но колебалась только секунду. Она просто не могла противиться нарастающему в ней желанию испытать то, что можно было назвать только чудом.
Медленно, нерешительно она вложила свою руку в его. И тут же ощутила тепло и покой.
— Эй, минутку! — взорвался Пирс. — Здесь что, все с ума посходили?
— Знаете, действительно забавно, — задумчиво потирая подбородок, заметил Хаккетт. — Согласно некоторым исследованиям, самоубийцы, перед тем как вышибить себе мозги или порезать запястья, испытывают ощущение, близкое к эйфории. Такое состояние может длиться несколько часов и даже дней. Оно сродни экстазу. Человек знает, что наконец-то все кончится. Он принял решение.
— Что за чушь! — заорал Пирс. — Какие еще жертвоприношения? Спятили? Если дело в той штуке, что застряла у вас в ноге, то мы ею займемся. Вырежем! Пусть даже вы потеряете ногу, зато останетесь живы.
Хаккетт подошел к Саре и Скотту. Он, похоже, был согласен с Пирсом.
— Не сходите с ума. Вам еще жить да жить. А вот я мог бы…
— Вы?
Это прозвучало почти оскорбительно. Но Хаккетт не обиделся.
— Джон, — мягко произнес Скотт, — для вас все происходящее, как обычно, игра. Загадка. — Его взгляд словно проник в душу физика. И, проникнув туда, профессор восхитился своим другом, его любознательностью, искренностью и честностью. Да, в эту последнюю минуту он понял, что может назвать Хаккетта другом. — Для меня же, Джон, на первом месте всегда было знание. Абсолютное знание. Теперь я получу ответ. Я буду знать, кто мы такие и откуда пришли. — Хаккетт опустил голову. — А вас ответ не удовлетворит. Вам нужна загадка.
Физик улыбнулся — той самой улыбкой, что всегда, с самого начала так раздражала Скотта. И доставляла такое удовольствие ему самому. В голове Хаккетта вертелись тысячи вопросов, но он оставил их при себе.
Скотт оценил этот жест уважения.
— Двадцать минут, — объявил Мейтсон, поглядывая на воду. — Ребята, надо поторапливаться. То, что я там вижу, мне совсем не нравится.
Вода забурлила, вскипела, и над ней показался огромный кристаллический плавник, быстро движущийся прямо к мосту. За ним другой. И третий. Потом появилось и все существо — с громадными, в три грузовика зубами и переливающейся радужной чешуей.
Подобно библейскому змею, воплощению Сатаны, морское чудовище раскрыло страшную пасть, щелкнуло челюстями и, метнувшись к людям, издало оглушающий рев.

Двадцать минут
Они бежали так, как не бежали никогда в жизни.
Достигнув моста, Левиафан Атлантиды выпрыгнул из воды, а когда попытка не удалась, ушел в глубину, чтобы вынырнуть уже с другой стороны.
Разъяренное чудовище испустило жуткий рев и снова бросилось в атаку.
Мимо. Когти размером с каноэ рассекли воздух в нескольких дюймах над головами людей. Похоже, зверь понимал, что не может взлететь и, рухнув на мост, раздавить их, как мошек. Разгорающаяся злоба снова и снова толкала его вперед.
С седьмой попытки Левиафан взлетел над мостом в расчете на то, что люди испугаются и разбегутся, собьются с верного курса.
Но именно этого они не сделали. А сделали нечто совершенно другое. Несколько человек направили на чудовище акустические приборы и со всей силой, которая еще оставалась в легких, прокричали священное слово.
Огромные куски кристалла отвалились с груди зверя, принявшего на себя силу ударных волн. В конце концов они остановили его. Масса отхлынувшей воды ударила о берег и устремилась назад, к мосту, угрожая смыть бегущих по нему людей.
Добравшись до застроенной высокими кристаллическими зданиями улицы, они не остановились, а поспешили к пирамиде, инстинктивно понимая, что по крайней мере на этом участке пути им ничто не угрожает.
Однако у Левиафана были другие планы. Заметив, что дорога покрыта льдом, как изоляционной прокладкой, чудовище вылетело на выстланную гранитом соседнюю улицу и устремилось в сторону дока. Расставив острые как бритва плавники, оно прокатилось несколько десятков метров и с ревом врезалось в стену.
Десятки тысяч массивных кусков кристаллического вещества шрапнелью обрушились на дорогу. Запрыгали. Завертелись. И, используя преимущество силы инерции, трансформировались в десять тысяч големов, которые на полной скорости бросились в погоню.
Первым неладное почувствовал Мейтсон. Дорога выровнялась, и улица напоминала внезапно опустевший, населенный только призраками Манхэттен. Оглянувшись, он успел заметить несущихся по параллельной улице големов.
Они явно опережали людей и, по всей вероятности, рассчитывали перехватить их у какого-нибудь перекрестка.
Мейтсон посмотрел вперед и ощутил тепло от разносимого кровью адреналина.
Глыбы льда перекрывали дорогу; пройти между ними можно было только зигзагом, стараясь при этом не отклониться слишком от цели, потому что сама пирамида скрылась из виду.
И тут случилось самое страшное. То, чего все боялись и о чем предпочитали не говорить и даже не думать.
Сама кристаллическая дорога, по которой они бежали, исчезла подо льдом. В некоторых местах толщина ледяного покрова составляла всего лишь несколько дюймов, но эти дюймы были тем самым, что отделяло жизнь от смерти.
И големы знали это.
Из боковых улочек стали появляться небольшие группки разведчиков.
Зихамту! Зихамту! Зихамту!
Препятствия быстро устранялись, однако было ясно, что долго так продолжаться не может и рано или поздно удача отвернется от людей.
Достигнув второго канала, гораздо более узкого, чем первый, они облегченно вздохнули — здесь лед сыграл на их стороне, закрыв от наблюдателей и позволив беспрепятственно пересечь открытое пространство и выйти к центру.
До того момента, когда Солнце выбросит последнюю гравитационную волну, оставалось десять минут. Оставшиеся в живых члены антарктической группы спустились к улицам внутреннего кольца Атлантиды и уже проходили мимо внушительных статуй, поддерживающих гигантскую кристаллическую пирамиду, поднимающуюся над их головами примерно на двести футов.
Пробираясь между ямами и отсвечивающими красным нагромождениями ледяных глыб, люди невольно поворачивали головы к вихрящемуся столбу солнечной плазмы, каскадом низвергающейся с неба и обвивающейся вокруг семи кристаллических башен.
Прямо на льду стояла сияющая кристаллическая платформа квадратной формы. Пульсирующий свет делал ее похожей на сказочный ковер-самолет, готовый унести гостей к вершине пирамиды.
Вот только подойти к платформе было невозможно.
Потому что между ними и спасением стоял целый легион големов. Терпеливо ждущих. Вооруженных. Настроенных на последнюю схватку. Они не спешили нападать, потому что знали — время на их стороне. Вокруг валялись покореженные и обожженные останки китайской базы «Чжун Чанг», словно напоминая людям, что и те могут стать частью этого зловещего кладбища.
Лучше всех общее чувство выразил Хаккетт.
— Уж и не знаю, как мы из этого выберемся без божественного вмешательства.
Божественное вмешательство.
Именно это они и получили.

Божественное вмешательство
Земля содрогнулась.
Толчок был такой силы, что Новэмбер сбило с ног. Казалось, ударил гром. А в следующую секунду на город упал кровавокрасный отсвет ближайшего вулкана.
— Что? Уже началось? — запаниковал Мейтсон.
Хаккетт покачал головой.
— Нет, это только подготовка к главному событию. Незначительные гравитационные колебания. Вот когда он взорвется по-настоящему…
У Новэмбер больше не было сил сдерживаться. Поднявшись с помощью Скотта, она неожиданно для себя всхлипнула.
И тут все увидели это .
Интенсивное белое сияние, темнеющее до желтого, а потом оранжевого по мере разрастания. Оно поднималось, расползаясь по небу, захватывая ближайшие ледники.
Неожиданно в воздух взлетели огромные темные столбы горячей вулканической пемзы — поток хлынувшей из вулкана раскаленной лавы, остужаясь на ходу, ножом разрезал антарктический лед.
Совсем рядом из земли, разбрасывая камни, ударила мощная струя пара. Группа бросилась к укрытию. И все же их положение было несравнимо лучше положения стоически оставшихся на своих позициях големов. Тяжелая черная пемза била в их толпы со всех сторон. Воздух наполнился едким, удушающим запахом серы.
Земля вновь содрогнулась, еще сильнее прежнего. К катящемуся по льду камнепаду добавился выплеснувшийся из разверзшегося неба каскад серы. И все это обрушилось на армию големов, сметая, давя, засыпая, разбрасывая как кегли.
Тогда-то Скотт понял, что у них есть шанс. Сейчас или никогда. Он разжал объятия, отстранился от Новэмбер, осторожно убрал упавшую на лицо прядь и нежно поцеловал в лоб.
— Мне будет не хватать тебя.
Она посмотрела ему в глаза. Открыто. Искренне. Спокойно.
— Мне вас тоже.
Мейтсон постучал по циферблату часов.
— Идите! Мы постараемся вас прикрыть! И… Ричард?
Скотт оглянулся.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что считаешь нас достойными спасения.
— Кто бы подумал, — хмыкнул Хаккетт. — Мы, чокнутые, и впрямь унаследуем планету.
Скотт кивнул и передал свой акустический прибор Новэмбер. Им с Сарой оружие было уже ни к чему.
— Берегите себя, — сказала Сара. — Вы все.
Они двинулись вместе, как по команде, пятерка оставшихся, прокладывая дорогу между преграждавшими путь големами для Скотта и Сары.
Воздух пульсировал от бьющих во все стороны ударных волн. Всесокрушающие басовые тоны отдавались в легких. И вдруг…
Шшшш!
Едва Скотт и Сара ступили на платформу, как она устремилась вверх, возносимая силами, которые так и остались тайной для других. Несколько секунд, и летающая платформа исчезла под пирамидой.
Хаккетт посмотрел на часы. Сверился с Пирсом. Тот кивнул.
— Две минуты.
Големы стягивали кольцо окружения, вскинув сабли, — целое воинство, готовое подчиниться любому приказу Ангела Смерти.
А затем лица ближайших големов начали меняться. Процесс мутации занял несколько секунд, и, когда завершился, Мейтсон увидел перед собой двойников тех, кто работал на корпорацию «Рола» в прошлом. Тех, кто служил наемниками в Южной Африке. Безжалостных, хладнокровных убийц.
Мейпл, Карвер и прочие.
Две минуты. Целых две минуты. У них были все основания считать, что так долго они не проживут.

Контрольный центр
Было тихо.
Платформа беспрепятственно поднялась в пирамиду и бесшумно пристыковалась. Казалось, весь остальной мир остался где-то внизу, отделенный звуконепроницаемой перегородкой.
Помещение было просторное, но при этом невыразительное. И хотя покрытые иероглифами стены уходили высоко вверх, где смыкались под пирамидальной крышей, сама пирамида, в отличие от египетской, выглядела совершенно пустой.
В сгустившейся под крышей темноте виднелись еще несколько платформ, а в центре стояли с полдесятка панелей и подиумов. Два углубления, расположенные друг против друга, предназначались, судя по их форме, для Сары и Скотта.
У них перехватило дыхание. Одно дело демонстрировать решимость перед товарищами, и совсем другое — остаться наедине с неизвестностью. Они уже обменялись друг с другом мыслями и знали, что чувствует каждый.
— Жаль, что я не познакомился с тобой раньше, — сказал Скотт.
— Мне тоже, — ответила Сара.
Оба вздохнули и закрыли глаза, наслаждаясь последним мгновением необыкновенной близости…
— Ах, как мило, — язвительно произнес кто-то.
Сара и Скотт разомкнули объятия — от дальней стены к ним шел Джек Балджер. Шел по полу из углерода-60, смело ступая в снятых с мертвого Майклса сапогах.
Подойдя ближе, он ухмыльнулся.

Море.
Корабль ВМФ США «Маккейн Д.Д.Джи-56»
«Удача сопутствует смелым» — таков был девиз корабля.
Шестой эсминец класса «Арлей Берк » был построен так, чтобы одновременно вести операции против наземных, воздушных, надводных и подводных целей. Система вооружения «Иджис» и многофункциональный радар AN/SPY-ID позволяли команде отслеживать сотни потенциальных целей.
Экипаж «Маккейна» состоял из двадцати двух офицеров и трехсот пятнадцати матросов, мужчин и женщин. Все его девяносто крылатых ракет «томагавк» были уже подготовлены для беглого огня, что обеспечивала система вертикального запуска.
Ждали команды, и она последовала.
Будучи головным судном эскадры, «Маккейн» взял на себя руководство операцией. Управляемые дистанционно солдатыроботы должны были оттянуть китайские силы, а танки и пехота совершить фланговый маневр и зайти противнику в тыл. В тот момент, когда наземные части выйдут на позиции, «Маккейн» даст ракетный залп, цель которого — заставить китайцев отступить. Если план сработает, противник попадет в устроенную ему западню.
Рискованно? Да. Но риск есть всегда. Командованию план представлялся вполне надежным.
Собравшиеся на мостике терпеливо ждали приказа с «Трумэна», когда в динамике прозвучало сдержанное: «Все ракеты наведены на цель, сэр».
Капитан Ларри Бельведер молча кивнул.
И вот наконец с авианосца поступило сообщение. Войска заняли исходные позиции. К экипажам кораблей поддержки обратился лично адмирал Дауэр:
— Президент Соединенных Штатов только что заявил, что китайцы отказываются отвести свои силы и, следовательно, мы вправе открыть огонь.
Волна «томагавков» сорвалась с палубы «Маккейна» и исчезла из виду. Американские и китайские войска обменялись первыми выстрелами на ледяных просторах Антарктиды.
Война началась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66