Впрочем, его мысли не имели ничего общего с идеей борьбы за президентское кресло.
Надо же, чтобы чертово ЦРУ влезло в это дело!
Кто мог такого ожидать?
Не говоря уж о том, что Витторио Батталья тайно работал на них все эти годы.
Это просто чересчур. Ведь он был осторожен. Творил свои грязные, неистовые, но всегда необходимые дела по одному зараз, надеясь, что каждое из них будет последним, однако за ним появлялось еще одно, абсолютно необходимое, неизбежное…
А теперь?
Теперь сам президент, сидя в Овальном кабинете с тремя мудрецами, открыто обсуждал те самые дела, для сокрытия которых он предпринял все, что в силах человеческих.
В правительственном самолете, полном спящих чиновников, Генри Дарнинг прижался лицом к холодному стеклу иллюминатора и следил за струями дождя, пронизывающими едва видные облака. На стекле остались отпечатки его носа, подбородка, губ и лба.
В соответствии с изложением Арти Майклса, Джьянни Гарецки запрашивал время вылета этого самолета и время прибытия на место. Значит, Мэри Янг все рассказала ему.
Собственно, чего еще он мог ожидать? Это был почти что сон. Она просто пришла к нему однажды вечером из ничего и точно так же удалилась. Вы не в состоянии связать или схватить сновидение.
Но ведь были минуты, когда он чувствовал, что трогает ее. Как это ни нелепо, он даже теперь ощущал себя близким ей. Или он дважды сумасшедший?
Генри Дарнинг смотрел на темные груды облаков, сквозь которые пролетал самолет. Смотрел до тех пор, пока одно из этих облаков не приняло ее облик, легкий, словно тень. Он попытался удержать образ, увидеть лицо Мэри. Старался, как мог. Но видение обернулось всего лишь ночным небом.

Дарнинг сообразил, что на какое-то время он, должно быть, уснул; очнулся он с кислым вкусом во рту, холодным страхом в груди, и воспоминание об ужасном рассказе Майклса отдавалось у него в голове словно стук дюжины молотков.
Он обнаружил, что большая часть принесенного ему раньше коньяка все еще здесь, и выпил его с отчаянной жаждой человека, бежавшего из пустыни. Коньяк показался ему лучшим из когда-либо проглоченных напитков. Как дар богов, он принес Дарнингу новую ясность мысли и взгляда.
Быть может, ужасная история Арти Майклса не столь ужасна.
Не должна быть.
При умелой тактике он сумел бы обратить ее в свою пользу. И не кто иной, как шеф администрации Белого дома, указал ему способ этого достичь.
Все они, начиная с президента, хотели уладить дело тихо. Это абсолютно ясно. Если они сохранят его чистеньким, он будет главной опорой правительства во время грядущих выборов. Если же он станет героем большого национального скандала, то утопит президента, а вместе с ним добрую часть его соратников в правительстве и в Сенате.
Доказательств у них нет. Да они их и не хотят. А он уверен, что и не получат.
Имеются лишь ничем не подкрепленные обвинения в его адрес со стороны художника, связанного с мафией. Это все. Точка.
Генри Дарнинг ощутил внезапный душевный подъем. Плоть его дрожала от возбуждения. Он был уверен, что стоит ему закрыть глаза – и тотчас его окутает мягкое, бархатное тепло.
Они даже упростят ему сделку с Карло Донатти.
Можно ли уладить дело лучше?
Само правительство печется о его безопасности.
С одобрения президента.

Глава 80

Все еще горячка, думал Витторио Батталья, все еще проклятые галлюцинации.
Лежа на постели в маленькой спальне на втором этаже в доме доктора Елены Курчи, он настолько привык к вереницам диких фантастических видений, проносящихся в его лихорадочном мозгу, что и голос Томми Кортланда воспринял как плод горячечного воображения.
Даже когда он увидел, как стройный, светловолосый резидент входит в комнату, приближается к кровати и останавливается возле нее, показывая в улыбке невероятно красивые и, без сомнения, вставные зубы, то воспринял его как явленный призрак, прибывший в неурочное время.
– Сейчас неприемные часы для привидений, – с трудом прошептал Витторио. – Велите вашим друзьям удалиться.
– Чепуха, – заявил Кортланд и взял исхудавшую руку Баттальи в обе свои. – Это ты привидение, а не я.
Витторио моргнул и пристальнее вгляделся в Кортланда.
– Томми? – удивился он.
– Совершенно верно. А ты кто?
– Бесполезный кусок дерьма, – пробормотал Витторио и потерял сознание.

Когда он очнулся, Томми Кортланд по-прежнему был в комнате. Но он стоял к Витторио спиной и втыкал цветные булавки в большую настенную карту, которой раньше на том месте не было.
– Черта ли здесь происходит? – сказал Витторио.
Разведчик вколол последнюю булавку и обернулся.
– Если ты в состоянии пробыть в сознании три минуты подряд, я введу тебя в курс дела.
– Не дразни меня. Я подыхаю.
– Ничего подобного. Твоя симпатичная леди доктор уверяет, что ты просто завалялся в постели.
– Мои жена и сын, – произнес Витторио. – Только скажи мне. Живы они или мертвы?
– Мы полагаем, что они живы.
– Что значит “полагаем”?
– Это значит, что ни один из тех, кого мы знаем, их не видел, но из самых надежных источников есть сведения, что их не уничтожили.
Витторио полежал, стараясь выровнять дыхание.
– О’кей, – сказал он. – Вводи меня в курс.
Томми Кортланд начал с первого звонка Джьянни к нему в Брюссель, потом рассказал, что вынужден был обратиться к президенту, и, наконец, сообщил о принятом в Овальном кабинете решении нейтрализовать Джьянни Гарецки и держать под наблюдением Карло Донатти и Генри Дарнинга с того момента, как их самолеты приземлятся соответственно в Неаполе и Палермо.
Витторио выслушал резидента не перебивая. Потом попросил:
– Объясни, что значит нейтрализовать Гарецки.
– Задержать его, чтобы он не путал карты и не гонялся самостоятельно за Дарнингом и Донатти. Он мог бы убить их, но может и сам погибнуть.
Глаза Витторио вспыхнули огнем на желтом лице с пятнами лихорадочного румянца.
– Послушай, – мягко заговорил Кортланд, – твои жена и сын подвешены в качестве приманки где-то в этих краях, а за веревочки дергают Дарнинг и Донатти. В чем мы совершенно не нуждаемся, так это в неуравновешенном любителе с пистолетом в самом центре событий.
Витторио, выслушав Кортланда, полежал молча, охваченный прежним своим спокойствием, которое, казалось, погрузило его куда-то в глубину.
Потом он словно бы принудил себя подняться на поверхность и указал на огромную карту, повешенную разведчиком на стену и утыканную множеством маленьких цветных булавок.
– Ты перенес ко мне свой командный пункт?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Кортланд. – Если у меня имеется телефон, я могу командовать откуда угодно. Да и тебе так будет полегче. Не придется лежать и строить догадки, что там происходит.
Мускулы заиграли на щеках у Баттальи.
– Ты просто куколка, – сказал он. – Только не пытайся забраться ко мне в постель.

Глава 81

После первой ночи, которую он проспал дома, Поли проснулся позже обычного. Он был поражен, увидев, как высоко поднялось солнце.
Значит, я очень устал.
Это было объяснение и оправдание одновременно, как будто сам факт пребывания в постели позже восьми часов утра нарушал некую священную заповедь.
Чтобы искупить прегрешение, Поли помылся и оделся в рекордно короткое время.
Прикончив приготовленную на завтрак яичницу-болтунью, мальчик поднял голову и увидел какого-то человека.
В дверях кухни стоял мужчина и улыбался так, словно он и Поли старые друзья и он весьма рад встрече. Мужчина казался немолодым, у него были седые волосы и множество морщин, особенно вокруг глаз – от улыбки.
– Хэлло, Поли, – поздоровался незнакомец. – Не пугайся. Меня зовут Фрэнком. Фрэнком Ланджионо. Я старый друг твоего папы из Америки, и у меня для тебя хорошие новости.
Мальчик наблюдал, как Ланджионо с этими словами направляется к столу и усаживается напротив. Он говорил по-итальянски, но с американским акцентом, и оттого некоторые слова было трудно понять. На близком расстоянии Поли заметил, что глаза у Фрэнка очень голубые, и солнце искорками отражается в них. Поли еще не пришел в себя от изумления и осторожно присматривался к незнакомцу. Но он не был напуган. Человек этот явно не гангстер. К тому же, если бы он хотел причинить Поли вред, то сделал бы это сразу.
– Двери и окна заперты, – заговорил Поли. – Как вы сюда попали?
– При помощи лучшего друга взломщиков, – ответил Ланджионо и показал Поли кольцо, увешанное тонкими отмычками. – Видал когда-нибудь такие?
Мальчик покачал головой.
– Если ты умеешь ими орудовать, – продолжал Ланджионо, – ни одна дверь перед тобой не устоит.
– Вы взломщик?
– Нет, – рассмеялся Ланджионо. – Но я двадцать лет работал полицейским в Нью-Йорке и отлично знал множество взломщиков.
Поли смотрел на Ланджионо серьезными глазами. Ему надо было обдумывать столько вещей сразу, и он не знал, с чего начать. Он понимал, что этот человек намеренно дружелюбен, чтобы не испугать его, и поэтому – именно поэтому – с ним надо держаться как можно осторожнее.
– А как вы познакомились с моим отцом в Америке? – спросил он.
– Мы жили по соседству. Это было в Нью-Йорке, в месте, которое называется нижний Ист-Сайд. Множество итальянцев. Я был намного старше и к тому же работал полицейским. Он был по-настоящему крутой парень. Но мы друг другу нравились.
Поли ненадолго задумался.
– А откуда вы узнали, что я в доме?
– Я некоторое время наблюдал за домом и видел вчера, как ты вошел.
– А как вы догадались, что я приду сюда?
– Ты уверен, что не работаешь окружным прокурором или еще кем-нибудь в этом роде? – Ланджионо улыбнулся. – Ты задал порядочно вопросов.
Мальчик не ответил ему улыбкой. Он просто ждал.
– Тебя заметили, когда ты пытался сесть в Палермо на паром до Неаполя. Значит, ты хотел попасть домой. Верно?
– А что вы имели в виду раньше, когда сказали, что у вас для меня хорошие новости?
Ланджионо положил руки на стол. Руки были большие, несколько суставов сломано и срослось неправильно. Ланджионо поглядел на них, словно видел их в первый раз. Потом он поднял голубые глаза и взглянул на Поли спокойно и серьезно.
– Я хочу отвезти тебя к твоей маме, – сказал он. Мальчик не пошевелился. Только карие глаза широко раскрылись, потом заморгали, а потом уставились прямо в голубые.
– Где она?
– Не слишком далеко отсюда.
– Вы не можете сказать точно?
– А зачем мне это делать?
Поли вдруг стало трудно дышать. Ему больше всего не хотелось выкинуть какую-нибудь глупость при этом человеке, который ему в общем нравился, но которого он почти не знал.
Ланджионо сунул руку в карман, достал женскую брошь и положил на стол перед Поли.
– Ты это видел раньше?
Поли взял брошку, положил к себе на ладонь и потрогал кончиками пальцев.
– Это мамина. Где вы ее взяли?
– Она сама дала ее мне.
– Зачем?
– Затем, что знает, какой ты сообразительный мальчик. Она боялась, что ты не поверишь мне, если я не покажу тебе что-нибудь вроде этой брошки.
Поли все смотрел и смотрел на брошку. Вспоминал, как трогал ее на мамином платье, когда был маленький. Он помнил, что мама почти всегда носила ее.
– С мамой все в порядке?
– С ней все хорошо. Ждет не дождется тебя.
– И вы отвезете меня к ней?
– Разумеется.
– Когда?
– Скоро. Мне должны позвонить. И тогда я буду знать точно.
Поли сжал в кулак руку, в которой держал брошку. Он, кажется, забыл о присутствии Ланджионо.
– А ты, как я вижу, не слишком-то рад, – заметил бывший детектив.
Поли не ответил.
– В чем дело, мальчуган?
– Если с мамой все хорошо и она ждет меня не дождется, то почему она не может приехать ко мне сюда? Домой?
Ланджионо кивнул с таким выражением, словно ждал именно этого вопроса.
– Потому что дело связано еще с одним человеком и таковы условия договора.
– А мой папа? Почему вы ничего не сказали о нем?
– Потому что о нем я ничего не знаю.
– Вы знаете только о маме?
– Только. Может, ей что-то известно. Когда ты с ней встретишься, спросишь сам.
В кухне стало тихо. Тихо было и во всем доме. И на улице тоже никакого движения.
Поли сидел и смотрел через стол на Ланджионо, а тот опять уставился на свои руки. Мальчик начал что-то понимать. Какая бы ни была работа у Ланджионо, она ему не слишком нравилась.

Глава 82

Самолет “Алиталии”, в котором летели Джьянни Гарецки и Мэри Янг, приземлился в Неаполе в пять минут восьмого утра. За три с половиной часа до того, как должен был прилететь на правительственном лайнере Генри Дарнинг.
Они вышли из самолета по отдельности, без всякой видимой связи. Получили багаж, прошли через таможню, взяли напрокат машины в разных агентствах, все с тем же отсутствием каких бы то ни было взаимоотношений. В обеих машинах были установлены телефоны; Джьянни и Мэри обменялись номерами этих телефонов, оставив их на клочках бумаги в телефонной будке возле аэропорта.
Джьянни выехал из аэропорта первым. У ближайшего поворота съехал на обочину и постоял, пока не увидел, что Мэри едет следом за ним. Так они и двинулись дальше с интервалом в сотню ярдов.
Внезапно все их предосторожности показались Джьянни нелепыми и ненужными. Кому надо следить за ними на этой стадии? Причина есть только у Дарнинга, но он сейчас где-то высоко над Атлантикой.
Повинуясь внезапному импульсу, он взял трубку и набрал номер Мэри.
– Просто проверяю тебя, – сказал он, когда она отозвалась. – У тебя все в порядке?
– Да. Но я предпочла бы находиться в одной машине с тобой.
Джьянни Гарецки промолчал. Все произошло так быстро. Какую-нибудь минуту он чувствовал себя более одиноким, чем всегда. А потом вдруг Мэри оказалась у него на коленях.
Итак?
Итак, не стоит себя обманывать. Ему это по душе. Мэри все еще может сделать это с ним, подумалось ему, но она достаточно хитра, чтобы сейчас оставить его в покое.
– Где мы запасемся оружием? – спросила она.
– В десяти минутах езды отсюда. Мне об этом парне говорил Витторио.
Они ехали, не отключая связь.
– Тебе, пожалуй, стоило бы позвонить в отель на Капри, – посоветовал Джьянни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62