Согласно некоторым теориям, он и был «изначальным холмом», с которого началась жизнь. Другие считают, на нем поселились первые люди, уцелевшие после потопа.
Есть и еще одно мнение: будто Бен-Бен — окаменевшее семя Ра. Ему приписывают чудотворные силы.
Хаккетт приоткрыл рот, собравшись что-то вставить.
— Какие именно, я не знаю, — проговорил Скотт поспешно. — Но рассказывают, что первые лучи солнца падали по утрам в Гелиополе именно на то место, где лежал Бен-Бен. В честь него на верхушку каждой пирамиды водружали позолоченный камень. Настоящий же Бен-Бен, из Гелиополя, которым украсили пирамиду Хеопса, исчез.
Бен-Бен произошло от слова, означавшего в переводе «возвышение». Отсюда же Бену, у греков считавшаяся фениксом — сказочной птицей, сжигавшей себя в старости и возрождавшейся из пепла. Бену — олицетворение Солнца. Оно разрушает и восстанавливает.
Хаккетт задумался.
— Возвышение…— произнес он протяжно. — Интересно, связано ли это каким-либо образом с отверстием в потолке прямо над камнем?
Сара мгновенно включила фонарь и осветила им потолок зала. Дыру она и не заметила.
— Идиотка!
Боб Пирс растерялся. Перед ним выстроилась целая шеренга экранов — в каждом происходило нечто непостижимое. Пачка выданных компьютером документов заметно померкла в его глазах на фоне видов найденного под сфинксом подземелья. И камня Бен-Бен.
Пирс принялся бормотать себе под нос, повышая и повышая голос и привлекая к себе все больше внимания:
— В девятом веке Ибн Абд Алхоким, арабский историк, а позднее Масуди, историк и путешественник, упоминали о древней мудрости, согласно которой Великую пирамиду построил египетский царь Сурид. Он жил за три века до Великого потопа. Считается, что все научные знания Сурид хранил в одном месте, которое якобы охраняли странные существа. Стражами их назначали жрецы. Обязанностью стражей было не допустить, чтобы знание попало в руки злодеев.
Мейтсон посмотрел на него вопросительно.
— Что это за существа?
Пирс пожал плечами.
— Не имею понятия.
Мейтсон окинул его неодобрительным взглядом.
— Боб, о чем это ты?
— О том, что слышал, представлял себе…— Его голос резко оборвался. — Да-да, вот этот зал… Именно таким он и возник в моем воображении…
Его никто уже не слушал. Мейтсон размышлял о другом. Склонившись к экрану вместе с Хаккеттом, он сосредоточенно наблюдал за тем, что происходит в подземном зале. Дуглас как раз велел команде рабочих двигать пирамиду к центру.
— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил Хаккетт.
— Думаю, — негромко произнес Мейтсон, наблюдая за приступившими к работе людьми, — зря они это делают.
Хаккетт посмотрел на него, изгибая бровь.
— Взгляни на планировку зала, — сказал Мейтсон. — На эти балки. Они явно должны соединиться с пирамидой и с полосой на полу. Мы-то знаем, на что способен кристалл, Джон. Чертов спутник сумел заснять его сквозь лед толщиной в две мили. Они ведь сейчас замкнут круг. Если им так срочно надо вынести отсюда пирамиду, лучше бы придумали другой способ. Весь зал выглядит как какой-то механизм.
Хаккетт нетерпеливо потер рукой подбородок. Мейтсон был прав.
— Да, — сказал Хаккетт. — Вполне с тобой согласен.
В это мгновение зазвенели часы у него на руке.
Заметно помрачнев, он посмотрел на Мейтсона и произнес единственное слово:
— Солнце…
Сара молча слушала обсуждения ученых. Механизм? Что они имели в виду? И про каких таких стражей идет речь? На душе у нее становилось все неспокойнее.
— Кто эти стражи? — спросила она. — По-твоему, здесь водятся какие-то существа?
Пирс только собрался было ответить, но его перебил послышавшийся из рации шум.
— Сара? Это Эрик, — проговорил Эрик тихо, словно был сбит с толку. Даже растерян.
Сара поднесла рацию ко рту.
— Да-да, я слушаю. Продолжай.
Эрик ответил не сразу.
— Мы проехали одиннадцать миль. — Шипение. Треск. Приглушенные звуки. — Черт, тут как-то странно.
По спине Сары побежали мурашки. Она с первой минуты почувствовала, что в этих туннелях небезопасно, и давно мечтала подняться на поверхность.
— Что ты имеешь в виду?
Прошло несколько секунд.
— Надписи закончились мили две назад.
— Что вокруг вас теперь?
— Похоже на графики.
Сара с минуту размышляла.
— Что ты сказал?
— Графики, — повторил Клемменс. — И громоздкие сооружения из углерода-60. Размером с дома. Но…
— Эрик? — позвала Сара.
Эрик не откликнулся. Рация замолкла, будто умерла.

Одиннадцать миль
Клемменсу казалось, он внутри гигантского изогнутого кулака, в котором перепутаны все пальцы — громадные куски углерода-60. Кулак точно удерживал разряд молнии. Энергия носилась внутри С-60, будто пойманная в бутылку.
Туннель вел в камеру, созданную из соединенных друг с другом пластов С-60. Швы были отделаны горизонтальными продолговатыми кусками светящегося углерода и темного гранита.
Два других мотоциклиста установили лазерные радиолокационные станции в противоположном конце камеры. Риноли вновь сел на мотоцикл, задумав проехаться по кругу и понаблюдать за волной энергии, пульсировавшей в стенах, но не устремлявшейся в туннель, в направлении сфинкса.
— Такое ощущение, что она попалась в ловушку, — объяснил Клемменс, и только тут до него дошло, что рация не работает.
Повесив ее на пояс, он занялся подключением релейного устройства, молясь про себя, чтобы данные благополучно достигли установленного наверху компьютера.
Управившись, он поехал к товарищу, остановившемуся у входа в один из двух следующих туннелей. Огромных и мрачных. Пахло сыростью. Подземный воздух был холодный и необычный. Откуда-то дул ветер, сопровождаемый странными, напоминающими вздохи звуками.
Клемменсу было не по себе. Подъехав к Кристиану, он слез с «бета-трайалса» — мотоцикла класса «250сс», прекрасно подходившего для суровых местностей и более надежного, чем остальные модели.
Кристиан, умело управляя радаром, посветил вперед фонариком и произнес:
— Они одинаковые, оба туннеля. И тот и другой идут вниз под наклоном в семь градусов.
— Длину уже определил?
— Да, но тут, скорее всего, что-то не так.
— Сколько же получается?
— Три сотни миль. Один коридор идет на северо-восток. Второй — на юго-восток.
— Что?
— Оба заполнены водой. И — взгляни-ка, видишь? — Кристиан осветил фонарным лучом стены туннеля. — Никаких спиралей. Ничего. Углерода-60 больше нет.
— Значит, это нечто вроде колодцев? Уходят вглубь, и всё?
— Нет. Они меняют направление. В какую сторону, не определишь. Можно только догадываться.
Рев нарезавшего круги за их спинами мотоцикла Риноли начинал действовать Клемменсу на нервы. Резко развернувшись, он крикнул:
— Риноли! Может, немного поработаешь, черт побери? Хорош валять дурака!
Риноли, многословно ругаясь на итальянском, с явной неохотой остановился у входа во второй заполненный водой туннель. Клемменс облизнул пересохшие губы и попытался опять выйти с кем-нибудь на связь — сигнала по-прежнему не было.
— Видишь? — Кристиан взглянул на рацию и кивнул. — По-моему, это из-за того, что мы здесь. Идет какая-то помеха. Поеду к противоположной стене, там она работала.
Кристиан проводил Клемменса, севшего на мотоцикл и поехавшего к выходу в спиралевидный туннель, долгим взглядом. Загадочная энергия продолжала пульсировать в стенах камеры.
Риноли взял рацию. Просмотрел показатели, сбросил их на прибор Клемменса. И вдруг услышал доносящийся откуда-то из глубины, едва различимый грохот. Шагнув вперед, он наклонился, прислушиваясь к мраку туннеля и пытаясь понять, что это за звук.
Раздалось шипение. Тихое бульканье. На поверхность воды всплыли пузыри. Воздух заполнил омерзительный серный запах — вонь протухших яиц. Потом появился свет — маленькая точка. Туманная. Тусклая. Прямо посреди туннеля, где-то глубоко под водой. Точка постепенно увеличивалась.
Риноли улыбнулся: светлячок в воде. Что это было? Повернувшись, он по-итальянски обратился к приятелям, подумав, что надо бы их предупредить. И совершил роковую ошибку: о родном языке ему в этот момент следовало забыть.
Клемменс услышал крики Риноли, но не обратил на них внимания — он был слишком занят, пытаясь вернуть к жизни рацию.
— Сара?
Сара не ответила, а вопли Риноли уже оглушали.Резко вскинув голову, Клемменс проорал:
— Что там с этим итальяшкой?
Вообще-то он вполне терпимо относился к людям. И даже пожалел, что эти слова слетели с его губ. Тем более когда осознал, что они могли стать последними в его жизни.
«Ион» в переводе с греческого — «идущий». Неспокойная вода, к тому же перегретая, несла в себе электрический заряд и с удовольствием распрощалась с ним.
В то мгновение, когда Риноли отвернулся, вода, словно взбесившись, превратилась в гейзер — разделилась на кипящий смерч из пара и мелких брызг, вырвалась из туннеля и отшвырнула итальянца к противоположной стене. Электричество вонзилось в него сотней кинжалов, соединилось с энергией в стенах и закружило по полу со скоростью света.
Буквально на миг вся камера озарилась слепящим сиянием. Риноли бился в конвульсиях, горя на полу. Клемменс смотрел на него и ничем не мог помочь. Вода, словно живая, с умопомрачительной скоростью собиралась под потолком и у стен, образуя огромный полый шар. От шума, смахивавшего на рев реактивного двигателя, закладывало уши.
Шар двинулся в сторону. И поплыл прямо на Клемменса.
Они уже приготовились просверлить в камне Бен-Бен первую дыру, когда с ними связался лаборант с поверхности. Он следил за приборами и увидел явные признаки очередной гравитационной волны.
— Держитесь там, — предупредил он Дугласа по рации.
Скотт и Хаккетт даже не успели сообразить, что происходит, когда пульсирующая энергия ударила по кристаллической спирали в туннеле и отскочила рикошетом прямо в зал.
Дуглас сразу почувствовал, что волна ведет себя иначе, чем предыдущие. Она не рассеялась и не ушла в пол, как в последний раз.
Камень Бен-Бен стоял на удалении в несколько дюймов от свешивавшихся с потолка выгнутых дугами балках из С-60. Дуглас инстинктивно отшатнулся от пирамиды, криком предупреждая остальных.
Воздух наэлектризовался, сильно запахло горящей пылью. Сара почувствовала, как ее волосы вновь становятся дыбом.
Дугласу на ум внезапно пришла новая идея, потому как наполнившее зал сияние озарило то, чего прежде он просто не замечал. Нечто крайне важное. Тонкую трещину на камне БенВен. У него вспыхнули глаза.
— Вот здесь! За работу, ребята! — проревел он, хватая дрель.
— Что происходит, Сара? — спросил Скотт, завороженный °Дним видом происходящего.
— Тут такое постоянно случается, — пояснила Сара, в смятении глядя на Дугласа.
Впрочем, было очевидно, что на этот раз все происходит совсем по-другому.
По граниту прокатился приглушенный рокот, за ним послышалось громкое завывание. Потом еще и еще одно. Артефакты как будто ожили. Два араба, которые как раз понесли один из ящиков к выходу, в страхе разжали руки, отпрыгнули и с дикими воплями умчались в темный туннель. Ящик, ударившись о пол, разлетелся на мелкие щепки, вибрирующий артефакт поскакал в сторону. Работники с дрелями застыли в оцепенении, и к камню Бен-Бен шагнул один Дуглас.
Сара попятилась назад, прижалась к стене и почувствовала, что та пульсирует. Волнообразно колеблется — стена из твердого камня!
— Выглядит просто пугающе, — пробормотал Скотт, наклоняясь ближе к экрану. — Кристалл нельзя придвигать к этим трем… штуковинам. — Он взглянул на Хаккетта.
Тот отчетливо произнес:
— Сара, попробуйте отодвинуть камень подальше.
— Что?!
— Отодвиньте камень от кристаллических балок.
Наблюдая за приближающейся к Дугласу Сарой, Новэмбер прижала ко рту ладонь. Дуглас наклонился вперед, пропуская слова Сары мимо ушей.
У Сары вдруг закружилась голова. Потом все тело наполнилось тяжестью — так бывает, когда катаешься на американских горках.
С Дугласом творилось то же самое — лицо его на секунду перекосило. У Сары свело желудок.
— И ты почувствовал? — прошептала она еле слышно, бо-i ясь, что ее вот-вот вырвет.
Скотт, Хаккетт, Пирс и Мейтсон тоже побледнели.
— Мы все почувствовали, — сказал Хаккетт.
— Что это? Землетрясение? — спросил Мейтсон.
Хаккетт взглянул на потолок. Здание начинало качать.
— Нет, — ответил он.
Где-то у них за спинами с грохотом полетели на пол приборы.
— Гравитационная волна?
Скотт приподнял бровь.
Хаккетт кивнул.
— Самая мощная. Такую невозможно не ощутить.
Скотт в смятении опять взглянул на экран. В подземном зале начиналось что-то кошмарное.
Разряды молнии отскочили от полоски С-60 на полу, выгнулись, приближаясь к камню Бен-Бен, и устремились к отверстию прямо под ним. Спустя несколько секунд из отверстия выплыла лента непроглядной тьмы. Она прикрепилась к углублению в дне Бен-Бена, на которое прежде никто не обратил внимания.
Дуглас попытался с лентой бороться, но тягаться со сверхсилой человеку было просто глупо. Когда долгожданный кусок Бен-Бена откололся и заскользил по окутанному энергией полу в сторону, Дуглас бросил дрель и поскакал вслед за ним, а настигнув осколок, наклонился и протянул к нему руку.
Охваченная ужасом, Сара, утирая слезы, закричала:
— Нет! Не трогай его!
Дуглас или не услышал ее, или не захотел слышать.
На миг зал искривился, как картинка на тонком куске резины. У Сары все перевернулось внутри, когда в момент соединения Бен-Бена с балками вверху из него вырвались электрические вспышки.
Тошнотворно запахло обуглившейся плотью, что-то зашипело и захлопало. Дугласа отшвырнуло к стене, а механизм посредине сам по себе встал на место и заработал.
Сара по-прежнему видела изображения ученых, но уже не понимала, кто есть кто. Чей-то голос закричал прямо у нее в ухе:
— Беги! Беги оттуда! Сию секунду!
Сара, повинуясь не голосу, а скорее инстинкту, бросилась прочь в надежде спастись.

ПЯТАЯ ВОЛНА
Звезды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим… Сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи дороже золота Офирского… Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66