– Но никого нельзя считать мертвым прежде смерти.
Джьянни смотрел Витторио в глаза до тех пор, пока не увидел в них надежду. И тогда отвел взгляд.

Джьянни подождал до начала десятого. Потом воспользовался установленным в больнице платным телефоном-автоматом, чтобы позвонить по личному номеру директору отделения Международного Красного Креста в Неаполе. Когда синьор Ферраре взял трубку, Джьянни сказал:
– Вам звонит Ральф Биллингс из консульства Соединенных Штатов в Палермо.
– Слушаю вас, синьор Биллингс.
– Надеюсь, вы сможете мне посодействовать, – продолжал Гарецки. – Мы только что получили сведения, что восьмилетний американский мальчик Пол Уолтерс был принят вашими людьми, чтобы в полной безопасности дождаться, пока за ним приедет отец. Вы не могли бы дать нам точную информацию по этому поводу?
– Что именно вы хотели бы узнать?
– Находится ли мальчик у вас. И если нет, то имеете ли вы сведения о нем и о ситуации в целом.
– Я, разумеется, проверю это. Когда, вы говорите, он должен был попасть к нам?
– Нам это неизвестно в точности. Можно полагать, день или два назад.
– Пожалуйста, подождите у телефона, синьор Биллингс. Я могу выяснить это немедленно.
Джьянни стоял и ждал. Он и сам не знал, что именно хотел бы услышать. Если мальчик там и в безопасности, то его мать скорее всего погибла. Если мальчика там нет, это может означать все что угодно. Но, пожалуй, плохое перетянет хорошее на чаше весов.
– Синьор Биллингс?
– Да?
– Я только что переговорил с двумя нашими сотрудниками, которые специально занимаются подобными вопросами. Ни у одного из них нет информации о присланном сюда мальчике. Хотите, чтобы мы позвонили вам, если ребенок объявится?
– Благодарю вас, но я буду в разъездах последующие несколько дней. Постараюсь сам связаться с вами, если смогу.
Джьянни поблагодарил Ферраре еще раз и повесил трубку. Потом медленными шагами направился в палату к ожидающему вестей Витторио.
– Ничего, – сказал он другу. – Они ни черта не слыхали.
Оба помолчали, каждый думал о своем.
– Я тебе скажу, – заговорил Витторио, – что меня это ничуть не удивило. Я и не ожидал, чтобы Поли был там.
– Почему?
– Потому что не в натуре этого ублюдка соблюдать уговор. Он только и думает, как бы воспользоваться лишним преимуществом. Пег не стоило обращаться к нему со своим предложением.
Гарецки хотел было возразить, но передумал и промолчал. Что толку врать и выглядеть дурак дураком? А правда, если ее выскажешь, покажется еще более тяжкой.
– Ясно, что этот человек сделал, – без всякого выражения проговорил Витторио. – Убил мою жену и сына. Все кончено. Мне остается принять это как данность. Тогда я, может, справлюсь с другими.
Джьянни повернулся к нему. Глаза у Витторио Баттальи превратились в два черных отверстия, и кровь отхлынула от кожи. Он выглядел точно привидение. Лицо в обрамлении больничных подушек вдруг утратило плоть. Кости, обтянутые кожей. Такого же цвета, как эти кости.
Когда же он обернулся призраком?

Глава 64

Эта вилла – настоящая драгоценность, думалось Пегги. Великолепный вид на горы и море, обширный участок прекрасно обработанной земли. После приезда Донатти с Пегги обращались в высшей степени любезно и почтительно, как с почетной гостьей. Она уже начала позволять себе забытую роскошь надеяться.
Или это был последний самообман с целью удержать себя от самоубийства?
При этой мысли паника наваливалась на нее, глухая и неодолимая, вызывающая тошноту. Ее Поли лежит где-то похороненный, в то время как она тешит себя фальшивыми обещаниями. Воображаемая картина лишала ее последних сил, и смерть казалась избавлением.
Потом она начинала медленно и глубоко дышать; она гнала от себя мысли, которые не могли привести ни к чему хорошему.

Глава 65

Министр юстиции прилетел в аэропорт Ла-Гардиа на вертолете департамента правосудия где-то в одиннадцать часов вечера и отпустил экипаж на всю ночь. Предупредил, чтобы были готовы вылететь обратно в Вашингтон назавтра в семь утра.
Незапертый “форд-фэйрлэйн” стоял в условленном месте, ключи лежали под ковриком на полу.

Почти через два часа Дарнинг подъехал сзади к небольшому заброшенному заводику возле Либерти, штат Нью-Йорк, и увидел, что Мак Хорган уже здесь и дожидается его. Как обычно, подумал он. На этот раз Дарнинг оставил свой “форд” и пересел в машину к частному детективу.
– Все в порядке? – спросил Дарнинг.
– Как нельзя лучше.
– Далеко отсюда?
Хорган зажег новую сигарету от той, которую докурил.
– Меньше чем полчаса езды. Все будет проще простого. Не понимаю, чего ради вы приехали сами.
Дарнинг опустил окно, чтобы вытянуло табачный дым.
– Попробуй понять, – сказал он. – Я приехал потому, что вся эта история с Донатти кажется мне чистой паранойей.
– Ну! – ухмыльнулся Мак. – Я же не какой-нибудь долбаный крестный отец.
– Знаю. К тебе это не имеет отношения. Все дело во мне. Потерпи меня всего разок.
Мак Хорган завел мотор, объехал старое кирпичное здание заводика и повернул на пустынную дорогу.
– Нет проблем, – сказал он.
– Ты давно приехал?
– Во второй половине дня. Хотел в последний раз все осмотреть, пока еще светло. Ну и убедиться, что они еще там. Незаделанные концы нам не нужны.
– Ну и как?
– Дом полнехонек. Три охранника и эти двое.
Минут десять они ехали по семнадцатой дороге к северу, потом повернули на восток на пятьдесят вторую. Ночь была ясная, в небе сиял полумесяц и светилось множество звезд. Машин почти не проезжало; над деревьями темнели Катскиллские горы.
Дарнинг и Мак почти не разговаривали.
До сих пор Дарнинг был напряжен, но вполне бодр. Но когда они свернули на узкую, всего с двухполосным движением, асфальтированную дорогу, по которой предстояло проехать последний отрезок пути, он почувствовал первые, пока еще слабые приступы страха.
– Что ты собираешься использовать? – спросил он.
– Пластиковую взрывчатку.
– Разумно ли это? Ее можно получить в немногих местах. Значит, и выследить нетрудно.
– Не выследят. – Мак Хорган передернул плечами. – Она у меня очень давно припрятана, много лет. К тому же это практически единственное вещество, которое стоит употреблять при подобных операциях. Я не мог бы набрать да еще и таскать с собой пятьсот фунтов тринитротолуола.
Дарнинг промолчал.
– А что насчет Карло Донатти? – спросил Хорган.
– Что именно тебя занимает?
– Он узнает, что это сделали вы?
– Надеюсь.
– Вы не считаете, что с ним надо кончать?
– Надо, – согласился Дарнинг.
– Я имею в виду – надо было кончать до этого дела?
– Нет. Сначала он должен кое о чем мне рассказать. А Хинки и эту бабу не стоит оставлять в живых надолго, они слишком опасны.
– Как скажешь, Хэнк. Мне без разницы.
Министр юстиции задержал взгляд на Хоргане. Неправда. Маку далеко не все равно. Ему очень нравилось уничтожать мафиози. И дело тут не в извечной вражде между ирландцами и итальянцами. Ненависть Мака зародилась еще в те времена, когда он был полицейским детективом, отказывался брать взятки, лично подстрелил двух крупных боссов мафии и в качестве награды заработал сфабрикованное против него ложное обвинение. Дарнинг тогда спас его от тюряги, но не от вынужденной отставки.
Хорган внезапно свернул с дороги и остановил машину за каким-то кустом.
– Отсюда всего пять минут пешком, – сообщил он. – Как раз вон за тем бугром. Если хотите, подождите меня здесь. Или идемте вместе, чтобы вам было видно. На ваше усмотрение.
– Какая у них охранная система?
– Только три охранника и фотоэлементы при въезде. Ни заборов, ни сигнализации на окнах, ни телемониторов. Это старый охотничий и рыбацкий дом отца Донатти. Им редко пользуются.
– Я, пожалуй, пойду с тобой, – решил Дарнинг.
Все, что нужно, было у Хоргана уложено в две большие холщовые сумки, и он сам понес обе.
Они медленно шли по высокой траве в серебристо-сером молчании ночи. Месяц светил достаточно ярко, чтобы ложились тени. С каждым шагом Дарнинг чувствовал, как растет его страх.
Они поднялись на холм, и Дарнинг бросил первый взгляд на дом, который находился прямо перед ними ярдах в двухстах отсюда.
Дом был куда больше, чем Дарнинг предполагал увидеть, – двухэтажное здание в деревенском стиле с тремя трубами из необработанного камня; дом был сложен из полукруглых толстых бревен, как нередко строили свои укрепленные убежища разбойничьи магнаты на рубеже века.
Они подошли к дому сначала с фасада, потом с задней стороны. Если не считать двух ночных ламп – одна на верхнем этаже, другая внизу, – дом стоял темный. Луна серебрила крытую дранкой крутую крышу.
Дарнинг поглядел на часы. Было около двух ночи.
– Оставайтесь и ждите здесь, – сказал Хорган и удалился быстро и бесшумно.
Министр наблюдал за тем, как он двигается со своими двумя сумками, пригибаясь и стараясь держаться в тени кустов и деревьев. Немного погодя Хорган мелькнул возле дома и исчез в темноте.
Дарнинг опустился на колени, вслушиваясь в великое молчание леса. На самом деле молчания не было, потому что все вокруг полнилось тысячей звуков, и каждый из них был особенным, не похожим на другие. Дарнинг никогда еще не слыхал такого сложного смешения голосов, и все они словно старались сказать ему что-то свое.
Что же?
Потом он услыхал крик совы где-то в деревьях, и многоголосый хор сразу умолк.
Дарнинг не замечал возвращения Хоргана, пока тот не подошел на двадцать футов, причем с другой стороны.
– Ровно семь минут до представления, – объявил Мак и небрежно плюхнулся на землю рядом с Генри. Он даже не запыхался.
– Сколько зарядов? – спросил Дарнинг.
– Четыре. По одному с каждой стороны. Делать так делать, чтобы вам не пришлось зря сюда прокатиться.
– В каком соотношении с динамитом?
– Примерно сто пятьдесят фунтов каждый заряд.
– Бог ты мой! – шепотом произнес Дарнинг.
– Чем больше, тем лучше, верно? – усмехнулся Хорган.
Дарнинг надеялся, что так. Этот тихий лес.
– Хотелось бы мне, – сказал Хорган, – чтобы этот поганый Донатти тоже находился в доме. Тогда я был бы полностью удовлетворен.
Генри Дарнинг ничего на это не ответил. Есть, конечно, люди, которые получают удовольствие от подобных вещей. Ему не привелось к ним относиться.
– Давайте-ка спустимся с верхушки бугра, – предложил Мак, и они отступили вниз ярдов на тридцать.
Раздался грохочущий рев, и Дарнинг почувствовал, как содрогнулась под ним земля, и увидел в небе багрово-красное зарево.
Сбивая с деревьев листву, во множестве посыпались обломки, и взрывная волна прошла над Дарнингом, когда он повалился на землю, прикрыв голову руками. Он зарылся лицом в траву и вдыхал горький удушливый дым. Сверху дождем падали частички распавшейся материи.
Едва этот дождь прекратился, Дарнинг и Мак Хорган встали и снова поднялись на верхушку бугра.
Дарнингу показалось, что он смотрит в кратер ожившего вулкана. Огромная воронка в земле, полная языков пламени, увенчанных спиралями черного дыма. Не осталось ничего распознаваемого. Ни трубы, ни стены, ни обломков мебели, ни тел.
Дарнинг, разумеется, понимал, что впоследствии эксперты, рассматривая частицы в сильные микроскопы, будут в состоянии произвести нечто вроде опознания останков. Но все это представит чисто технический и академический интерес. Практически же здесь как был, так и останется кратер ожившего вулкана.
Министр юстиции стоял и тупо смотрел на полыхающую воронку. Он весь оцепенел. Хорган тронул его за плечо.
– Поехали, – сказал он. – Нам ни к чему сшиваться поблизости, когда нагрянет местная полиция.

Они слышали вой сирен издалека, но по дороге к старому заводу почти не встретили машин.
Хорган был за рулем; министр несколько раз оглядывался назад, пытаясь увидеть в небе зарево растущего пожара. Но, как видно, на месте взрыва особо нечему оставалось гореть.
К автомобилю Дарнинга позади завода они подъехали в три тридцать. Что ж, времени ушло не так много.
– Точно по расписанию, – сухо произнес Дарнинг.
– Я же говорил, что все будет проще простого, – сказал Хорган.
– Да, ты это говорил. – Дарнинг медленно наклонил голову. – Но я не стал бы определять происшедшее словами “проще простого”.
– А как иначе?
– Я бы назвал это кровавой трагической бойней, в которой пять человек были разорваны на куски.
– Так это же одно и то же, – рассмеялся частный сыщик.
– Нет. Совсем не одно и то же.
– Чепуха, дружище. – Хорган пожал плечами. – Они мертвы. Что за разница, как это назвать?
– Большая разница.
– Да? Какая же?
– Такая же, как между обезьяной и человеком.
Хорган повернул голову к министру:
– И, конечно, выходит, что я обезьяна, а вы человек.
– Видишь ли, меня несколько беспокоит, что ты воспринимаешь это так просто и легко.
Сыщик довольно долго сидел молча. Видимо, хотел всерьез и поглубже обдумать последние слова Дарнинга.
– А скажите-ка мне, вас хоть немного беспокоит то обстоятельство, что эти вот пятеро не были бы разорваны на куски, если бы вы не велели мне убить их? – высказался он наконец.
– Беспокоит, Мак. Даже не могу выразить насколько. Но я полагаю, что худшее для меня еще впереди.
– Да? Что же это?
Дарнинг повернул голову в сторону окна за спиной у Хоргана.
– Глянь-ка вон туда, – предложил он. И как только Мак повернулся на сиденье, чтобы посмотреть, Дарнинг дважды выстрелил ему в затылок.
Впрочем, и одного выстрела было бы достаточно.

Действуя с обычной для него спокойной выдержкой, министр юстиции сделал все, что требовалось в данном случае.
Отогнал на близкое расстояние свой автомобиль и включил мотор на холостые обороты.
Достал из багажника пятигаллоновую канистру с бензином, облил бензином тело Мака Хоргана и внутренность машины и поджег конец смоченного в бензине длинного фитиля.
Он поехал прочь, как только огонь как следует занялся. По дороге выбросил в ближайший пруд незарегистрированный пистолет.
Единственно, о чем позволил себе горько пожалеть, – это о детях Хоргана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62