https://wodolei.ru/catalog/unitazy/v-stile-retro/
В доме было тихо. Внезапно вскрикнула чайка, прилетевшая со стороны моря и тотчас улетевшая назад, к воде.
Двое вышли из “мерседеса”. Минутку постояли, глядя на дом. Потом начали взбираться по лестнице. У Сола все еще висела на шее его камера – он продолжал играть в туриста. Фрэнки беспечно болтал и смеялся, разыгрывая свою роль в этой маленькой шараде на двоих.
– Ты их знаешь? – спросил Джьянни.
Витторио покачал головой:
– Кто бы их ни посылал, он не настолько глуп, чтобы отправить сюда кого-то, кто был мне знаком раньше. Ты в порядке?
– Более чем. Жду не дождусь.
– Не будь чересчур ретивым. Мертвые, они для нас бесполезны.
– Я понимаю.
Они встали и заняли позиции по обе стороны входной двери. Оба держали в руках автоматические пистолеты с глушителями.
Джьянни не думал о безопасности. Подмышки взмокли от пота, но он постарался выбросить из головы все, кроме того, что ему немедленно предстояло сделать. Перед ним была стена, но умственным взором он по-прежнему видел, как двое мужчин подымаются по каменным ступенькам ко входу в дом.
Они явились сюда, словно средневековая чума, чтобы истребить всю семью, и это я привел их сюда, никто, кроме меня.
Эта мысль питала его гнев в полную силу. Пусть Витторио остается холодным. Джьянни знал, что ему-то лучше всего поможет именно гнев. Мерзавцы захватили мальчика. Сына Витторио. Как же он может стоять вот так и ждать с полным самообладанием? Очень просто. Он профи.
Дверной молоток стукнул три раза. Глаза Витторио встретились с глазами Джьянни.
Мой единственный и самый близкий друг, подумал Гарецки. И с необычайной ясностью вдруг осознал, насколько многолика и трудно постижима душа человеческая.
С кажущейся небрежностью Витторио отворил дверь и приставил пистолет к голове Сола – это он постучался в дверь. Фрэнки тем временем изображал приступ чистосердечного смеха в наилучшем виде, стоя в нескольких футах позади Сола. Появился со своим пистолетом Джьянни, и теперь все четверо застыли в неподвижности, точно в немой сцене на подмостках, молча глядя друг на друга.
Витторио отступил на несколько шагов в глубь прихожей, чтобы освободить проход, и потянул за собой Джьянни.
Витторио заговорил по-итальянски:
– Входите. Медленно и осторожно. Одно дурацкое движение – и вы оба покойники.
Ни один из непрошеных гостей не сдвинулся с места ни на дюйм. Оба словно примерзли к месту. Все, что они могли, – это смотреть на удлиненные глушителями стволы автоматических пистолетов и дивиться тому, как это случилось, что они нацелены на них.
– Что за чертовщина? – сказал наконец Сол. – Мы просто заблудились и хотели спросить дорогу на Амальфи. Вы что тут, все такие нервные?
– Я сказал, входите, – негромко повторил Витторио.
Но они все еще не двигались.
Даже не прицеливаясь, Витторио нажал на спусковой крючок. Послышался легкий хлопок выстрела, Сол вскрикнул и пошатнулся влево. Вокруг дырки в нижней части левого рукава расплылось красное пятно. Сол весь побелел и схватился за руку. Посмотрел на нее, потом на Витторио Батталью.
– Ты, псих затраханный!
– Это для начала, – сказал Витторио. – Следующий раз выстрелю в живот. А если понадобится, выбью вам обоим пулями глаза. Так что валяйте заходите в дом и избавьте нас от лишних хлопот.
Не говоря больше ни слова и по-прежнему придерживая раненую руку, Сол спотыкаясь вошел в прихожую.
Джьянни смотрел на всю эту сцену так, словно она происходила где-то далеко и к тому же под водой. Потом он заметил внезапное быстрое движение – это второй человек, Фрэнки, запаниковал и ринулся вниз по ступенькам.
– Останови ублюдка, – услышал он позади себя голос Витторио.
Джьянни прицелился пониже, в ноги. Он выстрелил и увидел, как любитель посмеяться упал, откатился в сторону и встал на колени с пистолетом в руке.
Он уже не смеялся. Он смотрел на Джьянни с глубокой мрачностью шута. Потом выстрелил в него и не попал, выстрелил еще раз – и снова промахнулся.
Он собирался стрелять в третий раз, и Джьянни, сам того не желая, пустил пулю ему в грудь и увидел, как тот завалился на спину. Он слышал за спиной у себя голос Витторио, но не понимал ни слова.
Джьянни сбежал по ступенькам и склонился над раненым. Глаза у Фрэнки уже стекленели, но он еще дышал.
– Где мальчик? – по-итальянски спросил Джьянни.
Фрэнки в ответ только выкашлянул кровь.
– Мальчик… – умолял Джьянни. – Он жив? Ответь же, ради спасения Христа! Ведь он ребенок! Помоги ему!
Фрэнки шевельнул губами:
– Как вы узнали… – На губах у него пузырьками вскипала кровь, пузырьки лопались, и кровь стекала по подбородку. – Как вы узнали… кто мы…
Свет уходил из его глаз. Он выплюнул небольшой сгусток, глянул удивленно и умер.
Джьянни стоял на коленях в траве и слегка раскачивался. Обернулся и посмотрел на дом. Увидел, что две женщины стоят у окна второго этажа. Увидел в дверях Витторио и раненого гангстера.
Джьянни сунул пистолет за пояс и понес убитого вверх по лестнице к дому. Пришлось напрячь все силы – убитый весил немало. Батталья закрыл за ним дверь и запер ее на засов. Сол с ничего не выражающим лицом по-прежнему сжимал здоровой рукой кровоточащую раненую. Он взглянул на тело Фрэнки, принимая его смерть как часть того, что уже произошло и что, вероятнее всего, еще произойдет.
Пегги позвала со второго этажа глухим от волнения, встревоженным голосом:
– Витторио!
– С нами все о’кей, – отозвался он. – Побудьте наверху. Я позову, когда мы что-нибудь узнаем.
Витторио отвел их в свою студию, огромную комнату с большими окнами и великолепным видом на горы и на скалистое побережье.
Джьянни положил мертвого на голый деревянный пол; одна нога у Фрэнки подогнулась, он ее распрямил.
Батталья велел Солу сесть в кресло. Потом, двигаясь медленно, продуманно, сам уселся напротив и направил пистолет гангстеру в грудь. Сол продолжал поддерживать раненую руку, но кровь как будто остановилась. Джьянни остался стоять сбоку. Вынул из-за пояса пистолет и снял с предохранителя. За окном солнце все ниже опускалось к горам, окрашивая все вокруг мягким оранжевым светом.
Сол и Витторио смотрели друг на друга со странным выражением в глазах. Оба, казалось, точно знали, что должно произойти, словно все это уже было с ними в некоем прежнем воплощении.
Но Витторио заговорил прежде всего с Джьянни:
– Тебе удалось что-нибудь узнать у этого весельчака?
– Нет. Прости, что я его прикончил.
– А что еще ты мог сделать? – передернул плечами Витторио. – Ты предоставил ему две возможности, что было само по себе глупо. Если бы он не был таким паршивым стрелком, то не ты его, а он тебя прикончил бы.
Витторио долго изучал Сола.
– Итак, кто же вы такие?
– Тайные carabinieri[29].
– Джьянни, возьми у него бумажник. И прочитай мне, что там у них за фальшивые бумажки. Возьми и у того, который лежит на полу.
Гарецки молча сделал то, о чем его просили.
– У обоих удостоверения carabiniere.
– Где зарегистрированы?
– В Палермо.
– Имена?
– Одного зовут Сол Ферризи, второго – Фрэнк Бонотара.
– Еще что-нибудь?
– Ничего.
Витторио несколько секунд молча смотрел на Сола.
– У тебя есть дети, Сол?
Ферризи помотал головой.
– Я тебя не слышал.
– Нет.
– Очень скверно. Может, если бы у тебя были дети, ты не занимался бы таким грязным делом. И не очутился бы там, где ты сейчас находишься.
Обхватив окровавленную руку, Ферризи сидел очень тихо, боясь пошевельнуться, боясь упустить хоть мгновение. Как будто оставаясь недвижимым, он мог задержать наступление того, что неизбежно надвигалось.
– Где мой мальчик, Сол?
– Я не знаю.
– Раздевайся, – со вздохом произнес Витторио.
Ферризи побелел. Здоровой рукой начал стаскивать с себя одежду. В конце концов он справился с задачей и сидел теперь в кресле обнаженный – загорелый, мускулистый молодой человек с красной отметиной раны от девятимиллиметровой пули в плече и с далеко не сияющим будущим.
Витторио подошел к одному из нескольких шкафчиков для рисовальных принадлежностей и вернулся с острым как бритва ножом в руке.
– Я терпеть не могу это дело, Сол. Многим парням такое нравится, но не мне. Но я люблю своего сына. Скажи мне, где он, и можешь надеть свою одежду и оставаться в целом виде. В противном случае боюсь, что кончину твоего друга Фрэнки следует считать счастливой.
– Клянусь, что я не…
Слова оборвались оттого, что нож Баттальи молниеносно скользнул поперек груди Сола. Нож оставил слабый, почти незаметный разрез, который тут же начал расширяться и углубляться, потом из него скатилась капля крови, превратилась в струйку, поползла ниже и ниже по животу.
– Не лги больше, – сказал Батталья. – Моя жена сейчас наверху, и в сердце у нее огромная рана, которую я могу залечить только при твоем участии. Так дай же нам ответ, не то, клянусь Господом, я разрежу тебя на куски, как гнилое яблоко.
Ферризи практически не слышал его слов. Он был слишком поглощен зрелищем того, как образуются капли, как они превращаются в струйки, стекают вниз и исчезают. Прикосновение отточенного лезвия не вызвало особой боли, но само действие произведено так точно и равнодушно, что Сол почувствовал себя чем-то вроде куска мяса на прилавке у мясника. И такому ощущению прежде всего способствовала обнаженность его тела. Он сам поступал так же. Это было первое, что вы делали. Снять одежду вместе с природным человеческим достоинством.
– Вот что я имею в виду, Сол, – продолжал Витторио. – Я привяжу тебя к креслу, буду кромсать тебя кусок за куском, а на десерт скормлю тебе твои собственные яйца. И я не просто говорю. Поверь мне.
Сол Ферризи ему поверил. И не в том была его проблема, а совсем в другом: так или иначе смерти ему не миновать. Даже если он скажет, они не выпустят его живым. И закопают вместе с Фрэнки. И даже если каким-то чудом они бы этого не сделали, он пожалеет об этом, когда до него доберется Дон Равенелли. Ферризи думал об этом спокойно и без особой злости. Так оно и положено делать, только таким путем. Его единственный шанс – разбиться, прежде чем они привяжут его к креслу. Как только они его свяжут – пиши пропало.
Он сидел и смотрел на солнечный закат, удивляясь, почему раньше никогда не обращал внимания на подобные вещи. Он услышал, как Витторио еще дважды задал ему все тот же вопрос, и дважды услышал все тот же собственный ответ.
У Баттальи вдруг сделалось очень усталое лицо – как у человека, исчерпавшего все доводы. Даже голос звучал устало, когда он попросил второго парня принести из кухни веревки.
Сол видел, как Джьянни медленно вышел из комнаты, отнюдь не обрадованный предстоящим. А кто этому радовался?
Он и Батталья остались наедине и молча смотрели друг на друга. Батталья держал в руке пистолет, снятый с предохранителя, но, казалось, позабыл о нем. Пустота была у него в глазах, и Ферризи понял, что она дает ему возможность; он напряг ноги, как два больших поршня, и на мгновение в комнате наступило спокойствие.
Ферризи увидел, как расширились глаза у Баттальи, когда он встал с кресла и двинулся не по направлению к человеку с пистолетом, а мимо него – со всей силой – к высокому окну. Сол ударил в стекло головой, плечом и здоровой рукой и почувствовал боль лишь на миг – пока не разбилось стекло, пока он не выпал из окна.
Пустая тишина падения наполнила его грудь. Его удивило, как долго и с какой огромной скоростью он падает. Путь казался бесконечным, отнимающим дыхание.
Он ударился о землю, прежде чем успел это понять.
И время для него остановилось.
Витторио добежал до него на несколько секунд раньше Джьянни.
Сол Ферризи лежал среди камней и осколков стекла с той странной неуклюжестью, какая присуща телу внезапно погибшего человека. Глаза у него были открыты и смотрели куда-то за тысячу миль мимо Витторио. Голова и шея согнуты под неправдоподобным углом, как у сломанной куклы.
Витторио Батталья поглядел вверх, на разбитое окно студии: до него отсюда футов пятьдесят. Подумал, что Ферризи, должно быть, чересчур поздно сообразил, какая глубина у каменной впадины под окном.
С моря налетел порыв ветра, и Витторио подставил ему лицо. Запах моря, древний, как запах мироздания.
Я ничего не добился, сказал он себе.
Глава 36
– Дел очень много, – сказал Витторио Батталья, – так что пора за них приниматься.
Все четверо собрались у него в студии. Прошло меньше десяти минут с того времени, как Сол Ферризи выбросился из окна. Ветер задувал в разбитое стекло и шевелил волосы на голове у Фрэнки, тело которого все еще лежало на полу. Никто не смотрел на него. Друг на друга они тоже не смотрели. Им воистину было о чем подумать – каждому в отдельности. Но они слушали Витторио, потому что это давало им возможность действовать.
– Я не знаю, кто и зачем послал сюда этих парней, – говорил Витторио. – Но я уверен, что явятся и другие. Значит, нам надо убираться отсюда.
Он посмотрел на Мэри Янг и Джьянни:
– У нас с Пег есть старая развалюха, но совершенно безопасная. Это в горах Равелло, никто об этом не знает. Я отвезу Пегги туда.
Никто не ответил ни слова. У Пег лицо застыло. Она сидела и смотрела на кровь Фрэнки, запятнавшую пол. Мэри и Джьянни не смотрели ни на что.
– Но у вас двоих, может, свои планы, – добавил Витторио.
– Какие там свои планы! – возразил Джьянни. – Мы приехали, чтобы найти вас. Только поэтому мы здесь.
Мэри Янг глядела куда-то в сторону и, кажется, ни к чему не прислушивалась.
Пегги заплакала. Она плакала беззвучно, не утирая слез, которые катились из глаз и падали ей на блузку. Витторио смотрел на жену и понимал, что, кроме сына, для нее уже ничто не имеет значения.
Работая быстро, но осторожно, они уничтожили все следы крови и убрали битое стекло в доме и снаружи. Оба трупа погрузили в “мерседес”.
Пегги и Витторио упаковали каждый по чемодану и положили их в свои машины. Один из чемоданов был набит оружием и боеприпасами, включая гранаты, газ и взрывчатку. Витторио в последний раз обошел дом, проверил все, но в комнату Поли не заглянул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Двое вышли из “мерседеса”. Минутку постояли, глядя на дом. Потом начали взбираться по лестнице. У Сола все еще висела на шее его камера – он продолжал играть в туриста. Фрэнки беспечно болтал и смеялся, разыгрывая свою роль в этой маленькой шараде на двоих.
– Ты их знаешь? – спросил Джьянни.
Витторио покачал головой:
– Кто бы их ни посылал, он не настолько глуп, чтобы отправить сюда кого-то, кто был мне знаком раньше. Ты в порядке?
– Более чем. Жду не дождусь.
– Не будь чересчур ретивым. Мертвые, они для нас бесполезны.
– Я понимаю.
Они встали и заняли позиции по обе стороны входной двери. Оба держали в руках автоматические пистолеты с глушителями.
Джьянни не думал о безопасности. Подмышки взмокли от пота, но он постарался выбросить из головы все, кроме того, что ему немедленно предстояло сделать. Перед ним была стена, но умственным взором он по-прежнему видел, как двое мужчин подымаются по каменным ступенькам ко входу в дом.
Они явились сюда, словно средневековая чума, чтобы истребить всю семью, и это я привел их сюда, никто, кроме меня.
Эта мысль питала его гнев в полную силу. Пусть Витторио остается холодным. Джьянни знал, что ему-то лучше всего поможет именно гнев. Мерзавцы захватили мальчика. Сына Витторио. Как же он может стоять вот так и ждать с полным самообладанием? Очень просто. Он профи.
Дверной молоток стукнул три раза. Глаза Витторио встретились с глазами Джьянни.
Мой единственный и самый близкий друг, подумал Гарецки. И с необычайной ясностью вдруг осознал, насколько многолика и трудно постижима душа человеческая.
С кажущейся небрежностью Витторио отворил дверь и приставил пистолет к голове Сола – это он постучался в дверь. Фрэнки тем временем изображал приступ чистосердечного смеха в наилучшем виде, стоя в нескольких футах позади Сола. Появился со своим пистолетом Джьянни, и теперь все четверо застыли в неподвижности, точно в немой сцене на подмостках, молча глядя друг на друга.
Витторио отступил на несколько шагов в глубь прихожей, чтобы освободить проход, и потянул за собой Джьянни.
Витторио заговорил по-итальянски:
– Входите. Медленно и осторожно. Одно дурацкое движение – и вы оба покойники.
Ни один из непрошеных гостей не сдвинулся с места ни на дюйм. Оба словно примерзли к месту. Все, что они могли, – это смотреть на удлиненные глушителями стволы автоматических пистолетов и дивиться тому, как это случилось, что они нацелены на них.
– Что за чертовщина? – сказал наконец Сол. – Мы просто заблудились и хотели спросить дорогу на Амальфи. Вы что тут, все такие нервные?
– Я сказал, входите, – негромко повторил Витторио.
Но они все еще не двигались.
Даже не прицеливаясь, Витторио нажал на спусковой крючок. Послышался легкий хлопок выстрела, Сол вскрикнул и пошатнулся влево. Вокруг дырки в нижней части левого рукава расплылось красное пятно. Сол весь побелел и схватился за руку. Посмотрел на нее, потом на Витторио Батталью.
– Ты, псих затраханный!
– Это для начала, – сказал Витторио. – Следующий раз выстрелю в живот. А если понадобится, выбью вам обоим пулями глаза. Так что валяйте заходите в дом и избавьте нас от лишних хлопот.
Не говоря больше ни слова и по-прежнему придерживая раненую руку, Сол спотыкаясь вошел в прихожую.
Джьянни смотрел на всю эту сцену так, словно она происходила где-то далеко и к тому же под водой. Потом он заметил внезапное быстрое движение – это второй человек, Фрэнки, запаниковал и ринулся вниз по ступенькам.
– Останови ублюдка, – услышал он позади себя голос Витторио.
Джьянни прицелился пониже, в ноги. Он выстрелил и увидел, как любитель посмеяться упал, откатился в сторону и встал на колени с пистолетом в руке.
Он уже не смеялся. Он смотрел на Джьянни с глубокой мрачностью шута. Потом выстрелил в него и не попал, выстрелил еще раз – и снова промахнулся.
Он собирался стрелять в третий раз, и Джьянни, сам того не желая, пустил пулю ему в грудь и увидел, как тот завалился на спину. Он слышал за спиной у себя голос Витторио, но не понимал ни слова.
Джьянни сбежал по ступенькам и склонился над раненым. Глаза у Фрэнки уже стекленели, но он еще дышал.
– Где мальчик? – по-итальянски спросил Джьянни.
Фрэнки в ответ только выкашлянул кровь.
– Мальчик… – умолял Джьянни. – Он жив? Ответь же, ради спасения Христа! Ведь он ребенок! Помоги ему!
Фрэнки шевельнул губами:
– Как вы узнали… – На губах у него пузырьками вскипала кровь, пузырьки лопались, и кровь стекала по подбородку. – Как вы узнали… кто мы…
Свет уходил из его глаз. Он выплюнул небольшой сгусток, глянул удивленно и умер.
Джьянни стоял на коленях в траве и слегка раскачивался. Обернулся и посмотрел на дом. Увидел, что две женщины стоят у окна второго этажа. Увидел в дверях Витторио и раненого гангстера.
Джьянни сунул пистолет за пояс и понес убитого вверх по лестнице к дому. Пришлось напрячь все силы – убитый весил немало. Батталья закрыл за ним дверь и запер ее на засов. Сол с ничего не выражающим лицом по-прежнему сжимал здоровой рукой кровоточащую раненую. Он взглянул на тело Фрэнки, принимая его смерть как часть того, что уже произошло и что, вероятнее всего, еще произойдет.
Пегги позвала со второго этажа глухим от волнения, встревоженным голосом:
– Витторио!
– С нами все о’кей, – отозвался он. – Побудьте наверху. Я позову, когда мы что-нибудь узнаем.
Витторио отвел их в свою студию, огромную комнату с большими окнами и великолепным видом на горы и на скалистое побережье.
Джьянни положил мертвого на голый деревянный пол; одна нога у Фрэнки подогнулась, он ее распрямил.
Батталья велел Солу сесть в кресло. Потом, двигаясь медленно, продуманно, сам уселся напротив и направил пистолет гангстеру в грудь. Сол продолжал поддерживать раненую руку, но кровь как будто остановилась. Джьянни остался стоять сбоку. Вынул из-за пояса пистолет и снял с предохранителя. За окном солнце все ниже опускалось к горам, окрашивая все вокруг мягким оранжевым светом.
Сол и Витторио смотрели друг на друга со странным выражением в глазах. Оба, казалось, точно знали, что должно произойти, словно все это уже было с ними в некоем прежнем воплощении.
Но Витторио заговорил прежде всего с Джьянни:
– Тебе удалось что-нибудь узнать у этого весельчака?
– Нет. Прости, что я его прикончил.
– А что еще ты мог сделать? – передернул плечами Витторио. – Ты предоставил ему две возможности, что было само по себе глупо. Если бы он не был таким паршивым стрелком, то не ты его, а он тебя прикончил бы.
Витторио долго изучал Сола.
– Итак, кто же вы такие?
– Тайные carabinieri[29].
– Джьянни, возьми у него бумажник. И прочитай мне, что там у них за фальшивые бумажки. Возьми и у того, который лежит на полу.
Гарецки молча сделал то, о чем его просили.
– У обоих удостоверения carabiniere.
– Где зарегистрированы?
– В Палермо.
– Имена?
– Одного зовут Сол Ферризи, второго – Фрэнк Бонотара.
– Еще что-нибудь?
– Ничего.
Витторио несколько секунд молча смотрел на Сола.
– У тебя есть дети, Сол?
Ферризи помотал головой.
– Я тебя не слышал.
– Нет.
– Очень скверно. Может, если бы у тебя были дети, ты не занимался бы таким грязным делом. И не очутился бы там, где ты сейчас находишься.
Обхватив окровавленную руку, Ферризи сидел очень тихо, боясь пошевельнуться, боясь упустить хоть мгновение. Как будто оставаясь недвижимым, он мог задержать наступление того, что неизбежно надвигалось.
– Где мой мальчик, Сол?
– Я не знаю.
– Раздевайся, – со вздохом произнес Витторио.
Ферризи побелел. Здоровой рукой начал стаскивать с себя одежду. В конце концов он справился с задачей и сидел теперь в кресле обнаженный – загорелый, мускулистый молодой человек с красной отметиной раны от девятимиллиметровой пули в плече и с далеко не сияющим будущим.
Витторио подошел к одному из нескольких шкафчиков для рисовальных принадлежностей и вернулся с острым как бритва ножом в руке.
– Я терпеть не могу это дело, Сол. Многим парням такое нравится, но не мне. Но я люблю своего сына. Скажи мне, где он, и можешь надеть свою одежду и оставаться в целом виде. В противном случае боюсь, что кончину твоего друга Фрэнки следует считать счастливой.
– Клянусь, что я не…
Слова оборвались оттого, что нож Баттальи молниеносно скользнул поперек груди Сола. Нож оставил слабый, почти незаметный разрез, который тут же начал расширяться и углубляться, потом из него скатилась капля крови, превратилась в струйку, поползла ниже и ниже по животу.
– Не лги больше, – сказал Батталья. – Моя жена сейчас наверху, и в сердце у нее огромная рана, которую я могу залечить только при твоем участии. Так дай же нам ответ, не то, клянусь Господом, я разрежу тебя на куски, как гнилое яблоко.
Ферризи практически не слышал его слов. Он был слишком поглощен зрелищем того, как образуются капли, как они превращаются в струйки, стекают вниз и исчезают. Прикосновение отточенного лезвия не вызвало особой боли, но само действие произведено так точно и равнодушно, что Сол почувствовал себя чем-то вроде куска мяса на прилавке у мясника. И такому ощущению прежде всего способствовала обнаженность его тела. Он сам поступал так же. Это было первое, что вы делали. Снять одежду вместе с природным человеческим достоинством.
– Вот что я имею в виду, Сол, – продолжал Витторио. – Я привяжу тебя к креслу, буду кромсать тебя кусок за куском, а на десерт скормлю тебе твои собственные яйца. И я не просто говорю. Поверь мне.
Сол Ферризи ему поверил. И не в том была его проблема, а совсем в другом: так или иначе смерти ему не миновать. Даже если он скажет, они не выпустят его живым. И закопают вместе с Фрэнки. И даже если каким-то чудом они бы этого не сделали, он пожалеет об этом, когда до него доберется Дон Равенелли. Ферризи думал об этом спокойно и без особой злости. Так оно и положено делать, только таким путем. Его единственный шанс – разбиться, прежде чем они привяжут его к креслу. Как только они его свяжут – пиши пропало.
Он сидел и смотрел на солнечный закат, удивляясь, почему раньше никогда не обращал внимания на подобные вещи. Он услышал, как Витторио еще дважды задал ему все тот же вопрос, и дважды услышал все тот же собственный ответ.
У Баттальи вдруг сделалось очень усталое лицо – как у человека, исчерпавшего все доводы. Даже голос звучал устало, когда он попросил второго парня принести из кухни веревки.
Сол видел, как Джьянни медленно вышел из комнаты, отнюдь не обрадованный предстоящим. А кто этому радовался?
Он и Батталья остались наедине и молча смотрели друг на друга. Батталья держал в руке пистолет, снятый с предохранителя, но, казалось, позабыл о нем. Пустота была у него в глазах, и Ферризи понял, что она дает ему возможность; он напряг ноги, как два больших поршня, и на мгновение в комнате наступило спокойствие.
Ферризи увидел, как расширились глаза у Баттальи, когда он встал с кресла и двинулся не по направлению к человеку с пистолетом, а мимо него – со всей силой – к высокому окну. Сол ударил в стекло головой, плечом и здоровой рукой и почувствовал боль лишь на миг – пока не разбилось стекло, пока он не выпал из окна.
Пустая тишина падения наполнила его грудь. Его удивило, как долго и с какой огромной скоростью он падает. Путь казался бесконечным, отнимающим дыхание.
Он ударился о землю, прежде чем успел это понять.
И время для него остановилось.
Витторио добежал до него на несколько секунд раньше Джьянни.
Сол Ферризи лежал среди камней и осколков стекла с той странной неуклюжестью, какая присуща телу внезапно погибшего человека. Глаза у него были открыты и смотрели куда-то за тысячу миль мимо Витторио. Голова и шея согнуты под неправдоподобным углом, как у сломанной куклы.
Витторио Батталья поглядел вверх, на разбитое окно студии: до него отсюда футов пятьдесят. Подумал, что Ферризи, должно быть, чересчур поздно сообразил, какая глубина у каменной впадины под окном.
С моря налетел порыв ветра, и Витторио подставил ему лицо. Запах моря, древний, как запах мироздания.
Я ничего не добился, сказал он себе.
Глава 36
– Дел очень много, – сказал Витторио Батталья, – так что пора за них приниматься.
Все четверо собрались у него в студии. Прошло меньше десяти минут с того времени, как Сол Ферризи выбросился из окна. Ветер задувал в разбитое стекло и шевелил волосы на голове у Фрэнки, тело которого все еще лежало на полу. Никто не смотрел на него. Друг на друга они тоже не смотрели. Им воистину было о чем подумать – каждому в отдельности. Но они слушали Витторио, потому что это давало им возможность действовать.
– Я не знаю, кто и зачем послал сюда этих парней, – говорил Витторио. – Но я уверен, что явятся и другие. Значит, нам надо убираться отсюда.
Он посмотрел на Мэри Янг и Джьянни:
– У нас с Пег есть старая развалюха, но совершенно безопасная. Это в горах Равелло, никто об этом не знает. Я отвезу Пегги туда.
Никто не ответил ни слова. У Пег лицо застыло. Она сидела и смотрела на кровь Фрэнки, запятнавшую пол. Мэри и Джьянни не смотрели ни на что.
– Но у вас двоих, может, свои планы, – добавил Витторио.
– Какие там свои планы! – возразил Джьянни. – Мы приехали, чтобы найти вас. Только поэтому мы здесь.
Мэри Янг глядела куда-то в сторону и, кажется, ни к чему не прислушивалась.
Пегги заплакала. Она плакала беззвучно, не утирая слез, которые катились из глаз и падали ей на блузку. Витторио смотрел на жену и понимал, что, кроме сына, для нее уже ничто не имеет значения.
Работая быстро, но осторожно, они уничтожили все следы крови и убрали битое стекло в доме и снаружи. Оба трупа погрузили в “мерседес”.
Пегги и Витторио упаковали каждый по чемодану и положили их в свои машины. Один из чемоданов был набит оружием и боеприпасами, включая гранаты, газ и взрывчатку. Витторио в последний раз обошел дом, проверил все, но в комнату Поли не заглянул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62